Во времена наших дедушек это место было в моде. Но в наши дни только банкиры из Сити и торговцы — серьезные люди, над которыми потешаются щеголи, — посещают таверну «Пьяцца». Я лежал на Гартер-Лейн, менее чем в пяти ярдах от моей школы. На затылке запеклась кровь. Как и на рапире в моей правой руке.
Тело Фрэнка Орфорда, уже успевшее окоченеть, лежало на спине передо мной. Говорят, Фрэнк был настолько привередлив, что начищал до блеска даже подошвы своих сапог, как Браммелл. Это оказалось правдой. Я видел сверкающие подошвы, расшитый халат с мятым галстуком и абсолютно чистую рапиру в его правой руке. Мои ботинки тоже были чистыми.
Внезапно моя голова раскололась от боли при звуке трещотки ночного сторожа. Чарли стоял рядом в красном жилете и тарахтел вовсю, призывая на помощь.
Даруэнт опустил голову. Преподобный Хорас Коттон, прислонясь спиной к двери камеры, дышал тяжело и медленно.
— Вы слишком чувствительны, — заметил он. — Вашему живому воображению было бы не грех отдохнуть.
— Я это отрицаю! — заявил заключенный, словно его обвинили в худшем из преступлений.
— Очевидно, вас и мертвого лорда Франсиса доставили туда?
Даруэнт размышлял об обвинительных словах мистера Коттона и пришел к выводу, что они справедливы, хотя и не признавал этого.
— Доставили? — переспросил он. — Да.
— В голубой карете?
— Думаю, что да. На мостовой переулка виднелись следы колес.
— Чтобы представить дело так, будто вы и лорд Франсис, выпив лишнего, вышли из вашей школы, чтобы сразиться при луне на Гартер-Лейн, и что потом вы упали и расшибли голову?
— Да. Но разве я не говорил вам, падре? Дуэль на пистолетах вполне возможна. На саблях — куда ни шло. Но только не на рапирах!
— Несомненно, вы подумали об этом, придя в себя от трещотки сторожа рядом с телом лорда Франсиса?
— Нет. Я ни о чем не думал, кроме тошноты и головной боли. Чарли, зовя на помощь, как будто перед ним была дюжина головорезов, отвел меня в полицейский суд на Боу-стрит.
Я смутно припоминаю, как мы шли туда. Чарли тряс меня за плечо и твердил: «Вы пьяны, верно?» Я отрицал, но сразу потребовал бренди, так как нуждался в нем, и услышал в ответ смех людей, которых не мог разглядеть.
В конторе на Боу-стрит нас принял джентльмен по имени мистер Берни. Он отнесся ко мне с сочувствием. Я пытался рассказать свою историю, но не мог говорить связно. Мистер Берни сказал, что придется подождать прихода главного магистрата, сэра Натаниэла Конанта, и предложил мне прилечь.
Какое-то время я лежал на дощатом полу у стены в комнатушке, где на крючках висели шляпы и громко тикали часы. Думаю, ее использовали раннеры Боу-стрит. Кто-то промыл и перевязал мне голову. Рядом со мной присел на корточки мужчина, как я узнал позже, мистер Хьюберт Малберри. Вы знакомы с мистером Малберри, падре?
Ординарий покачал головой.
— Выглядит он не слишком презентабельно — толстый, неряшливый и почти всю понюшку табака высыпает на себя, — но знает толк в законе. И клянусь душой, которой у меня, возможно, нет, он был мне добрым другом.
«Выпейте это», — сказал мистер Малберри. Прислонив меня к стене, он дал мне глотнуть неразбавленного спирта и запить его водой. После этого мой ум прояснился достаточно, чтобы я смог все рассказать.
Мистер Малберри не задал мне ни одного вопроса, пока я не закончил.
«Думаю, я разбираюсь в людях», — сказал он, затем встал и направился к двери.
Я спросил, куда он идет.
«Черт возьми! — воскликнул мистер Малберри, и его обрюзгшее лицо побагровело. — Разумеется, нанять двуколку! Если этот сельский дом находится там, где вы говорите, я должен найти его!»
Когда он ушел, падре, ко мне пришла еще одна посетительница. Королевский театр на Друри-Лейн находится неподалеку от Боу-стрит, а новости распространяются быстро. Мистер Кин репетировал «Макбета», и Долли Спенсер примчалась в актерском наряде, стеклянных драгоценностях, со слезами на глазах. Она обняла меня и прижалась щекой к моей щеке... — Даруэнт помолчал и добавил с усмешкой: — Как и следовало ожидать, ее вывели оттуда. Кажется, она укусила одного парня в руку. Да, Долли не леди — она всего лишь самое преданное существо на свете.
