Лу, вы говорите – кругом скука, невыносимая скука? Представьте на миг, что вы родились среди хунчей, мальчиком. Выросли. Понедельник. Вы пасете маралов. Вторник. Вы пасете маралов. Среда. Вы пасете маралов. Четверг. Вы пасете маралов. Пятница. Вы пасете маралов. Суббота… Думаете, уик-энд? Вы жестоко ошибаетесь, Лу! Маралы не знают, что такое уик-энд. Потому вы снова пасете животных, чтобы не разбежались, чтобы никто их не украл, не съел. Воскресенье, Клаудиа! Знаете, чем вы занимаетесь? Правильно, пасете маралов!
У вас только один выходной в году – тот день, когда приезжают торговцы, которые покупают ваших животных, обменивая маралов на дешевое пойло, на никчемные безделушки. В вашей жизни праздник. Вы радуетесь до полного забытья, а когда приходит похмелье, выбираетесь из пьяного угара – в юрте сидят жена и выводок голодных детишек. Сидят и смотрят на вас. Они ждут: когда вы пойдете пасти маралов? Потом вы вернетесь домой и получите на ужин солонину, которую будете есть до следующего приезда торговцев…
Вы не знаете, что такое водопроводный кран, горячую воду видите лишь изредка – когда жена согреет ее в огромном котле, прямо над костром. По-настоящему вы моетесь только два раза в жизни: когда родились и сразу после смерти.
Представили это, Лу? Думаете, у вас есть выбор? Нет! Все дело в том, что если вы будете плохо пасти маралов, то умрете от голода. Вы умрете, и вся семья тоже. А теперь хотите, расскажу про жизнь девочек-хунчей? Нет? Понял!
Посмотрите вокруг, Лу! У вас в руках бокал с вином. Вы в теплом огромном доме. На вас – потрясающий наряд, и я уверен – совсем недавно вы нежились под струями горячей воды. Как раз тогда, когда собирались на эту вечеринку. Потом втирали в кожу благоухающие масла, надевали красивое белье, а сверху – это невероятное платье, открывающее взорам точеные плечи, спину, к которой хочется прикоснуться рукой… Вы расчесали локоны, Клаудиа, сделали высокую укладку и вставили в волосы крошечный привет от народа хунчей – изящную костяную заколку… Маленькую заколку, за которую, быть может, кто-то отдал годы жизни.
– Довольно, Сатур! Вы мастер не только говорить комплименты, но и портить настроение… – Клаудиа капризно надула губки, поставила бокал на столик.
– Нет, милая! – Барон обнял ее за талию. – Просто, когда вы говорите «мне скучно», я невольно думаю о том, как живут другие люди. В сущности, такие же люди, как мы. Просто по воле Всевышнего случилось, что они родились в другом месте.
Клаудиа Монро помолчала, потом взглянула на фон Ниддла.
– Ну что ж… – медленно выговорила она, – вы действительно рассказали о скуке, как обещали… Более того… более того… думаю, отучили меня произносить фразу «мне скучно»… ибо получается, что я – невероятно богатый человек… вот только… только… почему так… в душе? Надо бы радоваться, а там пусто и гадко?
Барон знаком остановил стюарда, снял с подноса высокий фужер с темно-желтым напитком.
– Выпейте чего-нибудь покрепче, милая Лу! Не бойтесь, – тут же добавил он, увидев сомнение в глазах красотки, – этот коктейль не лишит рассудка, я не планировал споить вас и воспользоваться вашей беспомощностью. Это просто развеет тоску, проверено на опыте. Берите. Берите, смелее! Пойдемте на балкон, к звездам. – Крепче обняв за талию, барон увлек ее из зала, чуть ли не силой заставив девушку переставлять ноги.
– Все-таки вы обманули меня, Сатур! – Клаудиа отпила из фужера, на миг закрыла глаза: от крепкого напитка перехватило дыхание. – Обманули, барон! Прогнали скуку, но испортили настроение.
– А вы не думайте ни о чем сложном, – вкрадчиво предложил фон Ниддл. – Просто выпейте еще глоток и стойте молча. Попробуйте стать частью окружающего мира, послушайте ночь.
Клаудиа выпила. Застыла, потом, чуть поколебавшись, положила голову на плечо спутника.
– Сколько звезд! – прошептала она. – Господи, неужели везде живут люди? Где-то веселятся, а где-то с ненавистью встречают каждое загорающееся утро. Это невозможно…
– Не везде, Лу. – Фон Ниддл чуть наклонился, поцеловал ее в висок. – Многие системы мертвы. Они сияют ярко, кажутся безумно красивыми. Издали. Только это обман, там нет ничего, кроме ледяного молчания.
