Здесь выложена электронная книга Комбат - 14. Никто, кроме тебя автора по имени Воронин Андрей Николаевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Воронин Андрей Николаевич - Комбат - 14. Никто, кроме тебя.
Размер архива с книгой Комбат - 14. Никто, кроме тебя равняется 153.41 KB
Комбат - 14. Никто, кроме тебя - Воронин Андрей Николаевич => скачать бесплатную электронную книгу
Комбат – 14
«Андрей Воронин, Максим Гарин. Комбат. Никто, кроме тебя»: Современный литератор; Мн.; 2001
ISBN 985-456-836-9
Аннотация
Он немногословен, но если пообещал, то выполнит обещанное, таков Комбат, ведь это не просто кличка главного героя Бориса Рублева, это прозвище, которое он заслужил. Он, бывший майор десантно-штурмового батальона, держался в армии до конца. Многоточие в его военной карьере поставила последняя война.
Пока идет дележ денег, мирских благ, о нем не вспоминают, но когда случается беда, от которой не откупишься, Комбат сам приходит на помощь, ведь он один из немногих, кто еще не забыл смысл слов: дружба, честь, Родина…
Андрей ВОРОНИН и Максим ГАРИН
НИКТО, КРОМЕ ТЕБЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Последнее время Рублев постоянно пребывал в плохом настроении. И причин вроде никаких, а на душе пасмурно. Вспомнился будильник на батарейке – заряд закончился и секундная стрелка вяло дергалась на одном месте, туда-сюда. Вот так и он: ничего не хочется.
Бывали в жизни крупные неприятности, случалось и горе. Здесь все понятно – стиснув зубы, перетерпеть и – вперед назло врагу. А теперь даже водка не пьянит – пьешь прямо как воду. Может, потому что в одиночку?
Комбат достал со шкафа пыльную гитару, за которую брался раз в три года. Стал перебирать те немногие аккорды, которые когда-то выучил. Песни обрывались, едва успев начаться. Он не пел, а бурчал себе под нос. Сторонний наблюдатель ровным счетом ничего бы не расслышал.
Утром видел афишу: “Спартак " – ЦСКА. “Сходить, что ли, на футбол?” – подумал он.
Из разряда болельщиков Рублев давно выбыл. Не оставалось времени сидеть у телевизора и, тем более, посещать матчи. Только вот теперь выдалась пустая, ничем не заполненная полоса.
Еще на подступах к стадиону стали попадаться кучки горланящих подростков в красно-белых шарфах и шапочках. “Спартак-чемпион! Спартак-чемпион!” Глаза не пьяные, не обкуренные – просто пустые.
Безмолвные шеренги ОМОНа у проходов на стадион напоминали регулярное войско, ожидающее наскоков варварских отрядов. Казалось, сейчас красно-белые в самом деле ринутся с боевым кличем в атаку. Но все только начиналось: пока фанаты послушно останавливались, предъявляя билеты, позволяя себя оглядывать и даже прощупывать куртки.
Просочившись вместе с другими в одну из узких горловин прохода, Рублев уселся на место, закурил. Начинало темнеть, и зеленый газон, подсвеченный прожекторами, выглядел особенно праздничным. Игра началась под рев трибун, где преобладали спартаковские болельщики. Цвет армейского клуба непросто было отыскать.
Рублев чувствовал, что не может включиться в происходящее, проникнуться глубоким смыслом игры. Он не вскакивал с места, когда раз за разом прокатывались по стадиону “волны”, не матерился по поводу неиспользованного момента. То ли по возрасту уже не годился в ярые болельщики, то ли слишком большой груз висел на душе. Комбат привык не волноваться из-за вещей, гораздо более важных, тесно связанных с жизнью и смертью. И теперь не мог кричать, хвататься за голову. Даже эта многотысячная толпа, окружающая со всех сторон, не в силах была его раскачать.
Он не заметил, как “Спартак” забил гол. Все разом вскочили на ноги, а потом захлебнулись от восторга.
– А это что за козел тут затесался? – спросил кто-то, когда трибуна мало-мальски успокоилась. – Мент переодетый?
– Да оставь ты его на хрен.
Рублев даже не стал смотреть, кто им интересуется. Внимание болельщиков тоже переключилось. На соседней трибуне раздалось несколько хлопков, вспыхнули лиловые огни, повалил густой белый дым.
– Ну блин, подпалили! Э, смотри, уже кого-то мочат!
– Суки, твари!
Последнее относилось к двум омоновцам, взявшимся за дубинки. Десятка полтора фанатов полезли через перила в соседний сектор, остальные – свистели, улюлюкали, позабыв об игре. Кто-то внизу стал выдирать пластиковое сиденье…
"В чужом пиру похмелье, – оценил свое состояние Рублев. – Здесь свой мир, свои страсти, которые кажутся пустыми, надуманными. Хотел развеяться, сбросить хандру! Наверное, хватит – считай, что повеселился”.
