Вайс и Хилл 9 мая каким-то образом догадались, что они сделали ошибку в написании имени Хеопса.
Это может объяснить лихорадочные ежедневные поездки Вайса и Хилла в Каир сразу же после открытия камеры леди Арбутнот. В дневниках Вайса не указана причина, заставившая их покинуть место раскопок у пирамид, где они были так нужны. Мы убеждены, что «сногсшибательной новостью», так поразившей их, явилась новая работа Уилкинсона – трехтомник «Manners and Customs of the Ancient Egyptians». Этот труд был опубликован в Лондоне в начале 1837 года, и в Каире его получили именно в эти горячие для Вайса дни. На этот раз рисунки были точными и четкими, и в одной из глав, посвященных древним скульптурам, воспроизводился картуш с овном, который Вайс, и Хилл уже скопировали, а также новый картуш, интерпретируемый Уилкинсоном как «Шуфу или Суфис» (рис. 149).
Новая работа Уилкинсона должна была шокировать Вайса и Хилла, поскольку автор изменил свое мнение относительно картуша с овном (номер 2 на рисунке). Теперь он интерпретировал этот картуш как «Нумбахуфу, или Шембес», а не «Сен-Суфис». Все эти имена, указывал Уилкинсон, были найдены в гробницах в окрестностях пирамид. По его мнению, именно картуш 1а «относился к Суфису, или, согласно составляющим его иероглифам, Шуфу или Хуфу – это имя легко преобразуется в Суфис или Хеопс». Вот какое имя нужно было писать!
Но кому же тогда принадлежал картуш с иероглифом овна (номер 2 на рисунке)? Рассказывая о трудностях идентификации, Уилкинсон признавался, что никак не мог решить, «принадлежат ли два первых имени Суфису, или второе относится к строителю другой пирамиды».
Что же предприняли Вайс и Хилл, получив такие обескураживающие известия? Книга Уилкинсона дала им нить, за которую они поспешили ухватиться. Оба имени, писал он, «вновь появляются на горе Синай».
Уилкинсон тут не совсем точен – подобные ошибки часто встречаются в его трудах, – поскольку иероглифические надписи были найдены не на горе Синай, а в расположенных неподалеку рудниках, где в древности добывали бирюзу. Эти надписи приобрели известность благодаря великолепно иллюстрированной книге Леона де Лаборде «Voyage de l`Arabie Petree», в которой описывается Синайский полуостров. Эта книга вышла в свет в 1832 году, и среди ее иллюстраций были рисунки памятников и надписей, найденных в сухом русле Вади-Махара, ведущем к району рудников. Здесь фараоны оставляли надписи, повествующие об успешной защите рудников от разбойников из Азии. На одном из таких изображений (рис. 150) встречаются упоминаемые Уилкинсоном картуши.
Вайс и Хилл без труда нашли экземпляр «Voyage de l'Arabie Petree» во франкоговорящем Каире. Рисунок, о котором шла речь, казалось бы, разрешал сомнения Уилкинсона: один и тот же фараон, по всей видимости, появлялся под двумя именами, одно из них имело иероглиф в виде овна, а другое произносилось как «Хуфу». Таким образом, к 9 мая Вайс, Хилл и Перринг поняли необходимость еще одного картуша и то, как он должен выглядеть.
После того как 27 мая была обнаружена камера Кэмпбелла, они, должно быть, спросили себя: чего мы ждем? Так на самой верхней стене появился последний, наиважнейший картуш (рис. 146а). Вайсу было гарантировано если не богатство, то слава; мистер Хилл тоже вышел из этого предприятия не с пустыми руками.
Имеем ли мы основание выдвигать подобные обвинения – через полтора столетия после этих событий?
Вполне достаточные. Дело в том, что мистер Хилл, как и большинство фальсификаторов, совершил роковую ошибку (помимо множества мелких). Эту ошибку просто не мог сделать древний писец.
Выяснилось, что обе книги, которыми руководствовались Вайс и Хилл («Materia Hieroglyphica» Уилкинсона и «Voyage de l'Arabie Petree» Лаборде), содержали ошибки в написании иероглифов, а ничего не подозревающая тройка фальсификаторов перенесла эти ошибки в надписи в пирамидах.