– Вы счастливый человек, барон, – Клаудиа задрожала, будто от холода, – много путешествуете, много видите… разного. И живые миры, и ледяные, мертвые. С вами интересно. Только… только…
– Только?
– Один раз вы напугали меня, Сатур! Сегодня, когда сказали, что не причините мне вреда и боли. И тут же добавили: «Потому что я здесь на отдыхе». Это прозвучало так… так… Сатур, мне не объяснить… А если бы не на отдыхе?! Я поверила без всяких доказательств, просто почувствовала, поняла, что вы не лгали.
Барон не ответил. Девушка вдруг подняла голову с его плеча.
– Сатур! – Она шагнула так, чтобы оказаться лицом к лицу с бароном, заглянула в глаза.
– Да, Лу?
– Расскажи мне о своей работе! Расскажи, чем занимаешься там, на звездах? Ты напугал меня, но я хочу узнать тебя лучше.
– Разве для этого нужно говорить о моей работе? – с легкой усмешкой спросил фон Ниддл, отметив, что очаровательная брюнетка непроизвольно перешла на «ты». – По-моему, во все века, чтобы мужчина и женщина лучше узнали друг друга, они делали так…
Он медленно потянулся губами к лицу девушки, прикоснулся, не закрывая глаз. Замер, словно ждал, что сделает Клаудиа. Как отреагирует на этот неожиданный поступок? Красавица не отстранилась и даже не вспомнила о том, что можно было бы влепить пощечину. Ее губы дрогнули, отвечая на легкое прикосновение. А потом все исчезло.
– Сатур! Ты опять уходишь от вопросов! – На щеках Лу вспыхнул румянец, но не от смущения, скорее оттого, что барон вновь заморочил ей голову, не ответил. – Сатур! Это нечестно! Я вдруг подумала: быть может, я встретила настоящего мужчину, впервые в жизни! Такого, рядом с которым интересно. Но ты ускользаешь от любых прямых вопросов. Ты морочишь мне голову, как… как глупой девчонке!
– У меня довольно скучная работа. – Фон Ниддл скептически пожал плечами. – Извини, Лу! Просто я подумал, что поцелуй под звездным небом гораздо более волнительная и интересная вещь, нежели повествование о моих трудовых буднях.
– О трудовых буднях?! – Клаудиа широко распахнула глаза. – Сатур! О трудовых буднях?!
Губы ее остались полуоткрытыми, и фон Ниддл поцеловал Клаудию еще раз, не забывая о том, что до рассвета еще далеко, но время – странная штука. Иногда кажется, что его много, а потом вдруг – раз, и нет ни капли.
– Прости, не удержался, – с усмешкой сказал он. – Прости, Лу! Я много раз за вечер сказал, что ты очень красивая женщина. Невероятно, невозможно красивая. Но сейчас, когда ты стояла напротив меня, приоткрыв губы… Прости, не смог удержаться. Это выше моих сил.
– Подлец! – без злости задумчиво сказала Клаудиа. – Пользуешься слабостью. И все же я добьюсь от тебя ответа на вопрос! Не верю в сказки про трудовые будни! Ты не мелкий клерк, это известно любому!
– Лу! – взмолился барон. – Это и вправду не очень интересно. Ну да, я не мелкий клерк. Я специалист высокого класса, редкой профессии. Кризис-менеджер, так это называется. Моя работа – решать вопросы, которые не могут решить другие. Да, я помогаю коммерческим структурам Вокса и созвездия Возничего, за это мне хорошо платят. За это ценят.
– Красиво сказано: «помогаю коммерческим структурам Вокса и созвездия Возничего»…
– Лу! Ты умрешь от скуки, если я начну пересказывать, в чем состоит моя работа, – терпеливо повторил фон Ниддл, притягивая красавицу к себе. – Поверь, это почти то же самое, что пересказывать по ходам, как развивалась чья-то шахматная партия. Я помогаю людям достичь нужного результата. А про мой главный принцип в работе ты уже слышала: кто делает первый ход – тот проигрывает. Задача крайне проста: обратить энергию атакующего против него самого!
Он потянулся к губам девушки, намереваясь еще раз поцеловать, но пальцы в тонкой перчатке остановили его.
– И кто из нас двоих сейчас атакует? – поинтересовалась Клаудиа, изящно качнув бедрами.
Он застыл, открыв рот.
– Ага, на этот вопрос я получила ответ! – лукаво отметила красавица и призывно улыбнулась. – Тогда спрошу еще: кто же должен проиграть, если атакующий известен?
