Здесь выложена электронная книга Слепой - 19. Формула смерти автора по имени Воронин Андрей Николаевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Воронин Андрей Николаевич - Слепой - 19. Формула смерти.
Размер архива с книгой Слепой - 19. Формула смерти равняется 144.69 KB
Слепой - 19. Формула смерти - Воронин Андрей Николаевич => скачать бесплатную электронную книгу
Слепой – 19
«Андрей Воронин. Слепой. Формула смерти»: Современный литератор; Мн.; 2002
ISBN 985-14-0401-2
Аннотация
Выдающийся русский ученый-вирусолог академик Смоленский сделал потрясающее открытие, испугавшее его самого. Он понял, что, попади это открытие, эта «формула смерти» в руки террористов или в страну с воинствующим диктаторским режимом, быть большой беде для всего человечества. Но агентуре вражеских спецслужб, глубоко законспирированной в Москве, удается пронюхать об открытии ученого, и они ради достижения своей цели – приобретения этого смертоносного оружия – готовы на все: на подкуп, шантаж, убийства.
И тут вновь отличается Слепой – неустрашимый, смекалистый Глеб Сиверов. Благодаря ему осиное гнездо обезврежено, похищенные секреты возвращены государству.
Андрей ВОРОНИН
СЛЕПОЙ: ФОРМУЛА СМЕРТИ
Глава 1
Каждый год ранней весной, когда на Москву обрушивались последние снегопады, когда на улицах столицы рвал растяжки и раскачивал рекламные щиты порывистый ветер, Николай Матвеевич Горелов испытывал волнение. Его охватывали смутные предчувствия, он начинал всерьез задумываться о смысле жизни. А надо сказать, жизнь его в последние десять-двенадцать лет складывалась не лучшим образом. Финансирование академическому институту, в том числе и лаборатории, где работал Горелов, выделялось минимальное, а то, случалось, и вовсе платили лишь зарплату, на научную же деятельность, на фундаментальные исследования денег попросту не оставалось.
Поначалу доктор наук, лауреат Государственной премии Николай Матвеевич Горелов не впадал в уныние, он писал письма в научный совет, забрасывал начальство служебными записками, но все его выстраданное красноречие, убийственные аргументы, сотни страниц с проектами реорганизации лаборатории имели нулевой эффект. Письма, отосланные на самый верх, неизменно возвращались в институт. Горелова приглашал к себе в большой кабинет директор и, постукивая карандашом по столу, говорил одно и то же:
– Николай Матвеевич, друг ты мой сердечный, не рви душу ни мне, ни себе, потерпи, пожалуйста, еще немного, а там, возможно, наши дела наладятся.
Николай Матвеевич Горелов, новоиспеченный доктор наук, блестяще защитивший диссертацию по вирусологии, принял лабораторию пятнадцать лет тому назад. Тогда в ней работали тридцать девять человек, из них – семь докторов наук, пятнадцать кандидатов. Коллектив мощный. Теперь же в стенах лаборатории влачили существование четырнадцать человек, из них лишь четыре доктора и два кандидата. Все остальные, как ни уговаривал их завлаб, что ни сулил, какие перспективы ни расписывал, ушли искать лучшей жизни: есть и пить приходится не в перспективе, а в дне сегодняшнем. Кто-то подался в бизнес, кто-то ушел на пенсию.
В институте с тех пор сменилось два директора. Вместе с ними исчезли и последние иллюзии. В последние годы о каких-то серьезных исследованиях говорить вообще не приходилось, наука оказалась в загоне. Результаты исследований, экспериментов, которые на голом энтузиазме пытался ставить доктор наук Горелов, никого в России не интересовали, государству они стали не нужны. Правда, на Западе статьи доктора Горелова с удовольствием печатали в престижных журналах, а ссылками на его исследования пестрели самые свежие книги по вирусологии. Год от года Горелов ждал и надеялся, что о его лаборатории вспомнят, одумаются.., но чем большие надежды питаешь, тем сильнее разочарование.
Начало – рождение нового – одновременно есть и конец – смерть старого. Рождение и смерть не могут не волновать, они самые сокровенные тайны жизни. Умирает зима, и рождается новая жизнь следующего года. Именно в первые дни марта Николай Матвеевич задержался на работе. Он сидел перед компьютером в своем маленьком кабинете. Давно не крашенные стены от пола и до лепного карниза прикрывали полки, заставленные в два ряда книгами, подшивками журналов, папками. По папкам при желании можно было изучать ассортимент отечественной торговли за последние двадцать лет: в махоньком кабинетике была представлена вся номенклатура – толстые, тонкие скоросшиватели, мягкие, твердые, матерчатые и пластиковые.
