Он целовал ее рот. Ее глаза. Ее шею. Тихие стоны срывались с ее губ, наполняя теплом его сердце. Он целовал ее грудь сквозь тонкий шелк. Айви металась под ним, шепча его имя, крепко сжимая пальцами его плечи.Он обнажил ее нежные груди, целовал их мягкую округлость, легко покусывая бледно-розовые соски. Он целовал ее упругий живот с маленькой впадиной пупка, живот, в котором рос его ребенок, и не в первый раз подумал, как было бы хорошо, если бы они вместе зачали его…Она потянула его за пижаму, и, откинувшись назад, он одним движением сбросил ее с себя. Она прогнулась под ним, и ее грудь прижалась к его груди.– Айви, – сказал он хрипло.– Да, – прошептала она. – Да, пожалуйста…Она подняла к нему свое лицо, и он поцеловал ее, ощущая на своих губах соленый вкус ее слез и сладость ее кожи. Что-то шевельнулось глубоко внутри него, внутри его сердца.А потом он вошел в нее. Как горячо там было. Как горячо…И мир закрутился вокруг них. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Дамиан спал.В его объятиях, чувствуя себя в тепле и в безопасности, спала и Айви.Проснувшись, она открыла глаза, и воспоминания из далекого прошлого обрушились на нее.Несколько минут она лежала, пытаясь отогнать от себя эти уродливые образы, не дать им испортить чудесные мгновения их близости с Дамианом.Наконец она осторожно освободилась из его объятий и встала. Завернувшись в мягкий кашемировый плед, она тихо, затаив дыхание, открыла стеклянные двери и вышла на террасу.Сможет ли она когда-нибудь это забыть?Сегодня шум грозы и ветра вторгся в ее сновидения и словно вернул в ту далекую ночь много, много лет назад.Нет, взмолилась она во сне, нет!Но видение не исчезало.В ужасе она проснулась и, увидев над собой склоненную фигуру, почувствовала, как страх сжал своими костлявыми пальцами ее горло.«Нет!» – закричала она и услышала, как Дамиан произнес ее имя. Это был он, а не то чудовище, от которого разило пивом и потом. Он не будет грубо хватать ее за грудь, больно сжимать и гадко хихикать, задирая вверх ее ночную рубашку. Не будет прижимать свою потную ладонь к ее рту, когда она пыталась бороться с ним, – но разве может сравниться сила пятнадцатилетней девочки с силой мужчины, привыкшего зарабатывать себе на жизнь, работая тяжелым молотком.«Ни звука, – сказал он, обдавая ее смрадным дыханием. – Если ты издашь хоть один-единственный звук, я скажу социальным работникам, что ты украла деньги из моего кошелька, и ты тут же окажешься в тюрьме для малолетних преступников».Она никогда ничего не брала. Никогда. Первый раз ее обвинили в том, что она украла сто долларов. Она не брала их, но Кей сказала, что ей придется солгать, потому что иначе обвинят в краже ее, Кей.И в результате Кей осталась в том доме. А Айви отправили в приют, а затем время от времени передавали то в одну приемную семью, то в другую.Когда Кей исполнилось восемнадцать, она стала жить самостоятельно.«Ну что ж, пока», – сказала она сестренке. И Айви осталась одна.Шесть месяцев в одном месте, три – в другом. Гадкие места. Грязные. А затем она попала в семью, где женщина просто посмотрела сквозь нее, а плотный коренастый мужчина с большими залысинами улыбнулся и сказал: «Зови меня папой».Айви почувствовала, что ее сердце оттаяло.«Папа», – сказала она, хотя он и не был похож на ее отца, которого она уже смутно помнила, или же на ее отчима, которого любила всем сердцем, – все равно, все равно он был хорошим и добрым.По крайней мере, она так думала.Он купил ей куклу. Несколько книг. Он приходил вечером поправить ей одеяло и поцеловать в щеку, но, если он был ее папой, ее настоящим папой, разве это было не в порядке вещей?Легкий прохладный ветерок, подувший с моря, заставил ее плотнее завернуться в плед.А потом все изменилось. Однажды ночью снаружи бушевала гроза. Сверкала молния. Тяжелые капли дождя стучали по подоконнику. Ей было страшно, но наконец она заснула, а проснувшись, увидела темную фигуру мужчины, склонившегося над ее постелью.Даже сейчас, через столько лет, это воспоминание наполняло ее душу агонией.Он сделал ей больно. Ужасно больно. Он приходил к ней каждую ночь, ночь за ночью, и когда наконец она попыталась рассказать об этом его жене, та дала ей пощечину и назвала грязной лгуньей.!.