— А ты что думал? — резко спросила она. — Я люблю его…— Если мне не изменяет память, ты когда-то испытывала аналогичное чувство к одному автомобильчику-развалюхе, который тебе невероятно хотелось купить. Кстати, как он сейчас?— Ржавеет в сарае, — сообщил Дэвид с ухмылкой.Люсианна с ненавистью посмотрела на обоих.— Хорошо, я жду тебя утром у себя дома, — сказал Джейк. — Возможно, три месяца — это слишком много, но, учитывая все, через что нам предстоит пройти… И первое, что ты можешь сделать…— У тебя дома? Ничего не получится! Я ужасно занята, — ехидно сказала Люсианна.— Да? Но эти цифры говорят об обратном, — возразил Джейк, склонившись над счетами, которые она просматривала перед его приходом. — Тебе даже не удалось остаться при своих…Люсианна покраснела. Зачем указывать на то, что она и без него прекрасно видит? Кстати, давно пора нанести визит банковскому менеджеру.— Перестань, не так уж ты и занята, — вмешался Дэвид. — Она придет, Джейк, — заверил он друга. — Не беспокойся.Усталая, Люсианна вышла из машины. Дом был погружен в темноту, значит, Джени и Дэвид уже легли спать. Их спальня находилась в другом конце дома, и звук сирены вряд ли мог потревожить их. Давно прошли те времена, когда отец или один из братьев поджидали ее вечером у ворот с вопросом, почему она так поздно вернулась домой. Теперь она сама изобрела и установила хитроумную охранную систему в доме. Это ужасно забавляло Дэвида и мешало спать обитателям окрестных ферм.Она провела весь день у отца. Он оставил ферму и перебрался в деревню в двадцати милях от города, где жил со своей вдовствующей старшей сестрой. Люсианна поехала к ним, чтобы починить их старый «хиллмэн», но Джейк Карлайл и его обещание научить ее искусству обольщения не давали ей покоя.Джейк мог убедить кого угодно в чем угодно. Именно он уговорил ее отца передать все дела на ферме Дэвиду и отправиться на заслуженный отдых, хотя Дэвид упирался и утверждал, что ничего в этом не смыслит. Благодаря Джейку ее младшему брату Адаму было позволено путешествовать по миру, вместо того чтобы просиживать штаны в офисе, как хотел того отец, чему Адам был несказанно рад. Теперь он работал в Австралии на одном из курортов Барьерного Рифа.Дик, тот, что старше Адама, но младше Льюиса, работал в Китае управляющим на строительстве плотины, а Льюис — в Нью-Йорке.Интересно, что бы сказали все они о плане Джейка превратить их сестренку в красивую женщину, перед которой Джон не сможет устоять? Первой реакцией был бы громкий смех, а потом — в этом можно не сомневаться — они бы заявили, что это сложное задание практически невыполнимо даже для Джейка с его талантами.«Не такая я дура», — со злостью думала Люсианна. Она прекрасно знала, что не обладает магической способностью привлекать к себе внимание противоположного пола, как другие девушки, но она бы ни за что не поверила, что все дело — в соблазнительной одежке и в идиотской жеманной манере поведения. Джейк, скорее всего, тоже ценит в женщине именно это.С несколькими молодыми людьми Люсианна встречалась до того, как познакомилась с Джоном, но с ними ее связывали чисто дружеские отношения, которые как-то сами по себе, тихо и полюбовно прекращались. С Джоном все было совсем не так: она впервые начала задумываться о замужестве… о детях… о долгой и счастливой жизни в семье… Несмотря на то что Джону как будто нравилась ее компания, их отношения пока не продвинулись дальше целомудренных поцелуев и случайных дружеских объятий.Она пыталась убедить себя, что Джон, как истинный джентльмен, не хочет ее торопить, но эта вера была уничтожена в прошлый уик-энд…Она тихо вошла в дом и, поднимаясь наверх, остановилась на лестнице, услышав голоса в комнате Дэвида и Джени. Люсианна замерла в напряжении, поскольку они говорили о ней.«Подслушивать нехорошо», — сказала она себе, но они обсуждали сегодняшний разговор в кухне, поэтому уйти сейчас оказалось для нее невозможно.— Ты думаешь, Джейк сможет сделать Люсианну более женственной? — спрашивала Джени своего мужа.— Пустая затея! — весело ответил Дэвид, не подозревая, что Люсианна стоит за дверью и слушает, затаив дыхание. — Люси — моя сестра, и я очень ее люблю, но, боюсь, бедная девочка понятия не имеет о том, что такое сексапильность.