Но они не безразличны к ней. Коммунистическая социальная организация лучше соответствует их интересам, чем западнистская.— Так почему же они прошляпили советский коммунизм?!— Это другой вопрос. Сейчас могу лишь сказать, что одна из причин этого — засилье марксизма-ленинизма и отсутствие учения, о котором говорили мы с вами.— Значит, нынешние коммунисты обречены?— Да. Они неспособны выработать новую идеологию. К тому же новая идеология обязывает к иному поведению. Они неспособны выработать новую форму борьбы.— А если с ними поговорить?!— Это дело для новой исторической эпохи, а не для разговора. Тут начинать надо с нуля. С отдельных личностей. Нужны десятилетия (если не столетия), чтобы новые идеи выжили и пробили себе дорогу. А этого может и не случиться.— Ваши идеи очевидны. Неужели те люди, к которым вы советуете обращаться, не поймут их?— История — не семинар. Нужен исторический опыт, чтобы массы людей поняли и приняли идеи, которые кажутся очевидными нам. К тому же мы вступаем в эпоху тотального помутнения умов и мракобесия, исходящего из достижений научно-технического прогресса. Но об этом поговорим как-нибудь потом. Жена Жена пришла домой поздно и сказала, что выходит из православной церкви, что насмотрелась там всяких дел, несовместимых с подлинной религией, что там лишь видимость религиозности сохраняется, а по сути дела там творится то же самое, что и вне церкви.Я подумал, что это результат чтения книги Критика. Оказалось, что это не так: жена заявила, что вступает в секту сайентологов.— Час от часу не легче! Избавиться от российского мракобесия, чтобы отдаться во власть мракобесия американского!— Православие — мракобесие из прошлого, а сайентология — из будущего. Может быть, оно несёт спасение?!— Какое?! От чего?! Кому?! Ты послушай, что люди говорят и что в газетах пишут! Это же преступная организация!— Люди и другое говорят. Газеты и другое пишут. Теперь никому и ничему верить нельзя на слово. Надо все лично проверять.— На это и десяти жизней не хватит.— Теперь и одна ни к чему.Я напомнил ей о книге Критика. Она сказала, что книга мрачная, что после неё не остаётся никакой надежды. Такие книги лучше не читать. А лучше вообще не издавать — зачем зря бумагу переводить?!— Сколько бумаги уходило и уходит на всяческую макулатуру, — говорю я, — и ты ни слова не говорила по этому поводу. А тут бумагу пожалела на единственную работу, проливающую свет истины на нашу реальность!Жена ничего не ответила и ушла к себе, отказавшись от ужина. Великий соблазн — Когда всё-таки это началось? — задаю я вопрос, заранее зная, что он бессмысленный; задаю с целью спровоцировать Критика на разговор в интересующем меня направлении.— Что вы имеете в виду, говоря «это»? — отвечает он.— Крах нашего (советского, русского) коммунизма и страны в целом.— Сам крах начался именно… с краха. Произошёл антикоммунистический переворот, власть захватили реформаторы, они сознательно разрушили наш коммунизм. И как следствие — всю страну.— А когда это началось, что привело к перевороту?— Опять-таки проблема неопределенна. Если иметь в виду установку сил Запада на разрушение советской социальной организации путём сознательных действий этих сил, то началось «это» с началом холодной войны. Если иметь в виду конкретную форму переворота, то «это» началось с приходом к власти Горбачёва и «перестройки». Если иметь в виду не преднамеренные действия вполне конкретных людей, а исторические причины и условия, то надо рассматривать сложный комплекс факторов, имеющих различные временные характеристики и действовавших в различных аспектах бытия. С этой точки зрения, «это» началось вместе с рождением коммунизма. Сама марксистская идея изобилия, принцип «по потребности», всеобщее и всестороннее благоденствие и т.п. несли в себе зародыш гибели коммунизма в условиях послевоенного процветания Запада. На Западе правильно угадали, что русских (советских) людей можно победить путём великого соблазна — соблазна властью, славой, богатством, свободой и прочими земными благами. Как только советские люди увидели реализацию марксистской идеи на Западе, они перестали быть оплотом коммунизма. К благам, какие им принёс коммунизм, они привыкли и считали чем-то само собой разумеющимся, данным от природы. Они захотели присоединить к ним блага, какие увидели на Западе. При этом они не понимали, что блага Запада исключают (убивают) блага коммунизма и что эти блага достаются не всем, а лишь избранным. Одержимость После одной из бесед с Критиком я записал некоторые из его высказываний, понравившихся мне. Это повторилось и вошло в привычку. Появилась одержимость мыслями Критика. Через несколько месяцев накопилась целая тетрадь. Я стал подумывать о том, чтобы систематизировать записи и подготовить связный текст. И, чем черт не шутит, попробовать опубликовать его. Критику я пока о моем намерении говорить не стал. А он, видя моё внимание к его словам, щедро снабжал меня материалом для записок. Скоро я заметил определённую устремлённость в его мыслях на глобальные и эпохальные перемены. Эволюционный перелом По мысли Критика, в двадцатом веке произошёл великий эволюционный перелом в истории человечества. Не принимая его во внимание и не понимая его сущность, невозможно понять на научном уровне все более или менее значительные события современности, включая те, которые произошли в нашей стране и с нашей страной. Люди ещё не осознают его. Даже самые прозорливые замечают лишь его отдельные аспекты и проявления, не охватывают его в целом и не докапываются до его сущности. Критик сейчас работает над ним. Но он одиночка, а тут нужен целый исследовательский центр и современная интеллектуальная техника. Он думает, что этот перелом сопоставим по масштабам и по последствиям с тем переломом в эволюции животного мира, который произошёл в связи и с возникновением людей как социальных разумных существ — люди выделились из животного мира и возвысились над ним. Теперь же происходит выделение из людей существ, которых можно назвать сверхлюдьми, и образование сверхобществ, возвышающихся над людьми и над человеческими обществами. Это процесс сложный, многосторонний, противоречивый. Нужен очень высокий уровень интеллекта, чтобы разобраться в нём. И терпение. И интеллектуальное мужество. Быт Все, что нужно для жизни, теперь имеется в изобилии («как при полном коммунизме»), кроме одного — денег. Конечно, у многих денег достаточно. У многих — сверхдостаточно. Денег нет у большинства. Мы свели свои траты к минимуму. Донашиваем старые вещи. Но так или иначе вынуждаемся на чрезвычайные траты, которые нам не по карману. Стали стремительно портиться зубы. Раньше зубная техника была плохой сравнительно с Западом, но дешёвая или вообще бесплатная. И этого было достаточно по нашим меркам. Теперь реклама надрывается, пропагандируя достижения мировой зубной медицины и техники, якобы общедоступные в Москве. Но сколько это стоит! Я было сунулся в частную клинику. Оказалось, чтобы привести в порядок один зуб, нужно заплатить в два раза больше, чем моя месячная пенсия. А в «старорежимной» клинике очередь. И всё равно теперь надо приплачивать и давать взятки. А для женщин вообще теперь нужно иметь состояние, чтобы держать себя хотя бы на минимальном уровне современных бытовых требований. Жена раньше тщательно следила за собой, выглядела элегантно с точки зрения критериев тех лет и моложе своего возраста. Теперь она махнула на все рукой и стала стремительно стареть. Я от этого не стал любить её меньше, наоборот. Но мне мучительно жаль её. Видеть, что происходит с ней, и чувствовать своё бессилие помочь ей — это для меня тяжелее, чем видеть деградацию всей страны. И я решил искать работу в частном секторе. Любую, лишь бы мне по силам и лишь бы платили. Случайно коснулся этой темы в разговоре с Защитником. Он обещал помочь устроиться в частное учебное заведение или хотя бы давать частные уроки детям «новых русских». Пережитки коммунизма Включил телевизор. Показывали фильм советских времён. Я помню его. Тогда он казался посредственным, идеологически тенденциозным. Над ним, как и над большинством других фильмов, мы тогда издевались как над «соцреализмом». Теперь эти советские «агитки» смотрятся как шедевры. Теперь мы не замечаем или игнорируем то в них, что раньше воспринималось как враньё и приукрашивание. Сейчас стали эти фильмы показывать регулярно.