А затем приехала Кей. Айви бросилась ей навстречу, но Кей холодно отстранилась от нее.«Во что ты втянула себя? – спросила она с негодованием. – И не надо смотреть на меня невинными глазами. Похоже, ты пыталась играть с ним в те же игры, что и с моим отцом?»«Какие игры? – ошеломленно спросила Айви. – Я любила твоего отца. Он обращался со мной как со своей дочерью».Выражение лица ее сестры было таким же холодным и неприязненным, как и ее голос: «Только все дело в том, маленькая Мисс Невинность, что у него уже была дочь. Это я».Она жила вместе с Кей несколько месяцев, но всегда чувствовала, что мешает ей. А потом, через пару недель после того, как ей исполнилось семнадцать, один мужчина на Мэдисон-авеню подошел к ней и, протянув карточку, сказал: «Позвоните мне, если надумаете, и тогда мы посмотрим, получится ли из вас фотомодель».Кей дала свое согласие: мол, отлично, делай что хочешь. Только запомни – никогда никому не рассказывай о том случае, если не хочешь, чтобы тебя все презирали.Айви уехала из квартиры Кей – агентство отправило ее в Милан – и поселилась в квартире вместе с пятью другими девушками. Письма и открытки, которые она посылала сводной сестре, оставались без ответа до тех пор, пока фото Айви не появилось на обложке «Гламур Герл». И тогда Кей позвонила ей и сказала: «Мне очень жаль, что мы потеряли связь. Я, право, горжусь, что у меня такая сестра».– Где ты?Дамиан вышел на балкон. Он был в одних пижамных штанах. Чуть приспущенные на бедрах, они подчеркивали его мускулистую грудь, сильные плечи и развитые брюшные мышцы, над которыми большинству мужчин пришлось бы работать не один год.Как он был прекрасен! И как благороден и добр…– Милая, – он обнял ее, – что случилось?Она покачала головой, не доверяя своему голосу, боясь, что боль, сдавившая ей горло, вдруг вырвется наружу и хлынет потоком слез.– Скажи мне, что случилось? Почему ты ушла от меня?Я никогда не уйду от тебя, подумала она. Никогда, если ты этого сам не захочешь.– Просто я… – она моргнула и посмотрела в сторону, пытаясь унять жгучую резь в глазах. – Я проснулась, и мне показалось, что я все еще слышу раскаты грома где-то там, далеко, и я хотела – я хотела посмотреть…Улыбнувшись, он поднял ладони к ее лицу, зарывшись пальцами в ее теплые волосы.– Должно быть, когда-то ты очень боялась грозы.– Это было еще до того, как ты показал мне, что бояться здесь нечего.Тень промелькнула на его лице.– Никогда, – сказал он твердо. – Никогда тебе не придется ничего бояться, пока я с тобой.Она опустила глаза. Как неверно она судила о нем. Надменный? Властный? Нет! Он просто уверенный в себе и сильный. И нежный. И заботливый.– Ты боялась не только грозы. – Его руки сильнее прижали ее к себе. – Можешь ли ты мне рассказать об этом?Да. Да, она расскажет! Но не сразу. Не сейчас. Не тогда, когда ее чувства так новы…– Хорошо, – он поцеловал ее. – Тебе не надо мне ничего рассказывать, если ты не хочешь.– Совсем не поэтому. Это просто… – Она замялась. – Просто из-за того, что случилось. Все это так… так ново…– Ты имеешь в виду нас? – сказал он. Когда она кивнула, он взял ее на руки и понес в комнату. Осторожно положил на постель и лег с ней рядом.– Ты счастлива?Она улыбнулась.– Очень.Медленно он спустил кашемировый плед с ее плеч, открыл ее грудь, живот – все ее тело.– Ты самая прекрасная женщина в мире, – прошептал он. – А я самый счастливый.Он наклонил голову. Поцеловал ее в шею. Скользнул кончиком языка вокруг ее соска. Айви задрожала.– О, боже, это так…Он обхватил ее сосок губами. Втянул его в рот, прижал языком к небу. Она обняла руками его за шею, и острая сладкая боль пронзила низ ее живота.– Скажи мне, – сказал он хрипло, – скажи мне, что ты чувствуешь?– Ужасно… ужасно приятно. Пожалуйста, – выдохнула она. – Люби меня…Он поцеловал ее в губы. Поцеловал в живот. Раздвинул ее ноги, и первое же прикосновение его языка заставило ее забыть обо всем на свете.И в этот момент она уже знала правду.Что она влюблена в этого сложного, невероятного, чудесного мужчину.Я люблю тебя, думала она, я люблю тебя, Дамиан…Не произнесла ли она эти слова вслух? И почему он вдруг отстранился от нее?– Не уходи, – вырвалось у нее.