— Хорошо, я сделаю это, Кези Джонс. Но только потому, что привязалась к Ирме. Даже представить не могу, как она будет валяться в луже крови...
Мы выскочили из гримерки и разбежались в разные стороны: Кези пошел искать труп, а я — шпиона со шрамом.
Я нашла Штайнера без особых усилий. Он сидел в кабинете Маркуса Адлера. Кстати, кабинет находился неподалеку от подиума, на котором мы выступали, и директор по звукам музыки в любую минуту точно знал, кто сейчас на сцене крутит бедрами.
Когда я входила в кабинет, звучала песенка «Какой чудесный день сегодня»: Ирма трудилась на подиуме вовсю.
Монстр сидел за столом Адлера и о чем-то напряженно размышлял. Я сразу вспомнила, что говорил Кези про шпионов. Уж не продумывает ли Штайнер какой-нибудь коварный план по скорейшему онемечиванию Калифорнии?
Услышав стук двери, Штайнер вскинул голову и посмотрел на меня злобным взглядом:
— Какого черта!.. Что вам надо, Мэвис? — заскрипел он. — У меня и без ваших дуростей голова идет кругом.
— Не беспокойтесь, мистер Штайнер, я не отниму у вас много времени, — скороговоркой произнесла я. — Я, действительно, наговорила вам час назад кучу глупостей и теперь хочу извиниться. Там, в гримерной, я была, кажется, не в себе... Я никогда днем не сплю, а тут вдруг уснула, и такое привиделось... Что самое удивительное, сон был совершенно реальным, вот и...
— Что?
— С вашей помощью я во всем разобралась. Это был сон, — твердо сказала я. — Во сне я видела Саломею, в спине ее торчал нож... Во сне... Ужасно смешно, правда?
Я попыталась засмеяться, но дикая злоба, которая светилась в глазах напротив, парализовала меня. Уж не испускает ли шпион Штайнер некое излучение, которое гипнотически воздействует на подсознание простых смертных?..
Штайнер неожиданно улыбнулся. Мне стало еще страшнее. Его большие белые зубы были похожи на зубы хищника. Если бы я только знала, что у него на уме!
— Садитесь, Мэвис, и давайте поговорим. — Голос Штайнера смягчился, но я понимала, что это интонации палача, думающего только о том, как лучше разделаться со своей жертвой, и отвлекающего ее внимание от топора.
— Я хочу еще раз послушать вас. Расскажите мне свой сон, но с подробностями.
— Это уже неважно, мистер Штайнер. У вас и без меня много своих дел... Я сглупила и наговорила лишнего. Это бред... Я спросонья несла сама не помню что...
Я присела на краешек стула. Все мои робкие попытки отбиться Штайнер пресек одним резким коротким приказом — не сказал, а пролаял:
— Говорите!
— Слушаюсь, сэр! — выпалила я. — Значит, сплю я и вижу... Вот я — во сне — открываю дверь комнаты Ирмы, а на стуле сидит девушка... То есть не совсем... тело ее на стуле, а голова — на столике перед зеркалом. А на халате сзади расползается красное пятно. Я решила, что эта девушка — Ирма, но у Ирмы темные волосы, а тут светлые...
Надо сказать, Штайнер терпеливо слушал и ни разу не перебил. Я рассказала, как убийца схватил меня и начал душить, как ударил по голове...
Закончив, я вздохнула:
— Ну полная ахинея, не правда ли?
Штайнер не торопился отвечать. Потом, наконец, разлепил губы:
— Ахинея... Если бы не одно маленькое обстоятельство, бэби: где Саломея?
— Сейчас выступает Ирма. Это ее второе шоу за вечер. Ирма всегда идет после Саломеи. Значит, Саломея выступила и сидит в своей гримерке или в баре околачивается.
— Саломея не выступала во второй раз. — Глаза громилы налились кровью. — Я лично обыскал весь клуб. Толстушка словно сквозь землю провалилась. Никто ничего не видел и ничего не слышал. Известно только то, что из клуба Саломея не выходила.
— Странно, но где же тогда она? — пробормотала я.
— А ведь вы, Мэвис, кое-что пропустили в своем рассказе...
— Что? — от испуга меня слегка пробрала дрожь.
— «Стул смерти»! Стул, на котором сидела Саломея и который должен быть залит кровью. Вы ничего не сказали о нем.
— Да? Я уже забыла. Разве в моем сне был такой стул?
— Сейчас я вам кое-что расскажу. В свое время Маркус Адлер из экономии закупил оптом большую партию мебели. Везде стоят одинаковые кушетки, торшеры, стулья и столы. Он ловко решил проблему мебели. До настоящего момента все гримерки были полностью укомплектованы. Но вот что забавно...
