Везде страх. Всегда страх. Вот они и взбесились. Прогони ее!— С дороги! — приказал О'Хара псине. — Пшла вон!Но собака не уходила. Она отчаянно боялась танцовщицы, но чувствовала, что О'Хара не гонит ее по-настоящему. О'Хара был благодарен псине — ее следовало бы прикормить.— Не уходит, — сказала танцовщица, теряя терпение.— Куда тебе торопиться? Я спас твою жизнь, красотка. Разве твоя жизнь ничего не стоит?О'Хара осторожно положил руку ей на плечо, ожидая очередного истеричного взбрыка, но на этот раз танцовщица не выхватила финский нож и не попыталась его продырявить; а лишь напряглась, будто к ней никогда не прикасалась мужская рука — ишь, недотрога! Корчит из себя недотрогу…«А может, в самом деле, еще недотрога?!» — поразился О'Хара такому невероятному, дивному предположению.Не может такого быть! В этом мире под Красным Пятном Юпитера с его кольцами и сто…надцатью лунами принципиально не могло существовать ни одной недотроги. Он проверил это на собственном опыте. Даже ему, Вене-бабнику, за всю жизнь не попалось ни одной недотроги. Все, все, все девушки, с которыми он имел Это Дело, были тронутыми. Вот так.О'Хара сжал плечо танцовщицы… Ее белая кожа на ощупь казалась свежей и упругой — и Веня опять крепко задумался.Наконец-то он понял, что танцовщица не могла быть земной аристократкой, удравшей с любовником из графского дворца в поисках приключений она вообще неземлянка… Сразу и не поймешь, какая сложная расовая смесь лежит в основе этого обольстительного и грозного существа…О'Хара чувствовал, что надо бы отпустить ее с миром и не связываться, она была чуждой ему и этому миру, который он так хорошо знал… Но Веню уже понесло.— Хочешь, научу тебя русскому мату? — спросил он. Это была высшая степень доверия с его стороны.— Боулван ты! — миролюбиво ответила танцовщица.О'Хара наклонился и испуганно поцеловал танцовщицу в лоб. Испуганно целовать женщину — с ним такое случалось впервые. Он даже не поцеловал, а чмокнул и тут же отскочил… Нет, он не боялся ни ее финского ножа, ни удара, ни пощечины — О'Хара вообще ничего не боялся, кроме неизвестности, — впрочем, неизвестности он тоже не боялся, но чувствовал себя неуверенно.— Как тебя зовут, малышка? — спросил он.— Моррит.Она назвала свое имя — это была почти победа. Но О'Хара слишком хорошо знал лингву воровских притонов и позволил себе усомниться:— Почему тебя зовут «смертельной»?Танцовщица сумрачно взглянула на О'Хара. Он должен был сам догадаться: всех «моррит» нельзя трогать; овладев «моррит», мужчина погибает.«Легенды и мифы заколдованного мира Юпитера», — усмехнулся О'Хара.— Ты в самом деле недотрога?!— Ни один мужчина не может меня иметь, — сумрачно объяснила она.— Любить? — уточнил О'Хара.— Это одно и то же.Но «иметь» и «любить» означали все-таки не одно и то же — даже греховоднику О'Хара было понятно различие в этих глаголах — «иметь» и «любить».— Значит, ты не хочешь пойти ко мне домой, Моррит… — вздохнул О'Хара.— У тебя даже дом есть?— А ты с юмором! — засмеялся О'Хара и уже уверенней приобнял танцовщицу, — Пойдем ко мне, Моррит. Почему ты так меня ненавидишь?.. Ты еще дите, а дети не умеют ненавидеть. Я накуплю тебе красивых кукол, буду целовать тебя в лоб и научу настоящему русскому мату. «Сволотч», «дурра», «коззел» и «боулван» это еще не все, только начало. Знаешь ли ты, например, что означает слово «японамать»!Моррит не сразу ответила, будто прислушиваясь к себе или к кому-то издалека.— Хорошо, я пойду с тобой. Ночевать все равно где-то надо. Ты спас меня, землянин. — Но помни: я несу смерть. Не притрагивайся ко мне — так будет лучше.— Помню, помню, помню! — заторопился О'Хара.Он торопился переспать с самой смертью — это конечно страшновато, но такого случая нельзя упускать; такой оплошности О'Хара никогда бы себе не простил.Он шуганул караулившую их псину, и они выбрались из закутка. Уже наступила ночь. Юпитер совсем разбушевался и навис над Ганимедом в своем астрономическом зените — неба на Ганимеде уже не было, все небо закрыл Юпитер, а его живое Красное Пятно окрасило ганимедскую ночь в черно-кровавый цвет, как в мастерской фотографа.Они шли по Игроцкому переулку через площадь Галилея домой к О'Харе. Толпа попряталась по домам и трущобам, но О'Хара чувствовал на себе взгляды, взгляды и взгляды. — На них смотрели со всех сторон. Смотрел красным глазом Юпитер, смотрел нержавеющий Галилей, смотрели собаки из подворотен… Пусть смотрят. О'Хара обнимал Моррит за плечи, потом совсем осмелел и обнял за талию. Дурное предвечернее настроение испарилось, играть в карты и прожигать время не требовалось, безденежье не пугало — пусть смотрят и видят: он гуляет по Ганимеду в обнимку с самой «моррит», он ведет к себе в дом саму моррит — пусть смотрят, завидуют и боятся. Конечно, сомнения и даже страх сжимали, как говорится, его сердце; О'Хара не понимал, всё же, кого обнимает — ребенка, женщину или какое-то по-настоящему чуждое создание?..Он вспомнил Слоп-стопа — тот не советовал ему ходить на площадь. «Не ходяй, мистера О'Хара, тама пахнет смертью». Вспомнил удирающих во все лопатки аборигенов, вопящих что-то о сумрачных демонах». А собаки почему все разом взбесились?..Кто эти братья-близнецы с сестричкой, откуда взялась на Ганимеде эта семейка?..Белые ножки танцовщицы так легко ступали по серной пыли переулков рядом с его десантными ботинками, что О'Хара, чувствуя опасность, уже не мог отпустить ее.Они подходили к Овощному рынку. Еще немного, еще поворот, перелезть через забор в проходной двор — и там, в подвале его квартирка: сразу две комнатки с двумя окнами под потолком. В одной живет О'Хара, во второй тоже кто-нибудь обитает — друзей в сто…надцати лунах у него предостаточно, не квартирка, а продолжение проходного двора…О'Хара так был занят своими мыслями, что даже не обратил внимания, как из черно— кровавой подворотни в конце переулка выскользнули две тени и преградили им путь к Овощному рынку. Моррит замедлила шаг, вопросительно на него взглянула, и О'Хара, наконец, пришел в себя. Ему преградили путь, а он не к добру размечтался…Ему, О'Хара, преградили путь на Овощной рынок!.. Он шел домой и ему преградили путь! Он шел не просто через Овощной рынок домой, он шел домой со своей подругой! — Завтра об этом узнает весь Ганимед — фараоны преградили путь Вене О'Хара, когда он возвращался домой со своей подругой!..О'Хара остановился, прикрывая Моррит плечом — прикрывать ее грудью еще не было надобности. Фараоны, конечно, ошиблись. Они его с кем-то спутали. О'Хара частенько с кем-нибудь путают… Сейчас фараоны принесут свои извинения, пожелают О'Хара «доброй ночи» и уступят дорогу.Но это были не фараоны.Во всяком случае, не ганимедские фараоны. Первый был высоченным и широкоплечим землянином с шеей шире головы, второй — тонкий изящный венерианец — то, что называется, отборные представители своих рас; такие на все годятся — в особенности на интеркосмические фараонские операции по наведению порядка.Если они из Интеркоса — это меняло дело. Интеркосовских фараонов О'Хара не любил всеми фибрами своей широкой души. Местных фараонов он терпел за то, что те заняты своими делами, а пришлых терпеть не мог именно за то, что те всегда лезли не в свои дела. Но все же он миролюбиво спросил:— В чем дело, ребята?— Нам нужна она, а не ты, — объяснил высоченный землянин, признав в О'Хара землянина — пусть и бродячего, но все же собрата. С аборигеном он и говорить бы не стал.— Ты можешь идти, — добавил венерианец тонким голоском сутенера — такие уж у венериаяцев голоса.— Сзади еще один… — испуганно предупредила Моррит и схватила О'Хара за руку.О'Хара оглянулся. От площади Галилея к ним приближался третий — марсианин с кошачьими повадками и зелеными глазами; с такими глазами в такси работать…— Не отдавай меня им, — зашептала Моррит. Она дрожала, как затравленное животное.Конечно, это была засада, а не случайное нападение. За ним и Моррит следили и устроили ловушку.— Ты знаешь этих людей? — спросил О'Хара.Моррит кивнула:— Да… Но не знаю имен.Она была перепугана.— От вас пахнет фараонами, — засмеялся О'Хара. — Вы не понимаете, где находитесь. Это Ганимед. Здесь фараонов не любят. Это вам не Земля.— Мы не из полиции, парень, — миролюбиво ответил высокий землянин. — У нас к ней личное дело.— Не затевай истории, — посоветовал сзади марсианин. — Против тебя мы ничего не имеем.