Что я буду там делать?
Надо подумать, о чем говорить, если придется говорить, что отвечать, если придется отвечать.
Постепенно пустой вагон наполнялся народом, и он успокоился. Все нормально. Я, известный писатель, еду на Франкфуртскую ярмарку, и в этом нет абсолютно ничего особенного, все в порядке вещей.
Но черт побери, разве я мог еще несколько лет назад об этом мечтать? Я и писателем не мечтал быть, все вышло случайно… В моей жизни вообще много случайностей, но эта, пожалуй, самая счастливая. А по-настоящему привлекательных девушек что-то не видно, что-то мне они не нравятся… Грубые, какие-то бесполые и все, как одна, не отрываются от мобильников. Наверное, я стал старый и ворчливый.
Это я писатель еще молодой, а мужик уже старый, папик… Именно таких, как я, эти юные особы называют папиками… Какая гадость!
* * *
Сориентироваться на франкфуртском вокзале было не так-то просто, к тому же там почему-то стоял лютый холод. Впрочем, и на улице не слишком тепло, а на вокзале просто колотун. Он даже заглянул в какой-то магазинчик, чтобы согреться, и купил там теплые перчатки. Вот что значит осень. В марте на Лейпцигской ярмарке тоже было страшно холодно. В соответствии с московскими и интернетовскими прогнозами все оделись легко, а поскольку на календаре была весна, то найти в Лейпциге теплые перчатки оказалось невозможно. Смешно, ей-богу, опять я на книжную ярмарку приехал — и опять мерзну… Только в Лейпциге все было как-то мило и уютно, а тут…
Наконец он нашел то, что счел главным выходом, и остановился у эскалатора. Тут я сразу увижу Владьку. Только бы не опоздал, а то как я найду этот чертов павильон и стенд, говорят, ярмарка — это целый город…
— Федька!
— О, Владя! Не опоздал, молодчина!
Они обнялись.
— Ну, писатель, дай на тебя поглядеть в новом качестве! Постарел, но… Есть в тебе что-то эдакое, писательское!
— Ад ладно тебе! Сколько ж мы не виделись, лет семь?
— Восемь! Когда я уезжал, ты вроде и не собирался писать. Или это было тайной мечтой?
— Даже и не мечтал никогда, а вот начал и не могу остановиться!
— И не надо! Я в Интернете смотрел, у тебя определенный успех!
— В общем да, как ни странно. А ты хоть читал что-нибудь?
— А как же! «Удача с нами!» Любимая книжка моего сына!
— Сколько ему?
— Уже шестнадцать.
— С ума сойти! Ну, Владька, надо мчаться, а то у меня в час…
— Да тут езды пять минут, правда, там надо еще дойти, но все равно успеем. А вот после твоего триумфа…
— Типун тебе на язык!
— Ладно, после твоего провала…
— Еще один типун, нет, лучше два. Так что после?
— Пойдем обедать куда-нибудь в хорошее место, я приглашаю!
— Заметано!
* * *
— Федор Васильевич, наконец-то! — кинулась к нему знакомая девушка из издательства. — Идемте скорее!
— Людочка, а что это все-таки будет?
— Да ничего особенного, постоите час на стенде, и все! Книжки подпишете, если надо! — запыхавшись, бросила девушка.
У стенда с его книгами стоял высокий столик, почему-то напомнивший ему аналои, хотя крышка не была покатой и на нем лежало не Священное Писание, а его собственные книги. Но тут к нему подошел кто-то из руководства, пожал руку, выразил восхищение — не столько книгами, сколько их тиражами.
— Федька, ты тут пока купайся в славе, а я пойду поищу знакомых! — бросил Владька и исчез.
К стенду почти все время подходили люди. Он знал, что в первые дни на ярмарку не пускают простых посетителей, а только специалистов — издателей, книготорговцев, распространителей. Тем приятнее было выслушивать комплименты. Ну и давать автографы. Профессионалы все-таки.
Подошел известный писатель-детективщик, по книгам которого как раз неделю назад показывали бездарнейший сериал. Он сразу обратился к Валентину Геннадьевичу, который представлял тут издательское руководство:
— Приветствую, Игнатьич!
— Геннадьевич, — скривился тот.
— Извини, старик, я тут все на свете забыл! Представляешь, в Москве уже открыли ресторан «У Вишни!». — Вишня — фамилия его героя, сотрудника всех на свете спецслужб без страха и упрека. — Я им сразу заявил, что они должны мне платить процент за использование имени героя! И пусть не говорят, что имели в виду Остапа Вишню или просто плодовое дерево! — Он громко расхохотался.
— Как ты считаешь, я прав?
— Прав, Гога, прав, но извини, сейчас не твое время, я занят.
Тот смерил Федора невидящим взглядом, кивнул и удалился, в твердом сознании своего величия.
Господи, не дай мне превратиться в такого же самовлюбленного кретина, взмолился он.
Стоять так у «аналоя» было довольно тягостно, и он украдкой то и дело поглядывал на часы. Еще целых двадцать минут! Но тут он заметил Владю, который появился с двумя женщинами. Одна из них была рыженькая и пухленькая, цвет глаз, правда, он не мог разглядеть, но лет ей было от силы двадцать пять! Другая, высокая и худая, о чем-то оживленно беседовала с Владей, а пухленькая и рыженькая только кивала в такт чужому разговору, словно поддакивая худой и высокой. Владя помахал Федору рукой: мол, я тут и все помню, он даже слегка щелкнул себя по горлу — выпьем, дружище, как и собирались. Валентин Геннадьевич как раз говорил Федору, что удивлен до крайности — на рекламу его романов практически ничего не потрачено, а тиражи растут, спрос огромный. И вообще всячески выражал Федору свое восхищение. Что ж, это было довольно приятно, тем более что можно будет повторить его слова Владе в присутствии рыженькой и пухленькой. Она моложе меня лет на двадцать, надо производить впечатление на барышню. Одного мужского обаяния может быть недостаточно. Тем более что она явно тоже занимается книгами.
Наконец мероприятие закончилось. Валентин Геннадьевич долго тряс ему руку, а кто-то проворно убирал с «аналоя» оставшиеся книги. Следующей была дамская писательница. Она рассеянно кивнула ему.
— Ну, Федька, поздравляю, ты, говорят, пользуешься бешеным спросом! А вот познакомься, это моя давняя подруга Геля, а это ее незаменимая помощница Мака!
Высокая протянула ему руку, а пухленькая зарделась.
— Ой, я читала вашу повесть «Медленно, но верно». Мне так понравилось! — поспешила вставить Мака.
Интересно, что это за имя — Мака?
Глаза у нее оказались серо-зеленые. Не то! Хотя она в общем вполне миленькая.
— Геля, вы правда не можете уйти? — спросил Владя.
— Да нет, я ж тебе все объяснила, — не без раздражения ответила приятельница Влади. — Нам не на кого оставить стенд, а у нас еще не все готово.
Так что не обессудь! — Голос у нее был низкий, прокуренный.
— Жаль, а я думал, мы вместе пообедаем! А может, отпустишь с нами Маку? Обещаю, мы ее покормим и отправим назад!
— Я не вправе оставлять Маку без обеда! — сухо проговорила Геля. — Если хочет, пусть идет.
— Ой, нет, что вы, я не могу… Нет-нет, ни в коем случае, я никуда не пойду, — заторопилась Мака, и видно было, что ей ужасно хочется пойти с ними, но она не решается.
— Ну что ж, тогда мы двинули, а, Федя?
— Ну да, наверное…
Ему вообще-то хотелось посидеть вдвоем со старым приятелем, вспомнить молодость, рассказать о том, как он начал писать и что пишет теперь, а с другой стороны. Мака все же заинтересовала его. Но она никуда не денется, в конце-то концов! Завтра с утра он ее разыщет и пригласит куда-нибудь. Надо надеяться, эта Геля отпустит ее часа на два, когда ей будет удобно. Или же сама уйдет, а он останется с Макой дежурить на стенде. Тоже неплохо!
— А где ваш стенд? — спросил он у Маки.
— Вон там, А-восемнадцать!
— Я непременно зайду завтра!
* * *
— Ой, Ангелина Викторовна, вам Головин понравился? — спросила Мака, сидя на корточках у ящика под стендом.
— Что ты там ищешь?
— Плакат!
— Да вот же он лежит.
— Ой, правда! Вот я дура! Ищу-ищу!
— Меньше надо на мужиков заглядываться, — с легким смешком заметила Ангелина Викторовна.
Мака вспыхнула;
— Да я… Я просто хотела спросить, почему мы его не издаем?
— Во-первых, он нам не по карману уже, а во-вторых, не по профилю.
— А вы его читали?
— Да, что-то читала. Джек Лондон для бедных.
— Что значит «для бедных»?
— Только то, что он все-таки не Джек Лондон.
— Но Джек Лондон тоже ведь писатель не первого ряда!
— Может, и не первого, но я его обожаю.
— Как странно! — удивленно протянула Мака.
— А что тут странного?
— Я не думала, что вы… А Головин вам совсем не понравился?
— Почему же? Он хорошо пишет, у него отличный слог, это в наше время редкость, особенно среди популярных авторов. Так что Головин твой вполне съедобен.
— Почему — мой? — вскинулась Мака.
— Ну он же тебе понравился, не отпирайся.
— Вообще-то да, — опять вспыхнула Мака. г Интересный мужчина. Плечи такие широкие.., надежные… И вообще…
— Вот и займись.
— А он женат?
— Понятия не имею. Слушай, где у нас Северянин?
— Вот он! Куда его лучше постаметь?
— Сюда!
Издательство «Фатум» делило стенд еще с одним новым издательством, специализирующимся на архитектуре. Его тоже возглавляла женщина, Инна Николаевна Вешко, красивая, но непомерно толстая и непомерно энергичная. От ее энергии у Ангелины Викторовны начинала болеть голова, а от ее туалетов рябило в глазах. А вот ее помощник Артур оказался милым парнем, готовым служить всем трем женщинам. Но ему явно приглянулась Мака.
— Ангелина Викторовна, — робко обратился к соседке Артур, — извините, а что это за имя — Мака?
— Тамара, — ответила Геля и усмехнулась про себя. Ничего тебе, парень, не светит. Во-первых, у Маки совсем другие устремления, а во-вторых, твоя начальница быстро даст тебе укорот. Она дама не промах.
— Да? Спасибо, — пролепетал Артур.
А вот у Маки как раз может что-то получиться, этот Головин, кажется, положил на нее глаз. Во всяком случае, смотрел на девчонку с явным удовольствием. Надо будет разузнать у Влади, что он за тип, а то я обещала Макиной маме приглядеть за ней…
* * *
— Слушай, Владя, я что-то проголодался, просто жуть. Пошли скорее, а то недолго и дуба дать! Даже голова кружится!
— Это у тебя головокружение от успехов, — засмеялся приятель. — Сейчас мы пойдем в одно клевое итальянское заведение, останешься доволен.
— Ладно, мне все равно, хоть в китайское, лишь бы поскорее.
— В китайское — это без меня, терпеть не могу всякую восточную шамовку, мне кажется, там обязательно подсунут каких-нибудь червяков или насекомых. Фи!
— А в итальянской кухне все эти дары моря…
— Я их никогда не беру, и дело с концом. Если я закажу рыбу, это будет рыба, если мясо, то мясо!
— А если макароны, то макароны?
— Вот именно!
— Знаешь, однажды в итальянском ресторане в Вене мне вместо нормальной горячей рыбы подали какую-то соленую холодную гадость, меня едва не стошнило после нее.
— Значит, ты что-то не то заказал. Она была холодная в каком смысле? Остывшая или…
— Нет-нет, просто холодная. Так, видимо, полагалось.
— Языки надо учить, я давно тебе твержу.
— И ты абсолютно прав! Ладно, пусть будет итальянский ресторан. Ты же меня проконсультируешь?
— Бесспорно! Признайся, старик, ты положил глаз на Маку?
— Да ну, глупости, хотя она аппетитненькая.
— Ты по-прежнему ничего не понимаешь в женщинах!
Но тут они пришли. Итальянский ресторан оказался небольшим, уютным, с миловидной и весьма приветливой хозяйкой-итальянкой.
Владя придирчиво выбирал вино, требуя, чтобы оно ни в коем случае не было венецианским, и заказал массу всяких блюд.
— Владька, а мы не лопнем?
— Молчи, примитивный тип! Я знаю, что и как надо заказывать, чтобы получить удовольствие и не обожраться. Положись на меня.
— Так и быть. Слушай, а почему ты сказал, что я ничего не понимаю в женщинах?
— Потому что положить глаз на Маку, когда рядом Ангелина…
— А что такого в этой Ангелине? Ни кожи, ни рожи.
— Вот я и говорю, что ты так же ничего не понимаешь в женщинах, как в тонкостях кулинарии. Если хочешь знать. Мака — это картошка с селедкой, а Геля… — он поцеловал кончики своих пальцев, — Геля весьма изысканное и очень дорогое блюдо. Но у тебя вкусы всегда были примитивные.
— Да ладно, тоже мне гурман нашелся! Особенно если вспомнить твою Зойку!
— Да, Зойка была девчонка простая, без затей…
— В жизни не видел девки вульгарнее!
— И на старушку бывает прорушка, — засмеялся Владя.
— Что ж ты сам не займешься этой Ангелиной, а?
— О, наш поезд давно ушел. Я еще в юности понял ей цену, а она на меня и не глядела. А когда я через несколько лет сделал новый заход, она уже была замужем и с ребенком… А ты не обратил внимания, какая она элегантная?
— Нет, только заметил, что тощая. И немолодая к тому же!
— Тридцать девять, по-твоему, это уже старость?
— Ну в принципе для бабы — да.
— А я вот молоденьких не люблю. Что с ними делать?
— А то ты не знаешь?
— Фу, Федя, все не так примитивно.
— Да ладно тебе, просто у меня нормальные, здоровые вкусы, а ты некоторым образом извращенец!
— Пусть так, не будем ссориться, старик! И вообще, давай-ка лучше выпьем за тебя! Не ожидал я, что ты вдруг начнешь писать.
— Я и сам не ожидал, — рассмеялся Федор Васильевич.
— А как это тебе в голову взбрело?
— Хочешь, расскажу, только закажи мне лучше граппу, не люблю я эту кислятину!
— Ты это дивное вино называешь кислятиной?
Боже, зачем ты дал талант писателя такому убогому типу! Ну так что тебя заставило взяться за перо?
— Ты не поверишь, но Ольга Митрохина.
— То есть как? — поперхнулся Владя.
— А вот так! Она мне позвонила в момент, когда я был в жутком состоянии. Умерла Вера, все валилось из рук, фирмочка, которую мы создали с двоюродным братом, обанкротилась, и тут вдруг Ольга… мне нужна была тогда жилетка, вот я и воспользовался, пригласил ее в кабак и выложил все свои печали…
— Ишь ты, как по-писательски звучит «все свои печали»!
— Да ну тебя…
— Прости, старик, я тебя слушаю!
— Ольга вот тоже выслушала меня, а потом говорит: «Федя, а не хочешь попробовать пойти к нам консультантом?» Она тогда работала администратором на каком-то сериале про золотодобытчиков.
— Да, в этом ты разбираешься.
— Обещала хорошо платить и все такое. Одним словом, я согласился, чтобы не удавиться от тоски.
Мне дали сценарий. Это было такое говно — ни в сказке сказать, ни пером описать. Я Ольге честно об этом заявил, а еще добавил, что тут надо все в корне менять. Однако менять что-либо, ну кроме каких-то мелочей, было уже поздно, но Ольга все же познакомила меня с режиссером. Я все ему объяснил, он, вопреки Ольгиным ожиданиям, ко многому прислушался и утвердил меня консультантом, хотя продюсер долго упирался. Мне платили что-то, но я был при деле, и потом, там была одна девушка-гримерша…
— Ага, опять подножный корм!
— Владька! Она была очень миленькая… Словом, я стал приходить в себя и в одну прекрасную ночь вдруг подумал: этот сценарий написан по какому-то роману. Я его прочитал, тоже то еще говно. Я мог бы написать не хуже, а уж тему-то знаю в сто раз лучше… И я написал повесть, буквально за полтора месяца, без всяких мук творчества, просто садился с утра за компьютер и писал, пока задница не онемеет. И чувствовал, что занимаюсь своим делом. Это было удивительно! А когда дописал, прочитал и сказал себе: черт возьми, а ведь это здорово и наверняка многим понравится. Показал Ольге, она пришла в восторг, отнесла режиссеру, тот тоже одобрил и предложил вместе написать по моей повести сценарий.
Но я отказался, я уже не хотел никакого кино, мне было жалко свою повесть, я уже знал, что киношники делают с литературными произведениями… И я отнес рукопись в одно издательство. Мне там сказали, что повесть хорошая, но слишком маленькая, чтобы выпускать отдельной книгой. Напишите, мол, еще одну и приносите. А мне только того и надо! Я засел за компьютер и через полтора месяца написал вторую. Понес в то издательство, а там все редакторы поменялись, никто про мою повесть и слыхом не слыхал. Я разозлился и сказал: «Вы об этом еще пожалеете!» Там только рассмеялись! А сегодня директор того издательства, когда я на стенде стоял, вокруг меня кругами ходил, извинялся, признавал свои ошибки. Знаешь, я, как теперь говорят, проперся!
— Надо думать!
— А потом я показал свои повести одному соседу, который работает в журнале, и он посоветовал обратиться в издательство «Гриф». Я пошел туда, и через неделю меня пригласили подписать договор.
Заплатили гроши, но обещали выпустить очень быстро. И правда, через три месяца книжка вышла! Что со мной было! Я чуть не умер от счастья!
— Извини, а на что ты жил это время?
— За консультации продолжали платить, и еще я на машине бомбил по ночам. Это было счастливое время, Владька! Днем я писал, часов до пяти, потом спал до десяти, с десяти до трех-четырех левачил… И мне ничего другого уже не хотелось. Но через пару месяцев вдруг выяснилось, что моя книжка хорошо продается, и мне предложили написать еще одну, а у меня уж она готова, и тогда они сами мне гонорар прибавили. Так вот и пошло… А теперь я у них, можно сказать, один из главных авторов.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Здравствуй, груздь!'


1 2 3