Он снова ударил по стене скованным запястьем, стараясь причинить себе боль. Священник с сочувствием смотрел на него.
— Малберри вернулся только в сумерки, — продолжал Даруэнт. — Он был слегка навеселе и стоял надо мной, пошатываясь.
«Возможно, вы честный человек, мистер Даруэнт, а возможно, принц лжецов, — заговорил он. — Но я знаю только одно — мы не можем предложить вашу историю судье и присяжным. Лучше придерживайтесь дуэли в пьяном виде».
Думаю, это все.
— Все? — изумленно воскликнул преподобный Хорас.
— Да.
— Вы смеетесь надо мной! Разве этот адвокат не нашел дом?
— Конечно, нашел. Любой сосед мог указать его местонахождение. Дом построил Ванбру — он имеет форму буквы "Е", с куполами на башнях в каждом углу и часовой башней посредине. Я сам проходил мимо него много раз.
— А он нашел языческую статую на лужайке?
— Нашел.
— И комнату, где вы обнаружили лорда Франсиса мертвым?
— Да, падре. С обоями, камином и прекрасным турецким ковром.
— Какое-то безумие! — простонал преподобный Хорас. — Да-да, пейте ваше бренди, если это вас утешает!
— Но, — Даруэнт отставил бутылку после солидного глотка, — я не рассказал, что еще увидел Малберри. Красно-золотые обои теперь покрывала пыль, которая еще более плотным слоем лежала на полу и прекрасном ковре. Между инкрустированным письменным столом и высоким стулом позади него пауки сплели паутину. Такая же паутина обволакивала призмы люстры. В фибровой спинке стула не было никаких следов от удара шпагой.
Отец и мать Фрэнка, граф и графиня Кинсмир, уже давно были за границей. Они велели содержать поместье в порядке, но дом заперли, не оставив там жильцов. Комната выглядела так, словно в нее действительно никто не входил больше двух лет.
Изрядно опьяневший Даруэнт пытался казаться дружелюбным, наблюдая за собеседником.
— Ну, падре, что скажете?
— Это шутка весьма дурного вкуса, — заявил преподобный Хорас. — Не забывайте, что вы шутите над собой.
— Если это шутка, то не моя.
— Возможно, это был другой дом. Или другая комната.
— Боюсь, не было ни другого дома, ни другой комнаты. Я рассказал вам чистую правду. Вы мне больше не верите?
Священник облизнул губы.
— Я знаю, дорогой сэр, — мягко произнес он, — что вы сами в это верите.
— То есть вы называете меня безумцем?
— Нет-нет! Я называю вас другом. Но, говоря откровенно, существуют разные степени... э-э...
— Это не пойдет! — резко прервал его Даруэнт. — Подумайте сами! Защита заявляет в суде нелепую ложь о том, что мы с Фрэнком дрались на дуэли при луне на Гартер-Лейн, и эту ложь принимают безоговорочно. Вы считаете естественным, что родственники Фрэнка с этой целью подкупили присяжных?
— Не естественным, — признал священник. — Но, по крайней мере, правдоподобным.
— Отлично! Тогда кто ходатайствовал об утверждении приговора в Карлтон-Хаус?
— Не понимаю.
— Отец Фрэнка вдрызг разругался с регентом и Красавчиком Браммеллом четыре года назад. Ни один Орфорд, кроме самого Фрэнка, не осмелился бы приблизиться к регенту, даже через посредство Бена Блумфилда. Однако регент утвердил мой смертный приговор, и казнь приблизилась минимум на четыре дня!
— Вы полагаете, что против вас действует кто-то еще, помимо Орфордов и этого таинственного кучера?
— Я это знаю!
— Какое-то время, сэр, я верил, что...
Ординарий оборвал себя на полуслове. Он видел слишком многих людей, сходивших с ума в одиночных камерах и считавших, что их преследуют. Коснувшись молитвенника, священник отошел и сел в нише.
— Вы многое перенесли, — вздохнул преподобный Хорас. — Постарайтесь забыть о мирских делах.
— Нет уж, спасибо. Где Долли? Где, наконец, Малберри? Он был верным другом и приходил навещать меня. — Цепи звякнули. — Вы утверждаете, что у меня есть душа. Я бы обменял эту душу на десять фунтов, чтобы оставить им хоть какое-то наследство в знак моей благодарности.
Новый голос отозвался словно из воздуха:
— Допустим, вам предложат пятьдесят?
Свечи догорали, и пламя стало голубым, с едва заметными алыми искорками. Сердце Даруэнта сжалось от суеверного страха, но он быстро понял, в чем дело.
Зазвенели ключи надзирателя, и за дверью вновь послышался суховатый старческий голос:
— Меня зовут Крокит. Илайес Крокит. Я один из тех, кому пришлось ждать. Предлагаю заключенному пятьдесят фунтов в обмен на маленькую услугу, которая не причинит ему никаких неприятностей.