— Забавно... — как эхо, повторила я.
— Когда я искал Саломею, то заглянул и в ее гримерку. Все было на месте: зеркало, столик и прочие мелочи. И только одна вещь исчезла... Стул!
— Что это значит?
Штайнер откинулся на спинку кресла.
— Я вот тут сидел и думал: а что, если дурочка Мэвис права, что, если она действительно видела труп стриптизерки? Тогда все логично и понятно. Саломея исчезла между первым и вторым выступлениями. Убийца оглушил единственную почти что свидетельницу — Мэвис — и отнес ее в гримерную. Потом вернулся в комнату Ирмы. Ему надо было избавиться от трупа. Допустим, что он нашел укромное местечко, где можно спрятать тело Саломеи. Спрятал. Но стул! На нем — кровь, а это улика. Ирма, когда вернется после выступления к себе, заметит пятна и поднимет шум. И убийца придумал следующее: он меняет стулья, забирает из комнаты Саломеи чистый и прячет тот, который стоял в комнате Ирмы. Это дает ему неожиданное преимущество: теперь Мэвис Циркус может плести все, что угодно про убийство, — ей никто не верит, потому что стул сух и незапятнан. Мэвис остается только решить дилемму: либо она спятила, либо ей приснилось убийство Саломеи Кёнигин. Ну? Как?
— Да... Я не знаю, мистер Штайнер, но, наверное, вы правы, — промычала я.
— Между прочим, я хорошо помню, кого вы назвали как реального убийцу, — глаза Штайнера буравили меня. — Вы прямо указали на него. А он первым делом указал на стул. И это сработало!
— Вы хотите сказать, что Кези Джонс — убийца? — я растянула губы в улыбке. — Но в моем сне его не было. Мне показалось... Когда Кези звал меня на сцену, я спутала его голос с голосом убийцы из своего сна...
— Вот как?
Штайнер рассматривал меня как диковинное насекомое: с брезгливостью и любопытством. Пальцы его выстукивали по столешнице незамысловатую мелодию.
— Саломея... Наивная, толстая, глупая, но в общем, славная девчонка... Мы с ней однажды неплохо провели время. И вдруг вы, Мэвис, видите сон про то, как ее убили. И Саломея исчезает. А ведь у вас с Саломеей были какие-то неприятности, не так ли?
— Скорее, недоразумения. Первый раз Саломея «наехала» на меня просто так, и я дала ей отпор. Потом она пыталась поссорить меня с Ирмой. Я, разумеется, рассердилась и пообещала, что отлуплю ее.
До нас донесся взрыв аплодисментов: Ирма заканчивала свое выступление. Музыка заиграла громче, публика завопила: Ирма, несомненно, довела этих эротоманов до исступления. Я видела, как она это делает: оставшись в едва заметных трусиках с джи-стрингом на шее, Ирма колесом проходила по сцене, потом подбегала, извиваясь, к какому-нибудь поклоннику и просила подарить ей галстук. Тот был счастлив выполнить ее просьбу. Ирма играла с галстуком: то протянет его между ног, то обвернет им грудь. Наконец, она говорила, что мужчина тоже должен получить подарок. Поворачивалась спиной к публике, снимала джи-стринг и, не оборачиваясь, бросала, причем, всегда точно в руки тому, кто расстался с галстуком. Все визжали от восторга, юнцы неистовствовали, Ирма под аплодисменты скрывалась за кулисами. Она проделывала этот фокус каждый раз и каждый раз вызывала в зале настоящую бурю восторга.
Аплодисменты смолкли. Передышка. Но вот оркестр заиграл вступление к «Любящему», и я поняла, что сейчас начнется шоу Труди Тигерин. Она в этом сезоне выступала в пятнистых одеждах. Сейчас, кажется, на ней было бикини, сшитое из шкуры леопарда.
— Мэвис, — голос Штайнера прозвучал так резко, что я вздрогнула. — Собственно говоря, а зачем вы пришли ко мне?
— Я хотела извиниться. Мне стало стыдно за ту истерику, которую я закатила в гримерной Ирмы.
— Не верю! — Штайнер был тверд. — Вас подкупили. Или напугали. Скорее — второе. Сказали, что если вы не убедите меня в том, что убийство Саломеи — игра воображения, сон, то с вами расправятся так же, как и с толстушкой. Я прав?
— Мистер Штайнер, вы... Я не понимаю, чего вы добиваетесь?
— Все вы прекрасно понимаете, Мэвис, и пришли морочить мне голову, отвлекать от убийцы. Кези Джонс вам заплатил, а заодно и припугнул. Теперь вы с ним заодно. Это Кези послал вас ко мне. Ага, по глазам вижу, что угадал! Он знает, что сейчас главное — выиграть время. Когда труп Саломеи будет обнаружен, вы и Кези окажетесь в центре внимания. А Кези нужно кое-что сделать, прежде чем про убийство узнает полиция. Да!
