Зачем Кулла все это затеял, гадать было некогда. Хьюз подобрал ножи, пополнив боевой арсенал преследователей, в который входили также пластиковый мешок, несколько баллончиков с нашатырным спиртом и миниатюрный глушитель Хелен. По классической схеме один из них должен был пожертвовать собой, выманив Куллу, а другой тем временем прикончил бы врага. Существовало два варианта: либо им нужно приблизиться к Кулле одновременно с разных сторон, либо один должен двигаться чуть впереди, отвлекая внимание прингла. Другой же, с индейским воплем выпрыгнув из-за спины своего героического друга, пустил бы в ход глушитель.
Но, к сожалению, ни один из этих планов не годился. Проблема заключалась в том, что их противник в прямом смысле убивал взглядом. Правда, положение несколько облегчалось одним обстоятельством: если для создания «взрослых» Призраков энергии требовалось скорее всего немного, то использовать лазерные глаза в качестве оружия Кулла наверняка долго не мог. Джейкоб не помнил, сколько раз прингл выстрелил на верхней стороне… Хотя, возможно, это и не имело решающего значения. Ведь у Куллы было целых два глаза и всего лишь два противника. Достаточно и по одному выстрелу из каждого глаза.
Кроме того – и вот это Джейкобу уж совсем не нравилось, – они не имели никакого понятия, как далеко простираются способности прингла. А вдруг Кулла может следить за ними по отражениям от внутренней оболочки? Убить их с помощью отражений он, конечно, не сумеет. Слабое утешение! Если бы многократные отражения не столь сильно ослабляли излучение параметрического лазера, то был бы шанс поразить чужака, пустив пучок по всему кораблю. Люди и Фэгин могли бы пока укрыться в гравитационной петле. Джейкоб чертыхнулся про себя. Почему они так медлят с запуском лазера? Рядом с ним Хьюз что-то тихо бормотал по внутренней связи. Закончив говорить, он взглянул на Джейкоба.
– Они готовы.
Защитные очки хотя и выполнили свою функцию, но резкий свет, заливший стенки внешней сферы, все же бритвой полоснул по глазам. Хелен и доктор Мартин скорее всего подтащили П-лазер к самому краю палубы. По расчетам коменданта, луч должен был отразиться от купола как раз против компьютера. К сожалению, узкий промежуток между палубой и оболочкой не позволял направить луч напрямую. А отраженное излучение скорее всего не нанесет Кулле никакого вреда. Тем не менее внезапная вспышка, похоже, изрядно напугала Куллу. В тот самый момент, когда наверху включили лазер и Джейкоб с Хьюзом зажмурились, со стороны компьютера донесся громкий стук фарфора. Потом возник шум. Когда глаза немного привыкли к слепящему сиянию, Джейкоб смог различить в воздухе тонкие яркие линии. Это луч П-лазера рассеивался по висящей в воздухе пыли. Очень удачно. Теперь хотя бы не надо думать о том, чтобы не напороться на него.
– Внутренняя связь на максимуме? – громко спросил он.
Хьюз вскинул вверх большой палец.
– Хорошо, тогда пошли!
П-лазер беспорядочно менял оттенки, не выходя за пределы сине-зеленого диапазона. Джейкоб рассчитывал, что в этом случае Кулла не сможет уловить отражения от внутренней оболочки.
Он скомандовал:
– Раз. Два. Три. Вперед!
Стрелой проскочив открытый промежуток, Джейкоб нырнул за одну из огромных телекамер на краю палубы. В следующее мгновение он услышал, как Хьюз тяжело приземлился у соседней камеры.
Он оглянулся. Пилот взмахнул рукой.
– Ничего нет! – хрипло прошептал Хьюз.
С помощью зеркальца из аптечки Джейкоб постарался рассмотреть, что находится за углом камеры. Хьюз на своем месте проделывал те же манипуляции, пустив в ход зеркало из косметички Милли Мартин. Куллы нигде не было.
