ПИПОУ
Плен оказался не таким тяжелым, как она опасалась.
Он был гораздо хуже.
У природных доразумных дельфинов иногда молодые самцы договаривались изолировать самку от стада, увести ее подальше для совокуплений – особенно если у нее начинался период гона. Действуя совместно, такие дельфины монополизировали совокупление с самкой и гарантировали успех своего воспроизводства, даже если она явно предпочитала местных самцов ранга альфа. Этот древний обычай сохранялся у диких дельфинов: у них были и традиции, и нечто вроде первобытной чести, но они не могли усвоить концепцию закона – кодекса, по которому должны жить все, потому что у сообщества есть память, превосходящая память любого индивида.
Однако у современных, возвышенных дельфинов amicus существует закон! И когда молодые хулиганы дома иногда пытались совершить подобное, их поведение называлось насилием. И влекло за собой суровое наказание. Как и у сексуальных маньяков среди людей, таких преступников ждала стерилизация.
И угроза наказания действовала. Спустя три столетия проявления образцов наименее желательного дикого поведения встречались все реже. Однако возвышенные неодельфины – все еще молодая раса. И время от времени сильный стресс мог вернуть ее представителей на древние пути.
А мы, члены экипажа «Стремительного», постоянно находились под сильным стрессом.
В отличие от других товарищей, которые под постоянным давлением утратили способность к разумному мышлению и к современному восприятию, Заки и Мопол поддались атавизму лишь частично. Они по-прежнему могут разговаривать и управлять сложными механизмами, но больше это не вежливые, почти застенчивые рядовые матросы, с которыми она познакомилась, когда «Стремительный» под командованием капитана Крайдайки впервые поднялся с Земли и космос еще не взорвался вокруг корабля.
Отвлеченно она понимала, какой ужасный стресс привел их к такому состоянию. И, возможно, если бы предоставилась возможность убить Заки и Мопола, Пипоу нашла бы такое наказание слишком суровым.
С другой стороны, стерилизации для них мало.
Несмотря на то что дельфины и люди относятся к общей культуре и у них общие предки среди земных млекопитающих, они на многое смотрят по-разному. Пипоу больше раздражало похищение, чем насилие. Она была скорее рассержена, чем травмирована. Полностью избежать их пыла ей не удавалось, но с помощью различных трюков – играя на взаимной ревности или изображая недомогание – ей удавалось на долгие периоды избавляться от нежеланного внимания.
Но если я узнаю, что они убили Каа, я съем их внутренности на ленч.
Проходили дни, и ее нетерпение росло. Время Пипоу приближалось. Мой контрацептивный имплант скоро выдохнется. Заки и его приятель мечтают населить Джиджо своими потомками, но я не хотела бы подвергать планету такому проклятию.
И она решила попытаться бежать. Но как это сделать?
Иногда она заплывала в узкий пролив между двумя островами, куда привели ее похитители, и лениво плыла, прислушиваясь. Однажды Пипоу показалось, что она услышала что-то отдаленно знакомое – слабое щелканье далекой стаи дельфинов. Но оно исчезло, и Пипоу решила, что ей послышалось. Заки и Мопол несколько дней вели сани на предельной скорости, она была привязана к саням. Только потом остановились они у этого незнакомого архипелага и сняли с нее повязку, которая делала ее невосприимчивой к звукам. И теперь она понятия не имеет, как вернуться к берегу, у которого поселилась группа Маканай.
Сбежав от этих двух придурков, я, возможно, до конца жизни обреку себя на одиночество.
Ну хорошо, ты стремилась к жизни исследователя. Может существовать участь и похуже этого прекрасного мира, вкусной экзотической рыбы, когда проголодаешься, купания в незнакомых приливах и вслушивания в ритмы, которых не слышал ни один дельфин.
В ее фантазиях была ядовитая красота, и от этого Пипоу чувствовала себя одинокой. Ей было грустно.