Николай Матвеевич задержался не просто так, он просматривал результаты последнего эксперимента, который вели его сотрудники. Не часто выдавались такие дни, обычно просматривать было просто нечего. Результаты казались ученому любопытными, и Николай Матвеевич Горелов улыбался.
В дверь постучали. Он оторвал покрасневшие глаза от монитора и негромко произнес:
– Войдите! – и тут же взглянул на часы. Была половина девятого. – Господи, как быстро летит время!
В кабинете появилась молодая миловидная женщина в очках без оправы.
– Николай Матвеевич, гляньте, пожалуйста, сюда, я нашла ошибочку, – Екатерина Олеговна Маслицина, кандидат наук, работающая над докторской, держала в руках тонкую прозрачную папку.
– Екатерина Олеговна, я лучше на вас посмотрю, что мне цифры!
Женщина улыбнулась загадочно и ласково. К Горелову она относилась не просто с уважением, а с восхищением.
– Присаживайтесь, голубушка.
Екатерина села, забросила ногу за ногу. Профессор Горелов не удержался, мельком взглянул на округлое колено сотрудницы, устыдился собственной слабости и, опустив очки на глаза, принялся просматривать цифры.
– Я не нахожу здесь ошибки, Екатерина Олеговна, это всего лишь погрешность, на конечный результат она не повлияет.
– Вы так думаете, Николай Матвеевич? – в голосе послышались томные нотки.
– Я в этом уверен. А вы нет, Катя?
– Я думаю, именно эта погрешность и дает на выходе лишних семь пунктов.
– Для погрешности это очень много. Реакция не может ускоряться до такой степени. Цифра, вычлененная вами, для меня не нова: доктор Клейман из Колумбийского университета заметил ее раньше нас с вами. Три года назад на конгрессе в Женеве я к нему подходил с таким же замечанием, как и вы.
– И он доказал вам несостоятельность подозрений в грязном эксперименте?
– Я был вынужден с ним согласиться. Екатерина, хотите травяного чая? А может, кофе?
– Николай Матвеевич… Я не стою вашего времени, – улыбнулась женщина – Не скромничайте, вы молодец, что обнаружили несовпадение, и не ваша вина, что оказались в этом не первой. Вы можете выпить кофе, а я – чаю. Позвольте за вами поухаживать, – доктор Горелов выбрался из-за письменного стола, помыл руки и взялся готовить чай.
– У меня есть шоколад. Кстати, вы читали, Николай Матвеевич, что шоколад содержит фермент, способствующий выработке гормона счастья, и те люди, которым счастья не хватает, должны есть шоколад?
– Не читал и не верю. Полная чушь. Если счастья нет, то никакой шоколад не поможет.
– Зря.
Екатерина вытащила из кармана длинную узкую шоколадку, разломала ее на дольки и лишь потом зашелестела фольгой, развернула обертку и положила угощение на маленький столик. Николай Матвеевич Горелов приготовил чай и кофе. Обычно пил он без затей и изысков, но появление красивой женщины заставило профессора вспомнить о приличиях. Напитки он подал на маленьком подносе, под чашками стояли блюдца.
– В вас погиб хороший официант.
– Если и погиб, то плохой. Я люблю работу больше, чем деньги.
– Это вам так кажется. Кроме денег существуют и другие соблазны: слава, известность…
– Почему я до сих пор здесь, надеюсь, понятно. Я уже человек старый, материал, так сказать, отработанный, мне скоро шестьдесят стукнет. Но вы-то, молодая, красивая, почему сидите на работе? Почему не гуляете, не спешите на свидание, не наслаждаетесь весной? – Горелов осекся. – Хотя какая это весна? Слякоть и холод. Я запрещаю вам хоронить себя в стенах лаборатории!
Катя махнула рукой, на пальце сверкнул перстень с довольно крупным бриллиантом, сверкнул ярко, пронзительно. Доктор Горелов прекрасно разбирался в вирусах, микробах, в их штаммах, в тонкостях биохимии и в прочих научных заморочках, но только не в бриллиантах, так же как не понимал ровным счетом ничего и в модной одежде, и еще во многих вещах. Он был фанатично предан науке и отдавал ей всего себя без остатка. На что-либо другое, кроме науки, времени у него не оставалось, да и сил тоже. А между тем колечко на безымянном пальце левой руки стоило немало. Денег, уплаченных за перстенек, с лихвой хватило бы на пару дорогостоящих экспериментов с недешевыми реактивами. Но откуда это было знать доктору наук, профессору Горелову?
– Некуда мне спешить, никто меня не ждет, Николай Матвеевич.
– Этого быть не может! Вы такая красивая, талантливая, обаятельная, все при вас. По-английски говорите, как поете.