Вдвоем они могли видеть больше половины всей палубы. Компьютер находился по другую сторону купола, чуть за пределами поля зрения Хьюза. Джейкобу предстоял долгий путь по кругу от одной камеры к другой. На стенках корабля вспыхивали и тут же гасли сине-зеленые блики параметрического лазера, полностью перекрывая красное сияние хромосферы. Призрачная дымка мерцала в воздухе. Несколько минут назад корабль покинул большое волокно, стадо тороидов осталось в сотне миль внизу. Внизу, то есть как раз над их головами. Джейкоб поморщился. Фотосфера с Большим Пятном отсюда представлялась бесконечным бурлящим потоком, с которого живыми сталактитами свисал лес колеблющихся спикул. Он продолжал Двигаться вперед, неслышной ящерицей извиваясь меж обзорных телекамер. Внезапно прямо перед собой Джейкоб увидел яркую синюю полосу. Он резко вскочил и, перепрыгнув через смертоносный луч, кубарем покатился к следующему укрытию. Отдышавшись, он достал из кармана зеркальце. Куллы по-прежнему нигде не было видно. Хьюза тоже. Джейкоб дважды коротко свистнул, давая знать, что перед ним все чисто. Хьюз ответил.
Со следующим лучом Джейкоб решил не рисковать и осторожно прополз под ним. Всякий раз, преодолевая открытое пространство, он чувствовал, как натягивается кожа в ожидании прожигающей насквозь вспышки. Надо бы успокоиться. Он прислонился щекой к холодному корпусу очередной телекамеры. Что-то здесь не так. Он тяжело дышал, сердце с силой бухало в груди. «Почему я так устаю?! Что со мной? Что-то здесь не то». Джейкоб судорожно сглотнул и осторожно выставил зеркальце. Боль резкой вспышкой пронзила пальцы. Вскрикнув, он выронил зеркальце и затряс обожженной рукой.
В следующее мгновение мозг автоматически погрузился в легкий транс. Искры в глазах гасли по мере того, как боль отделялась от него. Но вот волна облегчения схлынула, словно невидимый противник набрался сил и с новой энергией потянул канат на себя, таща его в черную пропасть нестерпимой боли. Надо остановиться. Удовлетвориться достигнутым уровнем, иначе можно потерять все.
Чертов мистер Хайд и его проделки! Нашел время для своих игр! Джейкоб взглянул на руку. Боль чуть отступила Указательный и безымянный пальцы были обожжены очень сильно, остальные пострадали меньше. Ему удалось подать Хьюзу условный сигнал. Что ж, пришла пора привести в действие их план. Единственный план, который имел хоть какие-то шансы на успех.
А он состоял в том, чтобы успеть вывести корабль в открытый космос. Система сжатия времени не работала – ее Кулла вывел из строя в первую очередь. В результате субъективное время почти совпадало с реальным. Поскольку нападение на Куллу вряд ли будет успешным, то лучший способ оттянуть гибель корабля – это поговорить с принглом. Облокотившись о голографическую камеру, Джейкоб сделал два глубоких вдоха, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Кулла всегда передвигался очень шумно. Именно на это обстоятельство Джейкоб и рассчитывал в том случае, если прингл решит напасть на них. Только бы выманить его на открытое пространство! Уж тогда он не упустит шанса, и глушитель Хелен исполнит свою миссию, благо пучок у него широкий и прицеливаться особо не надо.
– Кулла! – негромко позвал он. – Вы не считаете, что зашли слишком далеко? Почему бы вам не выйти и не поговорить со мной? Джейкоб замолчал и прислушался. Откуда-то донеслось слабое жужжание, словно прингл изо всех сил старался сдержать стук фарфоровых давилок. Во время драки на верхней палубе им с Дональдсоном приходилось, помимо всего прочего, то и дело уворачиваться от этих ослепительных молотилок.
– Кулла! – снова позвал он. – Я знаю, что глупо судить чужака по законам своего вида, но я искренне считал вас другом. Вы обязаны хотя бы объясниться! Поговорите с нами. Если вы действуете по приказу Буббакуба, то не надо бояться. Я обещаю вам, что вы не будете слишком наказаны! Жужжание усилилось. Послышалось усталое шарканье. Раз. Два. Три…
Шаги смолкли. Слишком мало, чтобы определить направление!
– Джейкоб, я прошу у ваш прощения. – Шелестящий голос Куллы заполнил палубу. – Прежде чем мы умрем, я хочу ш вами поговорить, но шначала я прошу выключить лажер. Мне очень больно.
– Кулла, моя рука тоже болит.
В голосе Куллы послышалось раскаяние.
– П-п-проштите меня, Джейкоб. Пожалуйшта, проштите. Вы мой друг. Отчашти я делаю это для ваш и вашей рашы. Это прештупление необходимо. Как хорошо, что шмерть уже так ближко, и я ошвобожушь от швоей памяти. Софистика чужака потрясла Джейкоба. Уж чего-чего, а подобных стенаний недоученного студента он от Куллы никак не ожидал. Он обдумывал ответ, как вдруг по внутренней связи раздался негромкий голос Хелен:
– Джейкоб! Ты слышишь меня? Гравитационные двигатели теряют мощность.