Сатур фон Ниддл взял бокал из рук кокетки, залпом выпил янтарную жидкость.
– Пойдем танцевать! – Игриво стрельнув глазками, Клаудиа потащила его в зал.
Он так и не нашел что ответить, молча подчинился.
– Так что? – Красавица прижалась к нему бедрами и низом живота, обвила руками шею. – Почему замолчал мой кавалер? Я не услышала: кто же должен проиграть в этой партии,если атакующий известен?
– Гм… – Фон Ниддл прочистил горло. – Если бы… если бы я играл против самого себя, то… то знал бы точно: проиграть должен Сатур фон Ниддл.
Клаудиа звонко рассмеялась.
– Хорошо сказано! – признала она. – Не подкопаешься. Если Сатур фон Ниддл играет сам против себя, один из них двоих точно должен проиграть. Вот только какого из двухимел в виду мой кавалер?
– Пожалуй, я выпил слишком мало, чтобы понимать такие головоломки… – с усмешкой заявил барон, вновь уклоняясь от ответа.
– Сатур… – Клаудиа остановилась, забыв о танце, посмотрела на партнера. – Сатур, правда же я достойный противник?
– Противник?! – Он удивился абсолютно искренне. – Лу, разве мы противники? Для меня это неприятная новость. Почти трагическая.
– Да нет же, я неправильно выразилась! Просто на миг представь, что я – твой противник. Легко ли тебе было бы со мной справиться? Разве я недостойна тебя?
– Достойна! Достойна! – мигом отозвался он, с жаром притягивая девушку к себе. – Еще как достойна! – Сатур услышал простой и понятный вопрос, на который мог без проблем дать простой и понятный ответ.
– Барон, вы чудовище! – с трудом прошептала Клаудиа, переведя дух после сумасшедшего поцелуя. – Я спрашивала о другом!
– Прости, Лу! Наверное, я не совсем правильно угадал…
– Сатур!!! – Ему показалось, на ресницах Клаудии задрожали слезы. – Я прошу тебя… Умоляю, перестань морочить мне голову! Уверена, ты все понимаешь. Все, о чем я спрашиваю. Просто мастерски уходишь от ответов на сложные вопросы, замечая лишь простые. Сатур! Пожалуйста, ответь! Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?! Мне на Воксе нет места. Здесь… ладно, я не буду говорить «скучно». Здесь все невыносимо просто. Каждому предначертана какая-то дорога, и свернуть с нее почти невозможно. Более того, никто и не хочет сворачивать, думая: пусть все идет, как идет. Но сегодня я встретила тебя и вдруг поняла, что жизнь, она более сложная. В ней можно свернуть со своей колеи, выбрать что-то другое. Новое, интересное. Сатур! Я хочу путешествовать! Хочу узнать другие миры! Пожалуйста, ответь! Ты же видишь: я могу быть томной, капризной кокеткой, могу быть обольстительной светской львицей, могу быть умной женщиной, надежным помощником…
– Ты просто выпила коктейль на основе маврозийского рома, – перебил фон Ниддл, сообразив, к чему клонит девушка. Она вдруг надумала стать его спутницей, в то время как барон преследовал совсем другие цели. Он должен был всего лишь уложить красотку в постель, до того как наступит рассвет. Постель, и не более. – Прости, Лу! Бывает, маврозийский ром странно действует на людей. С моей стороны было бы некрасиво воспользоваться этим. Подло, нечестно. Пойдем подышим воздухом?
Он вновь увлек дрожавшую красавицу из зала в ночную мглу, под маленькие фонарики звезд. Заставил ее шагнуть к перилам, а сам встал за спиной, целуя голые плечи, нежную кожу шеи, выбившийся локон… Руки фон Ниддла скользнули по бедрам Лу, дрогнули, будто сожалели, что прекрасное тело скрыто под тонкой тканью, – девушка почувствовала это.
– Давай оставим сложный разговор о будущем на утро, – вкрадчиво предложил Сатур. – Пока я не отвечу тебе ни «да» ни «нет». Но не потому, что «да» – невозможно. Просто… просто сейчас ты плохо контролируешь себя… из-за выпитого маврозийского рома. Вспомни, какой ты была в начале вечера и какой стала сейчас. Это ром толкает на необдуманные шаги! Жизнь представляется не такой, какая она на самом деле. Тебе кажется, что здесь плохо? Но разве это действительно так, Лу?! Ты – первая красавица среди незамужних дам высшего света. Ты могла бы найти выгодную партию, стать женой какого-нибудь посла, дипломата. Или банкира, бизнесмена. Всю жизнь не думать о рутинных проблемах, о необходимости добывать деньги на пропитание, даже на украшения и наряды…
Красавица дернулась, будто хотела развернуться, встать лицом к барону, но тот крепче обнял ее, не позволил.
