— П… понятно, — едва слышно пробормотала Шарлотта. — Д… думаю, Дэниел очень доволен.— По идее, должен был бы, — согласилась Энн. — Но, по правде говоря, мне вчера показалось, что он чем-то расстроен. Да, понятно, ведь сегодня похороны Джона Бэлфора, именно поэтому его сегодня нет. Он очень нежно относился к старику.— Да, да… я знаю, — согласилась Шарлотта.Ей было плохо. Она была виновата перед ним. Угрызения совести не давали ей покоя! Но мало того! Теперь все погибло. Она все испортила…Но Дэниел мог бы и объяснить ей все…Он мог бы сказать ей…Она прикусила губу, вдруг сообразив, что в конечном счете все пришло к тому, с чего началось, — к недоверию. Он не доверял ей как коллеге, а она не доверяла ему как мужчине. Так что, может, все и к лучшему, поскольку без взаимного доверия настоящей любви у них не могло быть.И все-таки — вот что значит не уметь правильно истолковать ситуацию. Как она поспешила с выводами!.. Ну почему она не подождала, не прислушалась, не приняла… Ведь раз он говорит, что у него дело, значит, так оно и есть. Почему она не поверила, что он говорит правду?И если бы вчера утром она промолчала… и обуздала бы свою гордость и не позволила себе вылить на него целый ушат лжи…Вспомнив, что именно она наговорила, Шарлотта чуть не застонала. А потом вспомнила, что он ей ответил.Дэниел вернулся в офис. На вопросы Шарлотты о том, как прошли похороны Джона Бэлфора, он отвечал вежливо и спокойно, но односложно. И хотя дверь между их кабинетами оставалась открытой и хотя он то и дело подходил к ней и становился позади ее стола, хотя внешне почти ничего не изменилось, все было совсем не так, как раньше.Он уже не подходил к ней так близко, как раньше, и не смотрел на нее таким волнующим взглядом, от которого сердце ее начинало бешено колотиться. Там, где раньше была теплота, не осталось ничего.Он словно отступил от нее на шаг и теперь постоянно держал ее на расстоянии. Между ними выросла невидимая стена, которая не позволяла ей даже попытаться заговорить о том вечере, что они провели вместе, и объяснить ему, почему она поступила так, а не иначе.Все же она попыталась завести этот разговор и сказала, что он, видимо, очень доволен исходом дела Гордона Джонсона.— Строго говоря, это не входило в мои обязанности адвоката, — не вдаваясь в особые подробности, ответил он. — Более того, я отдавал себе отчет в том, что, пытаясь исполнить желание Пола, я могу быть обвинен в незаконном давлении на Патрицию. Ведь завещание, которое осталось после Пола, было совершенно законным. Но я-то знал, какое именно завещание Пол хотел оставить, и, разумеется, это было бы справедливо по отношению к Гордону… Но ведь я просто адвокат, я не Господь Бог, а ведь человек, уверовавший в то, что ему дано право самому вершить правосудие, становится опасным. Я очень боялся, что мое вмешательство скажется на нашей практике, и потому держал вас в неведении.Даже Ричарду я не мог открыться. Если бы он об этом узнал, то, без сомнения, сделал бы мне официальное предупреждение, как поступил бы и я в подобной ситуации.Но, к счастью, все обошлось и желание Пола соблюдено.Он искоса посмотрел на нее, хмурясь.— Как бы то ни было, я бы не хотел, чтобы молодежь брала с меня пример, и надеюсь, что Общество адвокатов не будет в курсе всех подробностей…— Безусловно, — согласилась Шарлотта. — А если бы Патриция… миссис Уинтерс надумала пожаловаться…— Именно, — хмуро согласился Дэниел, — именно поэтому я бы не пожелал ни одному адвокату оказаться в моей шкуре. Ну ладно, вернемся к делу Хеллиера…Поняв, что он хочет сменить тему, Шарлотта послушно посмотрела на папку у него в руках.Ах, как она в нем ошиблась, с тоской подумала она позже.В конце концов, он имел полное право считать ее плохим юристом.Во сне она вновь и вновь переживала те самые решающие минуты, когда он снял трубку… Только во сне она знала, что, раз он говорит, что это по делу, значит, так оно и есть. Во сне она протягивала к нему руки, а не отворачивалась от него, и шептала, что будет ждать его… что любит его… что желает его.Но это во сне, а в действительности она сама разрушила то, что начинало зарождаться между ними.На выходные она поехала к сестре.— Что с тобой? — спросила ее Сара, когда они готовили обед.