Скорость падает.
Она замолчала. Да продолжения и не требовалось – все и так было яснее ясного. Если немедленно не предпринять решительных действий, то им предстоит долгое падение на Солнце. Дорога, ведущая в никуда. Когда корабль окажется в пределах досягаемости конвекционной ячейки, его затянет внутрь солнечного ядра. Если к тому времени от корабля, конечно же, хоть что-нибудь останется.
– Видите ли, Джейкоб, – снова зашепелявил Кулла, – тянуть время нет уже никакого шмышла. Вше кончено. Я жнаю, что вы уже ничего не шможете ишправить. Но, пожалуйшта, поговорите со мной, Джейкоб. Я не хочу умереть вашим врагом.
Джейкоб не отрывал глаз от перистых облаков хромосферы. Потоки раскаленного газа двигались «вниз», в направлении, противоположном движению корабля, но это могла быть просто особенность конвекционных процессов в ограниченной области. И несомненно, это движение замедлилось. Возможно, корабль уже начал падение в ад.
– Вы очень пронишательны, Джейкоб. Вы шмогли рашкрыть мою миштификашию, ошновываяшь лишь на кошвенных швидетельштвах. И вы блештяще разобралишь в иштории моей рашы! Шкажите, ваш не поражает, что фантомы иногда появлялишь наверху, когда я находилша на обратной штороне? Джейкоб напряженно размышлял. Он никак не мог ухватить ускользающую суть.
– Наверное, вы просто перегибались через край палубы и посылали свой луч сквозь удерживающее поле. Это, кстати, хорошо объясняет, почему изображение иногда выглядело искаженным. На самом же деле мы наблюдали его отражение от внутренней оболочки.
Внезапно его осенило. И как он раньше не догадался! Яркая вспышка в Бахе. Ведь открыв глаза, он тогда увидел перед собой именно Куллу! Должно быть, в тот момент прингл снимал его голограмму. Отличный способ запомнить незнакомца с первой же встречи!
– Кулла, – медленно продолжил он, – не хочу выглядеть злопамятным, но все-таки мне было бы интересно узнать, почему я так странно повел себя во время предыдущего прыжка? Это ваши шутки?
Кулла молчал. Пауза затягивалась. Дробно выстукивал фарфор. Когда прингл наконец заговорил, его шепелявость усилилась настолько, что Джейкоб с трудом разбирал слова.
– Я ошень шожалею, но вы штановилишь шлишком любопытным, нужно было шкомпрометировать ваш. Но мне это не удалошь. – Круглая голова Куллы печально поникла.
– Но каким образом…
– Как-то доктор Мартин рашкаживала о влиянии направленного швета на человечешкую пшихику. – Впервые на памяти Джейкоба сверхпочтительный прингл решился прервать своего собеседника! – Я нешколько мешяшев проводил экшперименты над доктором Кеплером. И над Ла Роком, и над Джеффом, и… над вами, Джейкоб. Я выяшнил, что наиболее эффективен ужкий полярижованный луч. Человечешкий глаж не шпошобен зарегиштрировать его, но швет путает мышли, мешает шошредоточитша. Я не жнал, какая у ваш окажетша реакшия, но надеялша, что она вше же шмутит вшех и поштавит под шомнение вашу вменяемошть. Проштите меня, Джейкоб! Это было необходимо.
Корабль определенно приближался к Солнцу. Большое волокно, которое они только что покинули, снова надвигалось на них. Взметающиеся вверх плазменные струи тянулись к кораблю хищными скрюченными пальцами. Джейкоб лихорадочно пытался найти выход. Но все было впустую.
Воображение отказало ему в самый ответственный момент. Черт с тобой! Сдаюсь. Оставалось последнее средство – обратиться за помощью к ненавистному двойнику. Он знал, что сейчас мистер Хайд может взять реванш за все свои предыдущие поражения, но выбирать не приходилось. Джейкоб заранее был согласен со всеми условиями, который выдвинет его двойник. Настало время пустить в ход главный пункт их договора. В случае смертельной опасности Джейкоб Демва и мистер Хайд должны слиться в единую личность. Что-то подобное имело место на Меркурии вовремя охоты на Ла Рока.
Джейкоб сконцентрировался.
– Но ради всего святого, зачем?! Кулла, зачем?!
