Это твое право. Я не стану вмешиваться. — Федерико отошел к группе мужчин, и они заговорили по-испански.
Не догадываясь о причине столь внезапной перемены в настроении мужа, Кэсси искоса взглянула на него. Было очевидно, что Федерико рассержен. Она подошла к нему и тронула за рукав, желая привлечь его внимание, но он резко отстранился. Кэсси растерялась. Успокаивало лишь одно: остальные гости были настолько поглощены беседой, что никто не заметил ее смятения.
В этот момент к ней подошел красивый, элегантный брюнет.
— Сначала я, признаться, был удивлен, когда мой друг так скоропалительно женился. Скажу вам по секрету, Кэсси, в душе он убежденный холостяк. Но, увидев вас, такую юную, очаровательную, я сразу все понял. Мы все бесконечно рады за вас и желаем вам огромного счастья.
При других обстоятельствах Кэсси польстил бы подобный комплимент, но сейчас она почти не слушала красивого брюнета, неотрывно следя за мужем. Улучив момент, когда он остался один, Кэсси тихо подошла к нему. У нее перехватило дыхание от его мрачного и раздраженного вида.
— Может быть, ты все-таки скажешь, что с тобой? — требовательно спросила она.
— Ничего.
— Я тебя таким никогда не видела…
— Ты хочешь выяснять отношения на людях. Ну что ж, изволь. Должен признаться, что за это время я пришел к выводу, что немного устал от тебя и хочу по возвращении в Майами немного пожить один. — Его голос звучал жестко, едва ли не зло.
Сначала Кэсси удивленно и недоверчиво смотрела на Федерико, словно не понимая смысла сказанных им слов. Еще прошлой ночью она лежала в его объятиях и чувствовала себя любимой и желанной. Почему же он так неожиданно отказался от нее?
В полнейшем смятении Кэсси пыталась хоть как-то объяснить себе случившееся, но все было тщетно. Она словно слышала, как бешено бьется его сердце, видела сжатые в кулаки руки. Она стояла молча, испытывая странное чувство потерянности, на смену которому пришла непереносимая боль. Открывшаяся ей истина оказалась ужасной: этот мужчина решил поиграть с ней в счастливую семью, а затем бросить…
— Можешь поверить, что не один ты хочешь этого. — Несмотря на внутреннюю дрожь, Кэсси пыталась говорить спокойно.
Видимо, ее первоначальный отказ выйти за него замуж сильно задел самолюбие Федерико, который не привык проигрывать. Неудивительно, что он так быстро женился на ней. Ее доверчивостью и любовью снова воспользовался мужчина, и снова она оказалась отвергнута…
Домой они возвращались в полном молчании. Федерико сразу прошел в дом, а Кэсси задержалась на террасе, чувствуя, что просто не в состоянии сейчас остаться наедине с мужем. Она ощущала, что что-то происходит, но не могла понять, что именно, и терялась в догадках.
Внезапно ее стал бить сильный озноб. Шум прибоя, легкий шелест ветра, голос мужа, отдающего приказания слугам, — эти звуки доносились откуда-то издалека и казались нереальными. Вдруг все закружилось в безумном вихре и поплыло перед ее глазами, и Кэсси, застонав, упала на пол.
Словно в тумане она почувствовала, как сильные руки Федерико подхватили ее. У него было белое, искаженное от страха лицо. Еще она смутно помнила, как он нес ее наверх, а дальше все потерялось во тьме. Потом к ней снова вернулось сознание, и она ощутила тупую боль во всем теле, а затем неосознанный страх заставил ее выкрикнуть имя мужа. Но вместо крика получился жалкий шепот.
Однако этот шепот вызвал мгновенный отклик. И откуда-то из темноты, окружающей кровать, выплыло лицо Федерико, и раздался его тихий взволнованный голос:
— Я здесь, дорогая. Я все время здесь. — Он нежно погладил ее по руке, с тревогой заглядывая в глаза. — Это только обморок. Ты слишком много времени провела на ногах. И вдобавок ничего не ела. Успокойся и постарайся заснуть. Завтра у нас тяжелый день.
В глубине души Федерико чувствовал отвращение к самому себе. Ему следовало бы смирить свою гордыню. Кэсси заслуживала большего — любви, понимания, заботы, мужской верности, а не… Он отогнал от себя эти мысли.
— Дорогая моя, прости. Я виноват перед тобой. Я не хочу расставаться с тобой. — Он прижал жену к груди, баюкая как ребенка.