– Не спорь, Лу! Я старше. Тебе двадцать три, а мне почти сорок. Я лучше знаю жизнь. И знаю, что такое маврозийский ром… А потому давай отложим серьезный разговор до утра, когда весь мир вокруг станет другим. А пока… пока… Твои слова о скуке, о предначертанной дороге заставили меня вспомнить еще одну притчу. Я хотел бы рассказать ее тебе. Не возражаешь?
Он чуть наклонился вперед, прижался губами к маленькому ушку Клаудии, затем поцеловал ее в шею. Еще и еще раз. Ладони его вновь дрогнули, ласково скользнули по бедрам девушки чуть вверх, потом вниз, нежно пробираясь между ног.
– Это и есть «еще одна притча»? – с усмешкой поинтересовалась Клаудиа. – Пожалуй, что-то такое я уже слышала. Возможно, не столь мастерски рассказанное, но…
– Прости. – Фон Ниддл нежно поцеловал пульсирующую на ее шее жилку. – Я тоже выпил маврозийского рома из твоего бокала. Одна и та же жидкость бежит по нашим венам, заставляя терять голову.
– И все же притча?.. – поймав его руки и крепко сжав их, напомнила Клаудиа.
– Один мудрый философ собрал учеников, – начал рассказ фон Ниддл, – собрал, чтобы преподать им урок о жизни. Он взял прозрачную банку и наполнил ее довольно крупными камнями. Наполнил доверху, даже потряс, потом добавил еще несколько штук.
«Полна ли банка?» – спросил философ у своих учеников, когда убедился, что больше ни один камень туда не влезет. «Конечно!» – без колебаний ответили те, кто следил за его манипуляциями. Тогда учитель взял пакет сушеного гороха, высыпал сверху и долго тряс, чтобы горошины заняли пустоты между более крупными по размерам камнями.
«Полна ли теперь банка?» – во второй раз спросил он. «О да, учитель! Теперь она, без сомнения, полна!» Тогда философ высыпал в банку пригоршню песка, еще одну, за ней еще, еще. Он сыпал и сыпал, а песок все проникал в пустоты, оставшиеся между камнями и горошинами.
«Ну, полна ли банка?» – с усмешкой поинтересовался философ у своих учеников. «Кажется, да, – после долгих раздумий ответили те. – Скорее всего, туда уже ничего не поместится…» И тогда учитель вытащил из пакета две алюминиевые банки пива, вскрыл их и вылил в емкость, чтобы песок пропитался влагой.
Лишь когда пиво полностью исчезло в стеклянной банке, философ посмотрел на учеников. «Банка – это ваша жизнь, – сказал он. – Камни – самое важное, что есть в вашем бытии. Это здоровье, друзья, принципы, чуть позднее – семья и дети. В общем, все, без чего жизнь перестает быть полной, осмысленной. А горох – то, что стало важным лично для вас. Работа, увлечения, путешествия, какие-то встречи и расставания, картины из прошлого – все, что придает жизни оттенки и краски. Ну а песок – прочие мелочи, важные и неважные, зачастую – просто глупые, не понятные никому, кроме вас лично. Так вот, если сразу наполнить банку песком – в ней не останется места для камней или гороха. А если наполнить горохом – не найдется возможности положить камни. Мудрый человек сразу поймет, о чем я хотел сказать: не стоит тратить жизнь и свою энергию на какие-то мелочи, не оставляя места для важнейших вещей. Определите, что является камнями в вашей жизни, – говорил философ, – наполняйте сосуд жизни в первую очередь ими. Никогда не забывайте про семью и детей, встречайтесь с друзьями, близкими людьми. Только потом, во вторую очередь, думайте о работе или увлечениях. Ну а песок… песок… он всегда заполнит любые пустоты, большие и маленькие, которые останутся в сосуде».
«Но, учитель! А к чему же тогда пиво, которое было вылито в банку в последнюю очередь?!» – спросили ученики.
«Хорошо, что вспомнили об этом, – с улыбкой ответил философ. – Я просто хотел намекнуть: в жизни, как бы она ни была занята и перегружена делами, событиями, всегда останется место для пары банок хорошего пива…»
Клаудиа звонко рассмеялась, прижалась спиной к фон Ниддлу.
– Отлично, Сатур! – похвалила она. – Вот теперь ты меня действительно развеселил! Спасибо!