Впрочем, ответ не слишком его интересовал. То, что он упустит, запомнит Хьюз. Да и Хелен наверняка ловит каждое слово. Перед ним же сейчас стояла куда более важная задача.
Он методично просеивал чувства и гештальт-образы сквозь сито неортодоксальных координат своего разума. Прежние полузабытые навыки должны быть пущены в ход.
Мало-помалу он отбросил все лишнее, оказавшись лицом к лицу со своей второй половиной.
Мощные крепостные стены, непреодолимые во время предыдущих осад, стали, казалось, еще неприступнее. Земляные брустверы сменились каменными, ощерившись острыми, словно иглы, шпилями. На вершине самой высокой башни развевался флаг. Полотнище украшал краткий девиз: «Будь верен!» Чуть ниже флага торчали две человеческие головы, насаженные на копья. Одну он узнал тотчас. Голова Джейкоба Демвы. Свежая кровь, стекавшая по древку копья, искрилась на ярком солнце. На мертвом лице застыло выражение раскаяния и печали.
Он перевел взгляд на другую голову и вздрогнул. Хелен! Прекрасное лицо изуродовано до неузнаваемости. Внезапно ресницы дрогнули. Голова все еще жила! Нечеловеческое страдание сквозило в прекрасных глазах. Почему?!! Почему проклятый Хайд так ненавидит Хелен?! И к чему этот намек на самоубийство?.. Откуда такое сильное нежелание соединиться с ним?.. Почему Хайд отказывается слиться с Джейкобом Демвой в едином Ubermensch? <сверхчеловек (нем.)> «Джейк! Главное сделать первый шаг! Первый шаг…» Внезапный крик стих. Джейкоб был в полном недоумении. И это все?! Он столько лет пытался разобрать последние слова Тани. А оказалось, что она смеется, смеется, как всегда.
Хотя… Ну, конечно же! Это не Таня! Это Хайд! Это все его проделки.
Проклятый двойник решил напоследок отомстить ему. Но где же сам мерзавец?
И за что он, собственно, так ненавидит свою реальную половину?
Сознание вины.
Джейкоб всегда знал, что после трагедии на Шпиле он несет бремя вины, но только сейчас осознал, насколько велика тяжесть. Теперь он ясно видел всю неестественность их соглашения с мистером Хайдом. Соглашения, с которым он жил все эти годы. Вместо того, чтобы постепенно залечивать душевные травмы, он замкнулся в себе, переложив вину за смерть на искусственное, выморочное существо… Он выдумал себе двойника и наградил его своими пороками. Это Хайд в тот страшный день возомнил себя суперменом на высоте в двадцать миль, это… О Боже…
В своем высокомерии он вообразил, что непогрешим… Да и его нелепая вера в то, что он сам сумеет справиться со своей бедой… Сверхчеловек, отринувший путь страдания и боли, отказавшийся от дружбы, от людей… Глупец!
Глупец, попавший в ловушку. Теперь-то он понимал, что значил девиз на знамени. Опять обман… Верностью искупить вину за смерть Тани… Он не смог ее спасти, так будет верен ей вечно! Какая иллюзия! Верность, сводящаяся к нежеланию сближаться с людьми. Правильнее назвать ее высокомерием!
Неудивительно, что Хайд так ненавидит Хелен! Неудивительно, что он желает смерти Джейкобу Демве. Несчастный двойник болезненно привязан к призраку Тани, он ревнует к Хелен. Он не желает делить Джейкоба Демву ни с кем! Ни с кем… кроме Тани. Обман. Все обман! Да Таня бы полюбила Хелен! Они не могли бы не понравиться друг другу!
Но у мистера Хайда своя логика! Логика слепца.
Напрасно. Все напрасно. До него не достучаться. Барьер непробиваем.
Джейкоб открыл глаза.
Красное марево сгустилось. Корабль вновь вошел внутрь недавно покинутого волокна. Вспышка света за бортом заставила Джейкоба обернуться. Это был тороид. Корабль снова оказался в гуще стада магнитоядных. Тороиды вращались как сумасшедшие, словно забыв об опасности, исходящей от солнечного корабля.
– Джейкоб, почему вы не отвечаете? – Монотонный голос Куллы доносился словно сквозь вату. Джейкоб встрепенулся.
– Конечно, я понимаю, что у ваш швое мнение отношительно моих мотивов, но ражве вы не видите, что я хочу принешти пользу не только швоей, но и вашей раше. И вашим подопечным.
Джейкоб энергично тряхнул головой. Хватит рефлексии! К черту Хайда!
Сами справимся. Вот и рука перестала ныть. Еще поборемся!