— Пятьдесят фунтов! — воскликнул Даруэнт.
— И ни пенни больше, — предупредил голос.
К удивлению ординария, Даруэнт не просто встал, а вскочил, побуждаемый бренди и вспышкой энергии. Он стоял среди соломы в величавой позе, плохо соответствующей его грязному лицу и налитым кровью глазам. Вспышка длилась менее минуты, но этого оказалось достаточно.
— Можете впустить Сатану, — сказал Даруэнт.
Глава 4Ньюгейтская невеста
Издалека донесся приглушенный звон колокола церкви Гроба Господня. Он ударил трижды. До рассвета оставалось менее часа.
Мистер Крокит, держащий кожаный футляр с бумагами, только что закончил краткое объяснение своих намерений. Свежие свечи для фонарей были куплены у Красноносого.
— Пожалуйста, войдите, мисс Росс, — окликнул пожилой адвокат. — Осужденный согласен.
— Так я и думала! — пробормотал женский голос.
Кэролайн Росс вошла в камеру с беспечным и равнодушным видом. Поверх белого атласного платья она надела длинную серую накидку с алой подкладкой. Капюшон был откинут, демонстрируя бледное лицо, короткие каштановые локоны и голубые глаза с длинными ресницами.
Белые туфли Кэролайн утонули в грязи, покрывавшей пол камеры. Но, как девушка признавалась впоследствии, у нее вызвало тошноту и едва не обратило в бегство не это, а ужасающее зловоние.
— Нам нужно поторапливаться, мистер Крокит. Эта задержка невыносима!
— Терпение, мадам.
Кэролайн едва взглянула на заключенного — этот человек был недостоин ее внимания.
— Надеюсь, он... не прикоснется к моей руке?
— Жених должен будет надеть кольцо вам на палец. Кольцо здесь. — Адвокат постучал по кожаному футляру. — Оно стоит всего три фунта четыре пенса. Вам не придется долго его носить.
— Черт возьми, дорогая моя, — послышался сзади недовольный низкий голос, — не могли бы вы отойти от порога и освободить для меня место? Я хочу это видеть.
— А вот и сэр Джон Бакстоун, — пробормотал мистер Крокит. — Входите, пожалуйста!
— Благодарю вас, — насмешливо отозвался голос. — С вашей стороны очень любезно впустить меня. Ну, что здесь происходит?
И легендарный Джек Бакстоун нырнул под арку двери, чтобы не задеть ее своим темно-желтым цилиндром.
Надо сказать, одежда Бакстоуна в те дни служила практически униформой: высокий воротник и белый галстук, голубой сюртук с медными пуговицами и разрезом надвое, начиная от пояса, полосатый жилет (в расцветке проявился его личный вкус), белые кожаные брюки и лакированные черные сапоги.
Будучи завзятым денди, он гордился умением сохранять невозмутимое выражение лица при любых обстоятельствах. Маленькие черные глазки на румяном лице человека, который ест слишком много, казались стеклянными. Некоторые утверждали, что у Бакстоуна нет ни капли ума. Но они ошибались — ум у него был первоклассный. Просто ему никогда не приходилось им пользоваться — как, впрочем, и другими качествами, кроме коварства.
— А вот и жених, — бодро возгласил Бакстоун. — Ну-ка, взглянем на него!
Отодвинув один фонарь, он взял другой и высоко его поднял. Бакстоун посветил фонарем в лицо Даруэнту, потом опустил его и стал водить им из стороны в сторону, разглядывая одежду заключенного. В маленьких глазках поблескивало откровенное любопытство.
— Сэр Джон! — весьма нервно вмешался мистер Крокит.
— Да?
— Если вы будете любезны отойти, сэр, мы сможем приступить.
— Охотно, — с дружелюбным презрением отозвался Бакстоун. Он шагнул назад, но снова направил свет на Даруэнта. — Черт возьми, что терзает этого парня?
— Терзает? — эхом отозвался мистер Крокит.
С той минуты, как Даруэнт согласился на предложение адвоката, он не произнес ни слова и стоял прямо, абсолютно протрезвев. Даже под грязью было видно, что его лицо такое же белое, как новые свечи.
— Замолчите, Джек! — вмешалась Кэролайн. Несмотря на властный тон, она была так напугана, что произнесла первые слова, пришедшие ей в голову. — Мистер Крокит, кто говорил с вами недавно?
— Со мной, мадам?
— В этой камере. Я слышала мужской голос довольно красивого тембра.
Привыкшие к сумраку камеры глаза Кэролайн внезапно обнаружили преподобного Хораса Коттона. Священник, тяжело дыша, стоял у той же стены, что и Ричард Даруэнт.