Докурив очередную сигарету, стал пробираться к выходу. Шел уже второй тайм, многие орали осипшими голосами. Испарения от пиротехники с примесью сигаретного дыма висели над головами в холодном осеннем безветрии.
* * *
Он неторопливо прошел несколько кварталов, довольный тем, что рев постепенно отдаляется, затихает. Не хотелось впихиваться в транспорт и снова оказаться стиснутым со всех сторон. Дождя нет, торопиться некуда…
Матч тем временем закончился. Еще не сбросившие возбуждение зрители резво рассыпались по всем улицам. Некоторые бежали трусцой, другие вдруг останавливались как вкопанные, растянув над головой шарф.
Потом оживление постепенно улеглось. Возгласы затихли и улицы вернулись к прежней будничной жизни. Проходя мимо темной подворотни, Комбат вдруг услышал чье-то прерывистое дыхание и глухие звуки, похожие на удары. “Бьют кого-то”, – промелькнуло в голове. Заворачивающая в подворотню машина осветила четырех человек, пинающих ногами пятого, лежащего на асфальте. Черные тени мгновенно распрямились, скользнули по глухой стене и снова исчезли, после чего в подворотне стало как будто темней, чем раньше.
– Эй, ребятки! Может, хватит беспредельничать?
– Кузя, глянь, кто там голос подает? Других профессий кроме армейской Комбат не имел. Поэтому он сочувствовал армейцам. Но дело было не в солидарности с ЦСКА и его фанатами. Мимо драки “стенка на стенку” он бы прошел равнодушно. Зато терпеть не мог агрессивной злобы против человека, подвернувшегося кому-то под руку, неспособного защитить себя.
– Эй, ты, чмо, иди сюда, если такой крутой!
Голос не сопливого пацана, голос здоровенного “качка”, для которого клубная атрибутика только ширма, карнавальный наряд, скрывающий неуемную жажду насилия.
Мрак в подворотне был не в пользу Комбата. Глаза у всей своры уже привыкли к темноте. А он до последнего момента шел по ярко освещенной улице с громадными щитами, агитирующими в пользу “Спрайта” и чипсов “Lays”.
Кто-то шустрый попытался заскочить сзади. Комбат ухватил его за конец шарфа и отбросил навстречу набегавшему темному силуэту с длинным предметом в руке – арматурой, обрезком трубы, просто палкой? Напоровшись на неожиданное препятствие, “качок” потерял равновесие и промазал: занесенная штуковина со свистом рассекла воздух, скользнув по рукаву Комбата.
Рублев ответил коротким хуком в подбородок. Ломать кости он не собирался. Знал, что столкнулся с трусливыми по природе людьми, ради которых не придется выкладываться на полную катушку.
Шустрый парень, намеревавшийся заскочить сзади, попробовал нырнуть ему в ноги. Получил по зубам ботинком на толстой рифленой подошве и пополз на четвереньках в сторону уличного света. Зато очухался “качок”, подобрал свою палку и ударил. Комбат успел сообразить, что увернуться не успеет – только руку выставить, защитив голову. Палка все-таки оказалась обрезком трубы – если б не куртка на подкладке, могла бы треснуть кость.
Вырвав у “качка” кусок трубы, Комбат хлестко влепил ему по ногам. Теперь не встанет без посторонней помощи… Кажется, разобрались. А четвертый где? Сразу драпанул или его здесь не было?
Выволакивая пострадавшего поближе к свету, Комбат понял, куда девался четвертый из компании. Он сбегал за подмогой. По тротуару приближалась свора в полтора десятка человек. Без шума и крика, чтобы не спугнуть врага.
"Ну что, отпал вопрос дурного настроения? Кажется, встряска удалась – даже с перебором”. Парню, которого четверо метелили ногами, в самом деле сильно досталось: из разбитой губы сочилась кровь, один глаз не открывался. Зато второй расширился от ужаса. Рублев уже пожалел, что вытянул человека раньше времени.
Подбежавшие с одинаковыми лицами “качки”, взяли их в круг. Рублев изготовился к удару. Удар должен быть впечатляющим – чтобы неповадно было.
Тут послышался резкий сигнал видавшего виды “жигуля”, который вывернул прямо на тротуар, заставив часть фанатов отскочить в сторону.
Если Комбат производил впечатление человека серьезного, которого лучше не провоцировать, то вид вновь прибывшего должен был кое-кого отрезвить. Уже по тому, как этот человек выскочил из машины, следовало сделать для себя выводы.
Вдруг на глазах у “красно-белых” двое кинулись обниматься, позабыв обо всем остальном.