– Кулла, я могу немного подумать? Может, нам стоит уединиться с вами и все спокойно обсудить? Я мог бы принести вам немного еды.
Повисла долгая пауза. Затем Кулла очень медленно заговорил:
– Вы очень ижобретательны, Джейкоб. Я почти поверил вам, но нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Но, к сожалению, ни один из этих планов не годился. Проблема заключалась в том, что их противник в прямом смысле убивал взглядом. Правда, положение несколько облегчалось одним обстоятельством: если для создания «взрослых» Призраков энергии требовалось скорее всего немного, то использовать лазерные глаза в качестве оружия Кулла наверняка долго не мог. Джейкоб не помнил, сколько раз прингл выстрелил на верхней стороне… Хотя, возможно, это и не имело решающего значения. Ведь у Куллы было целых два глаза и всего лишь два противника. Достаточно и по одному выстрелу из каждого глаза.
Кроме того – и вот это Джейкобу уж совсем не нравилось, – они не имели никакого понятия, как далеко простираются способности прингла. А вдруг Кулла может следить за ними по отражениям от внутренней оболочки? Убить их с помощью отражений он, конечно, не сумеет. Слабое утешение! Если бы многократные отражения не столь сильно ослабляли излучение параметрического лазера, то был бы шанс поразить чужака, пустив пучок по всему кораблю. Люди и Фэгин могли бы пока укрыться в гравитационной петле. Джейкоб чертыхнулся про себя. Почему они так медлят с запуском лазера? Рядом с ним Хьюз что-то тихо бормотал по внутренней связи. Закончив говорить, он взглянул на Джейкоба.
– Они готовы.
Защитные очки хотя и выполнили свою функцию, но резкий свет, заливший стенки внешней сферы, все же бритвой полоснул по глазам. Хелен и доктор Мартин скорее всего подтащили П-лазер к самому краю палубы. По расчетам коменданта, луч должен был отразиться от купола как раз против компьютера. К сожалению, узкий промежуток между палубой и оболочкой не позволял направить луч напрямую. А отраженное излучение скорее всего не нанесет Кулле никакого вреда. Тем не менее внезапная вспышка, похоже, изрядно напугала Куллу. В тот самый момент, когда наверху включили лазер и Джейкоб с Хьюзом зажмурились, со стороны компьютера донесся громкий стук фарфора. Потом возник шум. Когда глаза немного привыкли к слепящему сиянию, Джейкоб смог различить в воздухе тонкие яркие линии. Это луч П-лазера рассеивался по висящей в воздухе пыли. Очень удачно. Теперь хотя бы не надо думать о том, чтобы не напороться на него.
– Внутренняя связь на максимуме? – громко спросил он.
Хьюз вскинул вверх большой палец.
– Хорошо, тогда пошли!
П-лазер беспорядочно менял оттенки, не выходя за пределы сине-зеленого диапазона. Джейкоб рассчитывал, что в этом случае Кулла не сможет уловить отражения от внутренней оболочки.
Он скомандовал:
– Раз. Два. Три. Вперед!
Стрелой проскочив открытый промежуток, Джейкоб нырнул за одну из огромных телекамер на краю палубы. В следующее мгновение он услышал, как Хьюз тяжело приземлился у соседней камеры.
Он оглянулся. Пилот взмахнул рукой.
– Ничего нет! – хрипло прошептал Хьюз.
С помощью зеркальца из аптечки Джейкоб постарался рассмотреть, что находится за углом камеры. Хьюз на своем месте проделывал те же манипуляции, пустив в ход зеркало из косметички Милли Мартин. Куллы нигде не было.
Вдвоем они могли видеть больше половины всей палубы. Компьютер находился по другую сторону купола, чуть за пределами поля зрения Хьюза. Джейкобу предстоял долгий путь по кругу от одной камеры к другой. На стенках корабля вспыхивали и тут же гасли сине-зеленые блики параметрического лазера, полностью перекрывая красное сияние хромосферы. Призрачная дымка мерцала в воздухе. Несколько минут назад корабль покинул большое волокно, стадо тороидов осталось в сотне миль внизу. Внизу, то есть как раз над их головами. Джейкоб поморщился. Фотосфера с Большим Пятном отсюда представлялась бесконечным бурлящим потоком, с которого живыми сталактитами свисал лес колеблющихся спикул. Он продолжал Двигаться вперед, неслышной ящерицей извиваясь меж обзорных телекамер. Внезапно прямо перед собой Джейкоб увидел яркую синюю полосу. Он резко вскочил и, перепрыгнув через смертоносный луч, кубарем покатился к следующему укрытию. Отдышавшись, он достал из кармана зеркальце. Куллы по-прежнему нигде не было видно. Хьюза тоже. Джейкоб дважды коротко свистнул, давая знать, что перед ним все чисто. Хьюз ответил.