— И как это я сразу не догадалась! — пробормотала Кэролайн, одарив его игривой улыбкой. — Я рада, что вы уже здесь, преподобный сэр. Разумеется, говорили вы?
Священник с усилием сохранял спокойствие.
— Нет, мадам, — ответил он. — Я не решался говорить.
— Вы не... — Кэролайн приподняла в удивлении брови.
— Насколько я понимаю, мисс Росс, вы посылаете этого человека на смерть четырьмя днями раньше, чтобы после спешного брака и столь же спешной казни воспользоваться благами огромного состояния.
Мистер Крокит в своей древней треуголке счел необходимым вмешаться.
— Должен вам напомнить, преподобный сэр, это дело касается не вас, а исключительно особы, которой я служу.
— Сэр, — возразил священник, — оно также касается Особы, которой служу я.
— Позвольте заметить, — взволновался мистер Крокит, — что я предложил эту сделку. Если вы намерены кого-то винить, то вините только меня.
— Винить вас? — удивленно воскликнула Кэролайн. — Одну минуту, мистер Крокит!
Адвокат молча поклонился. Гнев вспыхнул в голубых глазах девушки, окрасив ее щеки легким румянцем.
— По какой-то причине, мистер...
— Коттон, мадам. Преподобный Хорас Коттон.
— Вы, кажется, думаете, мистер Коттон, что я оказываю дурную услугу человеку, которому, прошу прощения, лучше поскорее умереть. Как и другим беднягам в Ньюгейте.
Кэролайн содрогнулась от отвращения. Цепи Даруэнта звякнули, но он не произнес ни слова.
— Вы также полагаете, — продолжала Кэролайн, — что я должна заботиться о его благе. С какой стати? Я его не знаю. Он получит свои деньги. — Она повернулась к Бакстоуну: — Джек!
Но Бакстоун не слышал ее. Стоя у двери, он все еще изучал при свете фонаря лицо Даруэнта. Сапоги и брюки Бакстоуна были покрыты пылью. С запястья правой руки свисал хлыст. Он скакал во весь опор из Аутлзндса, загородного дома его королевского высочества герцога Йоркского, в ответ на срочный вызов Кэролайн, переданный с посыльным.
— Черт возьми, — повторил Бакстоун, — что терзает этого парня?
— Джек, прошу вас...
— Я разок побывал в Бедламе, — объяснил Бакстоун. — Наблюдал, как безумцы пляшут и завывают. Вот было развлечение! Не то что здесь! Этот заключенный — глухонемой? Почему он молчит? Он не может говорить?
— Я могу говорить, сэр, — отозвался Даруэнт, и Кэролайн вздрогнула от неожиданности. — Хотя бы для того, чтобы указать вам на ваши манеры — столь же скверные, сколь и ваша грамматика.
— Друг мой! — с упреком воскликнул преподобный Хорас.
Бакстоун недоуменно сдвинул цилиндр на затылок.
— Кажется, парень дерзит?
Бакстоун не рассердился, а всего лишь озадачился, как если бы с виду добродушная дворняжка внезапно оскалилась на него. Переложив фонарь в левую руку, он шагнул вперед и с силой ударил Даруэнта по лицу хлыстом.
— Джек! — протестующе вскрикнула Кэролайн. Она не предполагала ничего подобного.
Лицо заключенного исказилось от боли. Он пошатнулся, его длинные волосы свесились, закрывая лицо, тяжелые кандалы на ноге тянули вниз, но с нечеловеческим усилием ему удалось выпрямиться.
— Могу я узнать имя джентльмена, который бьет скованного человека? — спросил Даруэнт.
Вместо ответа, Бакстоун снова хлестнул его по лицу.
На сей раз Даруэнту не хватило сил. Он рухнул на солому и откатился в сторону.
— Не волнуйтесь, дорогая, — обернулся Бакстоун к Кэролайн. — Его следовало отучить от дерзости, верно?
Положив молитвенник в стенную нишу, преподобный Хорас Коттон заслонил собой Даруэнта.
— Сэр, — спокойно обратился он к Бакстоуну, — обратите внимание, что я не слабее вас. Если вы еще раз попробуете ударить этого человека, я с Божьей помощью выгоню вас из Ньюгейта вашим же хлыстом.
Подсматривающий в приоткрытую дверь Красноносый, облизывая губы, ожидал взрыва, который сотрясет стены тюрьмы.
Но того, кто полагал, что может одержать верх над Джеком Бакстоуном, всегда ждало разочарование.
Опустив хлыст и еще сильнее сдвинув назад шляпу, Бакстоун с любопытством окинул взглядом преподобного Хораса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27