— Дэвид, по-моему, это жестоко и несправедливо, — возразила Джени. — У нее красивая фигура, хотя она и пытается скрыть это под своими кошмарными штанами. Стоит ей уделить себе побольше внимания — и она будет выглядеть сногсшибательно. Вы всегда относились к ней как к мальчишке, так чего же ты хочешь?— Это не имеет значения, — пренебрежительно оборвал ее Дэвид. — Люсианна непривлекательная женщина, и даже Джейк, с его знанием женского пола, не в силах этого изменить. Мы должны примириться с тем фактом, что она останется с нами на всю жизнь.Слезы негодования наполнили глаза Люсианны, когда она тихо отошла от двери их спальни. И этот туда же! Непривлекательная женщина! «Я тебе покажу, — думала она со злостью, — я вам всем покажу!» И пусть ей придется проглотить массу обид, выслушать наставления от такого деспота, как Джейк, который еще в детстве не давал ей покоя, постоянно вмешиваясь в ее жизнь и опекая, словно старший брат, — она на все готова.И все-таки лучшего наставника ей не найти. Люсианна была вынуждена признаться в этом самой себе. Она имела много возможностей убедиться воочию, какой эффект производил Джейк на впечатлительных, да и не очень впечатлительных, представительниц слабого пола без всяких усилий с его стороны.Сама она не могла понять, почему интеллигентная, остроумная, независимая женщина в его присутствии либо теряла дар речи, либо начинала нести полную чушь. На ее взгляд, в его черных бровях, властной манере говорить и суровой мужественности не было ничего привлекательного. Ей нравились такие мужчины, как Джон: блондины с добрыми глазами, похожие на плюшевых медвежат, которых хочется прижать к себе, а не на прожженных самцов из рекламы сигарет.Конечно, Джейк не упустит случая посмеяться над ее неловкостью, и один Бог знает, как ей будет больно от его насмешек. Но отступать уже поздно.Она решительным жестом вытерла слезы. В конце концов, на это стоит пойти ради того, чтобы Джон был с ней. Она хочет выйти за него замуж.Раздеваясь у себя в спальне, Люсианна на какой-то момент застыла на месте, а потом подошла к зеркалу.Только сегодня ее тетя заметила, как сильно она похожа на свою мать, которую считали красавицей. Но ведь красота — понятие относительное. Она заметила, как Джон поморщился, когда, неожиданно зайдя к ней на днях в мастерскую, увидел ее руки в машинном масле и короткие ногти. Но когда они впервые встретились, она уверена, он нашел ее весьма симпатичной и оценил ее мастерство по заслугам. Он был даже горд за нее и хвастался перед друзьями, какая она у него умница.Но потом Джон перестал всем рассказывать, чем она зарабатывает на жизнь, и в конце концов стал склонять ее к тому, чтобы она оставила свое занятие. Когда она спрашивала почему, он только раздражался.Конечно, Люсианна и сама видела, что не похожа на любовници жен друзей Джона, и, когда оказывалась в компании этих женщин — к счастью, такое случалось редко, — обнаруживала, что при ней они умолкают. Но самым невыносимым было хихиканье исподтишка, которое она слышала за дверью в свое отсутствие. Люсианна не сомневалась, что в такие моменты они смеялись над ней. И хотя она вела себя как ни в чем не бывало, сознавать это было очень больно и обидно.В школе она не испытывала недостатка в друзьях. Но в ней проснулся интерес к чисто мужским занятиям, и она больше времени проводила среди мальчишек. Своих хихикающих подружек, у которых на уме были исключительно мальчики, попсовая музыка и шмотки, Люсианна презирала.Но она ведь так старалась для Джона! То платье для вечеринки, которые ежегодно устраивала его фирма, было куплено только потому, что он этого хотел. Люсианна даже выполнила настойчивую просьбу Джона и согласилась взять с собой одну из его коллег в магазин, чтобы та помогла ей выбрать подходящий фасон. Когда Люсианна предстала перед Джоном в платье, которое убедила ее купить Фелисити, он был, мягко говоря, разочарован. Фелисити со своей стороны яростно доказывала ему, что Люсианна не хотела ничего другого, кроме этого платья, а та была настолько расстроена и подавлена, что не смогла ничего сказать в свое оправдание.