Со следующим лучом Джейкоб решил не рисковать и осторожно прополз под ним. Всякий раз, преодолевая открытое пространство, он чувствовал, как натягивается кожа в ожидании прожигающей насквозь вспышки. Надо бы успокоиться. Он прислонился щекой к холодному корпусу очередной телекамеры. Что-то здесь не так. Он тяжело дышал, сердце с силой бухало в груди. «Почему я так устаю?! Что со мной? Что-то здесь не то». Джейкоб судорожно сглотнул и осторожно выставил зеркальце. Боль резкой вспышкой пронзила пальцы. Вскрикнув, он выронил зеркальце и затряс обожженной рукой.
В следующее мгновение мозг автоматически погрузился в легкий транс. Искры в глазах гасли по мере того, как боль отделялась от него. Но вот волна облегчения схлынула, словно невидимый противник набрался сил и с новой энергией потянул канат на себя, таща его в черную пропасть нестерпимой боли. Надо остановиться. Удовлетвориться достигнутым уровнем, иначе можно потерять все.
Чертов мистер Хайд и его проделки! Нашел время для своих игр! Джейкоб взглянул на руку. Боль чуть отступила Указательный и безымянный пальцы были обожжены очень сильно, остальные пострадали меньше. Ему удалось подать Хьюзу условный сигнал. Что ж, пришла пора привести в действие их план. Единственный план, который имел хоть какие-то шансы на успех.
А он состоял в том, чтобы успеть вывести корабль в открытый космос. Система сжатия времени не работала – ее Кулла вывел из строя в первую очередь. В результате субъективное время почти совпадало с реальным. Поскольку нападение на Куллу вряд ли будет успешным, то лучший способ оттянуть гибель корабля – это поговорить с принглом. Облокотившись о голографическую камеру, Джейкоб сделал два глубоких вдоха, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Кулла всегда передвигался очень шумно. Именно на это обстоятельство Джейкоб и рассчитывал в том случае, если прингл решит напасть на них. Только бы выманить его на открытое пространство! Уж тогда он не упустит шанса, и глушитель Хелен исполнит свою миссию, благо пучок у него широкий и прицеливаться особо не надо.
– Кулла! – негромко позвал он. – Вы не считаете, что зашли слишком далеко? Почему бы вам не выйти и не поговорить со мной? Джейкоб замолчал и прислушался. Откуда-то донеслось слабое жужжание, словно прингл изо всех сил старался сдержать стук фарфоровых давилок. Во время драки на верхней палубе им с Дональдсоном приходилось, помимо всего прочего, то и дело уворачиваться от этих ослепительных молотилок.
– Кулла! – снова позвал он. – Я знаю, что глупо судить чужака по законам своего вида, но я искренне считал вас другом. Вы обязаны хотя бы объясниться! Поговорите с нами. Если вы действуете по приказу Буббакуба, то не надо бояться. Я обещаю вам, что вы не будете слишком наказаны! Жужжание усилилось. Послышалось усталое шарканье. Раз. Два. Три…
Шаги смолкли. Слишком мало, чтобы определить направление!
– Джейкоб, я прошу у ваш прощения. – Шелестящий голос Куллы заполнил палубу. – Прежде чем мы умрем, я хочу ш вами поговорить, но шначала я прошу выключить лажер. Мне очень больно.
– Кулла, моя рука тоже болит.
В голосе Куллы послышалось раскаяние.
– П-п-проштите меня, Джейкоб. Пожалуйшта, проштите. Вы мой друг. Отчашти я делаю это для ваш и вашей рашы. Это прештупление необходимо. Как хорошо, что шмерть уже так ближко, и я ошвобожушь от швоей памяти. Софистика чужака потрясла Джейкоба. Уж чего-чего, а подобных стенаний недоученного студента он от Куллы никак не ожидал. Он обдумывал ответ, как вдруг по внутренней связи раздался негромкий голос Хелен:
– Джейкоб! Ты слышишь меня? Гравитационные двигатели теряют мощность.
Скорость падает.