Сэмюэл Бирч указывал в своем отчете, что иероглиф «х» (первая согласная в имени «Хуфу»), который изображался как затемненный диск
(пиктограммы решета), «в работе мистера Уилкинсона неотличим от солнечного диска». Иероглиф «х» должен был использоваться во всех картушах (Хнемхуф) двух нижних камер. Однако правильный значок решета там не встречается ни разу. Вместо него используется значок солнечного диска – тот, кто нарисовал эти картуши, совершил ту же ошибку, что и Уилкинсон…
Когда Вайс и Хилл получили в свое распоряжение книгу Лаборде, то иллюстрации в ней еще больше углубили ошибку. На изображениях наскальных барельефов картуш «Хуфу» был расположен справа, а картуш «Хнумхуф» слева. В обоих случаях Лаборде – он признавал, что не разбирается в иероглифах, и не делал попытки прочесть надписи – передавал значок «х» как круг
(см. рис 150).
(Иероглиф «х» на барельефах был правильно передан в виде
затемненного круга, что признают все видные специалисты – например, Кепсиус в работе «Denkmaler», Курт Сет в «Urkunden des Alten Reich» и Гардинер в «The Inscriptions of Sinai».) Лаборде сделал еще одну фатальную ошибку: он две соседние надписи, сделанные разным шрифтом двумя разными фараонами (это хорошо видно на рис. 151), представил как одну.
Таким образом, иллюстрация из его книги лишь укрепила убежденность Вайса и Хилла, что в верхней камере в важном картуше «Хуфу» следует использовать значок солнечного диска (рис. 14ба). Однако при этом автор надписи использовал иероглифический символ и фонему РА, верховного бога Египта! Получилось не «Хнем-Хуф», а Хнем-Рауф» – то есть не Хуфу, а Рауфу. Имя верховного божества было использовано не только неправильно, но даже во вред – в Древнем Египте это считалось святотатством.
Такая ошибка была немыслима для любого Списка эпохи фараонов. В многочисленных памятниках и надписях тех времен нет ни единой ошибки использования значка «Ра»
и значка «X»
– причем даже в пределах одной надписи, а не только в разных.
Поэтому ошибочная замена «х» на «ра» не могла произойти ни при Хуфу, ни при любом другом фараоне Древнего Египта. Только человек, не имеющий представления ни о иероглифах, ни о Хуфу, ни о культе Ра, мог совершить такую серьезную ошибку.
По нашему убеждению, эта ошибка вместе с другими странными и необъяснимыми аспектами открытия Вайса неопровержимо доказывает, что авторами сделанных красной краской надписей были не строители Великой пирамиды, а Вайс и его помощники.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: разве не существовал риск, что другие посетители – например, британский и австрийский консулы, лорд и леди Арбутнот – заметят, что надписи выглядят более свежими, чем отметки каменотесов? Ответ на этот вопрос можно найти в книге одного из участников этих событий, мистера Перринга («The Pyramids of Gizeh»). Краска, использовавшаяся в древних надписях, сообщал он, изготавливалась на основе красной охры и использовалась арабами до настоящего времени. Перринг отмечал не только доступность краски, но и «превосходную сохранность отметок каменотесов – практически невозможно отличить метку, нанесенную вчера, от той, что была сделана три тысячи лет назад».
Другими словами, фальсификаторы были уверены в своих «чернилах».
Но были ли Вайс и Хилл – возможно, с молчаливого согласия Перринга – способны на такой подлог?
Обстоятельства, при которых Вайс решил принять участие в раскопках, его обращение с Кавильей, хронология событий, его решимость сделать важное открытие еще до того, как закончатся отведенное время и деньги, – все это свидетельствует о личности, способной на такой поступок. Что касается мистера Хилла – которому Вайс выражает огромную благодарность в предисловии к своей книге, – то факты говорят сами за себя. Когда он впервые встретился с Вайсом, то служил в должности управляющего на медеплавильном заводе, а когда Вайс покинул Египет, Хилл уже был владельцем отеля в Каире. То же самое можно сказать и о мистере Перринге, инженере-строителе, переквалифицировавшемся в египтологи. Воодушевленная успехом одной подделки, команда Вайса предприняла попытку еще одной фальсификации – а, возможно, и двух других.