– Ну и что из того, Николай Матвеевич, а счастья нет. Нет сейчас умных и богатых мужчин. Никому не нужна супруга, которая дни и ночи проводит в лаборатории и библиотеке.
– Да ладно уж, бросьте! Есть такие мужчины, просто вам, наверное, Катенька, лень их искать.
– Мне просто жаль тратить на бесполезные поиски время. Такие поиски сродни изобретению вечного двигателя или машины времени.
– И напрасно! Молодость уходит. Еще школьником мне очень хотелось изобрести вечный двигатель, две общих тетрадки исписал. В университете всерьез готовил доклад на тему принципиальной возможности создания машины времени. Жалею, что теперь разуверился в собственных выкладках. Знаете, если бы я мог вернуть время своей молодости, то, поверьте, я построил бы свою жизнь немного иначе.
– Не верю, – сказала Екатерина, глядя в глаза шефу.
– Вот вы не верите. Какие у вас основания мне не верить?
– Я вас давно знаю, Николай Матвеевич, ничего-то вам не надо, кроме вирусов и сред их обитания. Вы на них завернуты, они – ваша жизнь. Вы их изучаете и знаете куда лучше, чем окружающих вас людей.
– Может, Екатерина, вы и правы, а может, нет, – профессор пил чай и любовался молодой женщиной. – Катя, несмотря на мерзкую погоду, не забывайте, весна начинается, сегодня первый ее день по календарю.
– Откуда вы знаете, какой сегодня день? В лаборатории часто подшучивали над шефом, он иногда абсолютно выпадал из реальности, мог в воскресенье прийти на службу, перепутать времена года. Потому и было удивительно, что Николай Матвеевич в курсе того, какое сегодня число.
– А вот и знаю, Катенька! Сегодня первое марта, я на компьютере посмотрел, когда файл сохранял.
Катя рассмеялась:
– Как-нибудь летом я настрою вам дату на январь. Не верьте ни компьютерам, ни женщинам. Скажите, Николай Матвеевич, почему вы не уехали за границу? Предложений же было видимо-невидимо?
– Что было, то было. И в Швейцарию приглашали в свое время, и в Сорбонну, и в Америку, и в Южную Африку.., я все даже припомнить не смогу. Предложения соблазнительные, повсюду предлагали возглавить лабораторию. И знаете, – в сердцах произнес доктор Горелов, – может, если бы я уехал, то стал бы лауреатом Нобелевской премии. Это я шучу, – лицо Николая Матвеевича Горелова вмиг сделалось грустным, глаза сразу запали, губы сложились в скорбную улыбку. – А пара человек, моих однокурсников, живут за границей, звонят, поздравления присылают, свои лаборатории имеют. Денег на эксперименты им выделяют, Катя, вы даже представить не можете сколько – миллионы долларов! Представляете, миллионы! А нам на весь институт, на двести восемьдесят человек, даже зарплату еле наскребают. Чтобы мы работали и результат давали, надо совсем мало! Хороший автомобиль, говорят, больше стоит.
– Да уж, ничего не поделаешь.
– А вас-то, Катенька, что здесь держит?
– Не знаю, Николай Матвеевич. Наверное, на вас насмотрелась, вот и не могу совратиться, – женщина лукавила, но настолько искусно, что немолодой профессор этого даже не уловил.
– Вот уже и девять часов вечера, – сказал он. Катя поднялась:
– Что ж вы шоколад не ели? – – Если счастья нет, то шоколадом его не добавишь.
– Напрасно вы так, – она взяла дольку шоколада, поднесла к губам и перед тем, как положить в рот, спросила:
– Вы сейчас домой?
– Да, Катенька.
– Как супруга?
– Ничего, только приболела. У нее всегда по весне давление начинает прыгать, суставы болят.
– Может, ей какие-нибудь лекарства нужны? Так скажите, Николай Матвеевич, у меня есть возможность достать их за бесценок.
– Это возраст. А от возраста, скажу вам честно, по себе знаю, никаких лекарств нет, разве что сто граммов коньяку перед сном. Вот и все. Это самое лучшее лекарство. Но овес нынче дорог, не укупишь, – пошутил Горелов, глядя на стройную красивую женщину в белом халате, – приходится обходиться бренди.
Ученый отключил компьютер. Но женщина не уходила, она стояла в открытой двери и смотрела на шефа.
– Извините, Николай Матвеевич, – мягко произнесла Екатерина.
– Да.., что такое?
– Вы были на похоронах Бориса Исидоровича?
– Да, – снимая очки и протирая линзы, ответил Горелов. – Был. Все больше и больше хороших ученых уходит в мир иной.
– Вы, кажется, с ним работали?
