Он бросил ее в свое блюдечко.– А теперь слушай, Нигел. Эта женщина или другая, но два разных свидетеля видели, как две ночи подряд, в субботу и воскресенье, она шныряла в окрестностях. В субботу это могла быть Сумасшедшая Нелл. В воскресенье это уж точно была не Сумасшедшая Нелл, потому что ее посадили под замок в полицейском участке Хампстеда. Если той женщиной была и не Элен Обер, то кто это был? Но в целом это не имеет значения. Пока еще ты так и не столкнулся с настоящим вопросом, не так ли?– Не имеет значения... не столкнулся... что ты имеешь в виду?Кит уставился на него:– Я имею в виду, Нигел, что за информацию, чем Элен Обер занималась в субботу вечером, в воскресенье вечером, да и в любой другой вечер, я бы и двух пенни не дал. Все, что связано с ней, показуха и совершенно несущественно. Главный вопрос – это личность женщины, с которой ты, начиная с лета, живешь.– Э-э-э... что ты несешь, старина?– Я спросил тебя, знал ли ты, кто был со мной и Пат у Полли Лумис. Ты не смог ответить. Вот оно! Ты хоть знаешь личность той, которую только что назвал обожаемой женщиной, что делит с тобой кров и ложе?Нигел встал.– Ну, в общем-то да. – Хотя он и заинтересовался тирадой Кита, но особого впечатления она на него не произвела. – Какое-то время я думал, что допустил небольшую ошибку. Это другая женщина, вот и все.Кит тоже поднялся.– Вот и все, говоришь? Но настоящая Мюриэль, сейчас известная мне как Сапфир...– Что ты имеешь в виду под словами «настоящая Мюриэль»? – вспылил его собеседник. – Только потому, что моя любимая, когда была маленькой, не могла как следует произносить «Мюриэль» и предпочитала, чтобы ее называли как-то по-другому... ради бога, не лишай ее права на свое собственное имя. И все же, Кит, я понимаю, что ты имеешь в виду. Меня никогда не интересовало имя Дженнифер или сокращения от него. Если другие могли дать этой Мюриэль другое имя и называть ее Сапфир, то я предпочитал думать о своей как о Кэти.В честь Кэтрин, прекрасной графини Солсбери, чье любовное искусство – хотя оно не оставило по себе следа в моей Кэти! – так очаровало короля Эдуарда Третьего, что он основал в ее честь орден Подвязки и обожал бы ее до самой смерти, если бы она не умерла первой.– Эта история графини Солсбери, Нигел, – всего лишь легенда. Историки не верят ни одному слову из нее.– Пошли бы они к черту, эти историки! У меня есть моя Кэти, и я хочу, чтобы она была при мне. Кэти и Мю... Кэти и Сапфир поменялись местами, не так ли? Спасибо, я кое-что знаю об этой ситуации.– Точнее, ты догадываешься, Нигел. Если Дже... прости!., если Кэти сегодня не расскажет тебе правды, Сапфир пообещала, что сама тебе все выложит.– Да будет тебе известно, Кэти таки рассказала мне всю правду. Прошлым вечером за обедом. Вот поэтому у меня так много на уме, и именно поэтому, когда Элен Обер подъехала со своими глупостями Жан Жака, я сорвался с места и удрал в город.– Ты был слишком взволнован, чтобы хранить спокойствие? Поэтому?– Я был слишком счастлив, чтобы хранить спокойствие! – заорал Нигел и грохнул кулаком по столу. – Мне нужно было время, чтобы подумать. И конечно, скоро пришло решение. Оно и должно было первым делом прийти ко мне.– Решение?– Конец хлопот и переживаний, твердая уверенность, как сделать всех счастливыми. – Нигел задумчиво покачал головой. – Знаешь, Кит, ты во всем был прав. Ты сказал мне, что я испытаю облегчение, если выясню, что женщина в моем доме, кроме всего прочего, подобна моей жене. И скоро я понял, что ты попал в самую точку. Но это было больше, чем просто облегчение, больше даже, чем радость или счастье. Черт бы меня побрал, парень! Я чувствовал такой взлет чувств, такой восторг, словно мне даровали вечную жизнь!– А что это за убежденность, что ты сделаешь всех счастливыми?Нигел посмотрел на него с высокомерным видом:– Это очень просто, Кит. Все остается на своих местах. Кэти остается Мюриэль Сигрейв; Сапфир продолжает существовать как Дженнифер Вейл из Мортлейка. Они поменялись местами, вот пусть и остаются каждая на своем месте... Прекрасный способ избавиться от всех трудностей. Ты понимаешь?– Да, понимаю. Мы избавимся от трудностей, еще больше усложнив их.