Основные находки Вайса были сделаны внутри Великой пирамиды, но одновременно он, хотя и без особого энтузиазма, продолжал начатые Кавильей раскопки вокруг двух других пирамид. Воодушевленный обрушившейся на него славой, Вайс решил отложить свое возвращение в Англию и вместо этого сосредоточить усилия на раскрытии тайн двух других пирамид Гизы.
Во второй пирамиде не было найдено ничего интересного – за исключением сделанных красной краской надписей на камнях, которые, как установили эксперты из Каира, относились к гробницам и другим сооружениям вне пирамиды. Однако в третьей пирамиде усилия Вайса принесли долгожданные плоды. В конце июля 1837 года – выше мы уже вкратце упоминали об этом – рабочие обнаружили в пирамиде погребальную камеру с украшенным великолепной резьбой пустым каменным саркофагом (рис. 152). Арабские надписи на стенах, а также другие свидетельства давали основания предположить, что эта пирамида «часто посещалась». Каменные плиты пола в ее коридорах и камерах «были истерты и отполированы ногами огромного количества проходивших по ним людей».
Тем не менее в этой часто посещавшейся пирамиде – и несмотря на пустой саркофаг – Вайс умудрился найти имя ее строителя. Этот подвиг сравним с открытиями, сделанными им внутри Великой пирамиды.
В довольно просторной камере, названной Вайсом «большие апартаменты», были найдены большие кучи мусора, а также надписи арабским шрифтом. Вайс сразу же сделал вывод, что эта камера «вероятно, была предназначена для проведения погребальных обрядов, как аналогичные помещения в Абу-Симбеле, Фивах и т д.». Когда мусор убрали, под ним обнаружилась большая часть крышки саркофага… а рядом с ней на каменном блоке фрагменты верхней части футляра для мумии (с иероглифическими надписями, среди которых встречался картуш Менкаура) и останки скелета – ребра, позвонки и кости ног, – завернутые в грубую хлопчатобумажную ткань желтого цвета…
Среди мусора впоследствии были найдены другие фрагменты дерева и ткани.
По всей видимости, ввиду невозможности перемещения самого саркофага в большое помещение для осмотра был перенесен деревянный футляр с мумией.
Вайс предположил следующий сценарий. За несколько столетий до него в погребальную камеру проникли арабы. Они нашли саркофаг и сняли с него крышку. Внутри обнаружился деревянный футляр с мумией строителя пирамиды. Арабы перенесли футляр и мумию в большой зал, чтобы исследовать их, и повредили при осмотре. Теперь Вайс обнаружил эти останки, а картуш на фрагменте футляра для мумии (рис. 153) интерпретировался как «Мен-ка-ра» – то есть имя упоминавшегося Геродотом Микерина. Таким образом, Вайс идентифицировал строителей двух пирамид!
Саркофаг утонул в море при попытке перевезти его в Англию. Футляр для мумии и останки костей благополучно добрались до Британского музея, и Сэмюэл Бирч получил возможность исследовать оригинальную надпись, а не копии (как в случае с надписями из камер Великой пирамиды). Вскоре он поделился своими сомнениями. «Футляр Микерина», отмечал Бирч, «характеризуется существенными отличиями в стиле», если сравнивать его с другими памятниками времен Четвертой Династии. Уилкинсон же, напротив, признал футляр для мумии аутентичным доказательством личности строителя третьей пирамиды, но высказывал сомнения по поводу самой мумии, поскольку ткань, в которую были обернуты останки, показалась ему не такой уж древней. В 1883 году Гастон Масперо пришел к выводу, что «деревянный футляр мумии царя Менкаура не относится к эпохе Четвертой Династии»; ученый считал, что это реконструкция, выполненная при одном из фараонов Двадцать Пятой Династии. В 1992 году Курт Зете сформулировал окончательное заключение: футляр для мумии «мог быть изготовлен только позднее Двадцать Третьей Династии».
В настоящее время доподлинно известно, что ни саркофаг для мумии, ни кости не являются останками оригинального захоронения. По словам Эдвардса («The Pyramids of Egypt»), «в оригинальной погребальной камере полковник Вайс обнаружил человеческие кости и крышку деревянного футляра в форме человеческого тела с именем Микерина. Эта крышка, хранящаяся в Британском музее, не могла быть изготовлена в эпоху Микерина, поскольку присутствующий на ней узор появился только в Саисский период. Радиоуглеродный анализ показал, что кости датируются раннехристианской эпохой».
