Его прищуренные голубые глаза испытующе оглядели комнату, после чего остановились на Марке.— Все это держится в секрете, — отрывисто сказал он, — никто пока не знает, что это значит. Но через неделю в колледже может начаться черт-те что.— Ну? Каким образом?— Пока тут нет студентов, кто-то из нашей среды, — пробормотал Тоби, — кто-то из наших преподавателей разыгрывает чисто студенческие номера. Но это уже не шутки. Они смахивают — я подчеркиваю, смахивают — на полномасштабную попытку убийства.Кэролайн открыла рот, чтобы возразить. Она сидела опустив вдоль тела руки, упираясь ладонями в диван. Свет из-под матерчатого абажура лампы падал на ее серьезные карие глаза и на короткие густые завитки волос.— Убийства? — воскликнул Марк. — Полиция в курсе дела?— Полиция? Здесь? Ради бога, дружище, пошевели мозгами! Куин-колледж пустит в свои пределы скорее бубонную чуму или Черную смерть.— Так что случилось, Тоби? Сядь. И рассказывай.Подчинившись, Тоби опустился на диван рядом с Кэролайн. По-прежнему было слышно его тяжелое дыхание. Перед ними на низком кофейном столике стояла серебряная сигаретница. Откинув крышку, Марк подвинул ее гостям.Кэролайн решительно и нетерпеливо замотала головой. Тоби этого даже не заметил.— В год от Рождества Христова 1710-й… — начал он.— Тебе обязательно надо начинать так издалека?Тоби, нервничая, с вызовом вскинул голову.— Заткнись, — сказал он, внезапно теряя свою ораторскую манеру и столь же скоро вновь обретая ее. — Итак, в год от Рождества Христова 1710-й, когда штат Вирджиния был колонией ее величества Вирджинии, некий Септимус Хьюит основал академию для мальчиков. Заложил он ее как раз на окраине Белхавена, ныне известного как Александрия. Поселение было небольшим; никому и в голову не приходило, что школа Септимуса Хьюита может добиться процветания. Но плантаторы посылали в нее своих сыновей, и школа в самом деле начала богатеть. Через двадцать лет она перестала считаться только школой для мальчиков. Куин-колледж давал образование или, по крайней мере, учил держаться в обществе молодых джентльменов из Вирджинии. Септимус Хьюит умер. В центре того места, которое никогда не называлось кампусом, а только Лужайкой, ему воздвигли статую: парик с буклями, камзол и все такое. Запомни статую. Это важно. — Прервав повествование, Тоби сказал уже без саркастических ноток в голосе: — Если я рассказываю тебе эту историю, Марк, поскольку ты ни черта не знаешь о том заведении, в котором преподаешь, ты уж поверь, что у меня есть на то основания.— Конечно.— Но может, я и не должен ее рассказывать. Ведь меня с полным основанием можно считать тут чужаком. Может, Кэролайн…Кэролайн коснулась его руки.— Нет, — сказала она. — Ты, Тоби. Только ты.При всей своей невозмутимости Кэролайн могла быть такой же настойчивой, как и Тоби. Тот посмотрел на нее. Увидев, что Кэролайн слегка смущена, он и сам смутился, но, взяв себя в руки, продолжил повествование.— Прямым наследником первого Септимуса Хьюита ныне является мастер Куин-колледжа. Он никогда не именовался президентом — именно мастер. Но давайте забудем прошлое, насколько это у нас получится. Обратимся к личности, известной под именем Джордж. — Он повернулся к Кэролайн: — Ты знаешь Джорджа?— Тоби! Я не могла бы прожить тут всю жизнь, не зная…Тоби наморщил лоб.— Если ты не перестанешь так буквально понимать каждое слово, ангел мой…Едва слушая это брюзжание, Кэролайн бросила в сторону Марка легкую улыбку, как бы говоря: «Его не стоит принимать всерьез; на самом деле он так не думает». Но Тоби, как обычно, тут же раскаялся. Хотя они не демонстрировали своих чувств посторонним, у этой пары была настоящая любовь. Люди, знавшие Тоби, считали его истым пуританином, но его чувства были такими глубокими и искренними, что у Марка сейчас сжалось сердце, и он едва не выбежал из комнаты.— Личность, известная под именем Джорджа, — продолжил Тоби, — это незаменимый сотрудник. Ему за семьдесят. Во время летних каникул каждый вечер, до того как стемнеет, он обходит здания колледжа, проверяя, все ли в них в порядке, после чего закрывает их. То есть он обходит все строения, кроме библиотеки, Зала Науки и изолятора. Библиотека и Зал Науки, выходящие на Лужайку, остаются открытыми допоздна. Расположенный неподалеку изолятор да лето закрывается. Но о нем можно забыть; я упомянул его лишь в связи с кое-чем еще.Ухмыльнувшись, Тоби сделал паузу.— И тем не менее! Первый из этих «инцидентов», как мы будем их называть, имел место в пятницу вечером, 9 июля. Джордж почти закончил свой обход. Последним он инспектировал гимнастический зал. В зале стояла полная тишина. В сумерках им никто не пользовался, поскольку на лето электричество отключали. Хотя и после захода солнца света там вполне достаточно — из-за световых люков, — так что Джордж видел перед собой зал. Он был аккуратно убран. Маты, параллельные брусья, конь — все снаряды были составлены под балкон, опоясывающий зал. Но на западной стенке светящейся краской было грубо намалевано изображение статуи Септимуса Хьюита.Марк мог ожидать чего угодно, но только не этого.— Изображение… чего!— Статуи Основателя! — резко повторил Тоби с таким видом, словно хотел вскочить с места, хотя остался сидеть. — Теперь ты его вспомнил? Не было ни надписей, вообще ничего! Только рисунок статуи с несколькими подробностями, примерно трех футов в высоту. Изобразили ее тонкой кистью, люминесцентной краской. — Тоби криво усмехнулся. — Ну, старик испытал чертовское потрясение. Сегодня вечером отец Кэролайн расспрашивал его, что там было. Сначала Джордж не знал, что и ответить. Он запинался и мямлил, но наконец вспомнил настоящую причину своего испуга. Уже стемнело, сказал он, и зал как-то странно выглядел, а тут еще в углу кто-то засмеялся.Кэролайн повернула голову. Тоби не шевельнулся. Марк пожал плечами, отгоняя подкрадывающиеся из воображения образы.— Что Джордж сделал?— Повел себя в высшей степени сознательно. В меру своих сил тряпкой стер рисунок. На следующее утро сообщил в администрацию. Они решили, что он был пьян или ему приснилось. Может, Джордж и сам так решил…— Почему?— Потому что, когда он в субботу вечером вернулся в зал там не было и следа светящейся краски. Ни в спортивном зале, ни в бассейне в подвальном помещении — нигде никого и ничего. В воскресенье все здания остаются закрытыми. Джордж взял отгул. В понедельник вечером, 12 июля, он уже чувствовал себя лучше. То есть, пока снова не оказался в зале. — Тоби горько усмехнулся. — Изображение статуи Основателя, светящееся, как и раньше, снова появилось. Только теперь оно было намалевано на полу у южной стены, под балконом. Джордж окончательно растерялся. В голову ему пришла единственная мысль — снова стереть, уничтожить любой ценой. Но коленях он подполз к светящимся линиям, — Тоби прокашлялся, — но кто-то ждал его на галерее, в восемнадцати футах над головой Джорджа. Кто-то перегнулся через ее перила, держа в руках тяжелый железный стержень, вывернутый из тележки, на которой в зал привозят гимнастические снаряды. Он грохнулся на пол, как гиря, в восемнадцати дюймах от головы Джорджа.Тоби замолчал. Не отрывая глаз от Марка, он безмолвно взял Кэролайн за руку и сжал ее.— Нет, — сказал Тоби, — он никого не видел и не слышал. Сначала он был оглушен грохотом, затем у него все расплылось перед глазами. Он потерял сознание, но как-то смог выбраться из зала. Во вторник утром рисунок статуи Основателя по-прежнему красовался на полу, а рядом валялся металлический стержень. — Тоби покачал головой. — Джордж туда не возвращался. Оказавшись дома, он поведал семье всю эту историю. Жена уложила его в постель и вызвала врача. Во вторник вечером, продолжая семейные традиции, на работу вместо него вышел внук. Молодому Губерту, его внуку, минуло шестнадцать, и парень он толковый. Он не только обыскал зал. Он торчал рядом с ним на страже чуть ли не все ночи напролет. И вот что он поведал мне о последних событиях.Тоби нервно вскочил с кресла.