В океане звучало эхо гнева, двигателей и странных шумов. Конечно, все дело в перспективе. На шумной Земле эти волны казались бы необыкновенно тихими. Земные моря насыщены звуками транспорта, большая часть этих звуков связана с неодельфинами, которые постепенно приняли на себя управление семью десятыми земной поверхности. Они занимались добычей ископаемых в глубинах, разведением рыб, присмотром за священными глубокомысленными простаками, которых именуют китами, и все большая ответственность ложилась на возвышенных финов, использующих катера, подводные лодки и другое оборудование. Вопреки непрерывным попыткам уменьшить шум, родная планета оставалась очень шумным местом.
Джиджо по сравнению с ней кажется детским садом. Естественные звукопроводящие термальные слои доносят звуки прибоя, обрушивающегося на далекие берега, и постоянные стоны мелких тектонических подвижек на океанском дне. Собственная подводная фауна Джиджо испускает мириады фырканий, щелканий, свистов. Здесь рыбоподобные существа возникли в ходе эволюции или были завезены колонистами, такими как древние буйуры. Некоторые отдаленные громыхания намекают даже на существование огромных животных, медленно и лениво передвигающихся в глубине... возможно, думающих свои долгие медлительные думы.
Дни переходили в недели, и Пипоу научилась различать органические ритмы Джиджо, подчеркнутые оглушительным грохотом, когда самцы отправлялись на прогулку в санях, разгоняя стаи рыб или несясь вдоль береговой линии с красными огнями индикаторов. При таких темпах машина долго не выдержит, думала Пипоу, хотя продолжала надеяться, что один из них раньше сломает себе шею.
Если она уплывет, Заки и Мопол легко выследят ее с санями или без них. Даже когда они оставляли груды мертвой рыбы гнить на плавучих водорослях, а потом пьянели от разложившихся туловищ, эти двое никогда не становились настолько неосмотрительными, чтобы позволить ей украсть сани. Один из них постоянно лежал на санях. И поскольку у дельфинов в сон по очереди погружается только одно полушарие, их совершенно невозможно застать врасплох.
Но вот, пробыв в плену уже два месяца, Пипоу уловила поблизости нечто новое.
Впервые она услышала это, когда ныряла в глубину в поисках вкусного местного краба с мягким панцирем. Похитители забавлялись в километре от нее, ведя сани по сужающимся кругам вокруг испуганной стаи серебристых рыбоидов. Но когда Пипоу ушла ниже пограничного термального слоя, отделяющего теплую поверхностную воду от холодной воды на глубине, шум саней неожиданно стал почти не слышен.
Благословенная тишина вдобавок к кулинарным наслаждениям. В последнее время Пипоу часто ныряла.
Однако на этот раз погружение в глубину не только избавило ее от шума саней. Оно принесло также какой-то новый звук. Отдаленный рокот, канализированный колеблющейся средой. С растущим возбуждением Пипоу узнала шум двигателя! Но таких ритмов она не слышала ни на Земле, ни в других местах.
Удивленная, она быстро вынырнула, заполнила легкие свежим воздухом и снова нырнула, чтобы вслушиваться дальше.
Глубоководное течение отлично переносит звук, поняла она, не рассеивая его, а фокусируя. И в то же время скрывает звуковые колебания. Даже сенсоры саней не могут их уловить.
К несчастью, это означает также, что она не может сказать, как далеко источник звука.
Если бы у меня был дыхательный аппарат... если бы не нужно было подниматься на поверхность за воздухом... я могла бы далеко проплыть, прячась за этим термальным барьером. А так, когда я вынырну, чтобы вдохнуть, они легко обнаружат меня с помощью дальнего сканирования.
Некоторое время Пипоу слушала и наконец приняла решение.
Кажется, оно приближается... но медленно. Источник все еще далеко. Если сделаю попытку сейчас, далеко не уйду. Они меня настигнут.
Однако она не должна позволить Мополу и Заки уловить новый звук. Если придется ждать, нужно их отвлечь, дожидаясь удобного случая.
Есть только один способ добиться этого.
Пипоу поморщилась. Поднявшись на поверхность, она выразила отвращение с помощью вульгарной полухайку тринари:
Пусть солнце выжжет ваши спины,
Пусть жесткий песок оцарапает вам брюхо,
Пока вы не почувствуете дикий зуд .
Как от хорошего триппера!

МАКАНАЙ
Послав приказ с помощью устройства нервной связи, Маканай сложила инструменты своей упряжи в углубление и сделала знак, что осмотр окончен.