Грациозный венерианец стал приближаться к О'Харе — так с опаской подходят к дикому мустангу, боясь получить удар копытом.— Осторожно! Сзади подходит… — предупредила Моррит, прижимаясь к плечу О'Хара.— Дай нож! Быстрее! — потребовал О'Хара и с нетерпением запустил руку под юбку Моррит за ножом. Но О'Хара не успел вооружиться. Сзади прямо над ухом раздались два оглушительных выстрела. Марсианин выстрелил в воздух и в мостовую, пуля отрекошетировала от булыжника и вонзилась в бедро О'Хара. Его оглушило и скособочило, а жестокий удар рукояткой в висок уложил О'Хара на мостовую.Послышался отчаянный крик Моррит, и русский мат полицейских:— Кусается, стерва!..— Давай мешок!О'Хара пытался подняться, но лишь извивался на мостовой. Тем временем фараоны скрутили Моррит, связали руки, а марсианин накинул ей на голову мешок из блестящей металлоидной ткани. Все было кончено. Моррит уводили от него…Он пополз вдогонку за ними, но переулок опять уже стал бесшумным и пустым.— Моррит! — закричал О'Хара.Потом он потерял сознание, и когда открыл глаза, увидел над собой братьев Моррит. Их бледные суровые лица не предвещали для О'Хара ничего хорошего. ГЛАВА 3. Японская вишня за овощным базаром Один из братьев, с серьгой в ухе, наклонился, схватил О'Хара за рубашку и без всяких усилий поставил на ноги.— Осторожно, я ранен, — сказал О'Хара.Он чувствовал пулю в бедре, она сидела неглубоко.— Где она? — со злобой спросил братец.— В бедре, — ответил О'Хара, думая о пуле. Можно было попробовать выдавить ее пальцами.— В каком-таком «бедре»? — совсем обозлился братец. — Где сестра?Так… Сестрицу потерял, теперь приходилось объясняться с братцами…— Не знаю… Ее увели какие-то нездешние фараоны, — О'Хара обнаружил, что может самостоятельно держаться на ногах, и попытался высвободиться из цепких рук музыканта. Не тут-то было…— Где она? — музыкант стал заворачивать рубаху О'Хара, сдавливая ему горло. — Ты увел ее, землянин!.. Ты натравил на нас собак.— Отпусти, я ранен, — взвыл О'Хара. — Лучше помоги, а потом мы найдем Моррит.— Ты уже знаешь ее имя? — удивился братец с серьгой. — Ты, я вижу, парень-не— промах! Ты хорошо будешь выглядеть мертвым!..— Отпусти его, Кейлин, — сказал второй брат. — Мертвый он нам ни к чему.Итак, одного из них, с серьгой, и, наверно, самого старшего, звали Кейлин. Они были так похожи, что второго братца, как видно, звали Кейлин-2 , а третьего — Кейлин-3.Кейлин с сожалением отпустил О'Хара, и тот чуть было опять не упал на мостовую. О'Хара не был напуган — он, как известно, никого и ничего не боялся, — но ощущал неуверенность — рука, чуть не задушившая его, была сильна какой-то сверхъестественной силой.— Что здесь произошло? — с железным терпением спросил Кейлин.— Фараоны всадили в меня пулю, а Моррит увели.Кейлин ни слова не говоря задрал рубаху О'Хара и осмотрел неглубокую рану.— Держите его покрепче, — приказал он братьям, и те сдавили О'Хара железной хваткой.Кейлин засунул музыкальные пальцем в тело О'Хара и выдернул пулю. О'Хара даже взвыть не успел, и резкая боль тут же прошла. Ему приложили к ране носовой платок и объявили, что, он еще хорошо отделался.— Опиши мне фараонов, — потребовал Кейлин, и когда О'Хара описал ему высоченного землянина, грациозного венерианца и похожего на кошку марсианина, заключил: — Это не фараоны из Интеркоса, это кое-что похуже… Моррит надо быстро найти. Немедленно, понял? Она в страшной опасности!..— Нужен Слоп-стоп, — догадался О'Хара.— Это кто еще такой? — Не впутывай в наши дела посторонних — тебя одного нам предостаточно!— Слоп — мой друг, местный абориген. Без него нам не справиться. Аборигены знают все, что происходит на Ганимеде— знают еще до того, как событие произойдет.О'Хара собрался отвести братьев-музыкантов домой, чтобы дождаться Слопа, но Кейлин остановил его:— Подожди… Сейчас мы его найдем…Лицо Кейлина приняло то странное выражение, что и лицо Моррит. Он закрыл глаза, и, казалось, к чему-то прислушивался, но не к звукам — что-то впитывал в себя из самой атмосферы Ганимеда. Вскоре он сказал:— Идет твой Слоп.Телепаты вы, что ли?! — поразился О'Хара.Кейлин кивнул.— Вот значит как вы нашли меня! Тогда найдите Моррит!