– Милая Клаудиа. – Барон нежно подхватил узкую ладошку в черной перчатке, прижал к губам. – У этой истории двойная мораль. Я далек от мысли предлагать даме из высшего света баночное пиво. Думаю, его надо заменить вином. Хорошим легким вином! Уверен, несмотря на все события прошедшего вечера, мы найдем возможность выпить еще по бокалу отличного вина из моих личных запасов.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Белые начинают и проигрывают'
1 2 3 4 5
У вас только один выходной в году – тот день, когда приезжают торговцы, которые покупают ваших животных, обменивая маралов на дешевое пойло, на никчемные безделушки. В вашей жизни праздник. Вы радуетесь до полного забытья, а когда приходит похмелье, выбираетесь из пьяного угара – в юрте сидят жена и выводок голодных детишек. Сидят и смотрят на вас. Они ждут: когда вы пойдете пасти маралов? Потом вы вернетесь домой и получите на ужин солонину, которую будете есть до следующего приезда торговцев…
Вы не знаете, что такое водопроводный кран, горячую воду видите лишь изредка – когда жена согреет ее в огромном котле, прямо над костром. По-настоящему вы моетесь только два раза в жизни: когда родились и сразу после смерти.
Представили это, Лу? Думаете, у вас есть выбор? Нет! Все дело в том, что если вы будете плохо пасти маралов, то умрете от голода. Вы умрете, и вся семья тоже. А теперь хотите, расскажу про жизнь девочек-хунчей? Нет? Понял!
Посмотрите вокруг, Лу! У вас в руках бокал с вином. Вы в теплом огромном доме. На вас – потрясающий наряд, и я уверен – совсем недавно вы нежились под струями горячей воды. Как раз тогда, когда собирались на эту вечеринку. Потом втирали в кожу благоухающие масла, надевали красивое белье, а сверху – это невероятное платье, открывающее взорам точеные плечи, спину, к которой хочется прикоснуться рукой… Вы расчесали локоны, Клаудиа, сделали высокую укладку и вставили в волосы крошечный привет от народа хунчей – изящную костяную заколку… Маленькую заколку, за которую, быть может, кто-то отдал годы жизни.
– Довольно, Сатур! Вы мастер не только говорить комплименты, но и портить настроение… – Клаудиа капризно надула губки, поставила бокал на столик.
– Нет, милая! – Барон обнял ее за талию. – Просто, когда вы говорите «мне скучно», я невольно думаю о том, как живут другие люди. В сущности, такие же люди, как мы. Просто по воле Всевышнего случилось, что они родились в другом месте.
Клаудиа Монро помолчала, потом взглянула на фон Ниддла.
– Ну что ж… – медленно выговорила она, – вы действительно рассказали о скуке, как обещали… Более того… более того… думаю, отучили меня произносить фразу «мне скучно»… ибо получается, что я – невероятно богатый человек… вот только… только… почему так… в душе? Надо бы радоваться, а там пусто и гадко?
Барон знаком остановил стюарда, снял с подноса высокий фужер с темно-желтым напитком.
– Выпейте чего-нибудь покрепче, милая Лу! Не бойтесь, – тут же добавил он, увидев сомнение в глазах красотки, – этот коктейль не лишит рассудка, я не планировал споить вас и воспользоваться вашей беспомощностью. Это просто развеет тоску, проверено на опыте. Берите. Берите, смелее! Пойдемте на балкон, к звездам. – Крепче обняв за талию, барон увлек ее из зала, чуть ли не силой заставив девушку переставлять ноги.
– Все-таки вы обманули меня, Сатур! – Клаудиа отпила из фужера, на миг закрыла глаза: от крепкого напитка перехватило дыхание. – Обманули, барон! Прогнали скуку, но испортили настроение.
– А вы не думайте ни о чем сложном, – вкрадчиво предложил фон Ниддл. – Просто выпейте еще глоток и стойте молча. Попробуйте стать частью окружающего мира, послушайте ночь.
Клаудиа выпила. Застыла, потом, чуть поколебавшись, положила голову на плечо спутника.
– Сколько звезд! – прошептала она. – Господи, неужели везде живут люди? Где-то веселятся, а где-то с ненавистью встречают каждое загорающееся утро. Это невозможно…
– Не везде, Лу. – Фон Ниддл чуть наклонился, поцеловал ее в висок. – Многие системы мертвы. Они сияют ярко, кажутся безумно красивыми. Издали. Только это обман, там нет ничего, кроме ледяного молчания.
– Вы счастливый человек, барон, – Клаудиа задрожала, будто от холода, – много путешествуете, много видите… разного. И живые миры, и ледяные, мертвые. С вами интересно. Только… только…
– Только?