Однако это заявление, опровергающее аутентичность находки, тем не менее не затрагивает сути проблемы. Даже если обнаруженные останки не относятся к оригинальному захоронению, то мумия и саркофаг для нее должны относиться к одному и тому же периоду. Однако факты свидетельствуют совсем о другом: в данном случае кто-то соединил мумию, найденную в одном месте, и саркофаг, обнаруженный в другом. Из всего этого следует неизбежный вывод – эта находка представляет собой не что иное, как сознательную археологическую фальсификацию.
Может быть, это простое совпадение г– в одном месте оказались останки двух более поздних захоронений, относящихся к разным эпохам? Сомнительно – ведь на фрагменте саркофага присутствует картуш Менкаура. Этот картуш встречается на статуях и в надписях храмов и других построек вокруг третьей пирамиды (но не внутри ее), и поэтому вполне вероятно, что обломок футляра с картушем был найден там же. Принадлежность футляра к другой эпохе подтверждается не только декоративным узором, но и содержанием самой надписи: это молитва Осирису из Книги Мертвых, и ее присутствие на предмете периода Четвертой Династии признавалось удивительным даже доверчивым (хотя и квалифицированным) Сэмюэлем Бирчем («Ancient History from the Monuments»). Однако это необязательно «реконструкция» времен Двадцать Шестой Династии, как предполагали некоторые специалисты. Из Царского списка фараона Сети I, найденного в Абидосе, нам известно, что восьмого фараона Двадцать Шестой Династии тоже звали Менкаур, причем его имя писалось теми же иероглифами.
Таким образом, совершенно очевидно, что сначала в окрестностях пирамиды был найден саркофаг для мумии. Важность этой находки была сразу же оценена, поскольку – по признанию самого Вайса – всего за месяц до этого он обнаружил имя Менкаура (Микерина), нанесенное красной краской на потолке погребальной камеры одной из маленьких пирамид, к югу от третьей пирамиды. Вероятно, именно саркофаг подсказал им идею сфальсифицировать открытие внутри самой третьей пирамиды…
Честь совершить это открытие была предоставлена Вайсу и Перрингу. Как же им удалось изготовить подделку (с помощью мистера Хилла или без нее)?
И вновь выяснить правду нам помогают записи самого Вайса. Полковник Вайс писал, что «не присутствовал в момент обнаружения останков» и что он попросил мистера Рейвена, когда тот приехал в Англию, в качестве независимого наблюдателя описать это событие. Мистер Г. Рейвен в своем письме именовал Вайса «сэр» и подписался как «ваш преданный слуга». Он сообщал следующее:
После того как рабочие несколько дней убирали мусор из большой комнаты у входа и продвинулись к юго-восточному углу, под мусором были найдены первые кости. После этого сразу же обнаружились остальные кости и фрагменты гроба; других частей гроба или костей в комнате не было.
Затем я еще раз тщательно осмотрел весь мусор, вынесенный из этой же комнаты, и нашел несколько фрагментов гроба и ткани, в которую была завернута мумия.
В других частях пирамиды других фрагментов найти не удалось, хотя был произведен ее самый тщательный смотр, чтобы как можно полнее собрать весь гроб.
Теперь мы гораздо лучше представляем, что произошло. В течение нескольких дней рабочие убирали мусор из «больших апартаментов», складывая его поблизости. Несмотря на тщательный осмотр мусора, ничего интересного в нем обнаружить не удалось. Затем, в самый последний день, когда оставалось очистить только юго-восточный угол комнаты, были найдены кости и фрагменты деревянного саркофага. «Других частей гроба или костей в комнате не было». Затем было принято мудрое решение «еще раз» тщательно перебрать вынесенный из комнаты мусор – кучу высотою в три фута. И в ней неожиданно обнаружились кости и фрагменты саркофага с таким важным картушем!