Но для Кэсси все было ясно без слов. Ни на минуту не поверив в искренность мужа и считая, что им руководит лишь жалость, она мягко высвободилась из его объятий.
— Я для себя уже все решила. Давай больше не будем к этому возвращаться.
— Но я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Тогда оставь меня в покое, — последовал ответ.
— Кэсси, — мрачным тоном произнес Федерико.
Хотя он не сказал ничего, кроме имени, это прозвучало как приказ. Его лицо напряглось, брови сошлись на переносице, когда он увидел непреклонный взгляд жены.
— Но ты нужна мне. Останься со мной. Вспомни о нашем ребенке. Ты не можешь решать за меня. Я ведь тоже несу ответственность за него.
— Ты не заслуживаешь его больше, — тихо, но твердо произнесла Кэсси.
Когда дверь за мужем закрылась, Кэсси тяжело поднялась с кровати. Ее сердце сжалось при виде смятых простыней, которые еще хранили тепло его тела. Быстро сняв постельное белье и запихнув его в корзину, Кэсси разделась, прошла в ванную, встала под душ и стояла под колючими струями до тех пор, пока не почувствовала себя лучше.
Заново застелив кровать, она ощутила страшную усталость, но сон не шел к ней. Лежа с открытыми глазами, Кэсси печально думала о том, что это не единственная ночь, которую ей предстоит провести в своей холодной одинокой постели в ближайшем будущем.
11
Она с трудом пробуждалась после тягостных сновидений. Смутное беспокойство, словно плотным покрывалом, окутывало ее погруженное в сон сознание. По мере того как дремота развеивалась, обрывки сновидений мелькали перед мысленным взором, медленно теряя свои очертания. Но одно никак не хотело уходить в небытие. Она снова была в клубе и явственно видела Федерико под руку с Элизой. «Вот та, о которой я мечтал всю жизнь», — говорил он, хищно улыбаясь. На руке сестры сверкало ее обручальное кольцо…
Окончательно проснувшись, Кэсси резко села на кровати. Сквозь голубые занавески лился поток золотистых лучей. Солнечные блики играли на кремовых стенах, и Кэсси почувствовала, что ночные кошмары и ощущение тревоги понемногу начинают отступать. Но это длилось не долго.
Стоило ей встать, подойти к зеркалу и попытаться заставить себя улыбнуться своему отражению, чтобы переключить мысли на что-то более светлое и жизнерадостное, как пережитые страхи вновь овладели ею. Страсть Федерико, его душевная близость, способность внушить ей, будто она самая желанная для него женщина в мире, оказались ложью.
Слезы навернулись на глаза Кэсси. Опять обман… гнусный, чудовищный обман. Она попалась на элементарный дешевый трюк, старый как мир. Поверила мужчине только потому, что сама же и захотела ему поверить…
Однако, несмотря на захлестнувшие ее горечь и обиду на несправедливость судьбы, Кэсси вдруг явственно осознала, что ненавистный Федерико по-прежнему является для нее смыслом жизни. Что бы ни происходило с ней, мысленно она всегда видела себя только рядом с ним. Она пыталась забыть его, временами даже ненавидела, но это не меняло главного — чтобы жить, ей нужен был Федерико. И сейчас ситуация не изменилась. Кэсси прониклась сознанием неизбежного, и по ее щекам тихо заструились слезы…
Немного успокоившись, она надела строгий темно-синий костюм, вытащила из шкафа свои вещи и побросала их в саквояж, даже не удосужившись аккуратно сложить. Кэсси проделала это чисто механически, а затем спустилась в столовую.
К завтраку все было накрыто, но Федерико в столовой не оказалось. Кэсси заставила себя проглотить тост и выпить кофе со сливками.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, она увидела мужа. Он стоял в дверях, мрачный и бледный, глядя в упор на жену. Всю эту ночь Федерико провел у дверей спальни, не смея войти. Когда же наконец решился, Кэсси уже крепко спала. Некоторое время он стоял, вглядываясь в любимые черты, но потом, словно испугавшись, что она вдруг проснется, бесшумно покинул комнату.
Вид у него был утомленный, под глазами пролегли темные тени, свидетельствующие о бессонной ночи. У Кэсси сжалось сердце — ей слишком хорошо было знакомо это состояние… Но все равно ему нет оправдания, упрямо сказала она себе.
— Доброе утро. Хочешь кофе? — спросила Кэсси, стараясь говорить непринужденно, несмотря на внутреннее напряжение.