– Что значит «усложнив», старина? Процесс развода не будет сопровождаться никаким шумом, никакими скандалами или чем-то подобным. Сапфир получит своего Джима. Я – свою Кэти. Оба мы будем более чем довольны. И если даже это не та любовная история, которую могла бы одобрить миссис Гранди, кого это заботит? Кому, как не нам, лучше знать?– Но!..– Когда прошлым вечером я вернулся домой от Полли, после того, как увидел тебя перед отелем, я обо всем поговорил с Кэти. Она согласна. Она более чем согласна. Я предполагаю, что и остальные выразят согласие. Но это еще не все, что я должен рассказать тебе, Кит, – продолжил Нигел, с силой сжимая край стола. – Обязанность распутать эти эмоциональные узлы лежит на нас, что мы и делаем... или скоро окончательно разберемся. Есть еще одна обязанность: поймать того ублюдка, что хотел меня прикончить, Но это уже не наше дело: ответственность эта лежит на полковнике Хендерсоне и Коллинзе Лунном Камне.– Неужто, Нигел? Почему именно на полковнике Хендерсоне и Коллинзе Лунном Камне?– Исходя из кое-каких намеков, которые Лунный Камень вчера вечером обронил в нашем присутствии, я подумал, что он должен заниматься этим преступлением. Когда наконец я вернулся в «Удольфо» и к объятиям Кэти, вчера поздно вечером или сегодня рано утром она сказала мне, что ищейки были здесь в третий раз. Меня они не нашли, но сказали, что могут явиться снова. Кэти, тоже уловив один или два намека, заметила, что они встревожены и вроде готовы кого-то арестовать. И конечно же они снова появились! Точно, как Кэти предупреждала, они прибыли в четвертый раз – и с массой вопросов. Когда я рассказал им о своем великолепном плане, как разрешить эмоциональные сложности и объединить неподдельно любящие сердца...– Рассказал им о предполагаемом безвозвратном обмене? – изумленно воскликнул Кит.– Так чего они сами не знают? И более того – они знают, как хранить тайны.– Ты же не предполагаешь, что они согласились заткнуться и молчать?– Ну, сначала они в самом деле повесили нос. Или, точнее, это относится к полковнику Хендерсону, а вот старого Лунного Камня это не особенно обеспокоило. Хотя наконец и полковник сдался. Это плохое дело, сказал он. Но, убедившись, что оно не имеет отношения к наказанию преступника и, похоже, является единственным способом избежать скандала, который может взорвать всю крепость респектабельности среднего класса... – Нигел остановился на полуслове. – Послушай, Кит, что тебе не нравится? Тебе не стоит придираться и чинить препоны. Мой план прост, ясен и безупречен. Что у тебя за возражения? Морального плана?– Нет, о морали тут вообще нет речи.– Так что же?Кит продолжал изучать его.– Ты взял на себя большую ответственность, тем более учитывая твою обычную беззаботность. Ты, как и последовательница леди Солсбери, похоже, серьезно увлечен. Но если даже ты все же обманешь комиссара полиции, который продолжает сомневаться, у нас нет уверенности, что Сапфир и Джим поддержат тебя. А без всеобщего согласия у тебя ничего не получится. Тебе не хватит...Кто-то тихо и быстро постучал в дверь. Несмотря на все старания сохранять спокойствие, Нигел чуть не подскочил.– Все в порядке, – сказал Кит. – Чтобы обеспечить полную уединенность, на которой ты настаивал, я после ухода официанта повернул ключ. А сейчас вернулся наш официант, чтобы убрать посуду после ленча.Он подошел к дверям, открыл их и распахнул. Но за ними оказался не официант, который вернулся убрать посуду после ленча.Она стояла на пороге, и свет газовых ламп в коридоре падал на ее пышные волосы и меха.– Добрый день, Кит. – Она посмотрела мимо него. – Привет, Нигги! Я явилась без оповещения. Недавно остановилась туг под другим именем. Я не хотела ни сообщать о себе, ни случайной встречи с кем-либо. Скользнула в лифт, мальчик-лифтер не проявил никакого интереса ко мне – и вот я здесь.Она улыбалась, но видно было, что чувствует она себя не в своей тарелке. С сумочкой под мышкой она переступила порог и, прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной.– Если вам не удалось приветствовать меня, – продолжила она, – прошу вас, не извиняйтесь. Все четко отражается на ваших лицах. Вы оба пытаетесь понять: которая из них, какая из этих двух непонятных личностей? Итак! Нанеся вам этот неожиданный визит, за который я приношу извинения, самое малое, что я могу сделать, – это дать ответ. Я – та женщина, на которой ты женился, Ниг. Я Сапфир, Кит. Вот смотрите!Открыв сумочку, она извлекла браслет из блестящих синих камней, после чего бросила его обратно и закрыла сумочку.– Тебе нужны еще доказательства, Кит? В том ночном заведении на Хеймаркет, перед тем, как вы сцепились с теми юнионистами – все они смахивали на сержантов или капралов, не так ли? – я предложила Пат, что, если начнется фейерверк, мы с ней сможем нырнуть под стол. Фейерверк состоялся, но мы не сдвинулись с места. Когда вы с Пат и мы с Джимом уходили, официант наконец притащил то несчастное ведро с водой, которое и оживило Джоя и Сая.Кит, неловко бормоча слова приветствия, подтащил кресло. Сапфир приняла его.– Спасибо, Кит, – сказала она. – Я все же сяду, но только на секунду, и раздеваться не буду. Я не должна оставаться тут слишком долго, тем более что явилась незваной гостьей.– Званой, моя дорогая. И поскольку ты уже здесь, – пригласил Нигел, который уже пришел в себя, – по крайней мере, располагайся поудобнее. Я как раз рассказывал Киту...– Да, Нигги. Думаю, уже знаю, о чем ты ему рассказывал. А могу я кое-что рассказать тебе?– Открывай огонь из всех орудий.Сапфир сидела, положив руки на подлокотники кресла. Меж бровей пролегла морщинка, когда она мечтательно заговорила.– Поздно утром, проведя ночь на Кларидж-стрит, 24, я послала телеграмму, адресованную Мюриэль Сигрейв в «Удольфо». Я попросила ее встретиться со мной на Кларидж-стрит по очень спешному делу. Так что я встретила... встретила... мы зовем ее Кэти, не так ли? Ты крепко привязан к своей Кэти, верно?– Да. Так же, как ты к своему американцу, артиллеристу, который умеет стрелять и бутылками. Значит, ты услышала о великом замысле?– О да! – с неподдельной радостью вскричала Сапфир. – Значит, мы сохраняем статус-кво. Я полностью согласна, как и Джим! Только...– Только – что?– Джим хочет, чтобы я вышла за него замуж и вернулась с ним в Южную Каролину, как его жена! Если иного выхода нет, я не против стать обладательницей двух мужей...– Да, это отличный вариант, – согласился ее муж. – Хотя в твоем случае в этом нет необходимости. Я придумал решение.– Да?– Это правда, что ты не можешь выйти замуж ни в англиканской церкви, ни в какой-либо из протестантских, скажем в пресвитерианской. Ты, конечно, можешь попробовать обратиться к Римско-католической церкви, но это не совсем правильно, да и в любом случае, – Нигел изобразил воплощенную добродетель, – это в любом случае будет двоемужие, что противозаконно. И тем не менее! Если ты твердо решила, то всегда сможешь произнести супружеский обет в соответствии с обрядом какой-нибудь заморской еретической веры, например мусульманской, или индуистской, или буддистской. По крайней мере, ты получишь право искренне считать себя замужней женщиной.– Да, Ниг, так и есть. Я должна посоветоваться с Джимом. Нигел мрачно посмотрел на Кита:– Спасибо, Сапфир. Поскольку ты и твой Джим Карвер доверяете суждениям вашего старого дядюшки Нигела... между прочим, я тоже скажу ему слово-другое. – Взгляд Нигела смягчился. – Когда прошлым вечером я расставался с тобой, Кит, то сказал, что не буду делать никаких предсказаний, но думаю, что мы уже близки к концу пути. Учитывая, что мне потом сказала Кэти, да и сами ищейки были настолько добры, что ввели меня в курс дела, я в этом совершенно уверен. И твой утренний разговор с Лунным Камнем окончательно подвел черту. Он в самом деле сказал «разоблачение», да?– Да.– Значит, сегодня вечером нас ждет финал, старина. Больше не будет никаких «если», «но», «может быть». Черт возьми, мы в самом деле в конце пути. Глава 19 Полосы дождя, подгоняемые ветром, летели мимо освещенных окон дома «Удольфо», когда подъехал экипаж Патрисии Денби и Кит Фарелл выбрался из него.– Кучер открыл зонтик для тебя, Пат, – сообщил он ей. – Держись под ним и иди к парадным дверям.– Но ты стоишь под дождем вообще без зонтика! Твоей шляпе придет конец!– Ни я, ни моя шляпа не имеют значения. Готова? Более или менее прикрытая зонтиком, Пат, поставив ногу на металлическую ступеньку, остановилась.– Кит, над входной дверью – что-то вроде каменного портика. Прошу тебя, укройся под ним, ладно? Я и шагу не сделаю, пока ты не послушаешься.