Включил другую программу. Какой-то концерт. Исполняют песни советского прошлого. Эффект от них ещё сильнее, чем от фильмов. Прекрасное исполнение. В сравнении с современными модными воплями старые песни звучат как божественные гимны.Колоссальным успехом пользуются фильмы и песни о Великой Отечественной войне 1941—1945 годов. Конечно, события в Чечне тут способствуют этому интересу. Но всё-таки дело не только и не столько в них. Тут проявляется тоска по прошлому. Именно тоска, не более того. Сейчас русские готовы принять романтику советского периода, но лишь на уровне созерцания, в кино, в песнях и книгах, а не в практической жизни. В виртуальном, а не в реальном мире. Как нечто такое, что не обязывает их к поступкам такого рода, какие они видят в кино и о каких поётся в песнях. Это проявление негативной реакции на постсоветскую реальность, причём реакции пассивной. Это отдушина для душевных состояний. Нечто подобное антисоветской фронде советских времён. Только та фронда способствовала краху советской системы, а нынешняя фактически примиряет с постсоветским режимом. Зримые черты посткоммунизма Ностальгические песни советской эпохи сменяет бодрая, яркая, крикливая, с претензией на остроумие и жизнерадостность передача, утверждающая новую систему ценностей и новый образ жизни. Делается все это с таким видом, будто эти ценности и образ жизни уже стали общепринятыми, обычными. В том же духе действует реклама, заполонившая средства массовой информации, и разнообразные передачи о западнообразных явлениях российских будней, стремящиеся создать впечатление, будто наконец-то Россия сбросила путы коммунизма и приобщилась к западному образу жизни как к естественному для неё.Переключаю программу. Какой-то фестиваль «народного» искусства. Как в советское время. Разодетые в яркие «народные» одежды молодые люди поют «народные» песни и исполняют «народные» танцы. Но всё равно ощущается, что советская эпоха ушла в прошлое. Это заметно в музыке, в костюмах, в лицах, в декорациях. Голливудообразность. И ещё большее, чем в советские годы, несоответствие реальности. К фальсификации советской добавилась фальсификация постсоветская, западнообразность. Этот «народный» примитивизм всячески поощряется, как и православие. А высокие мировые достижения советской культуры вытесняются и уничтожаются совсем. Деградации придаются яркие краски некоего мнимого «национального возрождения».«Прыгаю» дальше. Исполняются старые блатные и лагерные песни и новые песни в том же духе. Затем — прославление старого посредственного актёра как гения. Выступают молодые посредственные актёры, считающиеся гениями. Впечатление какого-то гигантского сумасшедшего дома. Американский криминальный сериал. Далее — демонстрация технологии секса, называемая культурой эротики. Русский американообразный сериал. Насилия, разврат, убийства. Политологи, социологи, политики, предприниматели, журналисты… Бесконечный словесный поток. Шоу власти. Чем более убогой становится реальная жизнь, тем грандиознее и красочнее становится мир виртуальный.Я «попрыгал» по программам телевидения каких-то полчаса. А ведь многие миллионы часами просиживают перед экранами телевизоров и поглощают исходящую из него «духовную» пищу. Идёт тотальное идеологическое оболванивание населения страны. И нет серьёзных сил противостоять ему. Что может дать в этом отношении наш жалкий домашний семинар?! Выходит, Жена права?Выключаю телевизор. Ложусь спать. Но сон не приходит. Память Вспоминаю прошлое. История нашей семьи типична для миллионов русских семей. Родители — выходцы из крестьян. В сталинские годы стали рабочими. Учились в вечерней школе, отец — в заочном техникуме. А я, сын рабочего, стал профессором. Наша жизнь в советский период была постоянным повышением социального уровня и улучшением бытовых условий. Война лишь приостановила, но не оборвала этот подъем. Наш социальный статус поднимался вместе с подъёмом всей страны от бедной и малограмотной крестьянской страны до уровня второй сверхдержавы планеты. И наши дети могли пойти дальше нас. Сын имел превосходные данные стать крупным руководителем в современной отрасли технологии. Зять мог стать генералом в Генеральном штабе. Контрреволюция оборвала эту вертикальную динамику русского народа, разрушив вообще до основания всю коммунистическую вертикальную структуру общества.