— Доброе утро. — Федерико посмотрел на часы, поморщился и, сев за стол, ответил: — Да. Черный и без сахара.
Она молча протянула ему чашку. Но он, поставив ее на стол, задержал руку жены в своей ладони.
— Кэсси, я хочу сказать…
— Разве мы не все сказали друг другу вчера?
— Я знаю, что виноват. Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно! Жду не дождусь, когда наконец вернусь домой!
Салон лайнера был погружен в полумрак, тишину нарушал лишь приглушенный гул двигателей. Кто-то откинул сиденье Кэсси, укрыл ноги легким пледом, подложил под голову подушку. Шторка на иллюминаторе была опущена.
Медленно повернув голову, она увидела лицо спящего Федерико. Кэсси не думала, что и он заснет. В последние несколько суток она видела его бодрым, энергичным, подтянутым, и сейчас ей почему-то стало не по себе.
Его сиденье тоже было откинуто. Темноволосая голова свесилась на плечо. Федерико был без пиджака и галстука, а засученные рукава рубашки открывали загорелые руки. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо, которое она надела на него во время венчания.
Кэсси невольно перевела взгляд на собственные руки. Печальная улыбка тронула ее губы, и она снова повернула голову, вглядываясь в лицо мужа. Что ждет их дальше? Из ее груди вырвался тоскливый вздох.
— Ты проснулась?
— Да, — отозвалась она. — Скоро мы прилетим?
Федерико поднес руку к лицу, всматриваясь в светящийся циферблат часов.
— Почти прилетели.
Он неожиданно ласково коснулся ее волос, но Кэсси тут же отпрянула, ощутив знакомый трепет во всем теле. Мягкое выражение сразу исчезло с лица Федерико. В следующую минуту он привел свое кресло в вертикальное положение и поднял шторку на иллюминаторе.
— Посмотри, как красиво, — спокойно произнес он. — Добро пожаловать домой!
Кэсси глубоко вздохнула, взяла себя в руки и взглянула в иллюминатор. Они летели над океаном, приближаясь к темной линии берега. Окрашенное угасающим солнцем небо приобрело кроваво-красный оттенок. А пока Кэсси вглядывалась в даль, начали сгущаться и другие тона — темно-оранжевый, пурпурный и, наконец, лиловый. Выглядевший так фальшиво на открытках, он и в живой природе тоже казался не вполне правдоподобным…
Приехав в свой особняк, Федерико, не вылезая из машины, обратился к жене:
— Мне нужно сейчас заехать в компанию по делам. Я прошу тебя дождаться меня. Поговорим позже.
О чем еще можно говорить? Он достаточно ясно выразил свои чувства, подумала Кэсси. Но, тем не менее, спорить не стала. Однако, едва войдя в дом, она поняла, что не может здесь находиться. То, что должно было восприниматься ею как родной очаг, теперь превратилось в самое враждебное место на земле.
В полной растерянности Кэсси стояла посреди холла, мыслями перенесясь на Средиземное море. Затем усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее. Сожаления и воспоминания для нее непозволительная роскошь. Ее дом не здесь, где она познала лишь иллюзию счастья, а там где истинные тепло и любовь. Кэсси поняла, что только в родительском доме она сможет утишить душевную боль.
Конечно, ей придется нарушить мир и покой, которые наконец воцарились там, отвечая на неизбежные расспросы отца. Но лучше уж находиться в привычной обстановке, чувствовать себя нужной и любимой, чем ощущать, как твое присутствие раздражает мужа. Это было бы для нее невыносимо!
Кэсси не отважилась войти в спальню, с которой для нее было связано столько поначалу радужных, а теперь несбывшихся надежд, а прошла в кабинет мужа. Написав записку и запечатав в конверт, она оставила ее на видном месте на столе. Записка была короткой и без подписи.
Извини, что не дождалась. Если захочешь встретиться, ты знаешь, где меня найти.
Рядом Кэсси положила бриллиантовые серьги и изумрудное колье, оставив у себя обручальное кольцо — все-таки официально она еще считалась женой Федерико.
Находясь в крайне подавленном состоянии, Кэсси не стала звонить домой. Отец и без того будет потрясен ее решением, поэтому приезд без предупреждения не ухудшит ситуации.