Она замолчала. Да продолжения и не требовалось – все и так было яснее ясного. Если немедленно не предпринять решительных действий, то им предстоит долгое падение на Солнце. Дорога, ведущая в никуда. Когда корабль окажется в пределах досягаемости конвекционной ячейки, его затянет внутрь солнечного ядра. Если к тому времени от корабля, конечно же, хоть что-нибудь останется.
– Видите ли, Джейкоб, – снова зашепелявил Кулла, – тянуть время нет уже никакого шмышла. Вше кончено. Я жнаю, что вы уже ничего не шможете ишправить. Но, пожалуйшта, поговорите со мной, Джейкоб. Я не хочу умереть вашим врагом.
Джейкоб не отрывал глаз от перистых облаков хромосферы. Потоки раскаленного газа двигались «вниз», в направлении, противоположном движению корабля, но это могла быть просто особенность конвекционных процессов в ограниченной области. И несомненно, это движение замедлилось. Возможно, корабль уже начал падение в ад.
– Вы очень пронишательны, Джейкоб. Вы шмогли рашкрыть мою миштификашию, ошновываяшь лишь на кошвенных швидетельштвах. И вы блештяще разобралишь в иштории моей рашы! Шкажите, ваш не поражает, что фантомы иногда появлялишь наверху, когда я находилша на обратной штороне? Джейкоб напряженно размышлял. Он никак не мог ухватить ускользающую суть.
– Наверное, вы просто перегибались через край палубы и посылали свой луч сквозь удерживающее поле. Это, кстати, хорошо объясняет, почему изображение иногда выглядело искаженным. На самом же деле мы наблюдали его отражение от внутренней оболочки.
Внезапно его осенило. И как он раньше не догадался! Яркая вспышка в Бахе. Ведь открыв глаза, он тогда увидел перед собой именно Куллу! Должно быть, в тот момент прингл снимал его голограмму. Отличный способ запомнить незнакомца с первой же встречи!
– Кулла, – медленно продолжил он, – не хочу выглядеть злопамятным, но все-таки мне было бы интересно узнать, почему я так странно повел себя во время предыдущего прыжка? Это ваши шутки?
Кулла молчал. Пауза затягивалась. Дробно выстукивал фарфор. Когда прингл наконец заговорил, его шепелявость усилилась настолько, что Джейкоб с трудом разбирал слова.
– Я ошень шожалею, но вы штановилишь шлишком любопытным, нужно было шкомпрометировать ваш. Но мне это не удалошь. – Круглая голова Куллы печально поникла.
– Но каким образом…
– Как-то доктор Мартин рашкаживала о влиянии направленного швета на человечешкую пшихику. – Впервые на памяти Джейкоба сверхпочтительный прингл решился прервать своего собеседника! – Я нешколько мешяшев проводил экшперименты над доктором Кеплером. И над Ла Роком, и над Джеффом, и… над вами, Джейкоб. Я выяшнил, что наиболее эффективен ужкий полярижованный луч. Человечешкий глаж не шпошобен зарегиштрировать его, но швет путает мышли, мешает шошредоточитша. Я не жнал, какая у ваш окажетша реакшия, но надеялша, что она вше же шмутит вшех и поштавит под шомнение вашу вменяемошть. Проштите меня, Джейкоб! Это было необходимо.
Корабль определенно приближался к Солнцу. Большое волокно, которое они только что покинули, снова надвигалось на них. Взметающиеся вверх плазменные струи тянулись к кораблю хищными скрюченными пальцами. Джейкоб лихорадочно пытался найти выход. Но все было впустую.
Воображение отказало ему в самый ответственный момент. Черт с тобой! Сдаюсь. Оставалось последнее средство – обратиться за помощью к ненавистному двойнику. Он знал, что сейчас мистер Хайд может взять реванш за все свои предыдущие поражения, но выбирать не приходилось. Джейкоб заранее был согласен со всеми условиями, который выдвинет его двойник. Настало время пустить в ход главный пункт их договора. В случае смертельной опасности Джейкоб Демва и мистер Хайд должны слиться в единую личность. Что-то подобное имело место на Меркурии вовремя охоты на Ла Рока.
Джейкоб сконцентрировался.
– Но ради всего святого, зачем?! Кулла, зачем?!
Впрочем, ответ не слишком его интересовал. То, что он упустит, запомнит Хьюз. Да и Хелен наверняка ловит каждое слово. Перед ним же сейчас стояла куда более важная задача.
Он методично просеивал чувства и гештальт-образы сквозь сито неортодоксальных координат своего разума. Прежние полузабытые навыки должны быть пущены в ход.
Мало-помалу он отбросил все лишнее, оказавшись лицом к лицу со своей второй половиной.