Кит подчинился. После теплого дня к ночи заметно похолодало; вместе с порывами дождя доносились и далекие раскаты грома. Не обремененная мехами или кринолином, Пат присоединилась к нему под портиком и оттуда крикнула кучеру, что он может не ждать.– Кит, – сказала она, – кто у нас сегодня будет хозяйкой, Сапфир или Дженни?– Дженни, которая хозяйничала и в воскресенье. Ум за разум заходит... Пытайся думать о ней как о Кэти, потому что оба уменьшительных имени кончаются на «и». Нет, подожди! Лучше мы будем думать о ней как о Мюриэль... и смотри не ошибись, обращайся к ней как к Мюриэль. Да, она другая Мюриэль, но сейчас в этой истории никто уже не уверен, кем должны быть он или она.– Значит, Сапфир не будет присутствовать?– Нет, будет. Мы не сможем увидеть или услышать ее в любое время, но сама Сапфир пообещала, что всегда будет видеть или слышать нас.Кит пустил в ход дверной молоток, и осанистый Тиммонс, встретив их на пороге, проводил в холл с красным изразцовым полом, украшенный доспехами и древним оружием. Обе двери стояли открытыми: слева – в библиотеку, а справа – в гостиную. Откуда-то из-за библиотеки доносился гул голосов, перемежаемый щелканьем бильярдных шаров. А когда Тиммонс помог им освободиться от верхней одежды, из гостиной появился мистер Уилки Коллинз в модном, но мятом вечернем костюме.– Насколько я понимаю, мисс Денби? – улыбнулся бородач. – Ваш обожатель так красноречиво описал ваш облик, мисс Денби, что ни у кого из нас не осталось никаких сомнений.Кит все же представил ее. Уилки Коллинз, при всей своей любезности, все же, казалось, испытывал какое-то беспокойство.– Вы уже обедали? Отлично! Остальные опередили вас и сейчас собрались все вместе. – Он показал в ту сторону, откуда доносились звуки. – Сигрейв играет против доктора Вест-котта. Миссис Сигрейв... предпочитаю быть осторожным... так вот, миссис Сигрейв пребывает в обществе мисс Клейверинг и Джорджа Боуэна.– Каков порядок сегодняшнего вечера? – спросил Кит. – Нам придется реконструировать преступление?– О нет, вряд ли. Нет никакой необходимости в детальной реконструкции. Скоро мы присоединимся к остальным. А пока не будете ли вы настолько любезны уделить мне несколько минут?Он провел их в гостиную, где бросались в глаза полосатые чехлы на мебели, столы классических форм с металлическим орнаментом и полувоенные торшеры для ламп времен Первой французской империи. Изучив циферблат часов из позолоченной бронзы, стоявших на каминной полке, их гид показал на стул в красно-белой обивке для Пат, а сам устроился на другом напротив.– Надеюсь, Фарелл рассказал вам, что мы с ним встретились с миссис Элен Обер в книжном магазине старого Джонни Болдвуда на Оксфорд-стрит?– Да, Кит говорил мне. Я никогда не встречалась с офранцуженной Элен, но для тех, кто ее знает, она стала едва ли не легендой. Кит упомянул, что она подвезла вас до Пэлл-Мэлл. Вы хотели опросить ее?– Задавала вопросы как раз миссис Обер, – ответил Уилки Коллинз. – Я-то много слышал о ненасытном любопытстве данной леди, о ее страсти к собиранию фактов, в которой, впрочем, не было ничего злонамеренного. Миссис Обер была тщательна и дотошна, как и полагается на нашем острове! Ее сегодняшнее любопытство было направлено главным образом... можете предположить на кого?– На Мюриэль Сигрейв? – рискнул Кит.Детектив-любитель покачал головой:– Нет. На меня.– На вас?– Это правда, спросила она, что у вас случилась большая ссора с моим другом Диккенсом? Что, когда «Лунный камень» по частям печатался в журнале Диккенса «Круглый год», он резко выступил против публикации и против меня, на что я ему от всей души ответил?– Вы, конечно, не стали отвечать на эту бестактность, – высказалась Пат.– Наоборот, мисс Денби. Я ответил со всей искренностью, вот как сейчас рассказываю вам. Если какое-то время между нами и существовало легкое охлаждение, сейчас ни Диккенс, ни я не можем вспомнить, как и почему оно возникло. В таких делах кто и что может вспомнить? Великий человек порой бывает склонен к вспышкам темперамента, да я и сам не могу утверждать, что полностью лишен таких черточек характера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31