Закончив дела в компании, Федерико вернулся домой, но вместо Кэсси нашел записку. Прочитав, он яростно смял ее, бросил на пол и в волнении зашагал по кабинету взад-вперед, как леопард в клетке. Затем кинулся к телефону, но, передумав, положил трубку. Он знал, каковы выдержка и воля у этой хрупкой на вид женщины, его жены. Подойдя к столу, Федерико сел в кресло и уперся подбородком в скрещенные пальцы рук. Как тихо! Только тикают старинные часы, принадлежавшие еще его отцу, тикают, отмечая время, которое, как говорят, исцеляет все. Прямо перед Федерико стоял портрет отца — самая последняя фотография, запечатлевшая любимое лицо. Большой лоб, глубоко запавшие строгие глаза, впалые щеки, темные усы. Федерико долго смотрел на портрет. «Наметь себе цель и не отступай!» — вспомнил он слова, которые любил повторять отец.
Наметить цель… Вернуть Кэсси, причем любой ценой! Надо увидеться с ней сейчас же. Сейчас же! Федерико решительно поднялся и вышел из кабинета.
Вечер тянулся томительно долго. Каждая минута казалась часом, каждый час — вечностью. Кэсси панически боялась наступления ночи, зная, что не сомкнет глаз, а утра — еще больше.
Когда поздно вечером раздался звонок в дверь, она вздрогнула и сжалась, хотя была к этому готова. Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы подняться с дивана, на котором она сидела, тупо глядя на экран телевизора, и выйти в холл.
За матовым стеклом виднелся силуэт высокой стройной фигуры.
Что же сейчас будет? Что она скажет мужу? Какие слова найдет он, чтобы ответить ей? Бессмысленно гадать. Все произойдет в считанные минуты. Федерико ведь здесь не для взаимных упреков и обвинений, а для того чтобы поставить точку в их отношениях.
Кэсси открыла дверь. На лице стоящего на пороге мужа застыло напряженное выражение. Серые глаза вопросительно и мрачно впились в ее бледное лицо. Она как-то уже видела его таким, но сейчас не могла вспомнить, где и когда.
— Можно войти? — спокойным тоном спросил Федерико.
Опустив ресницы, Кэсси молча отступила в сторону, давая ему дорогу. Войдя вслед за Федерико в гостиную, она, по-прежнему не поднимая глаз, остановилась перед ним.
— Кэсси, — попросил Федерико, — посмотри на меня. — А когда она послушалась, медленно произнес: — Поедем домой. Нам нужно поговорить.
Его голос звучал подчеркнуто вежливо, но она чувствовала скрытую за этими словами ярость — ярость безжалостную, как удар хлыста. На смуглых щеках Федерико проступили темные пятна румянца, глаза угрожающе сверкали.
— Не вижу смысла в бесконечных разговорах. — Кэсси с деланным равнодушием пожала плечами. — К тому же мы можем поговорить и здесь. У меня нет особого желания слушать тебя, но если ты считаешь нужным высказаться, то, пожалуйста.
Она не собиралась с ним никуда ехать, потому что прежде всего не доверяла себе. Опасность исходила не от Федерико. Ее пугало собственное непреодолимое желание прикоснуться к нему, обнять…
Внезапная вспышка боли и гнева, промелькнувшая в его глазах под угрюмо сведенными бровями, испугала Кэсси. Она была буквально парализована силой этих неожиданно выплеснувшихся наружу чувств. Пока она колебалась, не зная, на что решиться, он уже оказался рядом и крепко схватил ее за руку. Федерико долго и пристально смотрел на нее сверху вниз, так долго и так пристально, что Кэсси вынуждена была опустить глаза…
Неизвестно, как она оказалась в его объятиях. Прикосновение любимых рук было таким нежным, таким ласковым, что она не выдержала и разрыдалась. Федерико прижал ее к груди, и она услышала его шепот:
— Любимая моя, прости. Я виноват перед тобой. Те мои ужасные слова были продиктованы только разочарованием и обидой. — Он приподнял ее подбородок, с нежностью вглядываясь в заплаканное лицо. — Когда ты сказала, что собираешься перестраивать дом, я понял, что ты по-прежнему не желаешь жить со мной, и пришел в ярость. Знаешь, я готов был разнести все вокруг. — Федерико дотронулся пальцем до ее дрожащих губ. — Но сейчас я хочу, чтобы ты знала: я не позволю тебе остаться здесь. Я люблю тебя и твое место рядом со мной!
Кэсси потеряла способность соображать. Она была просто не в состоянии осознать услышанное. Кроме одного: Федерико любит ее!