На глаза снова навернулись слезы — на ее широко поставленные прекрасные зеленые глаза с густыми ресницами, которым совеем не шло печальное выражение, появившееся с недавних пор. Когда самые дорогие и близкие люди говорят, что ты безнадежна как женщина, нет ничего хуже.Да, она носит джинсы и занимается неженским делом. Но от этого она не перестала быть женщиной… Да чем она, в конце концов, хуже этой Фелисити! Глава третья - Ты сегодня рано встала… Хотела по-быстрому смыться? Испугалась того, что тебе предстоит?— Вовсе нет, — решительно сказала Люсианна в ответ на ехидное замечание брата, хотя он был недалек от истины, потому что проснулась она с тяжелым сердцем и дурными предчувствиями по поводу затеи, в которую ввязалась. Но Дэвида не проведешь.— Рассказывай кому-нибудь другому, — ответил ее брат.В этот момент в кухню вошла Джени, и он обратился к ней:— Говорил я тебе, она не справится…— Я справлюсь, — возмущенно прервала Люсианна. — Я встала раньше, потому что хотела покончить со всеми делами перед тем… перед тем как уеду.Она залпом допила свой кофе и поспешила к двери, чтобы избавить себя от очередных колкостей Дэвида. Она не смогла увидеть, каким сочувственным взглядом он посмотрел ей вслед. Люсианна оставалась для него маленькой сестренкой, которую он любил всем сердцем, и Дэвид готов был свернуть шею этому кретину — Джону за то. что тот заставил ее так страдать.Срочная работа, о которой говорила Люсианна, состояла всего-навсего в смене масляного фильтра. Когда она возвращалась домой, Джейк как раз подъезжал к ферме.— Что ты тут делаешь? — удивленно и немного агрессивно спросила она, когда он выходил из машины. На нем тоже были джинсы, но безупречно чистые и ладно сидевшие на его великолепной фигуре.— Догадайся, — спокойно ответил он. Люсианна вперилась в него взглядом.— Тебе совсем не обязательно было приезжать за мной, как будто я… заключенная. Я и сама в состоянии выехать из дома.— Но я избавил тебя от этой заботы, — вежливо сказал Джейк, — и это один из первых уроков, которые ты должна усвоить.— Какой? — спросила Люсианна.— Принимать рыцарское обхождение мужчины как должное и, — добавил он сухим тоном, — не унижать его мужское достоинство, показывая, что вовсе не нуждаешься в его помощи и защите.— Выходит, я должна светиться от счастья и припадать к твоим ногам от переполняющей меня благодарности? — съехидничала Люсианна.— Достаточно просто «спасибо» и милой улыбки. Не надо чувствовать себя обязанной по гроб жизни.Люсианна сердито смотрела на него. Негодование, нараставшее в ней, вот-вот готово было выплеснуться наружу.— Я не чувствую себя обязанной… — начала было она, но Джейк покачал головой и прервал очередную тираду:— Не надо, Люси… Я все понимаю и готов тебе помочь…— Я люблю его, — прервала Люсианна, как будто он собирался с ней спорить.— Тебе хочется думать, что это так, но, поверь мне, ты еще не знаешь, что такое любовь.Появление во дворе брата помешало ей высказаться, но она все еще злилась, когда села рядом с Джейком в машину и они выехали с фермы.— У тебя движок барахлит, — не преминула ввернуть Люсианна, прислушавшись к звуку мотора.— Тебе следует узнать меня получше, прежде чем делать такие замечания, — сказал он неожиданно мягким и в то же время многозначительным тоном.Она посмотрела на него с удивлением. Что таилось в этом вкрадчивом хрипловатом голосе?— Мой движок никогда не барахлит, — добавил он еще более нежно, а потом вернулся к обычному тону, опережая готовые сорваться с ее уст слова, — но с машиной действительно не все в порядке. Расскажи мне, — небрежно продолжал он, — когда вы с Джоном остаетесь наедине, о чем вы говорите?— Как — о чем? — Люсианна вытаращила глаза.— Ну вы ведь разговариваете, не так ли? — снова спросил Джейк без всяких эмоций. — Или ваше общение имеет более основательный характер?Люсианна не сразу поняла, что он имеет в виду, но, как только ей стало ясно, покраснела от смешанного чувства ярости и смущения.— Конечно, мы разговариваем! — раздраженно бросила она. — О чем? Да мало ли о чем!— Например? — Его бровь вопросительно приподнялась, и в этот момент Джейк напомнил ей о тех временах, когда она могла получить от него суровый нагоняй за свои детские шалости.— Ну… о самых разных вещах, — проговорила Люсианна, изо всех сил стараясь припомнить какой-нибудь подходящий эпизод, свидетельствующий об остроумии и содержательности их бесед с Джоном.— Неужели? Тогда ты должна согласиться с теми, кто убежден, что словесные игры могут быть такими же эротичными и возбуждающими, как и сексуальные, не так ли? — спросил Джейк.— Какие еще словесные игры? — Люсианна опять залилась краской. — Есть много не менее интересных вещей помимо секса, которые заслуживают нашего с Джоном внимания, — колко добавила она.— А если подумать о том, сколько могут сделать двое!..Произнесенные ласковым, вкрадчивым голосом слова застали ее врасплох. Нужно было как-то реагировать на это.— Я не обсуждаю своих личных дел ни с кем, — только и смогла сказать она.— Даже с Джоном? — поинтересовался Джейк. — Ты знаешь, как разобрать двигатель, как добраться до самой его сути, и у тебя это получается, но сомневаюсь, что ты с такой же легкостью доберешься до сути мужчины, раздевая его или раздеваясь для него сама, — сказал Джейк с чарующей мягкостью в голосе.Собравшись с силами, чтобы не распустить перед ним нюни от горькой обиды, Люсианна уставилась немигающим взором в ветровое стекло. Своим едким замечанием Джейк напомнил ей недавно подслушанный малоприятный для нее разговор двух подруг, знакомых Джона.— Ты представляешь? — говорила одна другой, не подозревая, что Люсианна находится рядом. — Она ему говорит: «Эту штуку сюда, эту деталь сюда, а потом завинчиваешь вот так». Бедный Джон, я так ему сочувствую! Не понимаю, что он в ней нашел!Возможно, у нее не такой богатый сексуальный опыт, возможно, она не решается брать инициативу в свои руки, когда дело касается любви, не говоря уже о том, чтобы раздеть мужчину… Но Люсианна уже давно делала Джону робкие намеки, что готова пойти дальше тех поцелуев и целомудренных ласк, которые они да рили друг другу; что совсем не против близости… И если он вяло на них реагировал, то это липший раз доказывало, что он уважает ее и не стремится разрушить их отношения грубыми приставаниями. Ей вовсе не хотелось быть объектом только сексуальных желаний.Люсианна сидела погруженная в свои мысли и не заметила, как Джейк выехал на дорогу, ведущую не к его дому, а в город.— Куда мы едем? — спросила она резким тоном. — Мне казалось, что…— Мы едем по магазинам, — спокойно ответил Джейк.— По магазинам? — Люсианна вся внутренне съежилась, вспомнив, сколько раз её семейство пыталось уговорить ее изменить стиль одежды. Они думали, что она отказывается слушать их из-за своего упрямства, но разве возможно было объяснить им, что ее привязанность к рабочим брюкам и джинсам появилась не просто так и причины тому надо искать еще в тех временах, когда она была подростком? Тогда она хотела быть похожей на своих сверстниц. Прозвище Пацанка очень унижало ее.Деньги, подаренные на день рождения, предоставили возможность сделать мечту явью. Люсианна хорошо помнила радостное волнение, сопровождавшее поход в магазин с девочкой из школы, которая, как ей тогда казалось, была воплощением женственности. Ее до сих пор бросало в дрожь при воспоминании о последствиях этой затеи. Она чувствовала себя ужасно неловко и дискомфортно в чулках и в короткой узкой юбке, затруднявшей ходьбу. Ее так шатало из стороны в сторону на высоченных каблуках, что она в любой момент рисковала свалиться на асфальт. По дороге они случайно наткнулись на группу парней из школы.Из-за обидных замечаний и грубых шуток по поводу превращения Пацанки в девушку, что в их глазах не прибавило ей сексуальности, ее щеки и уши долго еще продолжали гореть. Стыд и смущение Люсианны были настолько велики, что она решила не ходить в школу, пока отец не заявил, что вызовет врача.Когда братья сказали, что ее новый наряд наводит на мысль о девушках определенного поведения, она дала зарок больше никогда в жизни не одеваться как женщина. И хотя в ее гардеробе болталось несколько «женских» вещей, она наотрез отказывалась уступать настойчивым просьбам своего семейства надеть что-нибудь более приличествующее женщине, чем рабочие штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12