И в бытовом отношении мы постоянно в чём-то поднимались вверх. Не индивидуально, а вместе со всей страной. Для меня — детский сад, пионерские лагеря, чудесная школа, кружки по способностям, математические олимпиады, университет с повышенной стипендией, аспирантура, профессия по выбору, любимая работа, уважение в коллективе. Жили сначала в подвале в «коммуналке», т.е. в квартире, где кроме нас жили ещё четыре семьи. При Хрущёве получили большую комнату в квартире для двух семей в новом доме с удобствами. При Брежневе мы с Женой и детьми получили отдельную трехкомнатную квартиру. Казалось, что такое состояние непрерывного улучшения пришло навечно. И вот всему пришёл конец.С чего же началось падение? Чем больше я думал на эту тему, тем настойчивее напрашивалась мысль, что именно с наших успехов и улучшений все и началось. С ними пришла жажда большего. Пришли соблазны. Появились соблазнители. И они овладели нашими душами. Мы не понимали того, что те, кто соблазняют и обольщают, всегда обманывают, что соблазн и обольщение суть всегда орудия обмана. Соблазн и обольщение были настолько сильны и настойчивы, что мы потеряли разум. Мы знали, что эпидемия диссидентства была спровоцирована Западом, поддерживалась им и процветала на средства Запада. И всё-таки мы слушали западные радиостанции. Читали засланные с Запада антисоветские книги. Снабжали информацией западных шпионов. Хохотали над антисоветскими анекдотами. Радовались провалам советских властей. Раздували мелкие бытовые недостатки до масштабов социальных и сваливали все на власть и социальный строй. Мы видели лишь то, что лично задевало нас, причём по указке Запада. Мы думали по схеме: все наше — дерьмо, все западное — совершенство. Наше самооглупление и самоослепление превзошло все известные образцы такого рода.Но почему меня так волнует судьба страны , народа и даже целой эпохи? Объяснение банально: потому что моя личная судьба и судьба близких мне людей оказалась на сто процентов связанной с судьбой страны, народа, эпохи. Они для меня совпали. Я стал субъективным носителем судьбы страны, народа, эпохи. Зримые черты западнизма Позвонила Дочь. Сказала, что приедет к нам, надо поговорить по очень важному делу. Дело оказалось действительно важным. Муж пьёт. Имеет посторонние связи. Придётся, очевидно, разводиться. Ей предложили неплохо оплачиваемую работу в русско-английской фирме. Как быть с детьми? Не согласится ли мать какое-то время пожить у неё, приглядеть за детьми? Не хочется нанимать постороннюю женщину, да и слишком дорого теперь.Перспектива распада семьи Дочери меня не удивила. И в советские годы такие явления были обычными. Но тогда это не было катастрофой. С работой и с детьми было проще. Теперь же распад семей усилился, а последствия стали ужасающими. В особенности — для детей. Беспризорность, преступность, моральное падение с детства. Что касается просьбы, чтобы Жена пожила у Дочери какое-то время, пока обстановка не прояснится и не стабилизируется, я усмотрел в этом даже какой-то плюс: может быть, житейские тревоги и заботы вернут её к реальности». Жена обещала подумать.Потом зашёл Сын. Он оказался в нашем районе по делам «своей» фирмы. Жалуется на условия работы. Сравнивает с советскими. Говорит, тогда был настоящий рай. Все то, на что жаловался раньше, забыто как второстепенное.— Раньше был месячный отпуск, теперь две недели. И не тогда, когда удобно тебе, а когда удобно хозяину. Раньше бюллетени оплачивались. Болей сколько влезет! Теперь о болезни и думать не смей. Раньше на работе пофилонить можно было, с коллегами поболтать. Теперь ни на секунду полениться нельзя. Раньше сверхурочные оплачивались. Теперь рабочее время фактически не ограничено. Не нравится — проваливай. Желающих занять твоё место полно. Раньше с начальством ругаться можно было. Теперь босс — бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10