Штайнер рывком поднялся из-за стола и навис надо мной, как огромная уродливая скала.
— Он послал вас сюда, чтобы «дурочка Мэвис» морочила голову «этому Штайнеру» до тех пор, пока он не перепрячет труп. Ну что? Разве не так?
Я ничего не могла ответить, потому что лихорадочно размышляла: как сбежать? Я чувствовала, что сейчас самое время совершить стремительный побег и лучше всего — в Антарктиду. Можно и в Африку, без разницы. Но только подальше. И вдруг ноги мои сами собой понесли меня к двери.
Штайнер оказался не только хитрым, но и ловким: он ухватил меня двумя руками — за юбку и блузку. Но громила не знал, что это всего лишь «спецодежда», предназначенная для шоу. И она, как и полагается, эффектно порвалась, оставив в его руках одни клочья. К несчастью, я запуталась в лоскутах юбки и грохнулась на пол, подняв пыль столбом.
Не успела я подняться, как железная рука монстра уже впилась в мое плечо. Штайнер обладал нечеловеческой силой — он рывком вернул меня на ноги. Я стояла перед ним в тонких трусиках и бюстгальтере без бретелек. Трусики мои были именные, и на черном шелке золотыми буквами было вышито: «Мэвис» (на левой половинке) и «Циркус» (на правой). Не знаю, прочел ли этот кретин вышивку, но левая рука его тянулась к ней, — это я видела хорошо.
Ну почему так получается: всякий раз я стою — нос к носу — с этим бандитом, и он рассматривает мое обнаженное тело! Бедная мамочка! Если бы она видела сейчас нас обоих, она наверняка приняла бы Штайнера за одного из битников, которых терпеть не могла.
Железная рука Штайнера подтянула меня поближе, и мерзкий голос проскрипел мне прямо в лицо:
— Куда нам торопиться, бэби? Мы еще не все выяснили. Я хочу задать вам пару вопросов.
Что делать? Мой компаньон Джонни Рио всегда в таких случаях советовал: «Беги!» Морской сержант говорил другое: «Бей!» Мисс Тернболл: «Зови на помощь!» Но, увы, сейчас я ничего не могла: бежать я пыталась, но неудачно, врезать как следует Штайнеру — не хватало силенок, а кричать я попросту боялась: этот монстр запросто мог выбить мне зубы и засунуть в глотку свой кулак. Оставалось последнее оружие: мой собственный тест на разумность. Короче: я решила сама задать Штайнеру пару вопросов по существу. Терять мне уже нечего: Штайнер сообразил, что удобнее всего представить Кези Джонса как убийцу Саломеи Кёнигин. Меня он решил шантажировать. А Кези... Ему будет очень трудно доказать в суде, что он не прикоснулся к толстушке даже пальцем.
Нет, мистер Штайнер, ваш план сейчас провалится в тартарары. Сосунок! Вы еще не знаете, что такое — стоять на пути бесстрашной Мэвис Зейдлиц!
— Я тоже давно мечтаю услышать от вас четкие ответы на свои вопросы, мистер Штайнер, — заявила я и смело посмотрела в глаза противника.
— Да? — хмыкнул он. — И что же это за вопросы?
Его пальцы еще сильнее стиснули мое плечо. Ого, если так и дальше пойдет, моя рука будет парализована.
Я набрала побольше воздуха в грудь и выпалила:
— Как велика ваша шпионская сеть? Многих ли удалось завербовать, мистер резидент?
Штайнер ослабил хватку и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Что? Что вы говорите? — произнес он вдруг осевшим голосом.
Я испытала ни с чем не сравнимое чувство превосходства женского ума над грубой физической силой.
— Вы считаете, что поступили весьма умно, когда не стали напяливать на себя униформу почтальона? — Я всячески показывала, что не боюсь его. — Вам кажется, что никто не знает о вашей настоящей роли в клубе. Нет, дорогой, мне известно все или почти все. Вы руководите почтовым отделением здесь, в клубе.
Его челюсть отъехала и повисла без движения.
— Да! — воскликнула я. — Клуб — это почта! — повторила я тот бред, который услышала от Кези. — Действительно, придумано неплохо: кто догадается, что письма отправляются именно в тот момент, когда Кетти Шланг выделывает все эти па-де-де с шестом!
Штайнер продолжал стоять с отвисшей челюстью.
Я услышала, как за моей спиной скрипнула дверь. Следом раздался голос Маркуса Адлера:
— Мэвис! Что ты тут делаешь? Тебя все разыскивают!