– Один раз вы напугали меня, Сатур! Сегодня, когда сказали, что не причините мне вреда и боли. И тут же добавили: «Потому что я здесь на отдыхе». Это прозвучало так… так… Сатур, мне не объяснить… А если бы не на отдыхе?! Я поверила без всяких доказательств, просто почувствовала, поняла, что вы не лгали.
Барон не ответил. Девушка вдруг подняла голову с его плеча.
– Сатур! – Она шагнула так, чтобы оказаться лицом к лицу с бароном, заглянула в глаза.
– Да, Лу?
– Расскажи мне о своей работе! Расскажи, чем занимаешься там, на звездах? Ты напугал меня, но я хочу узнать тебя лучше.
– Разве для этого нужно говорить о моей работе? – с легкой усмешкой спросил фон Ниддл, отметив, что очаровательная брюнетка непроизвольно перешла на «ты». – По-моему, во все века, чтобы мужчина и женщина лучше узнали друг друга, они делали так…
Он медленно потянулся губами к лицу девушки, прикоснулся, не закрывая глаз. Замер, словно ждал, что сделает Клаудиа. Как отреагирует на этот неожиданный поступок? Красавица не отстранилась и даже не вспомнила о том, что можно было бы влепить пощечину. Ее губы дрогнули, отвечая на легкое прикосновение. А потом все исчезло.
– Сатур! Ты опять уходишь от вопросов! – На щеках Лу вспыхнул румянец, но не от смущения, скорее оттого, что барон вновь заморочил ей голову, не ответил. – Сатур! Это нечестно! Я вдруг подумала: быть может, я встретила настоящего мужчину, впервые в жизни! Такого, рядом с которым интересно. Но ты ускользаешь от любых прямых вопросов. Ты морочишь мне голову, как… как глупой девчонке!
– У меня довольно скучная работа. – Фон Ниддл скептически пожал плечами. – Извини, Лу! Просто я подумал, что поцелуй под звездным небом гораздо более волнительная и интересная вещь, нежели повествование о моих трудовых буднях.
– О трудовых буднях?! – Клаудиа широко распахнула глаза. – Сатур! О трудовых буднях?!
Губы ее остались полуоткрытыми, и фон Ниддл поцеловал Клаудию еще раз, не забывая о том, что до рассвета еще далеко, но время – странная штука. Иногда кажется, что его много, а потом вдруг – раз, и нет ни капли.
– Прости, не удержался, – с усмешкой сказал он. – Прости, Лу! Я много раз за вечер сказал, что ты очень красивая женщина. Невероятно, невозможно красивая. Но сейчас, когда ты стояла напротив меня, приоткрыв губы… Прости, не смог удержаться. Это выше моих сил.
– Подлец! – без злости задумчиво сказала Клаудиа. – Пользуешься слабостью. И все же я добьюсь от тебя ответа на вопрос! Не верю в сказки про трудовые будни! Ты не мелкий клерк, это известно любому!
– Лу! – взмолился барон. – Это и вправду не очень интересно. Ну да, я не мелкий клерк. Я специалист высокого класса, редкой профессии. Кризис-менеджер, так это называется. Моя работа – решать вопросы, которые не могут решить другие. Да, я помогаю коммерческим структурам Вокса и созвездия Возничего, за это мне хорошо платят. За это ценят.
– Красиво сказано: «помогаю коммерческим структурам Вокса и созвездия Возничего»…
– Лу! Ты умрешь от скуки, если я начну пересказывать, в чем состоит моя работа, – терпеливо повторил фон Ниддл, притягивая красавицу к себе. – Поверь, это почти то же самое, что пересказывать по ходам, как развивалась чья-то шахматная партия. Я помогаю людям достичь нужного результата. А про мой главный принцип в работе ты уже слышала: кто делает первый ход – тот проигрывает. Задача крайне проста: обратить энергию атакующего против него самого!
Он потянулся к губам девушки, намереваясь еще раз поцеловать, но пальцы в тонкой перчатке остановили его.
– И кто из нас двоих сейчас атакует? – поинтересовалась Клаудиа, изящно качнув бедрами.
Он застыл, открыв рот.
– Ага, на этот вопрос я получила ответ! – лукаво отметила красавица и призывно улыбнулась. – Тогда спрошу еще: кто же должен проиграть, если атакующий известен?
Сатур фон Ниддл взял бокал из рук кокетки, залпом выпил янтарную жидкость.
– Пойдем танцевать! – Игриво стрельнув глазками, Клаудиа потащила его в зал.
Он так и не нашел что ответить, молча подчинился.
– Так что? – Красавица прижалась к нему бедрами и низом живота, обвила руками шею. – Почему замолчал мой кавалер? Я не услышала: кто же должен проиграть в этой партии,если атакующий известен?
– Гм… – Фон Ниддл прочистил горло. – Если бы… если бы я играл против самого себя, то… то знал бы точно: проиграть должен Сатур фон Ниддл.
Клаудиа звонко рассмеялась.
– Хорошо сказано! – признала она. – Не подкопаешься. Если Сатур фон Ниддл играет сам против себя, один из них двоих точно должен проиграть. Вот только какого из двухимел в виду мой кавалер?
– Пожалуй, я выпил слишком мало, чтобы понимать такие головоломки… – с усмешкой заявил барон, вновь уклоняясь от ответа.
– Сатур… – Клаудиа остановилась, забыв о танце, посмотрела на партнера. – Сатур, правда же я достойный противник?
– Противник?! – Он удивился абсолютно искренне. – Лу, разве мы противники? Для меня это неприятная новость. Почти трагическая.
– Да нет же, я неправильно выразилась! Просто на миг представь, что я – твой противник. Легко ли тебе было бы со мной справиться? Разве я недостойна тебя?
– Достойна! Достойна! – мигом отозвался он, с жаром притягивая девушку к себе. – Еще как достойна! – Сатур услышал простой и понятный вопрос, на который мог без проблем дать простой и понятный ответ.
– Барон, вы чудовище! – с трудом прошептала Клаудиа, переведя дух после сумасшедшего поцелуя. – Я спрашивала о другом!
– Прости, Лу! Наверное, я не совсем правильно угадал…
– Сатур!!! – Ему показалось, на ресницах Клаудии задрожали слезы. – Я прошу тебя… Умоляю, перестань морочить мне голову! Уверена, ты все понимаешь. Все, о чем я спрашиваю. Просто мастерски уходишь от ответов на сложные вопросы, замечая лишь простые. Сатур! Пожалуйста, ответь! Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?! Мне на Воксе нет места. Здесь… ладно, я не буду говорить «скучно». Здесь все невыносимо просто. Каждому предначертана какая-то дорога, и свернуть с нее почти невозможно. Более того, никто и не хочет сворачивать, думая: пусть все идет, как идет. Но сегодня я встретила тебя и вдруг поняла, что жизнь, она более сложная. В ней можно свернуть со своей колеи, выбрать что-то другое. Новое, интересное. Сатур! Я хочу путешествовать! Хочу узнать другие миры! Пожалуйста, ответь! Ты же видишь: я могу быть томной, капризной кокеткой, могу быть обольстительной светской львицей, могу быть умной женщиной, надежным помощником…
– Ты просто выпила коктейль на основе маврозийского рома, – перебил фон Ниддл, сообразив, к чему клонит девушка. Она вдруг надумала стать его спутницей, в то время как барон преследовал совсем другие цели. Он должен был всего лишь уложить красотку в постель, до того как наступит рассвет. Постель, и не более. – Прости, Лу! Бывает, маврозийский ром странно действует на людей. С моей стороны было бы некрасиво воспользоваться этим. Подло, нечестно. Пойдем подышим воздухом?
Он вновь увлек дрожавшую красавицу из зала в ночную мглу, под маленькие фонарики звезд. Заставил ее шагнуть к перилам, а сам встал за спиной, целуя голые плечи, нежную кожу шеи, выбившийся локон… Руки фон Ниддла скользнули по бедрам Лу, дрогнули, будто сожалели, что прекрасное тело скрыто под тонкой тканью, – девушка почувствовала это.
– Давай оставим сложный разговор о будущем на утро, – вкрадчиво предложил Сатур. – Пока я не отвечу тебе ни «да» ни «нет». Но не потому, что «да» – невозможно. Просто… просто сейчас ты плохо контролируешь себя… из-за выпитого маврозийского рома. Вспомни, какой ты была в начале вечера и какой стала сейчас. Это ром толкает на необдуманные шаги! Жизнь представляется не такой, какая она на самом деле. Тебе кажется, что здесь плохо? Но разве это действительно так, Лу?! Ты – первая красавица среди незамужних дам высшего света. Ты могла бы найти выгодную партию, стать женой какого-нибудь посла, дипломата. Или банкира, бизнесмена. Всю жизнь не думать о рутинных проблемах, о необходимости добывать деньги на пропитание, даже на украшения и наряды…
Красавица дернулась, будто хотела развернуться, встать лицом к барону, но тот крепче обнял ее, не позволил.
