- Совести у них нет,- плачется Бес Совестный.
- Черствые сердца,- плачется Бес Сердечный. И вдруг чуют бесы - идет им навстречу праведник, В темноте не видать, но у бесов на это особое чутье.
- Наше вам почтение!- поклонился Бес Церемонный.- Позволено будет спросить, откуда путь держите?
- Из города.
- А что вы делали в городе, позволено будет спросить?
- Изгонял бесов,- говорит праведник. Притихли бесы, опустили глаза, чтобы в темноте не так блестели.
- А это хорошее дело - бесов изгонять?- осторожно спросил Бес Совестный.
- Видно, хорошее, если за него деньги платят,- сказал праведник и пошел своей дорогой.
Призадумались бесы: вот ведь как устроился человек. Кого-то там погонял - и деньги в кармане. И сердце у него не болит, и совесть его не мучит...
- Я бы так, наверно, не смог,- вздохнул Бес Церемонный.
Бесы отводили глаза и старались не смотреть друг на друга.
- Платят, видно, на совесть,- между прочим сказал Бес Совестный.- А работа ничего. Чистая работа.
Бес Сердечный молчал. Он долго молчал, а когда заговорил, то сразу высказал общее мнение:
- Хватит! Айда в город, бесов гонять!
По дороге запаслись одежонкой, чтоб принять человеческий вид, подзубрили кой-какие молитвы. И - закипела работа!
Поначалу было трудно: известно, дело непривычное. Но потом изловчились, во вкус вошли. Иного беса можно б и не изгонять, а они и того изгоняют.
- Нечего с ними церемониться!- говорит Бес Церемонный.
- У нас работа на совесть! - заявляет Бес Совестный.
А Бес Сердечный только сплюнет в сердцах да еще на руки поплюет для надежности.
Раздобрели бесы, остригли хвосты, животы отпустили - такие тебе стали праведники!
- Чур тебя!- говорят.- Изыди, нечистая сила!
Раз, два сказал - и деньги в кармане, так почему б не сказать?
Любит нечистая сила чистую работу!
СВЯТОЙ ДОМИНИК
Окончив земные дела, святой Доминик отправился к богу.
- Ну, что там у нас?- встретил его господь бог.- Я, понимаешь, оторвался от земли: руки не доходят.
- Слава богу!- сказал Доминик.- Святая инквизиция не дремлет.
- Слава богу!- согласился господь.
- У нас теперь порядок,- докладывал Доминик.- Чуть что - и готово!
- Готово? Это хорошо. Ну, а как нравится тебе у нас, на небе?
Доминик промолчал.
- Говори, говори, не стесняйся!
- Разрешите донести,- стесняясь, заговорил Доминик.- Тут я встретил одного... уж очень какой-то веселый...
- Веселый? Ну, это не беда! Они у меня все пьяны от счастья.
- Разрешите донести, этот был не от счастья. Он на меня дохнул. Ох, я знаю, чем это пахнет!
Господь насторожился:
- Действительно!.. Мало ли что... Я, понимаешь, оторвался от неба...
- На все воля божья,- напомнил ему Доминик.- Прикажи, господи!
И господь приказал.
Тихо-тихо стало на небе. Приумолкли силы небесные, и одно только слышалось тут и там:
- Разрешите донести...
- Разрешите донести...
- Разрешите донести...
- Вот теперь у нас полный порядок!- потирал руки святой Доминик.- Слава богу!
- Слава богу!- эхом вторили силы небесные.
- Слава богу!- повторял в свою очередь господь бог.
И попробовал бы он не повторить! Интересно, как бы он тогда выглядел!
ПРАЗДНИК НА УЛИЦЕ ВАРФОЛОМЕЯ
В жизни каждого Варфоломея есть своя Варфоломеевская ночь. Была такая ночь и у святого Варфоломея.
Она пришла с большим опозданием, где-то в середине средних веков, когда о самом апостоле уже почти забыли. Но он не унывал, он знал, что и на его улице будет когда-нибудь праздник.
И вот наконец...
Варфоломей побрился, надел свой лучший костюм, доставшийся ему в наследство от распятого учителя, и вышел на улицу.
На улице была ночь. Варфоломеевская ночь.
- Спасибо, родные, порадовали старика,- бормотал апостол, глядя, как братья во Христе уничтожают друг друга,- господь не забудет ваше святое дело!
Варфоломей прослезился. Потом выпрямился и крикнул громко, впервые за всю свою безответную жизнь:
- Так их! Истинно так! А теперь - этих!
К нему подошли двое.
- Именем Варфоломея!- сказали они и взяли святого за шиворот...
Была ночь. Варфоломеевская ночь. Варфоломеевская ночь, но уже без Варфоломея.
ПАМЯТНИК МИГЕЛЮ СЕРВЕТУ
Кальвин сжег Мигеля Сервета. Кальвинисты воздвигли ему памятник.
- Вот здесь,- говорили кальвинисты,- на этом самом месте, безвременно сгорел великий Сервет. Как жаль, что он не дожил до своего памятника! Если б он так безвременно не сгорел, он бы сейчас порадовался вместе с нами!
- Но,- говорили кальвинисты,- но он недаром сгорел. Да, да, друзья, великий Сервет сгорел не напрасно! Ведь если б он здесь не сгорел, откуда б мы знали, где ему ставить памятник?
ТЕНЬ ОТЦА ГАМЛЕТА
- Отец, от тебя осталась только тень!
Тень отца Гамлета кивнула в знак согласия.
- А ведь еще недавно ты был человек... И какой человек! Одного твоего слова было достаточно, чтобы привести в движение целое королевство!
Тень махнула рукой: ей не хотелось предаваться воспоминаниям.
- Все это как-то странно: живет человек - и вдруг... Может, лучше не жить, может, лучше покончить сразу?
Вокруг тишина, и в этой тишине повис последний вопрос:
- Отец, быть или не быть?
Часы пробили половину первого. Прошло еще полчаса - полчаса жизни одного и полчаса смерти другого...
- Будь, Гамлет, будь... Но только старайся держаться в тени... Если не будешь в тени, то сам станешь тенью... Это я говорю тебе, как тень твоего отца.
- Ты говоришь, как тень. А что бы сказал отец?
Слабая тень улыбки, тень вздоха и еле слышные тени слов:
- Отец?.. О, отец!.. Он бы, конечно, сказал другое...
ДОКТОР ФАУСТ
Доктор Фауст все же нашел средство, как сохранить свою молодость. Он ходил по знакомым, и все они восклицали:
- Ах, доктор, вы чудесно выглядите!
Фауст смущенно улыбался:
- Это уже не то. Посмотрели бы вы, как я выглядел сорок лет назад!
И все было очень хорошо.
Однажды Фауст пришел к своему старому приятелю Мефистофелю, с которым они в молодости занимались кое-какими делами. Мефистофель уже давно отошел от дел и на досуге устраивал соседям мелкие неприятности.
- Как жизнь, старина?- приветствовал его Фауст.
- Слава богу!- сказал Мефистофель.- А у вас что слышно? Есть новенькие изобретения?
Фауст махнул рукой.
- Я давно бросил это дело. Знаете, уходит много времени, а я не хочу, чтобы время уходило.
- Все корпите над своими книгами? Ну, и что хорошего вы в них вычитали?
- Я теперь не читаю книг,- сказал Фауст.- На это уходит много времени.
- Так-так... Ну, а Маргарита как поживает? Все еще встречаетесь с ней?
- Э, где там! Бросил. Жалко времени.
- Так какого же дьявола вы живете?!
Фауст сел и стал думать, зачем он живет. Он опустил голову, согнул плечи и тяжело дышал. Потом встал и побрел домой, а Мефистофель смотрел ему вслед и дьявольски улыбался.
ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ
Были когда-то мудрые люди - алхимики. Свои досуги они посвящали тому, что искали философский камень - камень, способный все что хочешь превращать в золото.
Считалось, что это превращение может сделать счастливыми всех людей.
Сидел однажды такой алхимик на берегу и философски перебирал камки. Подходит к нему купец.
- Что делаешь, добрый человек?
Алхимик объяснил.
- Ничего,- говорит купец,- стоящее занятие. Только средство такое найдено давным-давно. Вот погоди, я разгружу свой корабль.
Разгрузил купец корабль. Весь берег завалил товаром.
- Ну, гляди: сейчас я это превращу в золото.
А тут и народ подвалил. Ходит, присматривается к товару.
Достал купец из кучи мешок гвоздей, спрашивает алхимика:
- Это что?
- Гвозди.
- А теперь?
Махнул рукой в сторону одного покупателя - и сразу в руке вместо гвоздей золотая монета. Алхимик только глаза открыл. Взял купец бочонок вина.
- Это что?
- Вино.
- А теперь?
И опять у него в руке золото. Чудеса, да и только!
Алхимик смотрел на эти чудеса и философски перебирал, камни. "Ишь ты!соображал он.- Тут стараешься, изводишь себя, а оно - вон что! Совсем простая философия..."
КВАЗИМОДО
Сколько стоит душа? Ни гроша.
На нее не придумана мода.
И живет на земле, не греша, золотая душа - Квазимодо.
Он живет, неприметен и сер, в этом мире комфорта и лоска, в этом веке, где каждый нерв обнажен, как Венера Милосская.
Недоросток, уродец, горбун.
Красоты молчаливый свидетель, тащит он на своем горбу непосильную ей добродетель.
АНТИПАПА
Жил-был антиквар. Он такого насмотрелся в своих древностях, что ему стало тошно жить на свете. И тогда он махнул на все рукой, написал завещание и отправился в антимир.
В те далекие времена антимир находился на седьмом небе, но это мало радовало его обитателей.
- Ох,- тихомолком вздыхали они.- Ох, ох, ох!
Зато правил антимиром неунывающий человек - король Антиох.
События происходили в 9341 году - 1439 году по земному летоисчислению. Как вы помните, в этом году Базельский собор, недовольный правлением папы Евгения Четвертого, выдвинул в пику ему своего антипапу. Но так как для антипапы, по мнению некоторых, больше подходил антимир, то его вскорости туда и переселили.
Вот так они все и встретились - антипапа, антиквар и король Антиох, веселый правитель антимира.
- Ну, что у вас новенького?- спросил Антиох.
- Хорошего мало,- покачал головой антиквар.- Говорят, прикончили Цезаря. (Цезаря прикончили давным-давно, но для любителя древностей это было самым новым событием.) Ох, что творится!
- Как вы сказали?
- Я говорю, прикончили Цезаря.
- Да нет, что вы сказали потом?
- Я говорю - ох...
- Ай-ай-ай!- воскликнул Антиох.- Такое говорить! Вы забываете, что вы на седьмом небе.
- Извините, просто сорвалось.
- Вот так у всех срывается. Дворник Антип, моя правая рука, уж на что верный человек, а и тот порой не удержится. Недавно мы с ним охотились на антилоп...- Антиох рассмеялся.- Вот, я вам скажу, была потеха! Клянусь антихристом, мне никогда не было так весело!
- А как у вас с антихристом?- включился в разговор антипапа.- Верят? Не сомневаются?
- Сомневаться у нас нельзя: мы же на седьмом небе. А насчет того, чтобы верить... этого тоже нет.
- Нехорошо. Ох, нехорошо!
- Не говорите "ох",- попросил Антиох.