— Но я говорила тогда о твоей вилле в Испании, а не об этом доме, — изумленно прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Не догадываясь о причине столь внезапной перемены в настроении мужа, Кэсси искоса взглянула на него. Было очевидно, что Федерико рассержен. Она подошла к нему и тронула за рукав, желая привлечь его внимание, но он резко отстранился. Кэсси растерялась. Успокаивало лишь одно: остальные гости были настолько поглощены беседой, что никто не заметил ее смятения.
В этот момент к ней подошел красивый, элегантный брюнет.
— Сначала я, признаться, был удивлен, когда мой друг так скоропалительно женился. Скажу вам по секрету, Кэсси, в душе он убежденный холостяк. Но, увидев вас, такую юную, очаровательную, я сразу все понял. Мы все бесконечно рады за вас и желаем вам огромного счастья.
При других обстоятельствах Кэсси польстил бы подобный комплимент, но сейчас она почти не слушала красивого брюнета, неотрывно следя за мужем. Улучив момент, когда он остался один, Кэсси тихо подошла к нему. У нее перехватило дыхание от его мрачного и раздраженного вида.
— Может быть, ты все-таки скажешь, что с тобой? — требовательно спросила она.
— Ничего.
— Я тебя таким никогда не видела…
— Ты хочешь выяснять отношения на людях. Ну что ж, изволь. Должен признаться, что за это время я пришел к выводу, что немного устал от тебя и хочу по возвращении в Майами немного пожить один. — Его голос звучал жестко, едва ли не зло.
Сначала Кэсси удивленно и недоверчиво смотрела на Федерико, словно не понимая смысла сказанных им слов. Еще прошлой ночью она лежала в его объятиях и чувствовала себя любимой и желанной. Почему же он так неожиданно отказался от нее?
В полнейшем смятении Кэсси пыталась хоть как-то объяснить себе случившееся, но все было тщетно. Она словно слышала, как бешено бьется его сердце, видела сжатые в кулаки руки. Она стояла молча, испытывая странное чувство потерянности, на смену которому пришла непереносимая боль. Открывшаяся ей истина оказалась ужасной: этот мужчина решил поиграть с ней в счастливую семью, а затем бросить…
— Можешь поверить, что не один ты хочешь этого. — Несмотря на внутреннюю дрожь, Кэсси пыталась говорить спокойно.
Видимо, ее первоначальный отказ выйти за него замуж сильно задел самолюбие Федерико, который не привык проигрывать. Неудивительно, что он так быстро женился на ней. Ее доверчивостью и любовью снова воспользовался мужчина, и снова она оказалась отвергнута…
Домой они возвращались в полном молчании. Федерико сразу прошел в дом, а Кэсси задержалась на террасе, чувствуя, что просто не в состоянии сейчас остаться наедине с мужем. Она ощущала, что что-то происходит, но не могла понять, что именно, и терялась в догадках.
Внезапно ее стал бить сильный озноб. Шум прибоя, легкий шелест ветра, голос мужа, отдающего приказания слугам, — эти звуки доносились откуда-то издалека и казались нереальными. Вдруг все закружилось в безумном вихре и поплыло перед ее глазами, и Кэсси, застонав, упала на пол.
Словно в тумане она почувствовала, как сильные руки Федерико подхватили ее. У него было белое, искаженное от страха лицо. Еще она смутно помнила, как он нес ее наверх, а дальше все потерялось во тьме. Потом к ней снова вернулось сознание, и она ощутила тупую боль во всем теле, а затем неосознанный страх заставил ее выкрикнуть имя мужа. Но вместо крика получился жалкий шепот.
Однако этот шепот вызвал мгновенный отклик. И откуда-то из темноты, окружающей кровать, выплыло лицо Федерико, и раздался его тихий взволнованный голос:
— Я здесь, дорогая. Я все время здесь. — Он нежно погладил ее по руке, с тревогой заглядывая в глаза. — Это только обморок. Ты слишком много времени провела на ногах. И вдобавок ничего не ела. Успокойся и постарайся заснуть. Завтра у нас тяжелый день.
В глубине души Федерико чувствовал отвращение к самому себе. Ему следовало бы смирить свою гордыню. Кэсси заслуживала большего — любви, понимания, заботы, мужской верности, а не… Он отогнал от себя эти мысли.
— Дорогая моя, прости. Я виноват перед тобой. Я не хочу расставаться с тобой. — Он прижал жену к груди, баюкая как ребенка.