– Не только работал, Катя, мы дружили семьями. А потом как-то жизнь нас развела. Но, скажу вам, Смоленский был настоящим ученым – от Бога. Зря он ввязался в эти совместные программы…
– В какие?
– Разве вы не знаете? Он биохимик, все свои открытия совершил на стыке наук: микробиологии и органической химии. Очень интересные разработки делал. Чего только стоит концепция биохимического оружия! До него никто этим не занимался. Но последние семь лет он работал над уничтожением биологического и химического оружия. Под что деньги американцы дали, тем и занимался. Наши предшественники разработки вели не покладая рук, и государство столько оружия наделало, что теперь никто не может разобраться, как всю эту дрянь уничтожить. Какие деньги вбухали, миллионы и миллионы! А теперь вся их работа коту под хвост, сейчас уничтожают. Я до сих пор не могу понять Смоленского. Он сделал величайшее открытие, но не довел его до конца, изготовил пробную партию субстрата, а потом купился на американские деньги. Конгресс выделил под его имя грант на уничтожение российских запасов химического оружия. Этим мог бы заниматься выпускник химфака, а не гениальный ученый. Но Смоленский предпочел деньги…
– Если можно, каков принцип придуманного им биохимического оружия?
– В советские времена вас бы за такой вопрос вызвали в КГБ, но вы специалист, и теперь секрета в самой концепции нет, он в деталях, в технологиях. Принцип такой же, как и в вашем примере с шоколадом. В шоколаде присутствует фермент, стимулирующий выработку гормона счастья в организме. Такова же механика и биохимического оружия, в самом заряде – веществе – нет ни одного микроорганизма, ни одного вируса, он стерилен. Заряд – это среда, стимулирующая развитие определенных видов вирусов или бактерий. Она наподобие детонатора в гранате – запускает цепную реакцию, которую потом уже не остановить. Достаточно нескольких литров, попавших на благодатную почву, и начнется эпидемия… Но работа не была доведена до конца, только пробная партия изготовлена, ее нельзя было запускать в производство. Сдали ее на склады и ждали, когда Смоленский двинет дело дальше. До совершенства, универсальности не хватало трех-четырех «шагов»… Вы, я вижу, рассеянно меня слушаете, думаете о другом, а спросили лишь из вежливости?
– Что с ним случилось? Неужели это правда?
– Что именно?
– Разное рассказывают.
– Не знаю, мне тяжело сказать. Но смерть академика непонятна.., во многом даже загадочна. Я, конечно, склоняюсь к тому, что это был несчастный случай, с любым может такое случиться. А почему, Катя, вы о нем спросили?
– Борис Исидорович, царство ему небесное, приглашал меня участвовать в его программе уничтожения запасов химического оружия.
– И правильно сделали, что не пошли, – доктор Горелов улыбнулся, глядя на привлекательную женщину, на ее стройные ноги, на длинную шею, высокую грудь. – Вам, Екатерина, фотомоделью бы работать.
– Бросьте, Николай Матвеевич, вы меня в краску вгоняете, – она искусно изобразила смущение и покинула кабинет.
«Хороша! Сбросить бы мне лет двадцать или ей добавить десяток, – подумал доктор Горелов, – я бы за ней приударил. Такая женщина – и не замужем. Эх, где мои семнадцать лет?» – волнение охватило заведующего лабораторией. Он потер ладонь о ладонь, взглянул на свое отражение в зеркале, висевшее над умывальником, а затем ехидно сморщил губы.
– Мерзкий старик, – сказал он, глядя в зеркало, – и тебя, дурака старого, туда же потянуло. А Смоленского жаль… Светило. Правда, последние лет десять он наукой напрямую не занимался, эксперименты оставил. А ведь мог бы, голова была светлая. Но каждому свое.
Екатерина Маслицина тем временем вытащила из сумочки трубку мобильного телефона, переложила в карман белого халата и направилась в женский туалет. Убедившись, что рядом никого нет, набрала номер и когда услышала мужской голос, сухо сообщила:
– Да-да, домой, прямо домой.
Слепой - 19. Формула смерти - Воронин Андрей Николаевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Слепой - 19. Формула смерти автора Воронин Андрей Николаевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Слепой - 19. Формула смерти у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Слепой - 19. Формула смерти своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Воронин Андрей Николаевич - Слепой - 19. Формула смерти.
Если после завершения чтения книги Слепой - 19. Формула смерти вы захотите почитать и другие книги Воронин Андрей Николаевич, тогда зайдите на страницу писателя Воронин Андрей Николаевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Слепой - 19. Формула смерти, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Воронин Андрей Николаевич, написавшего книгу Слепой - 19. Формула смерти, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Слепой - 19. Формула смерти; Воронин Андрей Николаевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн