— Но ты так напряжена, а я ждал так долго…
Он довел ее до такой степени возбуждения, что она окончательно утратила контроль над собой. Ничто уже не имело значения, ничто уже не воздействовало на ее лихорадочное состояние, кроме всепоглощающего желания заполнить наконец эту вызывающую невыносимую боль пустоту. Джамал скользнул между ее раздвинувшихся бедер, приподнял ее крепкими руками и ткнулся своей вздыбившейся, затвердевшей горячей плотью в средоточие ее женственности. Мари задохнулась и застыла, трепеща ресницами и испуганно вращая глазами.
— Расслабься, — процедил он сквозь зубы, естественно ожидая радушного приема.
— Пожалуйста… — Мари собиралась сказать «не надо», но не смогла вымолвить эти слова. Она была столь сильно, столь нестерпимо возбуждена, что первая же его попытка проникновения лишила ее способности и говорить, и думать.
Джамал гибко пригнулся к ней, прижавшись жесткими волосками груди к ее отвердевшим соскам, и, вновь овладев ее ртом, одним движением бедер вошел в нее. Острая боль сковала Мари, вызвала у нее неприятие. Когда она вскрикнула, Джамал освободил ее губы и уставился на нее. Его еще более потемневшее лицо исказилось от напряжения, с которым он пытался сдержать свое безудержное желание, его глаза полыхнули радостью обладания.
— Теперь ты действительно моя, любимая! — пропел он с нескрываемым удовлетворением.
Вопреки боли, Мари вновь была втянута в колодец сладострастного сексуального возбуждения. Ощущение его в себе, растягивающего ее, наполняющего ее, было столь глубоким и приятным, что она начала непроизвольно поскуливать. С ответным стоном Джамал погрузился еще глубже. И она утратила последние остатки сдержанности, когда он задвигался внутри нее, овладевая ею длинными мощными выпадами, которые утверждали его господство и ее капитуляцию.
Мари была потрясена собственной реакцией, захвачена его бурным ритмом, ее дыхание прерывалось, ее сердце билось о грудную клетку в одном ритме с каждым его выпадом.
Ее охватила первобытная жажда удовлетворения, и каждая клеточка ее существа пела, пока Джамал вгонял ее в безумное состояние бешеной страсти. Ее тело затряслось в конвульсиях, когда глубоко внутри нее произошел тепловой взрыв, который пронзил каждую клеточку ее плоти, опустошая Мари, ослепляя и оглушая ее, ошеломляя наивысшим наслаждением. И, когда Мари инстинктивно обвила Джамала руками и еще теснее прильнула к нему, содрогаясь вместе с ним в оргазме, когда для сопротивления у нее не осталось ни сил, ни желания, ей вдруг пришла в голову потрясающая мысль: ты любишь его, ты всегда любила его, призналась она себе.
Это можно было сравнить с падением в глубочайшую черную пропасть. Реальность нанесла Мари жесточайший удар. Никогда и ничто еще не потрясало ее так глубоко, как это лобовое столкновение с кипевшими подспудно эмоциями, с которыми она боролась до последнего.
Она любила его, но постоянно уверяла себя в том, что речь идет всего лишь о дурацком увлечении, но дурацкие увлечения не длятся так долго и не вызывают такой постоянной муки и противоречивости чувств. Джамал обладал всем тем, что не могло понравиться ей в мужчине, когда она вообще не желала иметь никакого дела с мужчинами. Она должна была бы возненавидеть Джамала с первого взгляда! И она пыталась возненавидеть его, еще как пыталась! Но ее постигла полная неудача, которую она отказывалась признать.
Мари все еще оставалась во власти чувств, когда Джамал перекатился на прохладное место в широкой постели, увлекая ее за собой. В полной тишине, лежа сверху на нем в его объятиях, Мари прислушивалась к его легкому дыханию и еще ускоренному биению его сердца. Она понимала, что если попытается встать, то не удержится на ногах. И была столь же убеждена в том, что если попытается убежать, то Джамал притащит ее обратно — ведь оба они знали, кто истинный хозяин положения. Эта истина вызвала у нее такое ощущение, словно к ее чувствительной коже приложили раскаленный утюг. Любовь стала частью ее существа и свела на нет все усилия защититься от этого всепоглощающего чувства.