Вождь кикви, маленький самец с пурпурным жаберным кольцом вокруг головы, на метр погрузился под воду, расставив все четыре перепончатые руки в жесте благословения и благодарности. Потом повернулся и повел свое племя назад, к ближайшему острову, где у них было поселение. Маканай чувствовала удовлетворение, глядя вслед строю маленьких амфибий, размахивающих копьями с каменными наконечниками.
Кто бы мог подумать, что мы, дельфины, самая молодая зарегистрированная в пяти галактиках разумная раса, сами станем патронами всего лишь несколько столетий спустя после того, как люди начали возвышать нас.
Учитывая все обстоятельства, кикви на Джиджо развивались очень хорошо. Вскоре после того, как их выпустили на коралловый атолл недалеко от берега, они начали размножаться.
В нормальных условиях какая-нибудь из старших рас нашла бы предлог, чтобы отобрать кикви у дельфинов и самой ввести такой перспективный предразумный вид в одно из богатых древних семейств, которые правят кислорододышащими цивилизациями пяти галактик. Но здесь, на Джиджо, дела обстоят по-другому. Они отрезаны от межзвездной галактической культуры с ее обширным, сбивающим с толку комплексом ритуалов, по сравнению с которым древнекитайский императорский двор кажется песочницей для малышей. В положении отрезанного от всех есть свои преимущества и недостатки.
С одной стороны, Маканай не находится под постоянным стрессом, убегая от огромных боевых флотов чужаков, чьи приспособления и устройства недоступны пониманию землян.
С другой стороны, больше нельзя посещать симфонии, оперы или пузырчатые танцы.
Больше никогда не придется ей сносить насмешливое высокомерное отношение патронов, которые считают дельфинов чуть более умными, чем обычные животные.
Но не проведет она больше ни одного ленивого воскресенья в своем уютном жилище в космополитическом Подводном Мельбурне, где за ее окнами в коралловых садах плавают стада разноцветных рыбок, а она тем временем жует пирожки с лососем и смотрит по телевизору «Двенадцатую ночь» – вся труппа состоит исключительно из дельфинов.
Маканай заброшена на необитаемую планету и скорее всего проведет на ней весь остаток жизни, присматривая за двумя небольшими группами колонистов и надеясь, что они будут в безопасности до наступления новой эры. Века, когда обе группы смогут продолжить свой путь Возвышения.
Если считать, что удастся наладить добычу металла, то кикви, очевидно, неплохо вписались в новое место. Конечно, их следует научить племенным табу против уничтожения на охоте какого-нибудь вида местной фауны, чтобы их присутствие не стало проклятием нового мира. Но умные маленькие амфибии уже проявляют определенное понимание, выражая эту концепцию на своем собственном эмфатическом полуязыке:
##Редкое драгоценно !##
##Не есть/охотиться на редких/драгоценных/рыб/зверей!##
## Есть/охотиться только на тех, которых много!##
Маканай чувствовала свою долю участия в этом. Два года назад, когда «Стремительный» собирался покинуть ядовитый Китруп, прячась в корпусе разбитого таннанинского боевого корабля, Маканай взяла на себя ответственность заманить проходящее мимо племя кикви с помощью их же записанных призывов, и группа любопытных кикви прошла через главный шлюз «Стремительного» непосредственно перед тем, как окружающая вода закипела от выхлопов оживших двигателей корабля. То, что тогда казалось простым актом жалости, превратилось в нечто вроде любовной связи, так как дружелюбные маленькие амфибии вскоре стали любимцами всего экипажа. И может быть, заслужили право жить в более подходящем месте, чем этот несчастный Китруп. Приятно, что «Стремительный» совершил в своей безнадежной трагической миссии хоть одно доброе дело.
А что касается дельфинов, кто может усомниться в том, что им хорошо в теплом море Джиджо? Как только узнаешь, какие рыбоиды съедобны, а каких следует избегать, жизнь превращается в выбор предпочтительного блюда, затем всплеск и отдых. Конечно, ей не хватает голозвукового устройства, с его громким воспроизведением китовых песен и барочных хоралов. Но здесь она получает удовольствие, слушая океан, чья звуковая чистота почти так же прекрасна, как его вибрирующая текстура.