- Ладно, не буду. Но другие будут. Вот увидите, будут. Там, где забыли антихриста, всего можно ждать. Если б моя воля...
- Воля ваша,- немедленно согласился Антиох.- Ваша воля, только не говорите этого... и другие пусть не говорят. Мы все-таки на седьмом небе...
- Слава антихристу!- сказал антипапа и стал выполнять свою волю.
Прежде всего он решил ознакомиться с обстановкой, поскольку антимир был для него новой областью. Для этого он призвал к себе местного человека Антипа.
- Слушай, дворник, ты здесь крутишься при дворе. Посвяти меня в дела антимирские.
- Наше дело десятое,- отмахнулся Антип.
- Не гневи антихриста, дворник. Объясни толком, как и что.
- Наше дело десятое...
Прогнал его антипапа и призвал антиквара, человека ученого.
- Ты, антиквар, ученый человек, а мы, ты знаешь, университетов не кончали.
Покопайся там в своих книгах, вычитай - что оно такое: антимир?
Легко сказать - покопайся. В книгах слова такого нет, и неизвестно, когда еще будет. Но антиквар не стал возражать. Пошел, стал копаться.
Антипапа между тем не терял времени. Выпросил у короля престол, сел на него и задумался.
"Антимир...- размышлял он.- Антимир... антимир... Ага... Мир - это мир, а анти... Есть! Надоумил антихрист! Антимир - значит война! Война! Война! Война во славу антихриста!"
- Война?- помрачнел Антиох.- Ох, что ж это будет?
- Не говорите "ох"!- одернул его антипапа.- Вы что, забыли, где вы находитесь?
- На седьмом небе,- спохватился король.- Ох!.. простите, я хотел не ох... Ох, я совсем запутался...
- Выпутывайтесь сами,- сказал антилапа,- а я иду объявлять войну. Некогда разводить антимонии.
ТРИ МОНАХА
Три нищих монаха входили в богатый город.
- Сейчас посмотрим, крепка ли вера у здешних жителей,- сказал один монах.- Вы пока помаленьку устраивайтесь, а я пойду поговорю с населением.
Вышел монах на базарную площадь, где обычно собирался народ, и возгласил:
- Братия, я пришел, чтобы научить вас надевать штаны через голову!
Вера у жителей была крепка:
- Слава тебе, господи!
- Справедливая мысль!
- И как мы сами до этого не додумались?!
Монаха щедро вознаградили, и жители города стали осваивать новый метод.
Нелегкое это дело - надевать штаны через голову, да и получается как-то не так... Но жители не видели, как оно получается, потому что глаза у всех были закрыты штанами.
Прошло несколько времени, и решил второй монах посмотреть, крепка ли вера у жителей города.
Вышел он на базарную площадь и возгласил:
- Братия, я думаю, что, надевая штаны через голову, не следует забывать о ногах.
Вера у жителей была крепка:
- Слава тебе, господи!
- Справедливая мысль!
- И как мы сами до этого не додумались?
Ну, это уж и вовсе трудно - надевать штаны сразу и на ноги, и на голову. Жители города забросили все дела и с утра до вечера только и знали, что возились со своими штанами.
А монах вернулся к товарищам - он свое получил.
Прошло еще несколько времени, и говорит третий монах:
- Пора и мне посмотреть, крепка ли вера у здешних жителей.
Сказал - и туда же, на базарную площадь.
- Братия, я знаю, как надевать штаны!
Вера у жителей была крепка по-прежнему:
- Как?
- Как?
- Расскажи!
- Научи!
- Посоветуй!
- Слушайте, братия,- сказал третий монах.- У кого голова на плечах, тот не станет тянуть штаны через голову, а будет надевать их прямо на ноги.
Переглянулись жители - у всех вроде голована плечах. Как же это так получилось?
И тут каждый вспомнил, какие муки пришлось ему пережить, надевая штаны через голову.
- Слава тебе, господи!
