— Он умер два года назад.
— Эшертон, — повторила Шарлотта не в силах прийти в себя от изумления. — Уж не собираетесь ли вы сообщить мне, что вы пятый граф Эшертон? Право, это было бы слишком.
— Нет. Я внебрачный сын, Шарлотта. У меня нет титула.
— И слава Богу. Хоть на том спасибо.
На лице Бакстера отразилось удивление.
— Мой сводный брат Гамильтон в настоящее время носит титул графа Эшертона.
— Не могу выразить, как вы меня этим успокоили.
Его брови взлетели над дужками очков.
— В самом деле?
— Ну конечно. Видите ли, это только усложнило бы ситуацию. Не хватало еще, чтобы граф путался у меня под ногами. — И тут ее осенило. — Как, вы говорите, зовут вашу тетушку?
— Розалинда, леди Тренглосс.
— Господи, еще один титул. — Шарлотта нахмурилась. — Тренглосс. Кажется, Друсилла Гескетт упоминала это имя.
— Как я уже говорил, Друсилла Гескетт была близкой подругой моей тетушки.
Шарлотта устало кивнула:
— Вполне естественно, что вы согласились расследовать убийство, — ведь это она попросила вас об этом. Я бы поступила точно так же.
Бакстер мрачно усмехнулся:
— Не часто встретишь такое понимание.
— Вы рассказали мне все это потому, что больше не подозреваете меня в шантаже и убийстве. Смею ли надеяться на это?
— Я и раньше не считал вас отпетой злодейкой.
— Спасибо и на том.
— Но некоторые сомнения у меня все же были. Мой подход в подобных случаях — следовать логической цепочке рассуждений, пока я не получу исчерпывающих доказательств за или против.
— Должно быть, в вас говорит исследователь. — Шарлотта с преувеличенным взиманием разглядывала кончик пера. — И что же убедило вас в моей невиновности, мистер Сент-Ивс?
— Во-первых, вы плохо ориентировались в доме Друсиллы Гескетт.
Шарлотта резко вскинула голову.
— И что из этого?
— Миссис Гескетт была убита в собственном доме. В спальне, если быть точным.
— Да, это мне известно.
— Когда вчера вечером мы поднялись в верхние комнаты, вы явно медлили в нерешительности. Вы даже представления не имели, где находится ее спальня, пока не попали в комнату, где были ее личные вещи.
— Ясно. — Шарлотта проглотила застрявший в горле комок. — Весьма логично.
— К тому же не были уверены, что именно ищете в доме. Вы случайно наткнулись на альбом с акварелями и не знали, содержит ли он какие-нибудь улики. Мне стало очевидно: вы явились в дом убитой вовсе не затем, чтобы незаметно замести следы преступления и убрать изобличающие улики.
Без сомнения, Шарлотта должна быть довольна его заключением, что она невиновна в убийстве. И все же ее охватило уныние. И что, спрашивается, она ожидала услышать? Что Бакстер поверит ей на слово, едва взглянув на нее? Смешно и думать об этом.
— Итак, — промолвила она с нарочитым апломбом, — убедившись в моей невиновности, вы, естественно, собираетесь уволиться и заняться своими делами.
Не совсем.
— Вполне разумно, учитывая данные обстоятельства. Ведь вам теперь незачем работать на меня. Вы можете с таким же успехом… — Она умолкла на полуслове, когда до нее наконец дошло. — Что значит не совсем?
Бакстер выпустил спинку стула, прошелся по комнате и остановился у книжного шкафа спиной к Шарлотте.
— Я решил продолжить сотрудничать с вами, Шарлотта.
Ее упавшее было настроение резко поднялось.
— Правда? Вы не шутите?
— Проблема, которая свела пас вместе, все еще не решена, — заметил он. — Убийство миссис Гескетт должно быть раскрыто. И вы, и моя тетушка желаете знать, кто убийца.
— Да. — Она заметно повеселела. — Верно, сэр! И правду говорят, что две головы лучше, чем одна.
— Но в наш союз требуется внести некоторые изменения.
Неприятный холодок пробежал у нее по спине.
— Изменения?
Он обернулся к ней, заложив руки за спину.
— Боюсь, теперь я не смогу играть роль вашего доверенного лица.
— Признаюсь, у меня тоже возникли сомнения на этот счет, когда я впервые увидела вас, хотя моя сестра и экономка в один голос утверждали, что мне не о чем беспокоиться. Но, став свидетельницей вашей встречи с мисс Паттерсон, я пришла к заключению: вы действительно способны притворяться, и довольно искусно.