– Не спорь, Лу! Я старше. Тебе двадцать три, а мне почти сорок. Я лучше знаю жизнь. И знаю, что такое маврозийский ром… А потому давай отложим серьезный разговор до утра, когда весь мир вокруг станет другим. А пока… пока… Твои слова о скуке, о предначертанной дороге заставили меня вспомнить еще одну притчу. Я хотел бы рассказать ее тебе. Не возражаешь?
Он чуть наклонился вперед, прижался губами к маленькому ушку Клаудии, затем поцеловал ее в шею. Еще и еще раз. Ладони его вновь дрогнули, ласково скользнули по бедрам девушки чуть вверх, потом вниз, нежно пробираясь между ног.
– Это и есть «еще одна притча»? – с усмешкой поинтересовалась Клаудиа. – Пожалуй, что-то такое я уже слышала. Возможно, не столь мастерски рассказанное, но…
– Прости. – Фон Ниддл нежно поцеловал пульсирующую на ее шее жилку. – Я тоже выпил маврозийского рома из твоего бокала. Одна и та же жидкость бежит по нашим венам, заставляя терять голову.
– И все же притча?.. – поймав его руки и крепко сжав их, напомнила Клаудиа.
– Один мудрый философ собрал учеников, – начал рассказ фон Ниддл, – собрал, чтобы преподать им урок о жизни. Он взял прозрачную банку и наполнил ее довольно крупными камнями. Наполнил доверху, даже потряс, потом добавил еще несколько штук.
«Полна ли банка?» – спросил философ у своих учеников, когда убедился, что больше ни один камень туда не влезет. «Конечно!» – без колебаний ответили те, кто следил за его манипуляциями. Тогда учитель взял пакет сушеного гороха, высыпал сверху и долго тряс, чтобы горошины заняли пустоты между более крупными по размерам камнями.
«Полна ли теперь банка?» – во второй раз спросил он. «О да, учитель! Теперь она, без сомнения, полна!» Тогда философ высыпал в банку пригоршню песка, еще одну, за ней еще, еще. Он сыпал и сыпал, а песок все проникал в пустоты, оставшиеся между камнями и горошинами.
«Ну, полна ли банка?» – с усмешкой поинтересовался философ у своих учеников. «Кажется, да, – после долгих раздумий ответили те. – Скорее всего, туда уже ничего не поместится…» И тогда учитель вытащил из пакета две алюминиевые банки пива, вскрыл их и вылил в емкость, чтобы песок пропитался влагой.
Лишь когда пиво полностью исчезло в стеклянной банке, философ посмотрел на учеников. «Банка – это ваша жизнь, – сказал он. – Камни – самое важное, что есть в вашем бытии. Это здоровье, друзья, принципы, чуть позднее – семья и дети. В общем, все, без чего жизнь перестает быть полной, осмысленной. А горох – то, что стало важным лично для вас. Работа, увлечения, путешествия, какие-то встречи и расставания, картины из прошлого – все, что придает жизни оттенки и краски. Ну а песок – прочие мелочи, важные и неважные, зачастую – просто глупые, не понятные никому, кроме вас лично. Так вот, если сразу наполнить банку песком – в ней не останется места для камней или гороха. А если наполнить горохом – не найдется возможности положить камни. Мудрый человек сразу поймет, о чем я хотел сказать: не стоит тратить жизнь и свою энергию на какие-то мелочи, не оставляя места для важнейших вещей. Определите, что является камнями в вашей жизни, – говорил философ, – наполняйте сосуд жизни в первую очередь ими. Никогда не забывайте про семью и детей, встречайтесь с друзьями, близкими людьми. Только потом, во вторую очередь, думайте о работе или увлечениях. Ну а песок… песок… он всегда заполнит любые пустоты, большие и маленькие, которые останутся в сосуде».
«Но, учитель! А к чему же тогда пиво, которое было вылито в банку в последнюю очередь?!» – спросили ученики.
«Хорошо, что вспомнили об этом, – с улыбкой ответил философ. – Я просто хотел намекнуть: в жизни, как бы она ни была занята и перегружена делами, событиями, всегда останется место для пары банок хорошего пива…»
Клаудиа звонко рассмеялась, прижалась спиной к фон Ниддлу.
– Отлично, Сатур! – похвалила она. – Вот теперь ты меня действительно развеселил! Спасибо!
– Милая Клаудиа. – Барон нежно подхватил узкую ладошку в черной перчатке, прижал к губам. – У этой истории двойная мораль. Я далек от мысли предлагать даме из высшего света баночное пиво. Думаю, его надо заменить вином. Хорошим легким вином! Уверен, несмотря на все события прошедшего вечера, мы найдем возможность выпить еще по бокалу отличного вина из моих личных запасов.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Белые начинают и проигрывают'
1 2 3 4 5