Он обнял ее и притянул к себе ближе – их лица всего лишь в дюйме друг от друга.– Я никуда не уйду. Никогда, – прошептал он. – Я просто слишком тяжелый, чтобы лежать на тебе.– Ты совсем не тяжелый.Он поцеловал ее теплые губы.– Моя милая обманщица.Это было сказано, просто чтобы поддразнить ее. Она это знала. И в то же время ее это больно задело. Ведь она и в самом деле была обманщицей.Она не рассказала ему о своем прошлом.Не рассказала все о ребенке.Но ей придется это сделать. А ему придется все узнать. Но когда? Когда?– Ты дрожишь, – Дамиан плотнее закутал ее в плед. – Солнышко? Неужели я сделал тебе больно? Боже, если я…– Нет. О нет, Дамиан. Мне не было больно. – Айви взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала ее. – Это было чудесно.Он долго смотрел на нее. Прикоснулся ладонью к ее щеке, нежно погладил…– Мне очень жаль, что я напугал тебя.– Это не твоя вина. Я… я спала. И когда я услышала гром и увидела…– Увидела меня, но подумала, что это кто-то другой, тот, кто обидел тебя когда-то…Она не могла ему лгать, когда он обнимал ее так нежно.– Да.Ярость захлестнула его. Ее ответ подтвердил то, о чем он уже догадывался.– Кто он?– Я не хочу говорить об этом.Но он должен знать его имя. Он должен найти этого сукина сына и убить его.Айви вся дрожала, и он чертовски хорошо знал, что дрожала она не от холода. Дамиан выругал себя за то, что был таким ослом.– Прости меня, солнышко. – Он поцеловал ее мягкие волосы, висок с маленькой пульсирующей жилкой, теплые губы… – Я дурак, что заговорил об этом в такой момент.– Ты не дурак. Ты чудесный, добрый, ты просто замечательный…Он улыбнулся краешком губ.– Какой поразительный прогресс! Как там было раньше, дай-ка вспомнить: сукин сын, самодовольный ублюдок, разве нет?Она рассмеялась, на что он и рассчитывал.– Да, порой… Нет. Если серьезно, ты недостоин ни одного из этих эпитетов.Его рука спустилась вниз по ее спине, и он крепче прижал Айви к себе.Отлично. Она улыбалась. В конце концов, он все-таки не испортил ей эту изумительную ночь. Никаких больше вопросов… пока. Но он спросит об этом потом.Этот подонок сделал с ней что-то ужасное. Какую-то чудовищную гадость. Может, насилие? Дамиан весь похолодел. Неужели он не был наказан? Неужели не заплатил за то, что сделал? Он найдет этого выродка и сам с ним разделается…– Дамиан? – Айви коснулась ладонью его щеки. – То, что было этой ночью, это было… было так чудесно…Как он любил слушать нежный звук ее голоса. Чувствовать в своих объятиях мягкое тепло ее тела.– Для меня тоже, – сказал он хрипло. – Я никогда – я имею в виду тебя и меня… – он откашлялся – То, что случилось между нами… было совершенно особенным. Я никогда ничего подобного еще не испытывал.Она подняла к нему свое посветлевшее лицо.– Я очень рада, потому… – Она коснулась кончиком языка своих губ. – Потому, что это было… это было первый раз, когда я…Ее лицо пылало. Просто удивительно, что эта красивая, привыкшая к всеобщему вниманию женщина краснеет, говоря об оргазме.– Когда ты испытала первый оргазм? – подсказал он. – Конечно, какая-то моя часть сожалеет, что ты была лишена этого раньше, зато другая, должен признать… Что?– Я говорю не об этом, – сказала она так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова. – Я говорю о… – Она запнулась. – Ты был прав, – сказала она, и ее слова полетели, наталкиваясь друг на друга. – Кое-что случилось со мной очень-очень давно. И поэтому у меня никогда не было любовника, пока…Поток слов оборвался. Она хотела отвернуться, но Дамиан удержал ее голову, поцеловал в губы и сказал, что она удостоила его огромной чести быть ее первым любовником.И, нежно повернув ее на спину, добавил:– Первым и единственным на всю нашу оставшуюся жизнь.Следующим утром они отправились в Афины. Дамиан настоял, чтобы Айви сходила к гинекологу. Осмотрев ее и взглянув на записи, которые Дамиан каким-то чудесным образом добыл из нью-йоркского Центра гинекологии, доктор улыбнулся и сказал:– С ребенком все в порядке.– А все ли хорошо с будущей мамой? – спросил Дамиан.– Да. Без сомнения, – сказал доктор.– Я заметил за ней кое-что, и меня беспокоит…Доктор и Айви посмотрели на него.– Что вы такое заметили? – спросили они в унисон.– Моя Айви не ест столько, сколько ей следовало бы.