Штайнер все еще обалдело рассматривал меня, но автоматически убрал руку. Я принялась массировать плечо, восстанавливая кровообращение.
Гиббон Маркус смотрел на нас обоих, и глаза его становились все круглее и круглее.
— У вас тут что?.. Я, наверное, не вовремя вошел в собственный кабинет?
Он начал подхихикивать и чуть было не заржал.
— Нет, мистер Адлер, вы вошли вовремя, — сказала я. — Мы с мистером Штайнером болтали о том о сем...
Адлер выразительно уставился на обрывки моей одежды на полу.
— Да-да, — Штайнер пробудился от внезапной летаргии и судорожно сглотнул. — Мы с Мэвис обсуждали проблемы почтового ведомства.
Я подумала; а не хочет ли Штайнер предупредить Маркуса Адлера, который, несомненно, является членом его шпионской организации? Надо кому-то из двоих закрыть рот.
Поэтому, красиво изогнувшись, я повернулась к Адлеру и, бросив на него «пожирающий взгляд», произнесла с придыханием:
— Мои разговоры всегда сводятся к одному...
Нежно обхватив директора за шею и поднявшись на цыпочки, я страстно поцеловала в губы. Не знаю, сколько продолжалось это действо, но, когда я отлипла от него, он был пунцовый с красными пятнами от моей помады.
Я легким движением подхватила юбку с блузкой, но надевать их не стала, а небрежно перебросила через руку и поспешила к двери.
— Вы говорили, что меня разыскивают, — бросила я на бегу.
— Не опаздывай, Мэвис! — почему-то очень громко закричал Маркус.
Глава 6
Прежде всего я привела себя в порядок, сцепила булавками одежку и пошла искать Кези Джонса. Я обежала весь клуб, заглянула во все уголки, но Кези не оказалось ни в гримерках, ни в баре, ни в кулисах. Труди и Кетти, когда я врывалась к ним с криком: «Здесь Кези не пробегал?», только кисло улыбались и пожимали плечами. Что касается Ирмы, то едва я открыла дверь, как она бросилась на пол своей гримерки и попыталась прижаться к нему. Мощный бюст мешал, и Ирма по-пластунски поползла за кушетку.
Кези нигде не было! Я чувствовала, что чем-то навредила ему, когда сказала Штайнеру про клуб-почту. Если бы мне удалось найти Кези, я предупредила бы его, а уж он нашел бы выход.
Может, Кези затесался среди оркестрантов? Я побежала к Джо, но он отмахнулся от меня и понес на публику, обзывая завсегдатаев клуба такими неприличными словами, что у меня даже застучало сердце и заныла поясница. «Их пора нести на кладбище, а это старичье приезжает поглазеть на голых девочек и не пропускает ни одной задницы!» — шипел Джо, и я поняла, что он имеет в виду нескольких посетителей, которым, действительно, стукнуло уже пятьдесят или сорок лет.
Потом я вспомнила про костюмерную и побежала в подвал к Сэди.
Сэди — неизменно красиво одетая, тщательно причесанная, с традиционной сигаретой во рту — встретила меня радушно.
— Привет, Мэвис! А я вначале испугалась, кто это мчится? А это — Мэвис. Соскучилась по старушке Сэди?
Я огляделась. Костюмерша мило устроилась среди всего того барахла, которым был забит подвал. Я заметила на сундуке початую бутылку виски и стакан.
— Привет, Сэди. Ищу своего партнера. Это Кези Джонс. Он работал вышибалой.
Сэди выпустила колечко дыма и улыбнулась.
— Раньше Кези заходил ко мне пропустить стаканчик-другой, но теперь, когда он заделался артистом, забыл про мой уютный уголок.
— Черт возьми! Пора на сцену, а Кези сбежал, — пробормотала я.
— От тебя? — она просигналила мне правым глазом, но потом я поняла, что просто ей в глаз попал дым от сигареты. — Не хочешь? — Сэди взяла бутылку и легонько потрясла ею. — Один глоток, а? Ты все равно уже здесь, так что...
— Спасибо, Сэди, но сегодня я не в духе.
— А то выпила бы...
Она наполнила стакан, вытянула руку и посмотрела через стакан на тусклую электрическую лампочку.
— Я тоже не буду пить, — вздохнула Сэди. — Посиди со мной, Мэвис.
— Только не сейчас! — взмолилась я. — Мне нужно срочно найти партнера!
— Найди себе кого-нибудь получше этой деревенщины!
— Сэди, это совсем не то, что ты думаешь. Кези защитит меня от мистера Штайнера, вот!
— Он охотится за тобой? Кошмар! — Видимо, передумав, Сэди одним махом выпила виски. — Ты рассердила Штайнера... Ай-яй-яй! Я ведь предупреждала тебя, милочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15