— Дело в том, — осторожно возразил Бакстер, — что наше расследование приведет нас в круг знакомых Друсиллы Гескетт.
— Ну и что?
— Но это же и знакомые моей тетушки. И они хорошо знают меня. — Он холодно усмехнулся. — А если не знают, то по крайней мере слышали: как-никак внебрачный сын Эшертона! В высшем свете мне не удастся остаться незамеченным.
— Понимаю. — Шарлотта лихорадочно соображала. — Мы должны придумать какую-нибудь историю, для того чтобы появляться в обществе друг друга, не вызывая излишних толков.
— Я размышлял над этим почти всю ночь. — Бакстер помолчал и добавил:
— Думаю, перебрал все возможные варианты.
Она выжидающе улыбнулась ему:
— И что же?
— И пришел к неминуемому выводу. Существует лишь один повод для наших совместных выходов в свет.
— Хотела бы я знать, какой.
— Помолвка.
Услышав это, Шарлотта чуть не задохнулась.
— Как вы сказали? — осторожно переспросила она, когда к ней вернулась способность говорить.
— Мы с вами объявим, что помолвлены и собираемся пожениться. — Он криво усмехнулся. — И я все-таки настаиваю на том, чтобы вы называли меня Бакстером.
Глава 6
Бакстер заранее подготовился к взрыву. Но даже все его знания о природе взрывчатых веществ не помогли ему предсказать реакцию Шарлотты.
Сначала она замерла. Глаза ее расширились и тут же сузились, став похожими на два узких лезвия. Рот открывался и закрывался дважды.
И только после этого разразилась гроза.
— Помолвка? — Шарлотта вскочила с кресла, напомнив Бакстеру легендарный Везувий. Она вперила в него недоверчивый взгляд. — Да вы спятили, сэр!
— Очень может быть, — согласился Бакстер, удивляясь, почему его так огорчил ее возмущенный протест. И действительно, с чего бы ей радоваться, узнав, что придется изображать его невесту?
Но после того как он полночи промучился бессонницей, находясь в состоянии повышенного возбуждения, ему меньше всего хотелось прочесть в ее глазах удивление и испуг. Как-никак не он один поддался вчера страстному порыву…
— Это же сумасшествие. — Шарлотта с заметным усилием попыталась взять себя в руки. — И как только вам это взбрело в голову?
— По-моему, я довольно ясно все изложил. — Он уделил логике особенное внимание. Шарлотта — женщина умная и так же отчетливо понимает проблему, как и он сам. — Если мы собираемся продолжать наше расследование в кругу знакомых моей тетушки, вы больше не сможете представлять меня как своего поверенного. Здесь этот номер не пройдет. Нам потребуется более правдоподобное объяснение.
— Правдоподобное объяснение, — оцепенело повторила она.
— Да. — Внезапно Бакстер почувствовал что вот-вот начнет расхаживать взад-вперед по комнате. Он усилием воли заставил себя остаться на месте, никак не выдав своего волнения.
— И вы полагаете, это объяснение правдоподобно?
— Если сможете предложить что-нибудь получше, я с удовольствием вас выслушаю.
— Но ведь можно найти другой выход из создавшейся ситуации. — Шарлотта забарабанила пальчиками по поверхности стола. — Дайте мне время поразмыслить.
— Пожалуйста, сколько угодно. — Его все сильнее охватывало беспокойство. Чтобы как-то отвлечься, Бакстер взял с ближайшего столика книгу в кожаном переплете. Рассеянно взглянув на обложку, он увидел имя Байрона, негромко выругался и поспешно положил томик на место.
— Мы можем сделать вид, что сошлись на почве обоюдного интереса к химии, — задумчиво произнесла Шарлотта. — Скажем, что встретились на собрании какого-нибудь ученого общества.
— Это сойдет как повод для знакомства и для нескольких встреч в обществе, но не более того.
— Наверняка есть и другой выход.
«Как она старательно изыскивает варианты», — мрачно подумал он. Очевидно, помолвка, даже ненастоящая, для нее сущее проклятие, решил Бакстер.
— Ну и какой же?
Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд, потом принялась с нарочитым вниманием разглядывать глобус, стоявший у окна.
— Можно пустить слух, что мы с вами питаем друг к другу нежную… э-э-э… привязанность.
— Кажется, в этом и состоит суть моего предложения.
— Я имею в виду неофициальные романтические отношения. — Она слегка порозовела, не отрывая взгляда от глобуса. — А именно — любовную интригу.