Шарлотта, не щадя себя, рассказала ей все без утайки.— Я просто не знаю, что мне делать, — заключила она.Сара подняла бровь.— Теперь тебе остается только одно, тебе не кажется? — заявила она. — Иди к нему. Объясни ему все, признай, что была не права, скажи, что наврала насчет Бивана…— Нет, не могу, — не дала договорить ей Шарлотта. — К тому же он и слушать меня не хочет. Он так холоден со мной, Сара.— А если бы ты оказалась на его месте, ты была бы сговорчивее? — спросила Сара и тут же добавила:— Шарлотта, ты же любишь его, и мы обе это знаем. Ну ладно, даже если он прогонит тебя… Да, он может сказать, что ты ему больше не нужна, но надо хотя бы попробовать объяснить ему, как все было на самом деле.Поставь себя на его место. Как бы ты себя чувствовала, услышь ты от него такое? Откуда же взяться теплу?— А что, если он не захочет меня выслушать? Что тогда?..— Шарлотта, я не хочу тебя учить, — заметила Сара. — Я только хочу сказать, что на твоем месте сделала бы я. Мне кажется, что я так просто не отказалась бы от своей любви. Ну, подумай, что тебя удерживает? И что ты теряешь?— Только остатки моей гордости, — хмуро ответила Шарлотта, но на обратном пути все никак не могла выкинуть слова Сары из головы и, достигнув развилки, вместо того, чтобы повернуть к дому родителей, помимо своей воли поехала прямо, за город, туда, где живет Дэниел. Глава 10 Уже у самого дома Шарлотта едва не растеряла свою решимость и чуть не повернула назад, но вспомнила слова Сары и свою любовь к Дэниелу.По крайней мере стоит попытаться… Попытаться что? Вымолить у него ответную любовь? Нет, этого она делать не будет. Ведь он, скорее всего, только и испытывал к ней что обыкновенное плотское желание.А что, если он не захочет выслушать ее? А что, если он даже доволен тем, как все разрешилось? Что, если?..Поворачивать назад было уже поздно: она видела его дом, да и его самого. Дэниел копался в саду.Он тоже ее увидел и хмуро смотрел на машину, все еще держа ногу на вилах; она неуверенно остановилась невдалеке, и он пошел к ней.На нем были старые, выцветшие джинсы, заправленные в высокие сапоги, и рубашка с засученными рукавами, а щека была измазана землей.Она медленно, с сердцем, придавленным тяжестью безнадежности, выбралась из машины.— Шарлотта.В его голосе не было и намека на теплоту, улыбка не притаилась ни в глазах, ни в уголках губ, и хрупкая надежда, что начала зарождаться у нее в душе, рассыпалась в прах.Она не уехала только потому, что он теперь стоял между ней и машиной.Как все глупо получилось! Зря она примчалась. Ей хотелось только одного — убраться как можно быстрее. Но теперь так просто не уехать, надо хоть что-то сказать.Слова, которые она все повторяла по дороге, вдруг вылетели из головы, а под испытующим, совершенно бесстрастным взглядом Дэниела она вдруг заволновалась и выпалила:— Я должна тебе кое-что сообщить. Взгляд его оставался суровым.— Да? Судя по выражению лица, ты собираешься сообщить мне о том, чего я слышать не желаю.Он отвернулся. Он не хочет дать ей даже возможность объясниться! Неожиданно, повинуясь овладевшим ею чувствам, она схватила его за руку и повернула к себе лицом, не обращая внимания на его сопротивление и на упрямую складку губ.— Дэниел, пожалуйста, — умоляла она. — Мне нужно поговорить с тобой. Это… это важно.Ей показалось, что сейчас он прогонит ее, но он вдруг передумал и, посмотрев мимо нее на темнеющее небо, сказал:— Тогда пойдем в дом. Похоже, собирается дождь.Дождь уже начался. Сначала упали огромные тяжелые, но редкие капли, но очень скоро полило как из ведра.Когда они вошли в дом, небо уже настолько потемнело, что пришлось включить свет.Дэниел пропустил ее вперед, а сам задержался, снимая сапоги. Несколько капель дождя поблескивали у него на рукаве, и Шарлотта с комом в горле не могла оторвать от них взгляд.Ей не следовало сюда приезжать. Дэниел уже четко дал ей это понять. Когда она научится сначала думать, а потом делать? И нечего сваливать все на Сару, она сама решилась на этот шаг.— Может, если я скажу, что догадываюсь, о чем ты со мной хочешь говорить, необходимость в этом отпадет? — вдруг предложил Дэниел.Она была убита его тоном. В его голосе не было и тени чувства, если не считать неприязни.Как он догадался? Может, он все время знал, что она врет насчет Бивана? Ей стало нехорошо. Какой же она себя выставила дурой.— Дэниел… — хрипло начала она, но он прервал ее и жестко сказал:— Нет уж, позволь мне… Ты прибыла сюда, чтобы сообщить мне о возобновлении своей помолвки и…Шарлотта была настолько ошарашена, что едва могла говорить.— Нет… нет… вовсе нет, — залепетала она. — Об этом и речи быть не может. Я никогда… мы с Биваном… это окончательно, я никогда его не любила…Она замолчала, пораженная тем, сколько боли и горечи прозвучало в ее собственном голосе. Ее начало колотить, хотя в кухне царило приятное тепло.— Шарлотта, — предостерег ее Дэниел, и в его голосе она услышала что-то вроде угрозы, что-то такое, отчего поняла, что назад пути у нее нет.Поскорее бы все это кончилось! Надо бежать от него и от собственного унижения.Она подняла голову и посмотрела на Дэниела, пытаясь не обращать внимания на боль внутри, на эмоциональное и физическое влечение к нему.— Я лгала тебе, Дэниел, — набравшись духу, сказала она. — Когда говорила, что… что ты… Когда я говорила, что тоскую по Бивану… я лгала.Большего она не могла из себя выдавить. Теперь пусть решает он. Пусть решает, прогнать ее или попросить у нее объяснений.Но он сказал нечто совершенно неожиданное:— Я знаю.Все, это конец. Она бросилась к двери, ничего не видя за слезами, с трудом веря в то, что только что услышала.Так, значит, он знал, что она лжет. Он с самого начала знал, что она лжет, и это не помешало ему произнести свою убийственную тираду!Он догнал ее уже у двери и обнял, несмотря на сопротивление.— Да я просто и мысли не мог допустить, что ты такая, какой хотела себя выставить! Неужели ты этого не понимаешь? Да, в тот миг я был страшно зол и потому тоже… тоже позволил чувствам взять верх над разумом. Но я не мог забыть того, что мои чувства говорили мне раньше, когда я держал тебя в своих объятиях. Ведь ты же хотела меня… ты же не можешь этого отрицать. Ну, говори! — настаивал он.— Да, — выкрикнула она с мукой в голосе. — Да, я хотела тебя. Может, отпустишь меня?— Нет, — безапелляционно заявил он и тут же повторил, только уже гораздо мягче:— Нет. Я тебя не отпущу. На этот раз — нет.В следующее мгновенье он уже целовал ее, прижимая к себе, вдавливая в себя, так что у нее не осталось никаких сомнений, как сильно он ее желает.— Шарлотта, Шарлотта, я понимаю, что по зрелом размышлении ты могла передумать, что, может, я слишком торопил события и ты испугалась… Но ведь можно же было сказать, и все! Ты хоть представляешь себе, как я себя чувствовал, когда ты меня отвергла?Он все еще целовал ее, и она не могла ответить.— Не смей впредь проделывать со мной такие штучки, — сказал он. — Если ты еще не готова, чтобы связать свою судьбу со мной… Если тебе нужно время, если тебе кажется, что я слишком тебя подгоняю, скажи. Но не вычеркивай меня из своей жизни.Он оторвался от ее губ и обхватил ее лицо руками.— Я люблю тебя, — сказал он. — Тут я ничего не могу с собой поделать и не собираюсь просить за это прощенья. Если ты не отвечаешь мне взаимностью, мне придется с этим смириться, но, ради всего святого, не лги мне. Не пытайся убедить меня, что, пока я любил тебя, ты думала о ком-то другом, я знаю, что это ложь.Шарлотта смотрела на него широко раскрытыми, блестящими от страсти глазами.— Ты любишь меня?— Я влюбился в тебя с первого взгляда, еще там, на площади. Пока я не увидел, что ты зашла к нам в контору, я и не предполагал, что ты та самая новенькая, о которой говорил Ричард.Когда Ричард заявил, что нам необходимо взять на работу квалифицированного юриста, я с ним не согласился, но он так настаивал, что я не стал ему мешать, а потом, когда я тебя увидел…Может, мне и не стоило признаваться в этом, — продолжал он. — С моей стороны это, конечно, было не совсем этично, но я заявил тогда Ричарду, рискуя вызвать его подозрения, что нуждаюсь в тебе целиком и полностью, поскольку именно на меня якобы навалилась уйма работы.— Так ты взял меня к себе в помощники, потому что… потому что…— Потому что я влюбился в тебя, — закончил за нее Дэниел. — Да.— А я думала…Как хорошо, что он еще держит ее в своих объятиях, а то она бы просто упала от слабости в ногах. Это шок, подумала она… у меня шок.