Где же находились остальные кости и фрагменты деревянного гроба? В других помещениях пирамиды их не было – несмотря на то, что «был произведен ее самый тщательный смотр, чтобы как можно полнее собрать весь гроб». Поэтому, если исключить предположение, что кости и фрагменты саркофага были унесены в предыдущие столетия в качестве сувениров, остается одна версия: тот, кто принес в пирамиду обнаруженные останки, позаботился о достаточном для признания открытия количестве фрагментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Это может объяснить лихорадочные ежедневные поездки Вайса и Хилла в Каир сразу же после открытия камеры леди Арбутнот. В дневниках Вайса не указана причина, заставившая их покинуть место раскопок у пирамид, где они были так нужны. Мы убеждены, что «сногсшибательной новостью», так поразившей их, явилась новая работа Уилкинсона – трехтомник «Manners and Customs of the Ancient Egyptians». Этот труд был опубликован в Лондоне в начале 1837 года, и в Каире его получили именно в эти горячие для Вайса дни. На этот раз рисунки были точными и четкими, и в одной из глав, посвященных древним скульптурам, воспроизводился картуш с овном, который Вайс, и Хилл уже скопировали, а также новый картуш, интерпретируемый Уилкинсоном как «Шуфу или Суфис» (рис. 149).
Новая работа Уилкинсона должна была шокировать Вайса и Хилла, поскольку автор изменил свое мнение относительно картуша с овном (номер 2 на рисунке). Теперь он интерпретировал этот картуш как «Нумбахуфу, или Шембес», а не «Сен-Суфис». Все эти имена, указывал Уилкинсон, были найдены в гробницах в окрестностях пирамид. По его мнению, именно картуш 1а «относился к Суфису, или, согласно составляющим его иероглифам, Шуфу или Хуфу – это имя легко преобразуется в Суфис или Хеопс». Вот какое имя нужно было писать!
Но кому же тогда принадлежал картуш с иероглифом овна (номер 2 на рисунке)? Рассказывая о трудностях идентификации, Уилкинсон признавался, что никак не мог решить, «принадлежат ли два первых имени Суфису, или второе относится к строителю другой пирамиды».
Что же предприняли Вайс и Хилл, получив такие обескураживающие известия? Книга Уилкинсона дала им нить, за которую они поспешили ухватиться. Оба имени, писал он, «вновь появляются на горе Синай».
Уилкинсон тут не совсем точен – подобные ошибки часто встречаются в его трудах, – поскольку иероглифические надписи были найдены не на горе Синай, а в расположенных неподалеку рудниках, где в древности добывали бирюзу. Эти надписи приобрели известность благодаря великолепно иллюстрированной книге Леона де Лаборде «Voyage de l`Arabie Petree», в которой описывается Синайский полуостров. Эта книга вышла в свет в 1832 году, и среди ее иллюстраций были рисунки памятников и надписей, найденных в сухом русле Вади-Махара, ведущем к району рудников. Здесь фараоны оставляли надписи, повествующие об успешной защите рудников от разбойников из Азии. На одном из таких изображений (рис. 150) встречаются упоминаемые Уилкинсоном картуши.
Вайс и Хилл без труда нашли экземпляр «Voyage de l'Arabie Petree» во франкоговорящем Каире. Рисунок, о котором шла речь, казалось бы, разрешал сомнения Уилкинсона: один и тот же фараон, по всей видимости, появлялся под двумя именами, одно из них имело иероглиф в виде овна, а другое произносилось как «Хуфу». Таким образом, к 9 мая Вайс, Хилл и Перринг поняли необходимость еще одного картуша и то, как он должен выглядеть.
После того как 27 мая была обнаружена камера Кэмпбелла, они, должно быть, спросили себя: чего мы ждем? Так на самой верхней стене появился последний, наиважнейший картуш (рис. 146а). Вайсу было гарантировано если не богатство, то слава; мистер Хилл тоже вышел из этого предприятия не с пустыми руками.
Имеем ли мы основание выдвигать подобные обвинения – через полтора столетия после этих событий?
Вполне достаточные. Дело в том, что мистер Хилл, как и большинство фальсификаторов, совершил роковую ошибку (помимо множества мелких). Эту ошибку просто не мог сделать древний писец.
Выяснилось, что обе книги, которыми руководствовались Вайс и Хилл («Materia Hieroglyphica» Уилкинсона и «Voyage de l'Arabie Petree» Лаборде), содержали ошибки в написании иероглифов, а ничего не подозревающая тройка фальсификаторов перенесла эти ошибки в надписи в пирамидах.
