— Но эти деньги я получила от продажи картины! — воскликнула Кэрол.— Я не возводил тебя на пьедестал, дорогая, поэтому не надо беспокоиться о том, что можешь оттуда упасть. Я не предполагаю совершенство, но рассчитываю на честность. Кто мог заплатить такие деньги за работу неизвестного художника?— Это была не моя картина!Кэрол больно ранила отповедь, а главное — его недоверие. Ей и в голову не пришло заработать на интервью.— Эту картину написал отец, и на ней изображена моя мать.— Неужели?— Я совершенно забыла о ней. Но когда пришла в банк, чтобы объясниться по поводу отсутствия страховки… послушай же меня? Мне просто не приходило в голову продать картину. Ведь я и понятия не имела, что она так дорого стоит.Алвеш изумленно уставился на нее.— Ты продала портрет своей матери, написанный твоим отцом, для того чтобы отдать мне долг? Ты с ума сошла?— А что мне оставалось делать? Такую сумму я собирала бы всю жизнь.— Кому ты ее продала?— Какое это имеет значение?— Кому?Кэрол рассказала.— Если она уже продана, то пеняй только на себя, — рявкнул он и приказал шоферу ехать в художественную галерею, — Господи, у тебя удивительная способность создавать мне трудности.— Я должна тебе деньги. Надо же было как то выкрутиться…— Мы были любовниками. За кого ты меня принимаешь? За сутенера?— За банкира, — беспомощно пробормотала Кэрол, ошарашенная такой реакцией. Продажа картины была для нее серьезной жертвой. А теперь выясняется, что все это зря. — Если ты думаешь, что, проведя с тобой пару ночей в постели, я списала с себя долг в несколько тысяч долларов, значит, ты меня совсем не знаешь. К тому же надо было платить за ремонт «мазды».Алвеш буркнул что-то необыкновенно «лестное» по поводу ее машины.— Извини, уж какая есть! — вспылила Кэрол. — Почему ты приказал ехать в галерею?— Если картина еще там, то я ее выкуплю.— Если ты купишь ее, то она будет твоей, -отозвалась Кэрол, наотрез отказавшись сопровождать его, пока он ходил в галерею.Если он не перестанет быть таким подозрительным и циничным, то она никогда больше не скажет ничего о деньгах. Долг есть долг, и она намерена вернуть его. Может, для Алвеша деньги ничего не значат, но для нее долг — дело принципа.Вернувшись в машину, он положил ей на колени маленькую картину.— На, получи назад мамашу, — весело сказал он.Кэрол взглянула на знакомые черты, к горлу невольно подступил комок. Но она упрямо мотнула головой.— Я же сказала, что не возьму.— О Господи, ты доведешь меня!— Сколько ты заплатил?Он назвал сумму.— Это потому, что за ней пришел ты. Она столько не стоит. Это далеко не лучшее творение отца.Алвеш нажал кнопку, и между ними и шофером опустилось стекло.— Ты не собираешься расплатиться со мной за эту маленькую услугу? — нежно спросил Алвеш.— Не будь смешным.— А если бы мы были женаты, ты подумала бы об этом?— Но мы же не женаты, — быстро ответила Кэрол и тут же пожалела об этом.— Отлично! Видимо, мне придется постоянно расплачиваться за то, что на твоем пальце нет обручального кольца.Кэрол надоели эти препирательства.— Заткнись наконец, — выпалила она.— Иногда ты доводишь меня до безумия, -проворчал Алвеш и снова поднял стекло.Для Кэрол такие отношения были совершенно новыми. Впервые в жизни рядом с мужчиной она не чувствовала себя главной.— Знаешь, мне почему-то кажется, что наши отношения будут очень сложными. Я привык подчиняться лишь своим желаниям.— Это я уже давно поняла.Воцарилось молчание. Кэрол отдалась своим мыслям, глядя на портрет Ребекки. «Я следую своим чувствам», — как-то раз сказала ей мать. Точно так же поступала сейчас Кэрол. Именно чувство руководило ею в том контейнере, где она отдалась Алвешу. Она всегда старалась планировать свою жизнь, всегда хотела знать, что ожидает ее впереди. Но сейчас перед ней была абсолютная неизвестность.Лимузин плавно миновал послушно открывшиеся железные ворота и въехал на широкую и длинную аллею. В свете заходящего солнца взору предстал идиллический пейзаж с великолепным домом в викторианском стиле.— Ты любишь деревню?Кэрол пожала плечами. Лимузин ехал по дорожке, посыпанной гравием, и даже шелест колес показался необыкновенно роскошным. Что я здесь делаю? — подумала она и облизнула вдруг пересохшие губы.