Мощные крепостные стены, непреодолимые во время предыдущих осад, стали, казалось, еще неприступнее. Земляные брустверы сменились каменными, ощерившись острыми, словно иглы, шпилями. На вершине самой высокой башни развевался флаг. Полотнище украшал краткий девиз: «Будь верен!» Чуть ниже флага торчали две человеческие головы, насаженные на копья. Одну он узнал тотчас. Голова Джейкоба Демвы. Свежая кровь, стекавшая по древку копья, искрилась на ярком солнце. На мертвом лице застыло выражение раскаяния и печали.
Он перевел взгляд на другую голову и вздрогнул. Хелен! Прекрасное лицо изуродовано до неузнаваемости. Внезапно ресницы дрогнули. Голова все еще жила! Нечеловеческое страдание сквозило в прекрасных глазах. Почему?!! Почему проклятый Хайд так ненавидит Хелен?! И к чему этот намек на самоубийство?.. Откуда такое сильное нежелание соединиться с ним?.. Почему Хайд отказывается слиться с Джейкобом Демвой в едином Ubermensch? <сверхчеловек (нем.)> «Джейк! Главное сделать первый шаг! Первый шаг…» Внезапный крик стих. Джейкоб был в полном недоумении. И это все?! Он столько лет пытался разобрать последние слова Тани. А оказалось, что она смеется, смеется, как всегда.
Хотя… Ну, конечно же! Это не Таня! Это Хайд! Это все его проделки.
Проклятый двойник решил напоследок отомстить ему. Но где же сам мерзавец?
И за что он, собственно, так ненавидит свою реальную половину?
Сознание вины.
Джейкоб всегда знал, что после трагедии на Шпиле он несет бремя вины, но только сейчас осознал, насколько велика тяжесть. Теперь он ясно видел всю неестественность их соглашения с мистером Хайдом. Соглашения, с которым он жил все эти годы. Вместо того, чтобы постепенно залечивать душевные травмы, он замкнулся в себе, переложив вину за смерть на искусственное, выморочное существо… Он выдумал себе двойника и наградил его своими пороками. Это Хайд в тот страшный день возомнил себя суперменом на высоте в двадцать миль, это… О Боже…
В своем высокомерии он вообразил, что непогрешим… Да и его нелепая вера в то, что он сам сумеет справиться со своей бедой… Сверхчеловек, отринувший путь страдания и боли, отказавшийся от дружбы, от людей… Глупец!
Глупец, попавший в ловушку. Теперь-то он понимал, что значил девиз на знамени. Опять обман… Верностью искупить вину за смерть Тани… Он не смог ее спасти, так будет верен ей вечно! Какая иллюзия! Верность, сводящаяся к нежеланию сближаться с людьми. Правильнее назвать ее высокомерием!
Неудивительно, что Хайд так ненавидит Хелен! Неудивительно, что он желает смерти Джейкобу Демве. Несчастный двойник болезненно привязан к призраку Тани, он ревнует к Хелен. Он не желает делить Джейкоба Демву ни с кем! Ни с кем… кроме Тани. Обман. Все обман! Да Таня бы полюбила Хелен! Они не могли бы не понравиться друг другу!
Но у мистера Хайда своя логика! Логика слепца.
Напрасно. Все напрасно. До него не достучаться. Барьер непробиваем.
Джейкоб открыл глаза.
Красное марево сгустилось. Корабль вновь вошел внутрь недавно покинутого волокна. Вспышка света за бортом заставила Джейкоба обернуться. Это был тороид. Корабль снова оказался в гуще стада магнитоядных. Тороиды вращались как сумасшедшие, словно забыв об опасности, исходящей от солнечного корабля.
– Джейкоб, почему вы не отвечаете? – Монотонный голос Куллы доносился словно сквозь вату. Джейкоб встрепенулся.
– Конечно, я понимаю, что у ваш швое мнение отношительно моих мотивов, но ражве вы не видите, что я хочу принешти пользу не только швоей, но и вашей раше. И вашим подопечным.
Джейкоб энергично тряхнул головой. Хватит рефлексии! К черту Хайда!
Сами справимся. Вот и рука перестала ныть. Еще поборемся!
– Кулла, я могу немного подумать? Может, нам стоит уединиться с вами и все спокойно обсудить? Я мог бы принести вам немного еды.
Повисла долгая пауза. Затем Кулла очень медленно заговорил:
– Вы очень ижобретательны, Джейкоб. Я почти поверил вам, но нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37