– Ну, а есть ли на самом деле подлинные, настоящие березовые книги? – решился спросить Миша.
– Думаю, что где-нибудь да есть, – уверенно ответил Аркадий Данилович, хитро прищурился и встал. – Да, много еще исторических тайн скрыто от глаз археологов. Вот, например, клад ключаря Патрикея или камни Юрьев-Польского собора. А Суздаль, Владимир, Боголюбово и другие города нашей области! Сколько неизведанных сокровищ таит их земля!
– Да и наши ярославские старые города и села, наши курганы и древние городища тоже полны неразгаданного, – добавил Александр Александрович.
– Вот, дорогие, спасибо вам, – обратился к нам Аркадий Данилович. – Я уверен, в конце концов не вы, так другие пытливые школьники-туристы и библиотеку Константина, и собрание Хлебникова, и даже вторую рукопись «Слова о полку Игореве» разыщут, даже неизвестные поэмы, процарапанные на бересте, откопают.
– А я хочу еще от себя добавить, – неожиданно заговорил до сих пор молчавший директор и оглядел нас своими близорукими, но проницательными глазами. – Археологам положено стариной увлекаться. А вы знаете, отряд ярославских школьников-туристов нашел запасы глины, и теперь на этом месте строится кирпичный завод; другой отряд обследовал истоки одной речки, и сейчас там строится сельская гидростанция. В одном из передовых колхозов нашей области ребята записали биографии орденоносцев. А ведь вся история колхоза со дня организации его и до наших дней – это ведь тоже история и тоже интересная. Наконец, наши юные туристы недавно нашли настоящую березовую книгу.
И не успели мы опомниться, как директор выдвинул ящик письменного стола и показал нам небольшую темную тетрадку. Четыре палочки с тесемками крепко стягивали с обеих сторон листы, чтобы не коробились. Эти листы были не бумажные, не картонные, а из потемневшей, но самой настоящей бересты.
Мы ахнули от неожиданности.
Оказывается, в 1924 году первые ярославские пионеры выехали на лето в деревню. Жили они в шалашах, сами готовили себе обед, работали на полях крестьян-бедняков и учили неграмотных. Но в те времена трудно было доставать бумагу и чернила. Вот почему пионеры догадались сшивать тетрадки из бересты, а писать чернилами, приготовленными из орешков, что растут на дубовых листьях.
Директор развязал веревочку. Как величайшую драгоценность мы перелистали эти шесть страничек березового букваря.
– Дайте нам для нашего музея, ну, пожалуйста, – робко попросил Миша.
– Такие экспонаты не отдаются, – ответил директор.
– В следующем году сами организуем поход за такими же березовыми книгами, – глухо сказал Николай Викторович.
О, конечно, мы каждое лето будем ходить в походы! Будем бродить и искать – на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе, даже в космосе. Таков клич изыскателей…
На этом мы попрощались и пошли прогуляться вдоль Волги.
Волга всегда была хороша – и при Ярославе Мудром, и сто лет назад, когда воздвигали набережную. Но особенно прекрасна, полноводна и величава она стала в наше время, когда построили плотину Горьковской гидростанции и уровень воды в Волге поднялся на целых четыре метра… Вся набережная была полным-полна отдыхающими. Одни сидели на скамейках, другие прогуливались вдоль чугунной решетки. Все были нарядно одеты, все любовались красавицей Волгой.
Появление нашей обтрепанной ватаги внесло некоторое оживление, многие удивленно оборачивались в нашу сторону. Впереди печатал шаг великан Николай Викторович со своей выразительной заплатой на коленке. Он вел под руку элегантную Иру. И такая любовь и такое безграничное счастье светилось в глазах молодых мужа и жены.
А вечером, вдосталь налюбовавшись Ярославлем и накупавшись, мы сели отдыхать на пляже возле наших вещей.
Я наконец решился снять с Ленечки порядком ему надоевший «воронечник». Его рана скоро заживет. Еще дня три – и он сможет ходить.
Солнце клонилось к закату. Вода в Волге переливалась зелеными, нежно-голубыми и светло-оранжевыми полосами. Огни зажглись на реке и на том берегу. Проплыл большой пассажирский пароход, весь освещенный огнями, сверкая, как горный хрусталь…
– Для нашего музея пока этого хватит. – Миша мне показал мешочек черепков и бараний рог.
– Миша, возьми в школьный музей Ленечкин «воронечник», – предложила Галя.
Все засмеялись, но Миша совсем серьезно кивнул головой.
– Конечно, возьму, – сказал он, сверкнув своими черными глазами, и начал привязывать «воронечник» к лямкам своего рюкзака.
А вода в Волге заблестела синими и оранжевыми чешуйками, лодки и баржи совсем почернели, словно художник раскрасил их тушью. Небо потемнело, первые звездочки зажглись. Высоко над тем берегом повисло одинокое облачко – тонкая огненно-розовая стрелка.
Мы сидели, молчали, глядели на Волгу и вдыхали ее чистый, живительный воздух. Тихо плескались о песок легкие волны. Я закрыл глаза, прислушался. Из огромного города, пробегая по глади обеих рек, доносились самые различные звуки.
Перекликались пароходы и паровозы, мелодично звонили трамваи.
Оттуда, с верха Волги, слышался далекий и неумолчный шум. То работали день и ночь станки на ярославских заводах – автомобильном и шинном. С верха Которосли тоже слышалась неясная и мелодичная музыка. То жужжали тысячи веретен и бегали невидимые челноки на текстильном гиганте «Красный Перекоп», на котором в юные годы работала первая женщина-космонавт – Валентина Терешкова. А слева, с Крестовой горы, доносился отдаленный лязг экскаваторов и подъемных кранов. Там, на огромной площади, шло строительство нового Ярославля…
А еще откуда-то, из невидимого репродуктора, тоненько пела скрипка…
Я открыл глаза.
Темнели цвета и Волги, и неба, только облачко-стрелка, что протянулось в бесконечной выси, по-прежнему было огненно-розовым.
– Доктор, а вы мне на будущий год дадите справку о здоровье?
Галин вопрос вернул меня из голубого царства мечтаний.
– А тебе, моя проныра, теперь любой врач, не колеблясь, выдаст справку, – посмеиваясь, ответил я.
Николай Викторович посмотрел на часы:
– Пора собираться.
Свернули палатки. Гриша построил отряд, пересчитал и проверил вещи, подошел четким шагом к Николаю Викторовичу.
– Товарищ начальник похода, отряд в количестве двадцати девяти человек выстроен, больных один!
– Поход окончен! – коротко сказал Николай Викторович.
– Ура-а-а-а! – рассыпалось над Волгой, перекатилось по волнам и растаяло где-то у того берега.
Миша в последний раз приставил кулак к губам и прогудел громко и призывно:
– Ту-ту! Ту-ту! Ту-ту!
– До поезда один час, а у нас еще нет билетов! Идемте скорее! – крикнул Николай Викторович, легонько поднял Ленечку и посадил к себе на плечи.
Изыскатели цепочкой, один за другим, скорым шагом пошли следом за начальником похода.
В последний раз оглянулись мы на Волгу. Мириадами огней искрилась черная, сиреневая и темно-лиловая великая русская река.





1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20