Но для Кэсси все было ясно без слов. Ни на минуту не поверив в искренность мужа и считая, что им руководит лишь жалость, она мягко высвободилась из его объятий.
— Я для себя уже все решила. Давай больше не будем к этому возвращаться.
— Но я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Тогда оставь меня в покое, — последовал ответ.
— Кэсси, — мрачным тоном произнес Федерико.
Хотя он не сказал ничего, кроме имени, это прозвучало как приказ. Его лицо напряглось, брови сошлись на переносице, когда он увидел непреклонный взгляд жены.
— Но ты нужна мне. Останься со мной. Вспомни о нашем ребенке. Ты не можешь решать за меня. Я ведь тоже несу ответственность за него.
— Ты не заслуживаешь его больше, — тихо, но твердо произнесла Кэсси.
Когда дверь за мужем закрылась, Кэсси тяжело поднялась с кровати. Ее сердце сжалось при виде смятых простыней, которые еще хранили тепло его тела. Быстро сняв постельное белье и запихнув его в корзину, Кэсси разделась, прошла в ванную, встала под душ и стояла под колючими струями до тех пор, пока не почувствовала себя лучше.
Заново застелив кровать, она ощутила страшную усталость, но сон не шел к ней. Лежа с открытыми глазами, Кэсси печально думала о том, что это не единственная ночь, которую ей предстоит провести в своей холодной одинокой постели в ближайшем будущем.
11
Она с трудом пробуждалась после тягостных сновидений. Смутное беспокойство, словно плотным покрывалом, окутывало ее погруженное в сон сознание. По мере того как дремота развеивалась, обрывки сновидений мелькали перед мысленным взором, медленно теряя свои очертания. Но одно никак не хотело уходить в небытие. Она снова была в клубе и явственно видела Федерико под руку с Элизой. «Вот та, о которой я мечтал всю жизнь», — говорил он, хищно улыбаясь. На руке сестры сверкало ее обручальное кольцо…
Окончательно проснувшись, Кэсси резко села на кровати. Сквозь голубые занавески лился поток золотистых лучей. Солнечные блики играли на кремовых стенах, и Кэсси почувствовала, что ночные кошмары и ощущение тревоги понемногу начинают отступать. Но это длилось не долго.
Стоило ей встать, подойти к зеркалу и попытаться заставить себя улыбнуться своему отражению, чтобы переключить мысли на что-то более светлое и жизнерадостное, как пережитые страхи вновь овладели ею. Страсть Федерико, его душевная близость, способность внушить ей, будто она самая желанная для него женщина в мире, оказались ложью.
Слезы навернулись на глаза Кэсси. Опять обман… гнусный, чудовищный обман. Она попалась на элементарный дешевый трюк, старый как мир. Поверила мужчине только потому, что сама же и захотела ему поверить…
Однако, несмотря на захлестнувшие ее горечь и обиду на несправедливость судьбы, Кэсси вдруг явственно осознала, что ненавистный Федерико по-прежнему является для нее смыслом жизни. Что бы ни происходило с ней, мысленно она всегда видела себя только рядом с ним. Она пыталась забыть его, временами даже ненавидела, но это не меняло главного — чтобы жить, ей нужен был Федерико. И сейчас ситуация не изменилась. Кэсси прониклась сознанием неизбежного, и по ее щекам тихо заструились слезы…
Немного успокоившись, она надела строгий темно-синий костюм, вытащила из шкафа свои вещи и побросала их в саквояж, даже не удосужившись аккуратно сложить. Кэсси проделала это чисто механически, а затем спустилась в столовую.
К завтраку все было накрыто, но Федерико в столовой не оказалось. Кэсси заставила себя проглотить тост и выпить кофе со сливками.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, она увидела мужа. Он стоял в дверях, мрачный и бледный, глядя в упор на жену. Всю эту ночь Федерико провел у дверей спальни, не смея войти. Когда же наконец решился, Кэсси уже крепко спала. Некоторое время он стоял, вглядываясь в любимые черты, но потом, словно испугавшись, что она вдруг проснется, бесшумно покинул комнату.
Вид у него был утомленный, под глазами пролегли темные тени, свидетельствующие о бессонной ночи. У Кэсси сжалось сердце — ей слишком хорошо было знакомо это состояние… Но все равно ему нет оправдания, упрямо сказала она себе.
— Доброе утро. Хочешь кофе? — спросила Кэсси, стараясь говорить непринужденно, несмотря на внутреннее напряжение.