— Неужели ты не догадывалась? — спросил Дэниел, нежно гладя ее по щеке.— Мне казалось, что ты мне не доверяешь. Мне казалось, что ты присматриваешь за мной, потому что… потому что считаешь плохим юристом.Он был крайне удивлен и даже нахмурился.— С чего это вдруг тебе пришло в голову такое?— Ну, ты же такой преуспевающий. Везде только про тебя и говорят, а тут ты еще выиграл это дело у «Витала», а я… а я только-только и с большим трудом избежала полного банкротства. Я совершила все классические ошибки… Я чувствовала себя такой неудачницей… а тут еще за моей работой кто-то присматривает… а мою компетентность ставят под вопрос…Слова застряли у нее в горле.— Да как ты могла подумать?! — Дэниел был искренне возмущен. — Но почему… почему ты все время молчала?— А что я могла сказать? — ответила она вопросом на вопрос. — Разве могла я обвинять тебя, если сама прекрасно понимала, что дала для этого повод? Мне так хотелось завоевать твое доверие и уважение коллег…— Но я всегда… я доверял тебе, я видел твой curriculum vitae, — напомнил он ей. — Я знал, каких усилий тебе стоило открыть собственную практику и сколько времени и сил ты потратила на дела, за которые тебе так и не заплатили.— И все-таки у меня ничего не получилось, — настаивала Шарлотта. — Унижение, потеря уважения к себе самой, тебе этого никогда не понять, Дэниел. Тебе всю жизнь везет.— Ты так думаешь? — Он хмуро посмотрел на нее. — Начнем с того, что я не с первого захода сдал выпускные экзамены. Да, да, это правда, — заверил он, увидев сомнение у нее на лице. — Я не готовился, мне казалось, что я все знаю. Лидия предупреждала меня, но я ее не слушал. Ведь она просто женщина, просто деревенский адвокат. А я учился в университете. Сами с усами. Нет, нет, я знаю, что такое поражение, Шарлотта. Ты пала жертвой обстоятельств. Я же не был жертвой, я сам создал эти обстоятельства. Я наплевал на преподавателей и на человека, к чьему мнению я должен был прислушаться.Когда я провалил выпускные, я сам не мог в это поверить. Стыдно сказать, но я даже не раскаивался, по крайней мере поначалу. Я винил кого угодно, только не себя, но потом Лидия очень доходчиво объяснила мне, какой я дурак, и заявила, что ни во что не ставит меня и таких, как я, то есть тех, кто попусту растрачивает свой талант и природный дар, кто считает, что может все получить без труда. Она заявила мне без обиняков, что для таких, как я, в ее конторе нет места. Только тогда я понял, как стремлюсь в ее контору и какого большого дурака я свалял. Лишь потеряв право рассчитывать на уважение Лидии, я понял, как оно для меня важно.Перед смертью она раскрыла мне секрет, что даже радовалась моему унижению, поскольку это послужило мне уроком, благодаря которому я должен был стать хорошим адвокатом и, что еще важнее, хорошим человеком.Лидия не очень-то жаловала мужской пол, и, боюсь, у нее были на то основания. Когда она получила диплом адвоката, с ней обошлись очень некрасиво. И история повторилась, когда она открыла практику. Но она умела бороться и побеждать. Хотя, конечно, ей это стоило немалых усилий. Временами я думаю, уж не пожалела ли она, что не выбрала себе другую жизнь, жизнь с мужем и детьми. — Он нежно поцеловал Шарлотту и сказал:— Так что не думай, что я не знаю горечи поражения.Шарлотта покачала головой. Как она ошибалась!— В тот вечер, когда я была у тебя и тебе позвонила Патриция Уинтерс, я подумала… я подумала, что вы с ней любовники. Вот почему я тебе соврала про Бивана.— Я не мог говорить об этом ни с кем, даже с тобой. Во-первых… я сам не был уверен, насколько это отвечает требованиям этики. Я знал желание Пола, но, как адвокат, я также знал, что его завещание, в том виде, в каком оно осталось после него, было совершенно законным. Я не мог позволить себе втянуть нашу контору в неприятное судебное разбирательство, что вполне могло произойти, надумай Патриция Уинтерс обвинить меня в оказании давления, но в то же время я чувствовал себя морально обязанным выполнить желание Пола. Ведь он был очень богатым человеком, и его денег хватало на них обоих. Правда, Патриция думала иначе, по крайней мере до тех пор, пока не появился Базз Викерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14