В простой юбке и блузке, никакого макияжа, никакой прически. И он — безукоризненный, как обычно, в изысканном светло-сером костюме. Более странную пару трудно было представить.Шофер открыл дверцу машины. Кэрол вышла, все больше чувствуя себя не в своей тарелке. Увидев розовые кусты перед домом, поморщилась.— Что-то не так? — спросил Алвеш, тут же прореагировав на ее гримасу. — Алвеш, розы не сажают в шеренгу, как солдат на плацу. Ох, извини, наверное, это не очень вежливо с моей стороны.Алвеш улыбнулся.— А я и не жду, что ты будешь вежлива со мной.— Вот это правильно!— О, ты не так поняла меня. Я имел в виду, что ты всегда говоришь то, что думаешь. Это очень редко в том мире, где я живу. И я ценю это. Мне просто нравится твоя непосредственность. Иногда она заводит меня в тупик, но я нахожу это довольно привлекательным.— С чего это ты вдруг стал таким хорошим? — подозрительно спросила Кэрол.— Это твой дом. Я хочу, чтобы ты расслабилась и почувствовала себя здесь хозяйкой.— Хозяйкой? Это на месяц-то!— Кэрол!— Извини, я невыносима. Но ты и сам знаешь, через месяц нам придется выложить на стол все свои карты. И если у нас ничего не выйдет, то…— Мы будем стараться, — жестко прервал Алвеш.Кэрол хотела добавить, что она покинет этот дом без особых сожалений, но промолчала.Пожилой невысокий мужчина в темном костюме ждал их у главного входа. Кэрол чуть не прыснула со смеху. О Господи, у него не только настоящий дворец, но и настоящий дворецкий.— Это мисс Хэммон, Томпсон.— Мисс Хэммон…— Томпсон…Кэрол кивнула, стараясь не расхохотаться. Алвеш провел ее в огромный холл, где их шаги отозвались гулким эхом. Кэрол чувствовала себя туристом, осматривающим местную достопримечательность. И вдруг она услышала:— В какое время подавать ужин, сэр?Слова отлетели от стен и обрушились на их головы.Тут она уже не смогла сдержаться и звонко расхохоталась.— Извини, -смущенно пробормотала она.— В семь, — бросил Алвеш дворецкому. — Если хочешь, чтобы я с тобой повеселился, то объясни, что тут смешного?— Вообще-то… нет, думаю, ты не поймешь. — Она с трудом заставляла себя быть серьезной.— Давай все-таки попробуем.— Я думала, что последний дворецкий умер в середине прошлого века.— Я купил этот дом вместе с Томпсоном, — вполне серьезно произнес Алвеш.Кэрол замотала головой.— Алвеш, это совершенно чужой для меня мир.— И он тебе не нравится?— Нет, не знаю. Я просто удивлена.— Хочешь, я покажу тебе дом?Он стоял рядом, и Кэрол не могла отвести от него взгляда. Великолепный мужчина! Рост шесть футов четыре дюйма. И она обожала каждый дюйм. Только при одной мысли о его прикосновении она чувствовала, как набухает грудь как охватывает ее непреодолимое желание.— Кэрол… — Взгляд его сверкающих глаз обдал ее горячей волной.Смущенная оттого, что он может разгадать ее чувства, Кэрол улыбнулась, — Здесь все так романтично.Правда, в той стремительности, с которой он заключил ее в объятия, не было ничего романтичного Кэрол обвила его шею, позволив поднять себя на руки, совсем, не уверенная в том, что ее собственные ноги не подведут. Он толкнул ногой дверь в великолепную спальню, обставленную в стиле французского рококо, и бережно положил ее на кровать. Она снова рассмеялась.— Кто обставлял этот дом?— Моя сестра Паула.— У нее неплохой вкус. Правда, такой стиль подходит скорее для женской спальни.Кэрол скинула туфли.— Ты прекрасна.-Алвеш смотрел на нее нежным взором.Кэрол схватила его за шелковый галстук и притянула к себе. Губы встретились в долгом поцелуе. Она ощутила, как тепло и слабость разливаются по всему телу. Кэрол стянула с него пиджак, развязала галстук. Рубашку он скинул сам и, сорвав с нее блузку, с тихим стоном припал к ее груди.— У тебя самая красивая грудь, какую я когда-либо видел. Такая чувственная…Наслаждение было невыносимым.Кэрол вцепилась в его волосы, почти теряя рассудок от неукротимого желания. Едва он снял с нее трусики, она рванулась навстречу и прижалась к нему всем телом. Хотелось кричать от восторга, когда она почувствовала его руки на своих бедрах. И она вскрикнула, когда он стремительно вошел в нее. Кэрол царапала, кусала и целовала его.Алвеш толкнул ее вниз, на подушки, словно бог, требуя полного подчинения. Его движения становились жестче и быстрее. Он входил в нее все глубже. Напряжение внутри нее нарастало. Она чуть не задохнулась, когда наслаждение стало нестерпимым.…Лежа в его объятиях, прижавшись к его плечу, Кэрол чувствовала такую острую нежность, которая была похожа на боль.— Даже не снял до конца одежду, — заметил он. — А я, между прочим, планировал романтический ужин с шампанским.Кэрол сморщила нос.— Ну, это так предсказуемо.— Жизнь становится не очень-то предсказуема, когда имеешь дело с тобой, — сказал он, лениво поднимаясь.Слишком поздно она поняла значение паузы, которая возникла в разгар их страсти: он надевал презерватив.Кэрол коснулась своей груди и снова ощутила легкую боль, которую раньше не испытывала. И напряглась, вспомнив, как одна из подруг, будучи беременной, рассказывала точно о таком же ощущении.Нет, это невозможно. Она решительно прогнала эту мысль из своего сознания.Сильные руки опять заключили ее в объятия.— Почему ты такая серьезная?— Я… серьезная?Кэрол заставила себя улыбнуться, но холодный страх заполз в душу.— Просто я далеко отсюда.— А я хочу, чтобы ты была здесь, — произнес он и, усадив ее к себе на колени, принялся снимать остатки одежды.— Я сама могу раздеться. — Кэрол вдруг покраснела.— Нет.— Обращаешься со мной, как с куклой!— Глупая, это лишь возможность еще раз коснуться твоего тела. И я всегда буду искать такие возможности.Она снова обвила его шею руками и крепко прижалась. Голова кружилась от счастья.— Тебе не надо ничего искать, — прошептала она.— Завтра придет так быстро… Токио… Впервые в жизни я пошлю вместо себя помощника.Их губы в очередной раз встретились в безумном поцелуе. И еще не скоро они вместе отправились в душ. 9 — Это принадлежит моей сестре, тебе должно подойти.Кэрол улыбнулась.— Но я могу надеть свои джинсы.— Нет, в этом тебе будет удобнее. Джинсы слишком тесны, -пояснил Алвеш.— Хочешь, чтобы я произвела хорошее впечатление на твоих лошадей? — усмехнулась Кэрол.— Просто собираюсь научить тебя ездить верхом.Конечно же, это в его стиле — даже не спросить, умеет ли она обращаться с лошадьми.Но хорошо, что он хочет научить ее тому, что любит сам. Послушно облачившись в костюм для верховой езды, она наблюдала за Алвешем. Как быстро, как удивительно быстро пролетели два дня. Они просочились, словно песок сквозь пальцы.В тот первый вечер они так и не спустились поужинать, а пробрались на кухню уже на рассвете, как голодные подростки, готовые смести со стола все. На следующее утро Кэрол настояла на том, чтобы поехать в Бостон и посмотреть, как Гарри пережил исчезновение ее вещей. Картины она решила оставить у Эванса, чтобы не создавать ненужных хлопот и не провоцировать лишних сплетен. Алвеш уже подготовил в своем особняке для нее мастерскую, которая была великолепно освещена, просто настоящая мечта художника. А для вдохновения прекрасно подходили само поместье и его великолепные пейзажи.Кэрол виновато понурилась, когда увидела реакцию Гарри на свой отъезд. Он выглядел совершенно несчастным и жалким.— Если он так заботится о тебе, значит, хочет жениться.Кэрол прикусила губу и не стала спорить.Только время покажет, собирается ли Алвеш это сделать…— Подойди ближе. Не бойся. Лошади чувствуют страх и от этого нервничают.— Думаешь, я боюсь?— А почему же ты так далеко стоишь?Алвеш помог ей взобраться на лошадь и показал, как управляться с поводьями.— Шейла — молодая и резвая кобыла, но не волнуйся, я рядом, все будет хорошо… Я же сказал, что сегодня не буду ездить, — удивился Алвеш, увидев, как грум выводит из конюшни серого жеребца.А я сказала ему, что будешь, усмехнулась про себя Кэрол. Пришпорив лошадь, она пустила ее легкой рысью.На полпути к конюшне Алвеш обернулся.— Кэрол! — позвал он.— Встретимся вот там! — крикнула она ему через плечо и махнула рукой.Шейла шла великолепной рысью. Ветер трепал длинные волосы Кэрол, а она представляла себе, какой взрыв удивления вызовет у Алвеша ее умение ездить верхом. Ну ничего, в следующий раз он сначала спросит, умеет ли она что-то делать, а уж потом примется учить. Шейла подскакала к изгороди и легко перелетела через нее. Алвеш, все-таки оседлавший своего коня, стремительно догонял.