– Как жизнь? – Рублев узнал старого друга, сослуживца Колю Красильникова.
– Потихоньку. Что здесь у вас за “сабантуй”? Вмазал “Спартаку”?
– Еще как, – подтвердил один из фанатов.
– Это дело стоит отметить. Только наглеть не надо. Людей трогать – последнее дело. А что с этим? Что-нибудь серьезное? Давай, Боря, загружай парня в машину. Пусть глянут знающие люди, можно его домой отпускать или нет.
Полтора десятка человек молча наблюдали, как “жигуль” с пассажирами дает задний ход, вкатываясь снова на мостовую.
– Осторожней, там гибддшники за поворотом дежурят, – услужливо предупредил кто-то.
Красильников кивнул и, дождавшись лазейки, встроился в поток машин…
– Тебе куда?
– Вообще-то домой направлялся. А ты с каких это пор за “Спартак” болеешь?
– Всегда болел. Просто с тобой эту тему не трогал. Я же видел, что тебя футбол не греет.
– Слушай! Давай держать связь! Не пропадай! Надо бы сесть один раз основательно, с вечера до утра.
– Точно. Чтобы с толком, с расстановкой.
– Да хоть сейчас поехали ко мне, – предложил Комбат.
– Извини, ждут. Тут у меня командировка в Азербайджан. Завтра отбываю рано утром. Мне еще на ночь глядя ЦУ получать.
– В море хоть окунешься. Надолго едешь?
– Сроков не ставили: отработать и обратно. Лишнего болтать не имею права, сам понимаешь.
Рублев понимал, на какую госконтору работает Коля. Выглядит по-прежнему неплохо: борцовская шея, улыбка. Прядь, то и дело падающая вниз, прищуренный глаз. Этот глаз умел когда-то замечать красоту даже в самые неподходящие моменты – красоту леса и горной речушки, лета и осени, восхода и заката.
Парня врачи оставили в больнице, хоть и не обнаружили серьезных переломов – только легкое сотрясение мозга.
– В кои веки встретились и на тебе, – посетовал Рублев, когда вернулись к машине вдвоем. – Значит по возвращении? Не забудь.
– Как только так сразу.
…На прощанье сцепили в пожатии руки. Ладонь Красильникова была со свежими царапинами.
– Кто это тебя?
– Кошка соседская. Всегда жили с ней мирно. Утром наклонился погладить, а она вдруг цапнула и давай деру.
Почему-то поведение кошки показалось Рублеву не слишком хорошим предзнаменованием. Но он тут же отогнал эту мысль. Верить в приметы – бабское занятие.
Обменялись телефонами.
– Счастливо! Береги себя!
– Как вернусь, сразу дам знать, – пообещал Красильников.
Крепкие пальцы, до сих пор не выпускавшие рублевскую ладонь, еще раз стиснули ее напоследок.
Глава 2
В последующие дни Рублеву не стало легче. Теперь и вылезать никуда не хотелось. В пасмурном осеннем свете рисовалась полупустая комната: стол, диван, два стула. Тумба с телевизором. Врубить телек, что ли?
На одном канале замелькали дерганые клипы, на другом выясняли семейные отношения герои сериала. На третьем о чем-то рассказывал тщедушный человечек в клетчатой рубашке детского размера. Рублев бросил нажимать на кнопки пульта и уставился на экран, как мог бы уставиться в стену – не вслушиваясь, не понимая, о чем идет речь.
Но слух работал независимо от его желания. Всплыло слово, название города. Один раз, второй. Баку… Что он там болтает, этот тип?
"…Конечно, место было оцеплено, я не имел возможности приблизиться. Кое-что удалось заснять с крыши товарного вагона. Вагон стоял в бурьяне, недалеко от путей – весь ржавый, со снятыми колесами. Потом нам повезло отыскать местного жителя. Он рассказал, что шел, как у нас говорят, “по шпалам” около пяти часов утра, когда уже было совсем светло. Все три трупа лежали на насыпи, в одежде, забрызганной кровью. Буквально день-два назад он встречая этих людей недалеко от станции”.
Рублев встряхнулся, разогнал рукой плотный сизый дым от трех выкуренных подряд сигарет, перебрался поближе к телевизору, чтобы ничего не пропустить.
"…успел расслышать несколько слов и сразу понял, что это приезжие из России. Все примерно одного возраста, около тридцати. Крепкие ребята. Майки, джинсы, у одного большая спортивная сумка. В следующий раз он увидел их уже мертвыми. Никого вызывать не стал, местное население панически боится милиции. Отношение российских граждан к своим органам охраны правопорядка по сравнению со здешним можно назвать трепетным”.
"Пустая болтовня пошла, – досадливо поморщился Комбат.
