Здание пустовало еще до его рождения.
– Гарем.
– Правда? – В ее глазах разгорелось любопытство, сменившее печаль и удачно отвлекшее ее. – Так здесь вы прячете своих женщин?
– В общем-то, нет. А вот под дворцом есть темница и сеть подземных переходов…
– Шутишь?
– Испугалась? – Он потрогал дверь в здание и обнаружил, что она заперта. – Гарем пустует много лет. По-моему, моя бабушка поставила ультиматум тогдашнему королю, который склонялся перед всеми ее желаниями.
– Здорово. Похоже на романтическую легенду.
– Ну, не знаю. – Но если так можно заставить ее глаза сиять, он выяснит подробности.
– Интересно, – она заглянула в окно.
Кардал встал сзади нее, оперся плечом о стену.
– Что тебе интересно?
– Каково жить в гареме. – Джессика все пыталась разглядеть хоть что-то через мозаику окна. – Ждать, пока тебя вызовут к правителю. Выберут.
– Это нечто большее, чем секс, – пояснил он, заметив румянец на ее щеках. – В старые времена существовала необходимость произвести на свет больше детей, чтобы обеспечить продолжение линии наследования. Младенческая смертность была очень высока. Теперь развитие медицины не требует таких мер.
– А твой гарем – женщины всего мира, – она встретилась с ним глазами, ожидая опровержений.
Кардал искал утешения и забытья в объятия многих и не получил их нигде. Тут ее мнение тоже было с изъяном, но к чему оправдываться? Что бы она ни думала, не имеет значения. Изменить ничего нельзя.
Она между тем улыбнулась:
– И что, когда исследовали мою жизнь, сделали ли заключение о моей пригодности для гарема?
Взгляд Кардала был приковал к ее губам, его сердце забилось чаще.
– Есть только один способ ответить на твой вопрос.
– Какой?
Он выпрямился, обхватил ладонью ее щеку, большой палец руки прошелся взад-вперед по ее губам.
– Вот какой, – ответил он, опуская голову.
Губы, способные завлечь мужчину без единого произнесенного слова, на вкус были еще восхитительнее, чем с виду. Их мягкость Кардал предвкушал, но нежданная неискушенность воспламенила его кровь. Он обхватил ее лицо обеими руками, запустил пальцы в волосы и все никак не мог оторваться.
Со слабым стоном Джессика приникла к Кардалу, положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце. Прикосновение выпустило на свободу вихрь его желания, готовый закружить и унести их обоих. А он ведь не собирался… Подняв голову, Кардал загляделся на ее околдовывающий, припухший от поцелуев рот.
– Пора, – он сглотнул, пытаясь создать иллюзию спокойствия, – я отведу тебя внутрь.
– От-отличная мысль.
Идя назад, Кардал старательно избегал случайного прикосновения к ней. Два года он жил призраками прошлого. С появлением Джессики призраки вдруг побледнели. Странно. И нежелательно.
Он свыкся с болью и не желал изменений. Ему не нужен груз дополнительных разочарований. Позволяя себе отношения со множеством женщин, с этой он связываться не хотел. Выяснилось, что она опасна для так старательно культивируемого им безразличия.
Зная, что предстоит встреча с прессой, Джессика считала, что достаточно подготовилась к приему. Она ошиблась. И черное стильное платье не помогло. Так же, как и тиара с бриллиантами, как и профессионально наложенный макияж. Единственное, что спасло ее от полного и окончательного конфуза, – присутствие рядом Кардала.
Он изумительно выглядел в черном смокинге и белоснежной рубашке. Но Джессика не успела полностью оценить его внешний вид, поскольку почти сразу было объявлено о ее бракосочетании с его королевским высочеством Кардалом Хурани. После паузы, продлившейся не так долго, как хотелось бы, журналисты начали засыпать их вопросами. Кардал легко отбивался от них.
– Как вы встретились?
– Неужели теперь женские сердца по всему миру разобьются?
– Вы действительно решили остепениться?
Ей припомнился гарем, куда мужские представители семьи веками ходили удовлетворять свои потребности, которые она стала понимать чуть лучше после поцелуя Кардала – поцелуя, едва не увлекшего ее за опасную черту. Ощущение его мускулистого тела рядом со своим разбудило желания, наличие которых она никак в себе не предполагала.
– Откуда вы, принцесса?
Выкрикнутый вопрос вернул Джессику в куда менее приятное настоящее.
– Как вам удалось загарпунить принца-бабника?
– Вы говорите о нем, словно о рыбе, – ответила Джессика.
Хотелось зажмуриться от ярких вспышек, она подавляла желание заслонить глаза рукой. Жутко было отвечать вслепую, не видя, с кем разговариваешь.
– Чем вы занимаетесь?
– Вы будете работать дальше?
– Когда вы собираетесь завести ребенка?
– Вы уже беременны?
Личные вопросы, задаваемые так бесцеремонно, воспринимались как некое оскорбление. После последнего она задохнулась, словно ей плеснули в лицо грязью.
Кардал обнял ее за талию, прижал к себе.
– Достаточно. Интервью окончено.
Следующее, что она почувствовала, – как он тянет ее прочь из зала. Они прошли через несколько дверей, закрывая каждую за собой. Лишь после этого шум немного стих. С балкона открывался вид на далекие огни города.
– Беру свои слова назад.
– Какие слова?
– Я говорила, что ты не можешь стать для меня хорошим советчиком по части общения со средствами информации. Я была неправа. Здорово мы сбежали.
Он слегка поклонился.
– Счастлив твоим одобрением.
Его неожиданное амплуа спасителя обескуражило Джессику. Неужели семейные пороки у нее в крови? Единственным ее наследством от матери стала осторожность в поведении с мужчинами. А похождения конкретно этого индивида доказывают, что он понятия не имеет о верности и постоянстве. Тогда что с ней происходит? Может, он благородный негодяй? Или такое словосочетание неправомерно? Или она сама дуреха, придающая ситуации больше значения, чем она заслуживает?
Они стояли рядом в лунном свете. Последний раз, оказавшись с ней наедине, он ее поцеловал. Губы Джессики закололо. Чтобы стряхнуть наваждение, ей потребовалось что-нибудь сказать.
– Ты прекрасно умеешь обращаться с прессой.
– У меня большая практика. Как член королевской семьи, я рожден для жизни на публике. Мой долг – служить народу Бхакара.
– Женской его части? – не удержалась Джессика.
Напряжение явно не желало отступать. Слова выскочили раньше, чем она успела их удержать. Грубость не была ей свойственна, но его поцелуй лишил ее душевного равновесия. Возможно, действовали механизмы защиты.
Кардал стоял спиной к свету, поэтому выражение его лица оставалось невидимым. Но было заметно, как дрогнуло от напряжения его тело.
– Я – министр безопасности и финансов. – Фраза прозвучала четко и ясно.
– Удивляюсь, что у тебя находится для этого время, когда ты постоянно гоняешься за женщинами по всему свету. – Опробованное оружие позволяло держаться от него на расстоянии.
– Так трудно поверить, что я могу поставить обязанности превыше личных удовольствий?
– Естественно.
– Глупышка, – мягко произнес Кардал. – Не такой уж я мерзавец.
– Значит, скандальные фотографии сфабрикованы? И все, что я читала, ложь?
– Нельзя верить ничему напечатанному, кроме легальным путем полученных интервью.
– Следовательно, несмотря на то, что пишут, ты до сих пор находишься в поисках настоящей любви?
Он сунул руки в карманы брюк, ломая идеальную линию костюма. Отвернулся в сторону, сжал зубы.
– Нет. Я уже не ищу настоящую любовь.
Признание ее удивило.
– Ты уже любил?
Джессика надеялась, что говорит спокойно, хотя никакого спокойствия не ощущала. Ответ не имел для нее никакого значения, тем не менее она обнаружила, что нетерпеливо ждет его.
– Да, – наконец отрезал он. – Любил. Она умерла.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Если в газетах и печаталась информация об этом, Джессика ее пропустила. И неудивительно – слишком далеко от нее были проблемы королевских особ. Но при виде страдания, промелькнувшего на его лице, она почувствовала себя гадко. Единственным ее оправданием могло послужить то, что подобное ей и в голову не приходило. Смерть обходит богатых и удачливых.
Понятно, что рассуждать так глупо. Смертельные болезни не разделяют людей на бедных и богатых.
– Что случилось?
Теперь видно было его лицо, темное от накатывающих волн гнева.
– Несчастный случай.
Не болезнь?
– Какой?
– Нам не давали ни минуты покоя журналисты, жаждущие фотографий, пикантных подробностей, оговорок, из которых можно раздуть скандал. – Кардал подошел к низкой балконной перегородке и посмотрел вниз, где мерцали огни города. – Антонию их вечное присутствие огорчало, и мы прилагали неимоверные усилия, чтобы остаться наедине. Она упорно настаивала, чтобы водитель попытался оторваться от орды репортеров, хотя мы оба пытались ее успокоить. Дорога была мокрая. Машина перевернулась. Она умерла мгновенно. Я, к сожалению, выжил.
Теперь Джессику пугало уже отсутствие гнева.
Придвинувшись к Кардалу, она положила руку ему на рукав. Он взглянул на нее, луч света остановился на шрамах у него на губе и на щеке. Она потянулась погладить их, он дернулся прочь.
– Ты их там получил? – спросила она.
– Какая разница?
Значит, да. О боже.
– Кардал, я не знала, иначе ни за что не стала бы затрагивать такую болезненную тему. Мне очень жаль. Прими мои глубокие соболезнования по поводу смерти твоей жены…
– Не жены, – прервал он с новой вспышкой ярости.
– Но если ты любил ее…
– Король упорно цепляется за традиции, и я был помолвлен с другой.
Со мной, поняла Джессика. Именно она стояла между ним и женщиной, которую он безнадежно желал и не мог обрести.
Джессика ощутила себя ответственной, хотя это было глупо – она тогда не знала о нем, о Бхакаре и о традициях, требовавших этого брака.
– Кажется, я понимаю твою враждебность к отцу. Почему же, в сложившихся обстоятельствах, ты согласился на наш брак?
Жесткое выражение его глаз заставило ее вздрогнуть.
– Потому что это теперь не имеет значения.
Словно все женщины утратили право на его уважение лишь потому, что он слишком любил одну. Джессика была поражена и пристыжена. Насколько она ошибалась, вынося свое суждение о нем, а ведь он всегда был подчеркнуто вежлив. Успешно скрывая тлеющие в душе ярость и обиду.
По собственному опыту она знала, что самые горькие слезы над могилой льются, когда что-то осталось несказанным и несделанным. Что не смог сделать или сказать Кардал?
* * *
– Я устроил так, что ты будешь брать уроки верховой езды, – сказал Кардал наутро после приема.
Он никак не мог понять, почему рассказал Джессике об Антонии. Возможно, Джессика спровоцировала его. Или ее низкое мнение о нем ему надоело. В любом случае она заставила его переживать, что его совсем не устраивает. Тем важнее скорей организовать ее встречу с родными и отослать обратно в Америку.
Велев Джессике надеть джинсы, он проводил ее до просторной площадки для тренировок. Они остановились у изгороди, где ее ждала оседланная кобыла.
– У тебя есть опыт обращения с лошадьми?
– Зачем мне учиться ездить верхом?
– Мне казалось, ты желаешь встретиться со своей семьей.
Она заложила за ухо выпавшую прядь.
– Не вижу, как одно связано с другим.
– Чтобы повидаться с одной тетей, тебе потребуется овладеть основами верховой езды.
– Да зачем?
– Кочевники сейчас перебрались в летний лагерь на холмах. Туда добираются верхом.
Отшатнувшись, она недоверчиво уставилась на него.
– Почему бы нам не полететь на вертолете? Твой брат уже рассказывал мне о яхте, самолет я видела. Наверняка и вертолет имеется.
– Имеется. Но местность там слишком изрезанная. – Он скрестил руки на груди и попытался сдержать улыбку. Джессика обладала умением представлять грандиозное чем-то совершенно заурядным. – Итак, я спрашивал, что тебе известно о лошадях.
– Я видела их в кино и по телевизору. Это считается? – Животное, стоящее рядом, вскинуло голову и презрительно фыркнуло. Джессика рассмеялась: – Не прошло.
За нарочитой беззаботностью ответа ей не удалось скрыть опаску, с которой она поглядывала на лошадь.
Кардал залюбовался игрой золотого солнечного луча в ее волосах. И решил, что она сама похожа на этот драгоценный металл – золото – силой духа, вскрыть которую можно было, лишь копнув поглубже.
Продолжая разглядывать лошадь, Джессика прикусила зубами губу. Он невольно припомнил жажду, разбуженную в нем их поцелуем. Слабость, которой он не поддастся вторично. Джессика считает его бесчувственным и недалеким, но он докажет, что достоин доверия, не нарушив своего обещания. Еще один поцелуй может серьезно повредить его решимости.
– Считается только практический опыт, – хмыкнул он.
– Ладно. Тогда покажи мне того, кто научит меня, что делать.
– Тебя буду учить я.
– Ты?
Кардал мог бы пригласить одного из высококвалифицированных специалистов, но не захотел. По какой причине? Он и сам не знал.
– Да. Я опытный наездник, – сказал Кардал.
Она открыла рот, чтобы что-то возразить, и он приложил палец к ее губам, призывая к молчанию и ненавидя себя за желание использовать губы вместо пальца.
– Не вздумай говорить, что читала о моих подвигах.
Ее щеки порозовели.
– Я хотела сказать, что не могу злоупотреблять твоим временем. – И она уставилась в землю.
Похоже, она действительно чувствует себя виноватой. Впрочем, куда важнее, почему он рассказал ей о своей трагедии. Возможно, тут сыграли свою роль ее растерянность перед бандой журналистов и его инстинктивная потребность стать ее защитником.
Поддев ее подбородок кончиками пальцев, он заглянул ей в глаза.
– Не могу поверить, что тебя так сильно смущает потраченное мной время.
– Какие еще могут быть причины? – Она попыталась уклониться от ответа, но правды не скроешь.
– Возможно, ты чувствуешь, что судила обо мне неверно?
Ее взгляд снова скользнул в сторону.
– Признаю, что была неправа, веря, будто ты не способен на искренние чувства. Но факт остается фактом – твое имя связывают со многими женщинами.
Значит, она не перестала считать его охотником за женщинами. И отлично. Предложить ей ему нечего, а дурное мнение о нем удержит ее на расстоянии.
– Женщин было много, – признал он. – Но женат я на одной.
– Временно.
– Согласен. Но пока свре внимание я буду уделять только тебе.
– Чего я и боялась, – пробормотала она.
– Не понял?
– Наплачешься ты со мной.
– Со своей стороны, – улыбнулся он, – обещаю подготовить тебя к этому путешествию и лично сопровождать, чтобы тебе не было причинено никакого вреда.
– Неужели тебе больше нечем заняться?
– Я уже сделал соответствующие распоряжения. Кроме того, я обещал помочь тебе повидаться с семьей. Чтобы ты ни читала обо мне, я человек слова.
– Ладно. – Она посмотрела на лошадь и снова прикусила губу. – Так… С чего начнем?
– Как в любых других случаях, сперва надо подружиться.
– Говори, что делать.
– Мудрое решение. – Он взял ее руку и положил на шею животного. – Погладь ее – пусть привыкнет к твоим прикосновениям и запаху.
Джессика подчинилась его команде, и теперь он завороженно следил, как маленькая белая рука движется туда и обратно. Запах этой женщины будоражил его чувства, внезапно он ощутил острое возбуждение.
– Если ты готова, – произнес он, тревожась от заметной хрипоты своего голоса, – пора в седло.
– Хорошо, – выдохнула она.
– Поставь левую ногу в стремя, рука на седле. Затем оттолкнись и перекинь правую ногу через спину лошади.
Ее движения были медленными, неловкими, у него руки чесались ей помочь. Но он не стал – по двум причинам. Джессике следует научиться. А белая блузка и потертые джинсы просто притягивают его. Он не доверял себе там, где речь заходила о прикосновениях к ней.
Успешно усевшись в седло, она улыбнулась ему с высоты.
– Миссия завершена.
– Рановато. – Рассмеявшись, он подал ей поводья. – Миссия только начинается.
Кардал объяснил, как надо управлять лошадью правым и левым движением поводьев. Затем вывел животное в загон и, слегка шлепнув, послал шагом по кругу. Как у всех новичков, зад Джессики то и дело неуклюже подпрыгивал.
– Сожми коленями спину лошади, подлаживайся под ее шаг.
Лицо Джессики выразило крайнюю степень сосредоточенности, видно было, что она пытается выполнить данное указание. Но воображение Кардала нарисовало смятые простыни и ее ноги, обвивающиеся вокруг него. Вожделение стало почти непереносимым. Сморгнув терзающие его образы, он сказал:
– Не подпрыгивай.
– Я не виновата. Это лошадь прыгает, я только пытаюсь поймать ее ритм.
И продолжала болтаться, как тряпичная кукла. Лучший и самый быстрый способ добиться желаемого эффекта – показать на практике. Махнув рукой на собственные опасения, он взлетел на лошадь позади нее и положил руки ей на бедра.
– Сжимай ноги. Пользуйся ими, или твоему заду придется худо.
– Значит, нас будет уже двое, – огрызнулась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11