Почти!..
Реагируя на слабое ощущение, Маканай повернула свою чувствительную к звукам челюсть справа налево.
Вот оно! Она снова это услышала. Отдаленное громыхание, которое в подводной какофонии Земли могло бы остаться незамеченным. Но здесь оно явно выделяется на фоне нормального шума течений и приливов.
Ее пациенты – несколько десятков дельфинов, которых стресс-атавизм низвел до детской невинности, – называют такие шумы буджум. Или используют восходящую трель на дельфиньем праймале – ту самую, которая обозначает неведомых чудовищ глубин. Иногда эти далекие шумы как будто действительно намекают на существование огромных живых существ, грохочущих низким басом, самодовольно уверенных, что все обширное море принадлежит им. А может, это просто шум разлаженного двигателя какого-нибудь брошенного корабля, бесцельно блуждающего в океанской безмерности.
Оставив за собой атолл кикви, Маканай поплыла к подводному куполу, в котором они с Брукидой и несколькими сохранившими разум санитарами устроили базу, откуда можно следить за подопечными. Приятно будет хоть ненадолго уйти от непогоды. Прошлой ночью пришлось обходиться без обычных удобств: она присматривала за пациентами во время бури. Тревожное испытание.
Мы, современные неодельфины, избалованны. Потребуются годы, чтобы мы снова привыкли жить на природе, без жалоб принимая то, что она посылает нам, не строя амбициозных планов ее завоевания.
Эта человеческая сторона в нас должна угаснуть.
ПИПОУ
На следующее утро она предприняла попытку к бегству.
Заки спал с похмелья на большом пласте водорослей, а Мопол уплыл на санях, гоняясь за несчастными пингвино-подобными морскими птицами, которые пытались кормить своих птенцов поблизости от наветренного берега острова. Казалось, это подходящая возможность, но главная причина, по которой Пипоу выбрала именно этот момент, была простой. Поднырнув под пограничный термальный слой, Пипоу установила, что отдаленный рокот ослабел, он словно свернул в сторону, затихая с каждым часом.
Теперь или никогда.
Пипоу надеялась сначала украсть что-нибудь с саней. Инструментальную упряжь, например, или дыхательную трубку, и не только из практических соображений. В нормальной жизни мало кто из неодельфинов проводит целый день, не пользуясь киберинструментами, которые контролируются нервной связью с полушариями мозга. Но уже несколько месяцев два ее «мужа» не позволяют ей ни к чему подсоединяться. И невральный клапан за левым глазом зудел от того, что им не пользуются.
К несчастью, Мопал почти всегда спит на платформе саней, оставляя ее только для еды и испражнений.
Он будет очень несчастен, когда сани наконец выйдут из строя, подумала Пипоу, и эта мысль слегка утешила ее.
Итак, решение принято, кости Ифни брошены. Пипоу пустилась в путь с теми способностями и оборудованием, какими снабдила ее природа. Совершенно нагая, устремилась она в неведомое море.
Для Пипоу побег начинался совсем не так, как в человеческих романах или голофантазиях. В таких историях героине труднее всего приходилось в начале, когда нужно было уйти. Но тут Пипоу не мешают ни стены, ни запертые комнаты, ни собаки, ни проволочная изгородь. «Охранники» позволяют ей уходить и приходить, когда вздумается. В таком случае проблема не в начале, а в том, чтобы выиграть как можно больше времени, прежде чем Мопол и Заки поймут, что она убежала.
Сначала ей помогало скрыться погружение под пограничный термальный слой. Обнаружить ее можно, только когда она выныривает, чтобы перевести дыхание. Но долго так плыть она не может. Дельфины вида tursiops не приспособлены к жизни глубоко под водой, и в глубине ее скорость втрое ниже той, что она способна развить на поверхности.
Поэтому, когда остров еще был виден сзади на горизонте, Пипоу прекратила красться в глубине и предприняла серьезную попытку убежать – с помощью мощных изгибов тела и ударов плавниками она устремилась в сторону солнца, изредка ныряя поглубже, чтобы уточнить направление к далекому грохоту.
Было восхитительно скользить по вершинам волн, извлекая из организма все, на что он способен.
1 2 3 4 5 6 7 8