Но откуда ей было знать, что Джамал использует ее похотливую жажду секса как оружие против нее? А ведь могла бы догадаться, с болью упрекнула она себя, вспомнив его едва сдерживаемую ярость, которую вызвал ее отказ от обручального кольца. Джамал решил поставить Мари на место, и неудивительно, что этим местом оказалась… его постель. Теперь-то она понимала, что он ни в коем случае не позволил бы ей остаться на ночь одной, особенно после всех ее поступков, после того, как он жаждал этого так долго.
У нее нестерпимо защипало глаза. Впервые в жизни Мари почувствовала себя слабой и незащищенной. Она с детства никогда ни в ком не нуждалась, не позволяла себе искать в ком-то опору, но Джамал вынудил ее нуждаться в нем. Он затронул душу и взорвал ко всем чертям ее оборону.
— Прости меня за то, что сделал тебе больно, — вздохнул Джамал.
Сжав зубы, Мари вспомнила чисто животное удовлетворение, испытанное им в самый острый сексуальный момент. Она попыталась освободиться от его объятий, но он только крепче сжал ее. Сверкнув глазами, она подняла голову и обвиняюще выпалила:
— Ты получил удовольствие от этого!
Джамал весь напрягся, побледнел и наградил ее таким свирепым взглядом, что у нее вздрогнул желудок.
— Я не нашел особого удовольствия в том, что причинил тебе боль. Твоя непорочность доставила мне радость. Никогда еще я не ложился в постель с девственницей. И не ожидал, что ты невинна, а то, что ты сделала мне такой подарок в нашу первую брачную ночь, значит для меня очень много. И за это я не намерен извиняться.
— Как жаль, что я не переспала раньше с сотней мужиков! — огрызнулась Мари, покраснев до корней волос.
— Но не переспала же, — прошептал Джамал, зевая, чего даже не попытался скрыть. — Ты ждала меня.
— И вовсе я не ждала тебя! — вскипела Мари.
— Теперь это чисто академический вопрос. Не пойму, почему ты даже после испытанного нами наслаждения пытаешься спорить со мной? — поддразнивающе спросил Джамал.
Он выглядел так очаровательно! Черные волосы, атласная кожа цвета молочного шоколада, выразительные глаза и рот, такой насмешливый и чувственный донельзя. Ей вдруг стало больно смотреть на него, и одновременно она испытывала удовольствие от того, что он принадлежит ей. Мари страдала от раздвоенности чувств, бурные эмоции захлестнули ее. Любовь с первого взгляда… Она не верила в нее, и все же это приключилось с ней. Она безумно влюбилась в Джамала, как только увидела его, и давно должна была бы понять это…
Она безумно переживала за него на приеме в университете, когда он не мог разобраться, какими столовыми приборами надо пользоваться, и при подаче каждого блюда скрытно наблюдал за ней, а она старательно, но незаметно показывала ему, как выйти из положения. И когда впоследствии она обнаружила, что не может одержать верх в споре с ним, когда ей стала понятна его неумеренная гордость, тогда-то она и должна была понять, что принц Джамал имеет над ней гораздо большую власть, чем обычно испытывает даже самая страстно влюбленная женщина.
Мари была готова расплакаться из-за собственной глупости. Если бы она осознала собственные чувства, с горечью призналась себе Мари, ей хватило бы сил подняться в тот чертов вертолет.
— Мари, — позвал Джамал.
Она вздрогнула, внезапно почувствовав, как в ее бедро уперлась его вновь отвердевшая плоть. Это потрясло ее. Мари была наслышана о механизме секса, но не могла поверить, что Джамал в состоянии снова возбудиться так быстро.
— Отчего ты притихла? — Рука Джамала ласкающе прикоснулась к ее чувствительному подбородку. От его улыбки яркостью чуть ли не в мегаватт у Мари сжалось сердце, и каждый ее нерв тревожно напрягся. — Ты выглядишь очень взволнованной, но и очень сексуальной.
Джамал положил жену не себя, обвел кончиком пальца ее нижнюю губу, распухшую от его страстных поцелуев, и Мари вновь поддалась гипнозу его горящих золотистыми искрами глаз, почувствовав, как неистово забилось ее сердце. Большим пальцем он мягко раздвинул ее губы, проник в нежную влажность ее рта, и она со стыдом почувствовала, как вновь вспыхнул огонь между ее бедрами.
— Забудь о мире за этими стенами, — хрипло посоветовал Джамал. — Наш мир — здесь, где ничто не может угрожать тебе.
Ничто, кроме самого Джамала, пронзила ее мысль.
Приподняв голову, он сунул кончик языка в ее полуоткрытый рот молниеносным, жутко эротичным движением, отчего в ней затрепетала каждая клеточка.
— Я опять хочу тебя, — призвался он.
— Нет! — с болью вскрякнула Мари, соскользнув с него так стремительно, словно опасалась изнасилования.
Джамал без труда вернул ее на прежнее место.
— Боишься, что я опять сделаю тебе больно? — Ее лицо залилось краской, когда она заметила озабоченность в его ясных, чистых глазах.
— Да, — солгала она с дрожью в голосе.
— Есть много способов занятия любовью…
— Не желаю и знать о них! — лихорадочно, на грани паники заверила она его. Джамал насмешливо улыбнулся.
— Но узнаешь. Пойдем-ка поплаваем…
— Поплаваем? — в растерянности повторила Мари.
— Раз уж мне приходится сдерживать свое желание, мне необходим эквивалент холодного душа.
— О, пошли! — не без восторга согласилась она.
Джамал откинул свою прекрасную черноволосую голову и громко расхохотался. Прежде чем она успела спросить, что его так рассмешило, он спрыгнул с постели и сгреб ее в объятия.
— Впредь у нас все будет общее, — объявил он.
— Я не нуждаюсь в холодном душе.
— Но ты его заслуживаешь, дорогая. Не помни я о том экстазе, который ты испытала в моих объятиях, я посчитал бы себя самым неважным любовником.
— Я поставила бы тебе «отлично», так что не волнуйся, — съязвила Мари. — А теперь, будь добр, поставь меня на ноги. Я не из тех женщин, что слабнут в коленках от превосходства мужской мускульной мощи!
Джамал поднял ее еще выше и запечатлел на ее устах жаркий, жадный поцелуй, от которого у нее голова пошла кругом.
— Вот от этого ты точно слабеешь в коленках, — озорно улыбнулся он. — Так, говоришь, «отлично»? С кем же ты меня сравниваешь? Или ты фантазировала на мой счет?
— Я никогда не…
— Ты маленькая лгунья, упрямая, агрессивная, злоязычная… Хорошо еще, что я женился на тебе вовсе не в надежде на медовую сладость.
— Ты женился на мне, чтобы заполучить меня в постель! — фыркнула Мари.
— Для этого не было нужды жениться, — возразил Джамал. — Я мог бы заполучить тебя в постель еще в Париже, но решил не испытывать твоего умения владеть собой… Ты должна бы быть мне благодарна…
— Благодарна? — Мари открыла рот и сжала кулаки.
Джамал насмешливо взглянул на нее.
— Ты не выдержала бы такого испытания. Я мог взять тебя после первого же поцелуя.
Взбешенная Мари размахнулась, но в следующую секунду ее слишком разгоряченное тело плюхнулось в воду. Отплевываясь и задыхаясь от неожиданности, она прижалась к облицованной плиткой стенке бассейна и смахнула намокшую прядь волос с глаз. Джамал погрозил ей пальцем со словами:
— Я не допущу, чтобы ты ударила меня. Ты — моя жена, и тебе придется относиться ко мне с уважением.
Лунный свет обрисовал его темно-бронзовый силуэт, погруженный по пояс в воду. «Ты — моя жена», отметила она для себя его слова. В общем-то ей наплевать на это. Как бы она его ни любила, трудно представить себе длительные отношения между ними. С другой стороны, ее возмутила самонадеянная вера Джамала, будто он может взять от брака все, что его устраивает, и отбросить все, что не устраивает.
— Я не только не верю в брак, но и не чувствую себя твоей женой и не желаю ею быть, — с жаром выпалила Мари. — И вовсе не почитаю брак с тобой за честь. Я чувствую себя использованной. Те обряды были просто насмешкой, и не думай, что кольцо на моем пальце мешает мне понять это.
Джамал двинулся к ней, бормоча:
— Так ты чувствуешь себя использованной? Тогда что значит для тебя нежность? Ты и это хочешь порушить, как ты рушишь все, что нас соединяет, своим узким, скованным, ничтожным умишком, эгоистичным и самодовольным чувством превосходства!
Мари оцепенела, и гневный румянец сошел с ее щек.
— Я не чувствую своего превосходства, — прошептала она пораженная, опустошенная той темной яростью, вспышку которой она сама же спровоцировала.
— Но ты отдала мне только свое тело и ничего больше. Похоже, я не заслуживаю большего. Если наш брак действительно ничего не значит для тебя, тогда я был не прав, заставив тебя снова надеть кольцо. — Он прижал ее к себе, крепко взял за руку, стянул кольцо и красноречивым жестом отвращения швырнул его в воду. — Оно останется здесь навечно, ибо тебе придется приползти ко мне на коленях для того, чтобы я позволил тебе опять носить его!
Чистое безумие: как только Джамал отобрал у нее кольцо, она захотела вернуть его с неменьшей страстью, чем та, что сквозила в проявленном им отвращении. Узколобая, эгоистичная, самодовольная, вспоминала она, и слезы сдавливали ей горло. Неужели он и в самом деле видит се такой? На душе у нее было больно, очень больно.
— Но и без кольца на твоем пальце я волен наслаждаться тем, что уже стало моим. — Не успела Мари догадаться о его намерении, как Джамал взял ее за бедра, поднял из воды и посадил на бортик бассейна.
— Что ты делаешь?! — Она в удивлении открыла рот.
— То, что хочу, — резко бросил он, раздвигая ее колени своими мускулистыми бедрами и обхватывая ее за ягодицы. — Раз ты считаешь, что я использовал тебя, тогда мне сам Бог велит совершить этот грех.
Мари погрузила дрожащие руки в его густые шелковистые волосы. Ее чувства, вошедшие в явное противоречие с высказанным ею отказом, грозили разбить надвое ее сердце, пока Джамал не завладел ее ртом со страстной настойчивостью…
Глава 8
Мари зашевелилась в уютной постели от утреннего холода. У нее все болело, болело даже там, где, по ее разумению, не могло болеть никогда. Но, как ни странно, это физическое недомогание не приносило ей страданий, а ее мозг заполнял поток эротических образов.
Она вспоминала то неземное блаженство, которое ей доставляли горячие поцелуи Джамала, ту феноменальную скорость, с которой ее предательски нетерпеливое тело таяло как воск. Вспоминала яростное соитие, когда он погружался в нее снова и снова, безжалостно доводя до максимального возбуждения, далеко превосходящего самые буйные женские фантазии. Вспоминала свой собственный похотливый экстаз, когда Джамал потерял контроль над собой. Вспоминала и сгорала от стыда за собственную слабость.
Если честно признаться самой себе, то не стоит отрицать, что она упивалась этой чувственной близостью и радовалась жадной потребности мужчины в ней, а больше всего тому, с каким удовольствием засыпала в его объятиях, зная, что он рядом, и чувствуя себя удивительно безмятежной оттого, что она уже не одна.
Итак, началось, удрученно думала Мари. Вот что делает с тобой любовь. Она приводит в горизонтальное положение твою гордость и попирает твои принципы. Заставляет разумную женщину поступать неразумно. Твоя мать была умной женщиной, но ум ни разу не побудил ее разделаться с ее непотребным браком.
Нет, мать держалась до конца, словно наслаждалась болью и унижением, которые причинял ей муж-бродяга. «Он — мой муж, и я люблю его», — с упреком сказала она дочери в те дни, когда Мари была еще достаточно наивной, чтобы считать себя вправе вмешиваться. С какой же радостью она сбежала в университет! Похоронив себя в учебных аудиториях, а потом занявшись своей научной карьерой, Мари постепенно утрачивала связь с родным домом, сведя ее к нерегулярной переписке.
Ослабевшей рукой Мари натянула на себя простыню, пытаясь согреться.
Неужели она хранила себя все эти годы лишь для того, чтобы потерпеть неудачу с сексуальным бандитом, подобным ее отцу? С мужчиной, подогревающим свое неполноценное «я» женской лестью и капитуляцией, сделавшим ложь своей профессией и хранившим преданность лишь собственному эгоизму? Но ведь Джамал не такой, нехотя признала Мари.
Смешно считать его неполноценным. Что же касается его «я», то этот мужчина тверд как сталь. И необычно предан семье. Нечего и говорить о его жестокой прямоте, которая порой чрезвычайно неприятна. В самом деле, если не желаешь услышать что-то о себе, именно об этом и заговаривает Джамал, видимо предполагая, что ты признаешь свой недостаток и постараешься отделаться от него. Увы, ни одно из этих достоинств не делает его менее хищным, с горечью напомнила себе Мари, в то же время она понимала, что именно прирожденная сила и целеустремленность придают ему такую привлекательность. Он, единственный из мужчин, не спасовал перед ней, оказался единственным, кто смог взломать ее защитный панцирь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18