— Извини, никак не могла остановиться.-Кэрол повернулась в седле и улыбнулась, как только он поравнялся с ней.Но улыбка тут же исчезла с лица, когда Алвеш крепко сжал ее руку.— Никогда больше не делай этого!— О чем ты?— Только идиот может перескакивать через подобные заграждения в таком темпе!— Извини, что заставила тебя волноваться.— Где ты так научилась ездить верхом?Она спрыгнула с лошади в зеленую траву, подставляя лицо яркому солнцу.— У Ребекки были друзья, которые держали лошадей, мы иногда у них останавливались. Я обожала лошадей. К тому же у деда была конюшня.— Конюшня?— Да. И скучные уроки верховой езды.Кэрол села, обхватив руками колени, и задумчиво поглядела вдаль.— Все пошло прахом, когда мне исполнилось девятнадцать. Дед сломал бедро, в это время я была в школе. Он мог бы попросить меня вернуться домой, но не сделал этого. Когда я узнала, что происходит, банк уже припер его к стенке.— Но ты, наверное, пыталась что-то сделать?— Да, но все напрасно. Пришлось расстаться с лошадьми, и дед не перенес этого, сдался. Все было продано, оставался только дом для престарелых. Это убило его.— Почему ты во всем винишь себя?Кэрол напряглась. Сейчас ей предстояло сказать то, о чем раньше она только думала про себя.— Я могла не допустить этого.— Как же?— Могла бы вести хозяйство до тех пор, пока он не встанет на ноги.— Но он, очевидно, не хотел, чтобы ты бросала школу, к тому же у тебя не было опыта.Зачем себя винить, ведь ты тоже осталась без дома.— Цезарь, — сказала Кэрол. — Маленький старый шотландский пони. Его звали Цезарь. Больше всего я переживала из-за того, что продали его. Глупо, наверное. Он тогда уже не подходил мне, годился только для детей.Алвеш обнял ее.— Господи, как я испугался, увидев, что ты несешься на изгородь.Дыхание коснулось ее волос, знакомый запах обволакивал.Она чувствовала себя в безопасности в его объятиях. И становилось так страшно при одной мысли, что это не будет продолжаться вечно. Потому что он не хочет, чтобы это продолжалось вечно. Он хочет необыкновенной страсти, но оставляет открытой дверь к своей свободе. Никаких обязанностей, никаких осложнений, никаких сожалений. Он четко все это обозначил.— Расскажи мне о своей бывшей жене.— А что ты хочешь узнать?— Для начала имя.— Мэй.— Может быть, потом ты расскажешь мне, почему все так печально закончилось… Я напоминаю тебе ее?— Совсем нет. Она была маленькая, темноволосая, голубоглазая.— Она была красива?— Великолепна.— А как вы познакомились?— В ночном клубе. Она была актрисой. Но я не понял ее амбиций. На самом деле я толком так и не узнал ее. Мне исполнилось двадцать, она была на два года старше. Тогда я не понимал разницу между любовью и сексуальным влечением. В таком возрасте все кажется любовью. Она сказала мне, что беременна, и я женился.— Да, — нежно прошептала Кэрол.— Когда родился ребенок, Мэй перестала притворяться хорошей матерью и вернулась опять в мир кино. Я изо всех сил старался сохранить наш брак, хотя все мне твердили: не делай ошибки. Но я хотел доказать, что ошибаются они, а не я. Верил ей. Даже застав ее в постели с другим мужчиной, я не понял, что это был лишь один из многих. Она готова была спать с каждым, кто хоть немного мог помочь карьере. В ту ночь она была пьяна и рассказала о том, как много у нее мужчин. А на следующее утро уехала со своим продюсером. Я подал на развод…— Что же еще оставалось делать?Кэрол склонила голову ему на плечо. Бедный Алвеш! Его использовали, а затем отбросили. Она ждала, что он скажет что-нибудь о мальчике. Ведь он не назвал даже его имени. И не сказал, что это был не его ребенок.— Мэй устроила из развода целую битву. Пострадала ее карьера. В общем, никому этот брак не принес счастья.Был ли он все еще влюблен в свою бывшую жену? На его лице была тень сожаления. Но о чем? Она боролась с искушением спросить его об этом. Но решила, что сейчас не время. Когда-нибудь она обязательно все узнает.— Мэй многому научила меня, — пробормотал Алвеш.Ничему хорошему, подумала Кэрол. Теперь ты не доверяешь женщинам. Не веришь в постоянство. А брак считаешь лишь ловушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14