Моя Айви? Эти слова проникли прямо в ее сердце. Она дотронулась до его руки.– У меня отменный аппетит.– Да, но тебе нужно есть за двоих.– Вес мисс Мэдисон точно соответствует норме.Дамиан не выглядел уж очень удовлетворенным этим ответом. Но у него были и другие вопросы:– А как насчет упражнений? Я гулял с ней вчера… Стоит ли мне разрешать…– У мисс Мэдисон отличное здоровье. И, – мягко добавил доктор, – вряд ли она первая женщина, которая вынашивает ребенка.– Я знаю, – не смутился Дамиан, – но дело в том, что я – мужчина, у которого он первый. – Доктор улыбнулся, но не Айви. – Я имею в виду…– Вы имеете в виду, что это ваш первый ребенок, – сказал доктор. – Конечно, я понимаю вас. Но я обещаю, что все будет в порядке…Когда они вышли на улицу, Айви повернулась к Дамиану.– Я знаю, почему ты так беспокоишься. Ты ведь однажды уже потерял ребенка.– Я думал, что потерял его. Но это была ложь.– Да. – Она опустила глаза. – Ложь. Но вера во что-либо может иметь не менее серьезные последствия, чем реальное событие.Ему так хотелось обнять ее и поцеловать, но они стояли на оживленной улице, и все, что он мог себе позволить, это взять ее ладонь и прижать к своим губам.– Я беспокоюсь о тебе, – сказал он. – Если что-нибудь случится с тобой… – Он глубоко вздохнул. – Айви. Ты…Моя любовь.Слова уже были готовы сорваться с его языка, но… это же просто смешно! Он едва был знаком с этой женщиной. И сколько вопросов так и остались без ответов…Кроме того, не может же мужчина влюбиться за… сколько? За неделю? Нет никакого смысла быть таким импульсивным. Делать шаги, о которых впоследствии, возможно, придется пожалеть.– Ты очень много для меня значишь, – сказал он и прижал ее пальцы к своей щеке. – Очень.Айви кивнула. Не совсем такие слова она мечтала услышать, но, все же…Дамиан напомнил себе, что ведь, по сути дела, ничего о ней не знает. Напомнил, что она так и не дала четкого ответа, почему все-таки согласилась на это безумное предложение Кей.И, кроме того, оставалась еще масса вопросов. Кто обидел ее много лет назад? Почему она не хочет говорить об этом?Один звонок частному детективу – и он получит ответы на все эти вопросы. Очевидно, так ему и придется поступить. Он вполне здравомыслящий человек. И всегда был таким.И именно поэтому ему и удалось спасти «Аристедес шиппинг». С помощью логики и здравого смысла. Последовательно делая один шаг за другим. А не бросаясь очертя голову в неизвестность.Дамиан взял ее руки в свои. Они были холодны как лед, несмотря на полуденную жару. Она открыла ему свое сердце и ждала теперь, что он скажет.И он скажет.Что-нибудь здравое. Вполне продуманное. Не затягивающее его в опасную пучину…– Айви, – сказал он, – чудная моя Айви. Я люблю тебя. Будешь ли ты моей женой?Она посмотрела на него так, словно он потерял рассудок. Что ж, хорошо, может быть, и потерял. Но когда она улыбнулась и глаза ее наполнились слезами, а потом сказала, что любит его всем сердцем и что да, она будет его женой…Вот тогда он впервые понял, что такое счастье. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Айви стояла у самой кромки берегового прибоя, подставив лицо ласковым поцелуям теплого утреннего солнца.Еще месяц назад Минос казался ей непривлекательной каменной глыбой, одиноко торчащей из темного мрачного моря. Сейчас он был для нее раем.Белые песчаные пляжи. Уносящаяся ввысь плоская вершина вулкана. Сосны и ели, взбирающиеся по крутым склонам; фиалки и анемоны, выглядывающие из свежей зелени травы. И вокруг всего этого великолепия Эгейское море, темное, словно старое вино, и завораживающе прекрасное – такое же, как описал его Гомер сотни лет назад.Может ли одно и то же место выглядеть так по-разному, только потому, что ты счастлива?– Да. О да, может.И не только это место. Весь мир. Вся Вселенная. И слово «счастлива» не совсем верное, чтобы выразить ее чувства.Айви была переполнена этими чувствами.Быть с Дамианом, быть частью его жизни, в то же время ощущая его частью своей, – все это представлялось каким-то чудом.Он был всем для нее. Солнцем, луной, звездами… Звонко рассмеявшись, она раскинула руки и, кружась, проделала несколько танцевальных па в белой пене бурунчиков вокруг ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11