— Эта способность у нас ограничена, — ответил Кейлин, — Мы можем общаться между собой и контролировать низший разум— животных или аборигенов, вроде твоего Слоп-стопа — но не разум людей. Тебе мы почти не слышим.— Тогда установите прямую связь с Моррит! — подсказал О'Хара.— Не получается. Ей мешают выйти на связь.— Они накинули ей на голову металлоидный мешок! — вспомнил О'Хара.— Да. Мысли Моррит заэкранированы.Они замолчали и ожидали появление Слоп-стопа. Наконец в переулке появилась лемуроподобная тень Слоп медленно и с опаской подходил к ним, чувствуя непреодолимое желание удрать — но все-таки шел сопротивлялся и шел, как рыба на крючке.Слопа притягивал разум Кейлина, он был насмерть перепуган, бросал на О'Хара умоляющие взгляды, но продолжал идти и наконец упал у ног Кейлина. О'Хара хотел помочь Слопу, но один из братьев остановил его:— Если не хочешь его смерти — не трогай его!О'Хара повиновался.Кейлин не произносил ни слова, а Слоп корчился в пыли у его ног и тихо, стонал. Еще через минуту Кейлин отвел глаза и объявил:— Он в самом деле знает, где находится Моррит. Веди нас, Слоп, и побыстрее!Слоп тут же вскочил и повел Кейлина из переулка — куда-то дворами, огибая площадь Галилея. За ними шел О'Хара, братья замыкали эту процессию, дыша ему в спину, готовые схватить при малейшей попытке к бегству. Слоп шел быстро, почти поспешно, животный страх перед сверхъестественным разумом не покидал аборигена.«Демоны… Демоны с сумеречными глазами», — вспомнил О'Хара панические крики соплеменников Слопа.Конечно, аборигенам Ганимеда не следовало слишком доверять, — они готовы любую тень принять за нечистую силу; но сейчас О'Хара готов был поверить в потустороннее демоническое происхождение Моррит и братьев Кейлинов…Что ж, демоны так демоны; но плохо то, что О'Хара опять был безоружным. Ему надоело идти в полной тишине — тем более, зная, что его мысли могут быть прозрачны для этих таинственных созданий. С чертями и демонами он еще не имел дела, похоже, что в самом деле они читают мысли на расстоянии. Следовало завести разговор, чтобы сбить их с толку.— Зачем фараоны напали на меня и Моррит? — спросил он, — Зачем им это нужно?— Это не фараоны, — ответил Кейлин-2. — И они нападали не на тебя. Ты им не нужен.— Хорошо, я им не нужен. Зачем им Моррит?— Моррит красива, — ответил Кейлин-3, — Не знаешь разве, зачем им могла понадобиться красивая женщина?— Они не думали об Этом, — заговаривал зубы О'Хара. — Это уж точно! Они нападали не с этой целью. Обычных самцов я бы сразу узнал.— Заткнитесь! — приказал Кейлин-старший и добавил нехотя: — У нас с ними старые счеты — если тебе это так нужно знать, землянин.Ганимед, казалось, совсем опустел. Все живое попряталось после нападения обезумевших псов, и хотя О'Хара был уверен, что аборигены из тьмы наблюдают за ними, как наблюдали за похищением Моррит, но будут оставаться неощутимыми и не сунутся в чуждые им дела.Теперь Слоп кружил по городу, бесшумно перебегая из переулка в переулок. Они шли по кривому кварталу Продавцов Грез, но это поэтическое название никак не вязалось с лабиринтом собачьих нор и закутков, провонявшихся брагой и наркотиками. Наверно, это был самый жуткий и преступный район в Солнечной системе — разве что сатурнианский Япет не уступал ему. Скользящие кровли здесь были всегда наглухо закрыты, и что происходило под ними знали только Слоп-стоп и О'Хара, — чужакам, пусть даже нечистой силе, этого не дано понять.Но вот Слоп стал в стойку и поднял лапку: они пришли!Кейлин удовлетворенно кивнул, освобождая Слопа, и тут же забыл про него. Лемур бесшумно ушёл в тень и исчез, будто его и не было.Они осмотрелись. Прямо перед ними располагался не дом и не особняк, а какие-то полуразрушенное строение под насквозь прогнившей японской вишней, завезенной для благоустройства Ганимеда еще первыми переселенцами и вымахавшей в радиационном поле Юпитера до самой крыши — вишни на этих мутантах были величиной с голову О'Хара, в его детстве их собирали и продавали по дешевке на Овощном рынке; но те благодатные времена уже были в прошлом.Не спрашивая разрешения Кейлина, О'Хара, привычно, как в детстве, забрался на дерево, а с него — на крышу строения.
1 2 3 4 5