- Справедливая мысль!- И как мы сами до этого не додумались?
Наградили монаха, и уж хотели надевать штаны по старому доброму методу, да только в городе не нашлось штанов.
...Три богатых монаха уходили из нищего города...
СИМЕОН СТОЛПНИК
- Эй, дядька Семен, ты чего залез на столб?
Молчит Семен. Не отвечает.
- Слазь, тебе говорят! В недобрый час свалишься!
Не слазит Семен. Оно, конечно, место неудобное, на нем не рассидишься, так ведь зато высокое место. С какой стороны ни глянь, отовсюду видно Семена.
Когда человек наверху, к нему относятся с уважением. Сошлись соседи, удивляются:
- Ишь ты, как низко был человек - и куда забрался!
Стали Семена Симеоном звать. От лишней буквы язык не отвалится.
- Симеон,- говорят,- научи, как жить. Тебе там сверху виднее.
Учит Семен, а у самого душа в пятках: а ну как сорвешься со столба?
- Святой Симеон, помоги, протяни руку помощи!
Как же, ждите, протянет он вам, когда у него обе руки заняты. Сидит Семен, вцепился в столб, держится за свое место.
Говорят, сорок лет так просидел. А толку-то что?
Лучше б по земле ходил - глядишь, протоптал бы какую тропинку...
ОТРЕЧЕНИЕ ГАЛИЛЕЯ
- Между нами говоря, дорогой Галилей, я и сам думаю, что она вертится.Отец инквизитор покрутил пальцем, показывая, как вертится Земля.- Но одно дело - думаю, а другое дело - говорю. Вы ученый человек, неужели вы до сих пор не поняли разницы?
- Нет, я понял,- сказал Галилей,- и именно поэтому я говорю, а не только думаю.
- В таком случае говорите так, чтобы вас никто не слышал. А то ведь - я не хочу вас пугать - у вас могут произойти неприятности... Вспомните Джордано Бруно.
Галилей вспомнил.
"Я уже стар,- подумал он,- и у меня впереди большая работа. Это очень важная работа, и не хочется умереть, не закончив ее..."
Святая церковь пышно праздновала отречение Галилея. Рекой лилось вино, приготовленное из крови спасителя. А когда был провозглашен тост за дружбу науки и религии, отец инквизитор подмигнул Галилею и шепнул:
- А все-таки она вертится!
ПРОСТАЯ СТАРУШКА
Старушка подошла к костру, на котором сгорал Ян Гус, и сунула в него вязанку хвороста.
- О святая простота!- воскликнул Ян Гус. Старушка была растрогана.
- Спасибо на добром слове,- сказала она и сунула в костер еще вязанку.
Ян Гус молчал. Старушка стояла в ожидании. Потом она спросила:
- Что ж ты молчишь? Почему не скажешь: "О святая простота"?
Ян Гус поднял глаза. Перед ним стояла старушка. Простая старушка.
Не просто простая старушка, а старушка, гордая своей простотой.
ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА
- Помоги, господи Исусе!
Перед патриархами всея Руси стоял маленький протопоп. Он смело смотрел им в глаза и говорил:
- Помоги, господи Исусе!
- Не "Исусе", а "Иисусе",- поправляли его.- Хоть буква эта давно умерла, но в делах веры сильна именно мертвая буква.
- Господи Исусе!- не сдавался протопоп.- На чем стояли, на том и будем стоять!
Вот в этом-то Аввакум и ошибся. Очень скоро он стоял уже совсем в другом месте, на холодной сибирской земле. Потом, гонимый верою, а пуще церковной властью, он пошел - из острога в острог, сам не зная кому неся свою правду, - Помоги, господи Исусе!
...В мире много пылало костров. Джордано Бруно сгорал за науку, за свободу сгорал Ян Гус. А упрямый мученик протопоп Аввакум сгорел за мертвую букву.
1 2 3 4 5 6 7