— Давайте представим, как все это выглядело! Итак, суббота. Во второй половине дня, при ярком свете, Губерт кружит вокруг зала, держась недалеко от него. От вторника до субботы он ничего не видит и не слышит. Но однажды он различил звук, доносящийся из здания, и стал ломать голову, что это может быть. Губерт обогнул здание с северной стороны и осторожно влез в зал. Спустился к бассейну в подвале. Тут он понял, что это были за звуки. В бассейне, который должен был быть пустым, было полно воды. Причем наполнили его, видимо, только что: по воде еще шла рябь. Билли Коул, главный сантехник, обслуживающий нижний этаж, говорит, что любой, кто знает, что к чему, может без труда залить бассейн. В подвальном помещении, окна которого на уровне земли и скрыты деревьями, всегда стоит полумрак. В глубоком конце бассейна воды на десять футов, а он вместе с вышкой расположен ближе всего к дверям. — Тоби отдышался. — Губерт сразу же кинулся его осматривать. Он заметил, что вода еще колышется и вместе с ней — блики белых изразцов на дне. Подойдя к глубокому краю, он перегнулся через бортик. И тут кто-то из-за спины, кого он не видел, с силой толкнул его. А Губерт не умеет плавать. — И снова Тоби сделал паузу.Выражение лица Тоби свидетельствовало о крайнем негодовании по поводу того, что он должен был рассказывать. Об этом говорила даже его артикуляция. Открытая сигаретница, серебряная настольная зажигалка, серебряная же пепельница гипнотически поблескивали, отражаясь в полировке кофейного столика.— Марк, — резко бросил он, — я никогда не видел, чтобы ты так плохо выглядел.— Меньше всего я думаю о том, как выгляжу. Ты хочешь сказать, что мальчик там погиб? И никто ему не помог?— Нет! — гневно буркнул Тоби, но тут же взял себя в руки. — По счастливой случайности или, может, по милости Божьей, тот самый Билли Коул как раз проходил по Тропе Привидений. Он услышал крик и плеск воды. Билли выбил окно в подвале и пролез внутрь. Губерт уже опускался на дно, когда Билли нырнул за ним. Он спас ему жизнь, тут же стал делать искусственное дыхание. Он спас его буквально чудом. Просто чудом!— Ты говоришь, это было сегодня днем? Сейчас он в порядке?— Насколько может быть в порядке человек, который чуть не утонул и натерпелся таких страхов, — да.— Думается, я встречал этого парнишку Джонсона, то есть Губерта. В шестнадцать лет он получил право учиться в Куин-колледже. Я и не знал, что он не умеет плавать.— Да никто не знал, — пожал плечами Тоби. — Считается, что все умеют плавать, да? Это наше неоспоримое американское убеждение. Губерт никому не говорил, что не умеет держаться на воде, потому что стеснялся. Но мы столкнулись с классным шутником, который отколол этот номер в спортзале. Верно?— Ради всех святых, Тоби! — вскричала Кэролайн. — Стоит ли так на этом зацикливаться?— Да! Стоит! В этом-то все и дело. — Он повернулся к Марку. — Об этой истории — когда Джордж потерял сознание — перешептывались по всему Куиншевену. А теперь о ней говорят не только шепотом; она стала общеизвестна. И декан, и мастер — оба в отпуске. Будь тут современное учреждение, делом занялись бы их заместители, помощники. Но здесь… О боже! Разбираться поручили отцу Кэролайн. — При этих словах Тоби ударил кулаком по кофейному столику. — Поймите меня правильно. Доктор Кент — прекрасный человек. Хороший историк. Но он придерживается одного мнения об этом деле, а я другого. Так что мы договорились, что судьей в этом деле будешь ты.— Польщен, — совершенно искренне ответил Марк. — Конечно же я к твоим услугам, если ты считаешь, что я могу чем-то помочь.— О, еще как можешь! На этот счет не беспокойся. Просто выслушай мою версию. Вот как эта история может выглядеть.— И как же?— На первый взгляд, — стал излагать Тоби, — некая уважаемая личность в колледже или в Куиншевене — на самом деле маньяк со склонностью к убийствам, он и пытался убить двух человек и едва не преуспел в этом. Так?— На первый взгляд да.— Хорошо! В таком случае рисунок статуи Основателя не имеет никакого смысла. Разве что как приманка. Сначала маньяк нарисовал его на западной стене и захихикал, как привидение, чтобы напугать Джорджа. Как этот мерзавец и предполагал, Джордж попытался стереть рисунок. Все шло, как и задумывалось. Маньяк заставил Джорджа два дня маяться над загадкой. Затем он намалевал рисунок на полу под балконом. Когда Джордж ползал по полу, его голова на фоне светящейся краски была отличной мишенью. — Тоби брезгливо поморщился. — То же самое относится и к Губерту: мальчишка попал в очередную ловушку, подстроенную убийцей. Готовясь вечером использовать бассейн, маньяк решил наполнить его водой. Где-то в подвальном помещении он оставил бы еще несколько светящихся пятен, чтобы подманить Губерта к глубокой части бассейна. Но Губерт еще днем услышал, как наполняется бассейн, и маньяку представилась неожиданная возможность. Он столкнул Губерта в воду, чтобы тот утонул. Как бы там ни было, это был всего лишь один из способов убить его. Точно ли я изложил ситуацию?— Да, — признал Марк, переводя дыхание. — Думаю, что довольно точно.Тоби Саундерс поднялся на ноги.— Верно! — усмехнулся он и кивнул. — А теперь я должен сказать тебе, здесь и сейчас: я не верю ни одному слову из того, что было сказано. Я не думаю, что шутник вообще собирался кого-то убивать.Кэролайн вскинула голову. Застыв на месте и приоткрыв рот, она смотрела на него широко раскрытыми глазами.— Тоби! Ты серьезно? Отец считает…— Я знаю, что он считает. Но ведь ты не слышала, что я говорю. — И снова Тоби, который так и не присел, внимательно посмотрел на Марка. — Если шутник в самом деле собирался убить такого безобидного старого человека, как Джордж, почему же он этого не сделал? Имея при себе тяжелый металлический стержень и ясно видя цель, как он мог промахнуться? Как получилось, что он промазал… — Тоби широко развел руки, — почти на полтора фута. То же самое и с Губертом. Я согласен, что, когда шутнику представилась неожиданная возможность, он столкнул Губерта с бортика. Но неужели затем, чтобы убить его? Нет! Я намекну вам. Кто знал, что Губерт не умеет плавать? Его родители, может, дедушка с бабушкой. И больше никто. А ведь мы, все мы, убеждены, что любой здоровый шестнадцатилетний мальчишка должен плавать, как рыба. Я прав или ошибаюсь?— Скорее всего, прав, — признал Марк.— Этот шутник, может быть, и маньяк. Думаю, он таков и есть. Может, он хотел до смерти перепугать Джорджа и Губерта — что, собственно, он и сделал. Но это всё!Кэролайн тоже вскочила на ноги.— Если все так, Тоби, то почему тебе не приходит в голову мысль о каком-то сумасшедшем?— Может, и приходит.— А если он не хотел ни убивать, ни причинять им вред, чего же, ради всех святых, он хотел добиться?— В том-то и дело, — честно признался Тоби. — Я не знаю.— Тоби, это смешно!— Признаю. Да и меня эти игры со смертью пугают, как настоящее убийство, — вот что на самом деле я пытаюсь сказать. Но даже у весельчака со сдвигом по фазе есть причины поступать так, а не иначе. Кто-то почему-то вдруг изображает статую Основателя. Кто-то — и тоже непонятно по какой причине — промахивается по замечательной мишени… Ведь попасть по ней — как дважды два. Но кто это делает? И почему?Все трое настолько погрузились в свои мысли, что никто не услышал, как тихонько открылась входная дверь, которая обычно оставалась незапертой. Столь же тихо она и закрылась. Услышали они лишь быстрые решительные шаги, которые из холла направлялись к гостиной. Марк повернулся к дверям.На пороге, вскинув голову, стояла Бренда. Глава 3 Значит, она не уехала с Фрэнком Чедвиком?Выпростав из рукава левое запястье, Марк краем глаза глянул на часы. Было всего двадцать пять минут одиннадцатого.В машине молодого мистера Чедвика они должны были уже проехать Куиншевен, миновать Александрию, пересечь мост и влиться в автомобильную сумятицу Вашингтона. Бренда, конечно, не могла успеть побывать в квартире Чедвика, не говоря уж о том, что ей было совершенно не под силу доехать до его дома и вернуться.И тем не менее, где бы она ни провела это время, это была совершенно другая Бренда, не та, которая недавно вылетела из дома, хлопнув дверью.Эта Бренда, стоявшая с поднятой головой, излучала уверенность и силу, она и не взглянула на Марка. В своем белом платье без рукавов, перехваченном по талии пурпурным поясом, с модной расклешенной юбкой, она, казалось, так и светилась.— Привет обоим! — весело бросила она Кэролайн и Тоби.— Мы… мы не слышали, как ты подъехала, — растерялась Кэролайн.— О, я была не на машине. Она в гараже. Я прогулялась в Куиншевен и обратно. До чего прекрасная ночь!Вытащив красную пачку сигарет из красной же сумочки, Бренда кинула ее на стул с прямой спинкой, стоящий в арке, за которой был виден холл.— Хотя я лучше тебе все расскажу, — обратилась она к Тоби.
1 2 3 4