— Доброе утро. — Федерико посмотрел на часы, поморщился и, сев за стол, ответил: — Да. Черный и без сахара.
Она молча протянула ему чашку. Но он, поставив ее на стол, задержал руку жены в своей ладони.
— Кэсси, я хочу сказать…
— Разве мы не все сказали друг другу вчера?
— Я знаю, что виноват. Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно! Жду не дождусь, когда наконец вернусь домой!
Салон лайнера был погружен в полумрак, тишину нарушал лишь приглушенный гул двигателей. Кто-то откинул сиденье Кэсси, укрыл ноги легким пледом, подложил под голову подушку. Шторка на иллюминаторе была опущена.
Медленно повернув голову, она увидела лицо спящего Федерико. Кэсси не думала, что и он заснет. В последние несколько суток она видела его бодрым, энергичным, подтянутым, и сейчас ей почему-то стало не по себе.
Его сиденье тоже было откинуто. Темноволосая голова свесилась на плечо. Федерико был без пиджака и галстука, а засученные рукава рубашки открывали загорелые руки. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо, которое она надела на него во время венчания.
Кэсси невольно перевела взгляд на собственные руки. Печальная улыбка тронула ее губы, и она снова повернула голову, вглядываясь в лицо мужа. Что ждет их дальше? Из ее груди вырвался тоскливый вздох.
— Ты проснулась?
— Да, — отозвалась она. — Скоро мы прилетим?
Федерико поднес руку к лицу, всматриваясь в светящийся циферблат часов.
— Почти прилетели.
Он неожиданно ласково коснулся ее волос, но Кэсси тут же отпрянула, ощутив знакомый трепет во всем теле. Мягкое выражение сразу исчезло с лица Федерико. В следующую минуту он привел свое кресло в вертикальное положение и поднял шторку на иллюминаторе.
— Посмотри, как красиво, — спокойно произнес он. — Добро пожаловать домой!
Кэсси глубоко вздохнула, взяла себя в руки и взглянула в иллюминатор. Они летели над океаном, приближаясь к темной линии берега. Окрашенное угасающим солнцем небо приобрело кроваво-красный оттенок. А пока Кэсси вглядывалась в даль, начали сгущаться и другие тона — темно-оранжевый, пурпурный и, наконец, лиловый. Выглядевший так фальшиво на открытках, он и в живой природе тоже казался не вполне правдоподобным…
Приехав в свой особняк, Федерико, не вылезая из машины, обратился к жене:
— Мне нужно сейчас заехать в компанию по делам. Я прошу тебя дождаться меня. Поговорим позже.
О чем еще можно говорить? Он достаточно ясно выразил свои чувства, подумала Кэсси. Но, тем не менее, спорить не стала. Однако, едва войдя в дом, она поняла, что не может здесь находиться. То, что должно было восприниматься ею как родной очаг, теперь превратилось в самое враждебное место на земле.
В полной растерянности Кэсси стояла посреди холла, мыслями перенесясь на Средиземное море. Затем усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее. Сожаления и воспоминания для нее непозволительная роскошь. Ее дом не здесь, где она познала лишь иллюзию счастья, а там где истинные тепло и любовь. Кэсси поняла, что только в родительском доме она сможет утишить душевную боль.
Конечно, ей придется нарушить мир и покой, которые наконец воцарились там, отвечая на неизбежные расспросы отца. Но лучше уж находиться в привычной обстановке, чувствовать себя нужной и любимой, чем ощущать, как твое присутствие раздражает мужа. Это было бы для нее невыносимо!
Кэсси не отважилась войти в спальню, с которой для нее было связано столько поначалу радужных, а теперь несбывшихся надежд, а прошла в кабинет мужа. Написав записку и запечатав в конверт, она оставила ее на видном месте на столе. Записка была короткой и без подписи.
Извини, что не дождалась. Если захочешь встретиться, ты знаешь, где меня найти.
Рядом Кэсси положила бриллиантовые серьги и изумрудное колье, оставив у себя обручальное кольцо — все-таки официально она еще считалась женой Федерико.
Находясь в крайне подавленном состоянии, Кэсси не стала звонить домой. Отец и без того будет потрясен ее решением, поэтому приезд без предупреждения не ухудшит ситуации.
Закончив дела в компании, Федерико вернулся домой, но вместо Кэсси нашел записку. Прочитав, он яростно смял ее, бросил на пол и в волнении зашагал по кабинету взад-вперед, как леопард в клетке. Затем кинулся к телефону, но, передумав, положил трубку. Он знал, каковы выдержка и воля у этой хрупкой на вид женщины, его жены. Подойдя к столу, Федерико сел в кресло и уперся подбородком в скрещенные пальцы рук. Как тихо! Только тикают старинные часы, принадлежавшие еще его отцу, тикают, отмечая время, которое, как говорят, исцеляет все. Прямо перед Федерико стоял портрет отца — самая последняя фотография, запечатлевшая любимое лицо. Большой лоб, глубоко запавшие строгие глаза, впалые щеки, темные усы. Федерико долго смотрел на портрет. «Наметь себе цель и не отступай!» — вспомнил он слова, которые любил повторять отец.
Наметить цель… Вернуть Кэсси, причем любой ценой! Надо увидеться с ней сейчас же. Сейчас же! Федерико решительно поднялся и вышел из кабинета.
Вечер тянулся томительно долго. Каждая минута казалась часом, каждый час — вечностью. Кэсси панически боялась наступления ночи, зная, что не сомкнет глаз, а утра — еще больше.
Когда поздно вечером раздался звонок в дверь, она вздрогнула и сжалась, хотя была к этому готова. Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы подняться с дивана, на котором она сидела, тупо глядя на экран телевизора, и выйти в холл.
За матовым стеклом виднелся силуэт высокой стройной фигуры.
Что же сейчас будет? Что она скажет мужу? Какие слова найдет он, чтобы ответить ей? Бессмысленно гадать. Все произойдет в считанные минуты. Федерико ведь здесь не для взаимных упреков и обвинений, а для того чтобы поставить точку в их отношениях.
Кэсси открыла дверь. На лице стоящего на пороге мужа застыло напряженное выражение. Серые глаза вопросительно и мрачно впились в ее бледное лицо. Она как-то уже видела его таким, но сейчас не могла вспомнить, где и когда.
— Можно войти? — спокойным тоном спросил Федерико.
Опустив ресницы, Кэсси молча отступила в сторону, давая ему дорогу. Войдя вслед за Федерико в гостиную, она, по-прежнему не поднимая глаз, остановилась перед ним.
— Кэсси, — попросил Федерико, — посмотри на меня. — А когда она послушалась, медленно произнес: — Поедем домой. Нам нужно поговорить.
Его голос звучал подчеркнуто вежливо, но она чувствовала скрытую за этими словами ярость — ярость безжалостную, как удар хлыста. На смуглых щеках Федерико проступили темные пятна румянца, глаза угрожающе сверкали.
— Не вижу смысла в бесконечных разговорах. — Кэсси с деланным равнодушием пожала плечами. — К тому же мы можем поговорить и здесь. У меня нет особого желания слушать тебя, но если ты считаешь нужным высказаться, то, пожалуйста.
Она не собиралась с ним никуда ехать, потому что прежде всего не доверяла себе. Опасность исходила не от Федерико. Ее пугало собственное непреодолимое желание прикоснуться к нему, обнять…
Внезапная вспышка боли и гнева, промелькнувшая в его глазах под угрюмо сведенными бровями, испугала Кэсси. Она была буквально парализована силой этих неожиданно выплеснувшихся наружу чувств. Пока она колебалась, не зная, на что решиться, он уже оказался рядом и крепко схватил ее за руку. Федерико долго и пристально смотрел на нее сверху вниз, так долго и так пристально, что Кэсси вынуждена была опустить глаза…
Неизвестно, как она оказалась в его объятиях. Прикосновение любимых рук было таким нежным, таким ласковым, что она не выдержала и разрыдалась. Федерико прижал ее к груди, и она услышала его шепот:
— Любимая моя, прости. Я виноват перед тобой. Те мои ужасные слова были продиктованы только разочарованием и обидой. — Он приподнял ее подбородок, с нежностью вглядываясь в заплаканное лицо. — Когда ты сказала, что собираешься перестраивать дом, я понял, что ты по-прежнему не желаешь жить со мной, и пришел в ярость. Знаешь, я готов был разнести все вокруг. — Федерико дотронулся пальцем до ее дрожащих губ. — Но сейчас я хочу, чтобы ты знала: я не позволю тебе остаться здесь. Я люблю тебя и твое место рядом со мной!
Кэсси потеряла способность соображать. Она была просто не в состоянии осознать услышанное. Кроме одного: Федерико любит ее!
— Но я говорила тогда о твоей вилле в Испании, а не об этом доме, — изумленно прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15