Ему не хотелось, чтобы щуплый человечек – судя по всему из журналистского племени – отвлекался от главного. Где кадры, которые он отснял? Какого черта его собственная, несоразмерная телу и никому не интересная голова столько времени маячит на экране?
Оказалось, что кассету конфисковали вместе с видеокамерой.
– “Люди в штатском остановили меня уже в Баку, на автовокзале, когда я выходил из пригородного автобуса…"
"Сам виноват, – подумалось Рублеву. – Нехожеными тропками надо возвращаться, если что-то добыл”.
– “В течение двух часов лишили аккредитации и препроводили в аэропорт. Такая оперативность, согласитесь, наводит на размышления. Что за ней стоит? Нежелание выносить сор из избы или нечто большее – потребность надежно замести следы. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно по крайней мере идентифицировать личности погибших. Похоже, все они были из России. По собственной ли инициативе оказались в Азербайджане или кто-то направил их туда?"
В следующем сюжете рассказывалось о торфяных пожарах в районе Чернобыля. Комбат смотрел на экран еще несколько минут в тщетной надежде, что человечку в клетчатой рубашке дадут слово еще раз. Потом он убрал гитару на шкаф, резко сбросил в мусорное ведро переполнившие пепельницу окурки.
* * *
Пока репортер присутствовал на экране, внизу несколько раз появилась информационная строка: фамилия корреспондента и название агентства, которое он представлял.
Если перед Комбатом появлялась ясная цель, он действовал без промедления – к концу дня щуплого человечка удалось отловить в Шереметьево. На этот раз спецкор летел в дальнее зарубежье – своего рода компенсация за вредную работу в ближнем.
Пока Хоружий стоял в очереди на регистрацию, он спокойно отвечал на вопросы Комбата, не строя из себя важную персону. Сразу понял, что имеет дело не с досужим любопытством.
– Все это случилось недалеко от станции Насосная. Знаете такую?
– Не слыхал.
– Вы вообще бывали в Баку?
– Тринадцать лет назад, еще при Советской власти.
– Сорок минут езды из города. Унылое место, как, впрочем, и весь Апшерон. Нефтеносные районы редко выглядят живописно.
Говорил он быстро, но внятно, по привычке оценивая внешний вид собеседника.
– С того места, откуда я снимал, можно было зафиксировать только милицейскую машину и позы – как эти ребята лежали. Двое лицом вниз, на третьем – сплошная маска из запекшейся крови. Накрывать их не торопились и вообще держались на расстоянии. Мне приходилось иметь дело с тамошними ментами. Они не только к трупам брезгуют лишний раз приближаться, их ни за что не заставишь работать с собаками.
– Почему все-таки кассету забрали? – хмуро, не пытаясь быть любезным, спросил Комбат.
– Во-первых, аллергия на журналистов, общая для ментов всех стран и народов. Во-вторых, если это действительно российские граждане, зачем давать бывшему “старшему брату” повод для запросов?
– Какие к черту запросы? Сколько наших гниет заживо по всему свету – в тюряге или, натурально, в рабах. Моряки, летчики – перевозили черт знает что черт знает для кого.
– Помиловали ведь недавно летчиков в Индии. Если бы у нас никто не чесался…
– Бывают, конечно, исключения. Политикам тоже реклама нужна. А в девяти случаях из десяти – твои проблемы.
Хотелось узнать подробности, но в глубине души Комбат опасался выспрашивать, боясь прямо услышать о Колиной смерти.
– Наши соседи все равно стараются представить все в лучшем виде. Хотя не всегда получается. Вон, даже в отчете американского госдепа по терроризму говорится, что Азербайджан служит центром материально-технической помощи международным группам боевиков, большинство из которых связано с чеченскими делами.
– Думаешь, здесь есть связь? – помрачнел Комбат, невольно переходя на “ты”.
– Думать я могу многое. Фактов по делу раз-два и обчелся. На той же кассете ничего особенного не было. У нас, в ФСБ, справки наводить бесполезно. Операции за пределами страны всегда строго засекречены.
– А мужичок местный?
Комбат - 14. Никто, кроме тебя - Воронин Андрей Николаевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Комбат - 14. Никто, кроме тебя автора Воронин Андрей Николаевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Комбат - 14. Никто, кроме тебя у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Комбат - 14. Никто, кроме тебя своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Воронин Андрей Николаевич - Комбат - 14. Никто, кроме тебя.
Если после завершения чтения книги Комбат - 14. Никто, кроме тебя вы захотите почитать и другие книги Воронин Андрей Николаевич, тогда зайдите на страницу писателя Воронин Андрей Николаевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Комбат - 14. Никто, кроме тебя, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Воронин Андрей Николаевич, написавшего книгу Комбат - 14. Никто, кроме тебя, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Комбат - 14. Никто, кроме тебя; Воронин Андрей Николаевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн