..
Доктор Химель открыл сейф и, не запивая, проглотил оранжевую капсулу.
— Поймешь этих механиков, — дрожащими губами прошептал он, обращаясь то ли к стеклянному шкафчику, то ли к сейфу. — Жрут барбитураты и амфетамины, пьют спирт, настойки всякие! От Ушлепкина намедни валерьянкой разило и боярышником. А на сердечные боли не жаловался, только ухмылялся загадочно. Водки не было, он весь боярышник из аптечки и вылакал. Девяностопроцентный спиртовой раствор... А что же — работа нервная... Но ведь нужно знать меру! Ме-ру!
Михаил Соломонович с лязгом захлопнул дверцу сейфа. Несмотря на некоторую слабость, подмеченную им в своем характере, он все время боролся с ней и в отдельных случаях мог проявить подлинное мужество. Особенно если это мужество поддерживалось химическими препаратами...
— Вот так гораздо лучше, — заявил он вскоре, передернулся, словно от холода, поправил очки и решил прогуляться до камбуза. Пока решается проблема с этим проклятым генератором недержания, чтобы не назвать его совсем уже неприлично, можно и перекусить.
На мостике звездолета «Семаргл» паники не наблюдалось. Помимо капитана Зотова, присутствовало еще четыре человека. Из них один только старпом Кияшов должен был находиться здесь согласно штатному расписанию. Двое других, Байрам Камаль и Олег Зайчиков, представляли навигационную комиссию дальней космической разведки. Они должны были приступить к работе только по выходе в заданный район, но и сейчас почему-то ошивались на мостике — не исключено, в надежде поймать капитана на каком-то прегрешении и слегка поживиться за его счет. Кроме того, рядом с Зотовым стояла, улыбаясь, беспечная и, как всегда, великолепно выглядящая Инна Лазуренко.
Антон Делакорнов справедливо полагал, что капитан проводит большую часть свободного времени в ее обществе. Между Петром Викторовичем и девушкой закручивался стремительный роман, которому суждено было так же стремительно оборваться. Микробиолог, соблазненная высокими заработками дальнего космоса, следовала на «Семаргле» до пересадочного пункта за темной газопылевой туманностью Близницкого у невидимой с Земли звезды Гамма — вектор — девять Весов. Потом она намеревалась направиться к Эпсилону Змееносца, на одну из удаленных промышленных станций, специализирующихся на добыче платины. А звездолет Зотова должен был уйти по вектору Гаммы Весов, в разведывательно-коммерческий рейд.
Задача перед командой «Семаргла» стояла довольно простая, но хлопотная: найти планеты или кольца астероидов с запасами тяжелых металлов. И выполнить заодно правительственный заказ по составлению реестра планетных систем в этом малоисследованном районе Галактики.
— Где Яловега?! — прорычал Кияшов. Только что Камаль и Зайчиков поведали ему о том, как генератор удержания во время их полета на «Торе» рассинхронизировался на двенадцать наносекунд. Корабль вышвырнуло из подпространства на полтора световых года дальше, чем предполагалось, и они болтались в космосе всего в десяти парсеках от Солнца целых четыре месяца, пока их наконец не обнаружила поисковая группа. К этому времени они успели истратить все запасы продовольствия и съесть все кожаные кресла в кают-компании. Самые беспринципные и голодные звездолетчики к моменту прибытия спасателей уже с вожделением подумывали об аппетитной хромовой куртке капитана — которой он дорожил больше, чем всем имуществом корабля. Что самое обидное, команде звездолета «Тор» не только не выплатили компенсацию за неудобства, но даже не заплатили за вынужденный простой. Хозяева объявили, что экипаж сам виноват в сложившейся ситуации. Только членам семей исчезнувших (на Земле поговаривали, что съеденных) членов экипажа назначили пенсию. Этим ведали страховые компании, а не Рудный синдикат.
Старший механик Яловега действительно должен был находиться на мостике уже пять минут, но его все не было. Гости-навигаторы бравировали своим бесстрашием и выражали готовность, если потребуется, снова употребить в пищу что-нибудь неудобоваримое. Инна, напротив, начала проявлять легкое беспокойство. Девушка хлопала длинными ресницами, поглядывая на нервничающего капитана. Настроение Зотова обычно передавалось всем без исключения, но Инна, как самая восприимчивая, первой начала испытывать дискомфорт.
Когда Петр Викторович уже собрался взять работу старшего механика на себя, запыхавшийся Яловега наконец появился. Он дожевывал кусок пиццы весьма тошнотворного вида. Подавился, уронил его на пластиковое покрытие, подобрал, поспешно засунул в рот и пробормотал извиняясь:
— Обе... обедал.
Старпом Кияшов отвернулся и сжал кулаки, чтобы не сказать лишнего.
— Мне что, пожрать нельзя, в самом деле?! — выкрикнул Яловега, дожевав.
— Да я тебя! — не сдержался Кияшов, он собирался сграбастать механика за воротник, но капитан жестом остановил его.
— Готовитесь к долгому дрейфу, Кирилл? — осведомился он.
Старший механик проигнорировал язвительное замечание, занял свое место на мостике и бегло изучил информацию, поступающую с компьютера на шесть контрольных мониторов.
— Нет проблем! — пробурчал он. — Сейчас выйдем из подпространства, заглушим двигатель и быстро все наладим. Непосредственной угрозы для корабля нет.
— Но мы потеряем три дня! — рыкнул старпом.
— Полтора-два, — оптимистично отозвался Яловега. — А если не отреагируем, рискуем потерять несколько месяцев. Время — деньги! Ремонт влетит нам в копеечку. А своевременно отлаженный генератор — залог успешного путешествия. Уложимся даже за сутки. Если премию положите. Можно только мне — мои дармоеды и так ничего не делают, но подстегивать их — это же ад кромешный...
Кияшов фыркнул, но промолчал. Зотов заявление старшего механика комментировать тоже не стал, высказался кратко, как обычно:
— Посмотрим.
Инна снова взмахнула ресницами и остановила взгляд на Яловеге. Тот подмигнул девушке, и она поспешно отвернулась, пока капитан не заметил неподобающего поведения старшего механика.
— А вы в курсе, что мы сейчас находимся в самом сердце туманности Близницкого? — осведомился Байрам Камаль.
— Я не навигатор, — откликнулся Яловега. — Курс прокладывает старпом. Вот пусть он и отчитывается.
— В курсе мы, в курсе, — проворчал старпом Кияшов. — Ну и чего? Предлагаете идти дальше? Или выйти здесь?
Зотов удивленно приподнял бровь. Чтобы Кияшов решил с кем-то посоветоваться? Да еще не из членов команды? Похоже, они и впрямь серьезно влипли.
— Устав предписывает выходить из подпространства, — объявил Зайчиков. — В звезду мы не влетим — здесь нет звезд. А пыль и газ не разрушат корпус, только повредят его.
— Выходим, — принял решение капитан.
— Выходим, — эхом отозвался старпом Кияшов, — хотя, сдается мне, добром это не кончится.
«Семаргл» вынырнул из размытых теней подпространства в реальный космос. Казалось, что корабль фыркнул, словно тюлень, поднявший морду над полыньей. Пыль ощутимо скребла по корпусу. Механик и старпом скороговоркой выдавали команды, выравнивая скорость звездолета и окружающего его пылевого облака.
— Вы говорили, что здесь нет звезд, — подала голос Инна. — А это что? Кажется, будто мы прямо из нее вылетели.
Приникшие к мониторам мужчины не сразу оторвались от созерцания графиков и колонок цифр, чтобы посмотреть в иллюминатор. Капитан Зотов только шире раскрыл глаза. Посрамленный Зайчиков беззвучно открывал и закрывал рот. Один лишь Баирам Камаль сохранил внешнее спокойствие и улыбнулся девушке:
— Поздравляю вас, Инна. Вы стали первооткрывательницей новой звезды. Редкий случай в обжитом космосе.
— Сто двадцать парсек от Солнца — это уже не совсем обжитой космос, — машинально заметил Зотов. — Хотя открытие звезд видимого спектра в такой близости от нашей родной планетарной системы — случай действительно редкий. Ее излучение поглощается туманностью, и поэтому звезда невидима с Земли...
— И что мне за это будет? — спросила Инна, пару раз хлопнула ресницами и приняла такую эффектную позу, что мужчины задержали дыхание.
— Слава, слава в веках, — рассмеялся Байрам. — Материальное поощрение для открывших новые звезды не предусмотрено. Иначе все астрономы стали бы миллионерами. Звезд слишком много...
— Но теперь Инна может дать новой звезде имя, — подал голос Зайчиков.
— Действительно, — согласился Зотов. — Как вы ее назовете, дорогая?
— Какая уж «дорогая»... — не поняла капитана девушка и потупилась: — Может быть, лучше Лазурная?
Самые сообразительные сразу вспомнили, что фамилия Инны — Лазуренко, и в который раз подивились людскому тщеславию. Зотов, который особой сообразительностью не отличался, не понял, что Инна имела в виду, и заявил:
— Она, скорее, грязно-желтая, я бы сказал.
— Прямо-таки дерьмового цвета, — откликнулся Кияшов и поправился, поймав гневный взгляд капитана: — Я не имею в виду ничего... Кхм-кхм... Ну сами посмотрите, цвет похож на дерьмовый! Ну очень похож.
— Евграф Кондратьич, — набрался строгости Зотов, — я вас предупреждал неоднократно. Ваши реплики просто недопустимы. Здесь дамы.
— Дамы не дамы, — пробурчал старпом. — Цвет прямо-таки...
— Кияшов!
— Это из-за пыли, — пояснил Камаль. — Полагаю, что спектр Лазурной очень близок к спектру Солнца. Типичный желтый карлик.
— А по-моему, она большая! — подала голос Инна, обидевшаяся за свою звезду. — И цвет приятный. Персикового оттенка...
— Тогда какого черта лысого вы назвали ее Лазурной? Так бы и окрестили — Персиковой, — фыркнул старпом, далекий от понимания тонких движений девичьей души. — Впрочем, дело ваше... А звезда — не меньше Солнца. И вращается довольно быстро. Впрочем, радости от этого никакой. Пока разгонимся, весь корпус пылью побьем. Мы в гравитационном колодце. То-то я смотрю, пыль странно так... движется. Ну все, курс скорректировать не удается! Твою налево!
— Здесь дамы, екарный бабай! — выругался Зотов и даже покраснел от ярости. — То звезда ему не тою цвета, то всякие намеки себе позволяете, Евграф Кондратьевич! Да что с тобой такое, в самом деле? Доведешь ты меня сегодня!
— Твою направо! — отозвался старпом. — Если даме вскоре тоже не захочется выругаться, то я ее совсем не понимаю. Эта лазурно-дерьмовая звездочка еще даст нам копоти! Попомните мои слова!
Когда капитан вызвал Антона Делакорнова во внешнюю обсерваторию «Семаргла», помощник механика приготовился получить справедливый, но заслуженный нагоняй. Даже услышать решение о лишении премии и дисквалификации на время полета. Или что-нибудь еще похуже. Мало ли что взбредет капитану Зотову в голову. Кэп слыл самодуром и славился непредсказуемостью.
Но, к его удивлению, Зотов был с ним безупречно вежлив и даже предупредителен. Подозрения вызывали только два типа в форме внешней разведки, которые непонятно с какой целью отирались в корабельной обсерватории. С одним из них, Олегом Зайчиковым, Антон даже познакомился, когда тот в гражданской одежде разгуливал по кораблю. Теперь Делакорнов судорожно вспоминал, не сболтнул ли тогда чего лишнего. Одно дело — потрещать о том о сем с пассажиром, и совсем другое — выяснить, что этот пассажир — вовсе не пассажир, а офицер внешней разведки.
Помощник механика так разволновался, что сейчас не удивился бы ничему. Даже если бы эти разведчики во главе с капитаном повалили его на пол и начали избивать ногами. Значит, действительно есть за что. Значит, выболтал военную тайну. Проклятые амфетамины! Но капитан повел себя так странно, что Антон опешил.
— Кто ты по первой специальности, Делакорнов? — обратился к нему Зотов.
Если учесть, что доступ к компьютеру с личным делом Антона был открыт для капитана в любое время суток, вопрос был более чем странным. С подвохом.
— У меня одна специальность — механик. Получил ее на высших курсах в Москве...
Антон замолчал.
— Все? — спросил капитан.
— Еще обучался планетологии в Симферопольском университете, но не доучился...
Зотов не торопился прервать паузу, разведчики тоже молчали, поэтому Антон вздохнул и пояснил:
— Отчислили за прогулы и неуспеваемость.
— Жаль, — вздохнул черноволосый офицер-разведчик.
— Ничего страшного, Байрам, — обратился к разведчику капитан. — Секретные файлы досье утверждают, что до четвертого года обучения отметки студента Делакорнова были самыми что ни на есть высокими. Собственно, он считался первым студентом на курсе. А отчислен был за проступки, не связанные непосредственно с учебной деятельностью.
«Ну вот, — подумал Антон. — Кажется, попался. Но что ему, черт побери, от меня нужно? Все десять месяцев, что я служу на „Семаргле“, Зотов не производил впечатления законченной сволочи. Солдафон — да. Самодур — да. Даже истеричная самодура — время от времени. Но сдать меня военной разведке... Да и за что, собственно?»
— Позволь познакомить тебя, Антон, — сказал Зотов. — Байрам Камаль и Олег Зайчиков. Навигаторы-федералы.
Антон выдохнул с облегчением. Навигаторы — это даже и не разведка. Точнее, не совсем разведка. Хоть и носят ту же форму.
— Очень приятно, — кивнул Антон. — А почему нас интересует моя так и не полученная специальность, капитан?
— Видишь ли, мы тут выскочили на звезду... — начал Зотов. — Или из звезды...
— Как же, все только об этом и говорят. Желтая звезда, ваша девушка еще назвала ее голубой почему-то, — перебил капитана Делакорнов. — Из серии «не верь глазам своим».
— Не голубой, лазурной... — заметил Зайчиков. — Всякое бывает... И к фамилии ее подходит. Кстати, насчет фамилий. Вот у вас, господин Делакорнов, фамилия очень странная. Не знаете, откуда она такая взялась?
— А что, не нравится? — сощурился Антон.
— Да нет, просто слышу такую фамилию впервые.
— По мне, так одна из лучших фамилий. Редкая, по крайней мере. Зайчиковых хоть пруд пруди, а вот вы попробуйте найдите еще одного Делакорнова! Тут вы правы, вряд ли отыщете. Если вернуться к истории, в позапрошлом веке писарь в сельсовете французскую фамилию объединил с титулом. Знаете, кстати, что такое сельсовет?
— Что-то вроде тинга у исландцев? — предположил Зайчиков.
— Что-то вроде муниципалитета у французов, — фыркнул Антон.
— Так вы, стало быть, француз, Делакорнов? — уточнил Байрам.
— Прапрапрапрадед у меня был французом. А я — русский, — сообщил Антон. — Фамилия-то моя здесь при чем? Что вы вокруг да около ходите? В чем дело-то?
Делакорнов насторожился и снова приготовился к тому, что в ближайшее время его станут бить. Капитан — космодесантник, два разведчика, пусть они и навигаторы, а военная выучка, поди, сказывается... Сейчас притиснут его в углу обсерватории и начнут учить, как это у них принято. За амфетамины. Будто бы именно он и его обморок виноваты в том, что эта странная звезда оказалась в плохо обследованной темной туманности...
— Предлагаем вам провести исследование планетной системы Лазурной, — напрямую заявил Байрам Камаль. — Мы с Олегом специалисты по сдвоенным звездам и шаровым скоплениям. Я, помимо этого, занимался поясами астероидов. Олег — кометами. А ваша специализация, насколько нам известно, — землеподобные планеты.
— Здесь что, есть землеподобные планеты?! — поразился Антон.
Было чему удивляться... Землеподобных планет в исследованном космосе нашли едва ли три десятка. На четырех удалось основать колонии, насчитывающие более ста тысяч человек. Остальные поселения землян среди звезд базировались, как правило, не на планетах, а на крупных орбитальных станциях.
— Планеты есть. И не одна. А целых семь. И похоже на то, что три из них могут по параметрам приближаться к Земле, — заявил Зотов. — Фантастический результат. И потому сомнительный. А наши спецналисты-поисковики работают с тяжелыми металлами. Редкими элементами. Коэффициент близости планет они вычислять не могут.
— А что его вычислять? — усмехнулся Антон. — Компьютер вычисляет, не люди. Программа только нужна специальная. А три близкие планеты в одной системе — это сказка. Не верю я в такие чудеса. Вы посмотрите, пыли тут сколько.
— Программа у нас есть. «Сети-12», — объявил Зайчиков. — Но так получилось, что мы с Байрамом ее не знаем.
— «Сети-9» я близко изучал в университете, — задумчиво пробормотал Антон. — Даже работал с ней. Не думаю, что «Сети-12» сильно отличается от предыдущей версии. Вычислим коэффициенты, отчего же не вычислить...
— Компьютер готов к выполнению заданий программы, — объявил Зотов. — Телескопы, спектрографы, радары — тоже. Все в твоем распоряжении.
— Это хорошо, — ответил Антон.
— Ну что ты замер, как бедный родственник, ты проходи садись, — поторопил его капитан, — да не стесняйся. Работай себе, мы тебе мешать не будем.
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть...
Антон бросил взгляд на космодесантников, те замерли в ожидании.
— Ну ладно, — Антон присел к столу и забарабанил пальцами по его поверхности, пододвигаясь к монитору.
1 2 3 4 5 6 7