Сэмюэл Бирч указывал в своем отчете, что иероглиф «х» (первая согласная в имени «Хуфу»), который изображался как затемненный диск
(пиктограммы решета), «в работе мистера Уилкинсона неотличим от солнечного диска». Иероглиф «х» должен был использоваться во всех картушах (Хнемхуф) двух нижних камер. Однако правильный значок решета там не встречается ни разу. Вместо него используется значок солнечного диска – тот, кто нарисовал эти картуши, совершил ту же ошибку, что и Уилкинсон…
Когда Вайс и Хилл получили в свое распоряжение книгу Лаборде, то иллюстрации в ней еще больше углубили ошибку. На изображениях наскальных барельефов картуш «Хуфу» был расположен справа, а картуш «Хнумхуф» слева. В обоих случаях Лаборде – он признавал, что не разбирается в иероглифах, и не делал попытки прочесть надписи – передавал значок «х» как круг
(см. рис 150).
(Иероглиф «х» на барельефах был правильно передан в виде
затемненного круга, что признают все видные специалисты – например, Кепсиус в работе «Denkmaler», Курт Сет в «Urkunden des Alten Reich» и Гардинер в «The Inscriptions of Sinai».) Лаборде сделал еще одну фатальную ошибку: он две соседние надписи, сделанные разным шрифтом двумя разными фараонами (это хорошо видно на рис. 151), представил как одну.
Таким образом, иллюстрация из его книги лишь укрепила убежденность Вайса и Хилла, что в верхней камере в важном картуше «Хуфу» следует использовать значок солнечного диска (рис. 14ба). Однако при этом автор надписи использовал иероглифический символ и фонему РА, верховного бога Египта! Получилось не «Хнем-Хуф», а Хнем-Рауф» – то есть не Хуфу, а Рауфу. Имя верховного божества было использовано не только неправильно, но даже во вред – в Древнем Египте это считалось святотатством.
Такая ошибка была немыслима для любого Списка эпохи фараонов. В многочисленных памятниках и надписях тех времен нет ни единой ошибки использования значка «Ра»
и значка «X»
– причем даже в пределах одной надписи, а не только в разных.
Поэтому ошибочная замена «х» на «ра» не могла произойти ни при Хуфу, ни при любом другом фараоне Древнего Египта. Только человек, не имеющий представления ни о иероглифах, ни о Хуфу, ни о культе Ра, мог совершить такую серьезную ошибку.
По нашему убеждению, эта ошибка вместе с другими странными и необъяснимыми аспектами открытия Вайса неопровержимо доказывает, что авторами сделанных красной краской надписей были не строители Великой пирамиды, а Вайс и его помощники.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: разве не существовал риск, что другие посетители – например, британский и австрийский консулы, лорд и леди Арбутнот – заметят, что надписи выглядят более свежими, чем отметки каменотесов? Ответ на этот вопрос можно найти в книге одного из участников этих событий, мистера Перринга («The Pyramids of Gizeh»). Краска, использовавшаяся в древних надписях, сообщал он, изготавливалась на основе красной охры и использовалась арабами до настоящего времени. Перринг отмечал не только доступность краски, но и «превосходную сохранность отметок каменотесов – практически невозможно отличить метку, нанесенную вчера, от той, что была сделана три тысячи лет назад».
Другими словами, фальсификаторы были уверены в своих «чернилах».
Но были ли Вайс и Хилл – возможно, с молчаливого согласия Перринга – способны на такой подлог?
Обстоятельства, при которых Вайс решил принять участие в раскопках, его обращение с Кавильей, хронология событий, его решимость сделать важное открытие еще до того, как закончатся отведенное время и деньги, – все это свидетельствует о личности, способной на такой поступок. Что касается мистера Хилла – которому Вайс выражает огромную благодарность в предисловии к своей книге, – то факты говорят сами за себя. Когда он впервые встретился с Вайсом, то служил в должности управляющего на медеплавильном заводе, а когда Вайс покинул Египет, Хилл уже был владельцем отеля в Каире. То же самое можно сказать и о мистере Перринге, инженере-строителе, переквалифицировавшемся в египтологи. Воодушевленная успехом одной подделки, команда Вайса предприняла попытку еще одной фальсификации – а, возможно, и двух других.
Основные находки Вайса были сделаны внутри Великой пирамиды, но одновременно он, хотя и без особого энтузиазма, продолжал начатые Кавильей раскопки вокруг двух других пирамид. Воодушевленный обрушившейся на него славой, Вайс решил отложить свое возвращение в Англию и вместо этого сосредоточить усилия на раскрытии тайн двух других пирамид Гизы.
Во второй пирамиде не было найдено ничего интересного – за исключением сделанных красной краской надписей на камнях, которые, как установили эксперты из Каира, относились к гробницам и другим сооружениям вне пирамиды. Однако в третьей пирамиде усилия Вайса принесли долгожданные плоды. В конце июля 1837 года – выше мы уже вкратце упоминали об этом – рабочие обнаружили в пирамиде погребальную камеру с украшенным великолепной резьбой пустым каменным саркофагом (рис. 152). Арабские надписи на стенах, а также другие свидетельства давали основания предположить, что эта пирамида «часто посещалась». Каменные плиты пола в ее коридорах и камерах «были истерты и отполированы ногами огромного количества проходивших по ним людей».
Тем не менее в этой часто посещавшейся пирамиде – и несмотря на пустой саркофаг – Вайс умудрился найти имя ее строителя. Этот подвиг сравним с открытиями, сделанными им внутри Великой пирамиды.
В довольно просторной камере, названной Вайсом «большие апартаменты», были найдены большие кучи мусора, а также надписи арабским шрифтом. Вайс сразу же сделал вывод, что эта камера «вероятно, была предназначена для проведения погребальных обрядов, как аналогичные помещения в Абу-Симбеле, Фивах и т д.». Когда мусор убрали, под ним обнаружилась большая часть крышки саркофага… а рядом с ней на каменном блоке фрагменты верхней части футляра для мумии (с иероглифическими надписями, среди которых встречался картуш Менкаура) и останки скелета – ребра, позвонки и кости ног, – завернутые в грубую хлопчатобумажную ткань желтого цвета…
Среди мусора впоследствии были найдены другие фрагменты дерева и ткани.
По всей видимости, ввиду невозможности перемещения самого саркофага в большое помещение для осмотра был перенесен деревянный футляр с мумией.
Вайс предположил следующий сценарий. За несколько столетий до него в погребальную камеру проникли арабы. Они нашли саркофаг и сняли с него крышку. Внутри обнаружился деревянный футляр с мумией строителя пирамиды. Арабы перенесли футляр и мумию в большой зал, чтобы исследовать их, и повредили при осмотре. Теперь Вайс обнаружил эти останки, а картуш на фрагменте футляра для мумии (рис. 153) интерпретировался как «Мен-ка-ра» – то есть имя упоминавшегося Геродотом Микерина. Таким образом, Вайс идентифицировал строителей двух пирамид!
Саркофаг утонул в море при попытке перевезти его в Англию. Футляр для мумии и останки костей благополучно добрались до Британского музея, и Сэмюэл Бирч получил возможность исследовать оригинальную надпись, а не копии (как в случае с надписями из камер Великой пирамиды). Вскоре он поделился своими сомнениями. «Футляр Микерина», отмечал Бирч, «характеризуется существенными отличиями в стиле», если сравнивать его с другими памятниками времен Четвертой Династии. Уилкинсон же, напротив, признал футляр для мумии аутентичным доказательством личности строителя третьей пирамиды, но высказывал сомнения по поводу самой мумии, поскольку ткань, в которую были обернуты останки, показалась ему не такой уж древней. В 1883 году Гастон Масперо пришел к выводу, что «деревянный футляр мумии царя Менкаура не относится к эпохе Четвертой Династии»; ученый считал, что это реконструкция, выполненная при одном из фараонов Двадцать Пятой Династии. В 1992 году Курт Зете сформулировал окончательное заключение: футляр для мумии «мог быть изготовлен только позднее Двадцать Третьей Династии».
В настоящее время доподлинно известно, что ни саркофаг для мумии, ни кости не являются останками оригинального захоронения. По словам Эдвардса («The Pyramids of Egypt»), «в оригинальной погребальной камере полковник Вайс обнаружил человеческие кости и крышку деревянного футляра в форме человеческого тела с именем Микерина. Эта крышка, хранящаяся в Британском музее, не могла быть изготовлена в эпоху Микерина, поскольку присутствующий на ней узор появился только в Саисский период. Радиоуглеродный анализ показал, что кости датируются раннехристианской эпохой».
Однако это заявление, опровергающее аутентичность находки, тем не менее не затрагивает сути проблемы. Даже если обнаруженные останки не относятся к оригинальному захоронению, то мумия и саркофаг для нее должны относиться к одному и тому же периоду. Однако факты свидетельствуют совсем о другом: в данном случае кто-то соединил мумию, найденную в одном месте, и саркофаг, обнаруженный в другом. Из всего этого следует неизбежный вывод – эта находка представляет собой не что иное, как сознательную археологическую фальсификацию.
Может быть, это простое совпадение г– в одном месте оказались останки двух более поздних захоронений, относящихся к разным эпохам? Сомнительно – ведь на фрагменте саркофага присутствует картуш Менкаура. Этот картуш встречается на статуях и в надписях храмов и других построек вокруг третьей пирамиды (но не внутри ее), и поэтому вполне вероятно, что обломок футляра с картушем был найден там же. Принадлежность футляра к другой эпохе подтверждается не только декоративным узором, но и содержанием самой надписи: это молитва Осирису из Книги Мертвых, и ее присутствие на предмете периода Четвертой Династии признавалось удивительным даже доверчивым (хотя и квалифицированным) Сэмюэлем Бирчем («Ancient History from the Monuments»). Однако это необязательно «реконструкция» времен Двадцать Шестой Династии, как предполагали некоторые специалисты. Из Царского списка фараона Сети I, найденного в Абидосе, нам известно, что восьмого фараона Двадцать Шестой Династии тоже звали Менкаур, причем его имя писалось теми же иероглифами.
Таким образом, совершенно очевидно, что сначала в окрестностях пирамиды был найден саркофаг для мумии. Важность этой находки была сразу же оценена, поскольку – по признанию самого Вайса – всего за месяц до этого он обнаружил имя Менкаура (Микерина), нанесенное красной краской на потолке погребальной камеры одной из маленьких пирамид, к югу от третьей пирамиды. Вероятно, именно саркофаг подсказал им идею сфальсифицировать открытие внутри самой третьей пирамиды…
Честь совершить это открытие была предоставлена Вайсу и Перрингу. Как же им удалось изготовить подделку (с помощью мистера Хилла или без нее)?
И вновь выяснить правду нам помогают записи самого Вайса. Полковник Вайс писал, что «не присутствовал в момент обнаружения останков» и что он попросил мистера Рейвена, когда тот приехал в Англию, в качестве независимого наблюдателя описать это событие. Мистер Г. Рейвен в своем письме именовал Вайса «сэр» и подписался как «ваш преданный слуга». Он сообщал следующее:
После того как рабочие несколько дней убирали мусор из большой комнаты у входа и продвинулись к юго-восточному углу, под мусором были найдены первые кости. После этого сразу же обнаружились остальные кости и фрагменты гроба; других частей гроба или костей в комнате не было.
Затем я еще раз тщательно осмотрел весь мусор, вынесенный из этой же комнаты, и нашел несколько фрагментов гроба и ткани, в которую была завернута мумия.
В других частях пирамиды других фрагментов найти не удалось, хотя был произведен ее самый тщательный смотр, чтобы как можно полнее собрать весь гроб.
Теперь мы гораздо лучше представляем, что произошло. В течение нескольких дней рабочие убирали мусор из «больших апартаментов», складывая его поблизости. Несмотря на тщательный осмотр мусора, ничего интересного в нем обнаружить не удалось. Затем, в самый последний день, когда оставалось очистить только юго-восточный угол комнаты, были найдены кости и фрагменты деревянного саркофага. «Других частей гроба или костей в комнате не было». Затем было принято мудрое решение «еще раз» тщательно перебрать вынесенный из комнаты мусор – кучу высотою в три фута. И в ней неожиданно обнаружились кости и фрагменты саркофага с таким важным картушем!
Где же находились остальные кости и фрагменты деревянного гроба? В других помещениях пирамиды их не было – несмотря на то, что «был произведен ее самый тщательный смотр, чтобы как можно полнее собрать весь гроб». Поэтому, если исключить предположение, что кости и фрагменты саркофага были унесены в предыдущие столетия в качестве сувениров, остается одна версия: тот, кто принес в пирамиду обнаруженные останки, позаботился о достаточном для признания открытия количестве фрагментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35