— Черт побери! Вы хотите, чтобы все думали, будто мы с вами вступили в интимную связь? Да это же полный идиотизм!
Она упрямо вскинула подбородок.
— Для меня это единственно возможный вариант.
— Но не для меня.
— Это еще почему? — Она решительно обернулась к нему и густо покраснела. — Боже правый! Уж не хотите ли вы сказать, что вас не интересуют женщины? Я всегда знала, что мистер Маркл не имеет склонности к противоположному полу, но после вчерашнего я… пришла к выводу, что вы имеете… Имеете склонность.
— Без сомнения, — спокойно согласился Бакстер. — Но я не выношу свои увлечения на суд высшего общества.
— Прошу прощения?
Бакстер вздохнул. Беседа проходит гораздо хуже, чем он предполагал.
— Не в моих правилах заводить интрижку на глазах у всего света. Одним словом, я не хочу походить на своего отца.
— Понятно, — смущенно пробормотала она.
— Шарлотта, тем, кто знает меня, известно и то, что я никогда не буду щеголять в обществе со своей возлюбленной, особенно если она молода и еще не была замужем. К вашему сведению, это совершенно не в моем характере.
— Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Вы, сэр, в глубине души джентльмен. С вашей стороны очень благородно заботиться о моей репутации, но уверяю вас, слухи и сплетни меня абсолютно не волнуют.
— А вам бы следовало, черт возьми, опасаться сплетен, если вы заботитесь о своей карьере и намерены в дальнейшем продолжать вашу благородную деятельность. — Это был удар наугад, но он пришелся как нельзя кстати.
Глаза ее испуганно распахнулись.
— О Господи, я об этом и не подумала. А вы правда считаете, что слухи о нашей с вами интимной связи могут повредить моей работе?
Бакстер почувствовал, что наступил благоприятный момент, и надавил еще сильнее:
— Общество всегда проявляет изрядную долю лицемерия в подобных случаях. Вам, должно быть, известно, что дамы из высшего света, которых вы надеетесь сделать своими клиентками, предъявляют к своим служащим более высокие требования, чем к себе.
— Я поняла ваш намек. — Шарлотта, потупившись, рассматривала свои руки. — Моя экономка миссис Витти не раз рассказывала мне о благородных дамах, имевших кучу любовников, которые без колебаний вышвырнули бы за дверь служанку, забеременевшую от лакея.
— Вот именно. И эти же благородные леди наверняка не согласятся иметь дело с женщиной, не скрывающей своей связи с джентльменом моего статуса.
— Вашего статуса?
— Смею вам напомнить, что я внебрачный сын графа Эшертона.
— Внебрачный сын, который боится стать пищей для сплетен.
— Не надо иронизировать. Я вырос среди насмешек и досужих разговоров и знаю, что это такое.
— О да, конечно. — Она медленно опустилась в кресло. — Прошу простить меня, сэр. Я не приняла во внимание ваши чувства. Наверное, вам было очень тяжело.
— Скажем так, скандальное варево никогда не было моим любимым кушаньем. — Бакстер заметил сочувствие в ее глазах, чего не ожидал и не хотел.
Как молодой человек ни боролся с собой, ему не удалось справиться с волнением. Не спеша он приблизился к окну. — За тридцать два года я в полной мере вкусил все его прелести.
— Не сомневаюсь.
Он оперся о подоконник.
— То, что я сказал вам о себе во время нашей первой встречи, чистая правда. Я действительно произвожу впечатление человека скучного и пресного, как картофельный пудинг. Более того, предпочитаю, чтобы именно таким меня и считали. Я немало потрудился, обеспечивая себе спокойное, заурядное существование и избавив тем самым от необходимости появляться в обществе, и стараюсь избегать ситуаций, которые вызывают ненужные толки и привлекают повышенный интерес сплетников. Больше всего на свете я ценю свое уединение.
— Вполне вас понимаю.
Он смотрел в окно на омытый дождем сад, и перед глазами его проплывали картины прошлого.
— Я никогда не заводил интрижек с хорошенькими вдовушками и не позволял страсти превратить мою жизнь в хаос. Никогда не вступал в связи, которые требовали от меня защищать честь возлюбленной с пистолетом в руках. Никогда не затевал безобразных ссор с любовницей посреди многолюдного бального зала на глазах ее пятилетнего сына, который имел несчастье наблюдать за всем происходящим с балкона.
— Охотно верю.
Пальцы его сжались в кулак.
— Я никогда не плодил незаконных отпрысков, которым впоследствии приходилось бы отвечать кулаками на насмешки сверстников. У меня нет внебрачных детей, которым было бы навсегда отказано в титуле и наследстве из-за их незаконного происхождения.
— Иными словами, мистер Сент-Ивс, ваши любовные похождения не похожи на отношения ваших родителей. Это вы намеревались довести до моего сведения?
— Да. — И что, черт возьми, с ним творится? Бакстер мысленно встряхнулся, отгоняя от себя видения прошлого. У него и в мыслях не было выкладывать все Шарлотте. Он никогда и ни с кем не это и делился своими воспоминаниями.
— Что ж, поздравляю вас, сэр, — тихо промолвила Шарлотта. — И восхищаюсь вами.
Он обернулся так резко, что задел локтем глобус. Земная ось покачнулась, глобус накренился, готовый вот-вот упасть с подоконника на пол. В ярости на собственную неловкость и на то, что явилось ее причиной, Бакстер поспешно подхватил земной шар, поймав его как раз в тот момент, когда он почти коснулся ковра.
— Проклятие! — Чувствуя себя полнейшим идиотом, Бакстер старательно поправил глобус, снова установив его на подоконнике. Затем взглянул на Шарлотту, не спускавшую с него внимательного взгляда. — Господи Боже, почему вы сказали, что восхищаетесь мною?
— Вы, без сомнения, человек сильный, с несгибаемой волей. Вы твердо следуете собственным жизненным принципам. Хотя у вас нет титула, который должен был стать вашим по праву рождения, но у вас есть честь и благородство.
Искренность ее слов потрясла его до глубины души. Чтобы как-то скрыть волнение, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене. Он решил спрятаться за маской холодного удивления.
— Очень мило с вашей стороны сделать мне подобный комплимент.
— У нас с вами есть нечто общее. — Шарлотта задумчиво коснулась серебряной чернильницы. — Законные наследники тоже могут стать свидетелями того, как наследство, принадлежащее им по закону, разворовывается и пускается по ветру. Мы с сестрой утратили почти все состояние, которое нам завещал отец, после того как наша матушка вторично вышла замуж.
— За Винтербурна?
— Да. — Шарлотта упрямо сжала губы. — Когда я думаю о том, чего лишилась Ариэл и чего я, наверное, уже не в состоянии ей дать, я… ну, вы меня понимаете.
Он посмотрел на нее пристально.
— Раз уж мы решили быть откровенными друг с другом, я признаюсь, что тоже испытываю к вам изрядную долю восхищения.
Она быстро вскинула на него глаза,
— Правда?
— Я знаю, что для леди, оставшейся с младшей сестрой без средств к существованию, не так уж много возможностей заработать на жизнь. И поражен, что вам удалось создать собственное дело.
Она улыбнулась ему — робко, удивленно.
— Благодарю, мистер Сент-Ивс. Услышать от вас подобный комплимент вдвойне приятно.
— Отдаю дань восхищения вашим деловым способностям, — осторожно продолжал он, — и надеюсь, что вы поймете, почему я не могу вам позволить рисковать своей репутацией.
Взаимопонимание, что на мгновение установилось между ними, растаяло словно по мановению волшебной палочки.
Шарлотта в негодовании сверкнула в его сторону глазами.
— Вы пытаетесь манипулировать мною, сэр?
— Пытаюсь всего лишь убедить вас при помощи логики и разумных доводов. Если ваша версия, что убийца Друсиллы Гескетт — один из ее бывших поклонников, недалека от истины, то этот человек должен принадлежать к высшему свету. Я прав?
— Да, все поклонники миссис Гескетт, кроме одного, люди светские, — согласилась она с ноткой нетерпения в голосе. — Мистер Чарлз Дилл единственный, кто не вращался в высшем обществе, но я уже говорила вам, что он умер от сердечного приступа за неделю до гибели миссис Гескетт.
— Вот как. Тогда в числе тех, у кого мое необычное поведение возбудит подозрения, вполне может оказаться и ее убийца, и мы его вспугнем.
Шарлотта открыла рот и снова его закрыла.
— Возможно, вы правы, — недовольно поморщилась она.
— Следовательно, принимая во внимание мое личное желание избежать скандала и ваше похвальное стремление не испортить собственную карьеру, нам остается только один выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Эшертон, — повторила Шарлотта не в силах прийти в себя от изумления. — Уж не собираетесь ли вы сообщить мне, что вы пятый граф Эшертон? Право, это было бы слишком.
— Нет. Я внебрачный сын, Шарлотта. У меня нет титула.
— И слава Богу. Хоть на том спасибо.
На лице Бакстера отразилось удивление.
— Мой сводный брат Гамильтон в настоящее время носит титул графа Эшертона.
— Не могу выразить, как вы меня этим успокоили.
Его брови взлетели над дужками очков.
— В самом деле?
— Ну конечно. Видите ли, это только усложнило бы ситуацию. Не хватало еще, чтобы граф путался у меня под ногами. — И тут ее осенило. — Как, вы говорите, зовут вашу тетушку?
— Розалинда, леди Тренглосс.
— Господи, еще один титул. — Шарлотта нахмурилась. — Тренглосс. Кажется, Друсилла Гескетт упоминала это имя.
— Как я уже говорил, Друсилла Гескетт была близкой подругой моей тетушки.
Шарлотта устало кивнула:
— Вполне естественно, что вы согласились расследовать убийство, — ведь это она попросила вас об этом. Я бы поступила точно так же.
Бакстер мрачно усмехнулся:
— Не часто встретишь такое понимание.
— Вы рассказали мне все это потому, что больше не подозреваете меня в шантаже и убийстве. Смею ли надеяться на это?
— Я и раньше не считал вас отпетой злодейкой.
— Спасибо и на том.
— Но некоторые сомнения у меня все же были. Мой подход в подобных случаях — следовать логической цепочке рассуждений, пока я не получу исчерпывающих доказательств за или против.
— Должно быть, в вас говорит исследователь. — Шарлотта с преувеличенным взиманием разглядывала кончик пера. — И что же убедило вас в моей невиновности, мистер Сент-Ивс?
— Во-первых, вы плохо ориентировались в доме Друсиллы Гескетт.
Шарлотта резко вскинула голову.
— И что из этого?
— Миссис Гескетт была убита в собственном доме. В спальне, если быть точным.
— Да, это мне известно.
— Когда вчера вечером мы поднялись в верхние комнаты, вы явно медлили в нерешительности. Вы даже представления не имели, где находится ее спальня, пока не попали в комнату, где были ее личные вещи.
— Ясно. — Шарлотта проглотила застрявший в горле комок. — Весьма логично.
— К тому же не были уверены, что именно ищете в доме. Вы случайно наткнулись на альбом с акварелями и не знали, содержит ли он какие-нибудь улики. Мне стало очевидно: вы явились в дом убитой вовсе не затем, чтобы незаметно замести следы преступления и убрать изобличающие улики.
Без сомнения, Шарлотта должна быть довольна его заключением, что она невиновна в убийстве. И все же ее охватило уныние. И что, спрашивается, она ожидала услышать? Что Бакстер поверит ей на слово, едва взглянув на нее? Смешно и думать об этом.
— Итак, — промолвила она с нарочитым апломбом, — убедившись в моей невиновности, вы, естественно, собираетесь уволиться и заняться своими делами.
Не совсем.
— Вполне разумно, учитывая данные обстоятельства. Ведь вам теперь незачем работать на меня. Вы можете с таким же успехом… — Она умолкла на полуслове, когда до нее наконец дошло. — Что значит не совсем?
Бакстер выпустил спинку стула, прошелся по комнате и остановился у книжного шкафа спиной к Шарлотте.
— Я решил продолжить сотрудничать с вами, Шарлотта.
Ее упавшее было настроение резко поднялось.
— Правда? Вы не шутите?
— Проблема, которая свела пас вместе, все еще не решена, — заметил он. — Убийство миссис Гескетт должно быть раскрыто. И вы, и моя тетушка желаете знать, кто убийца.
— Да. — Она заметно повеселела. — Верно, сэр! И правду говорят, что две головы лучше, чем одна.
— Но в наш союз требуется внести некоторые изменения.
Неприятный холодок пробежал у нее по спине.
— Изменения?
Он обернулся к ней, заложив руки за спину.
— Боюсь, теперь я не смогу играть роль вашего доверенного лица.
— Признаюсь, у меня тоже возникли сомнения на этот счет, когда я впервые увидела вас, хотя моя сестра и экономка в один голос утверждали, что мне не о чем беспокоиться. Но, став свидетельницей вашей встречи с мисс Паттерсон, я пришла к заключению: вы действительно способны притворяться, и довольно искусно.
— Дело в том, — осторожно возразил Бакстер, — что наше расследование приведет нас в круг знакомых Друсиллы Гескетт.
— Ну и что?
— Но это же и знакомые моей тетушки. И они хорошо знают меня. — Он холодно усмехнулся. — А если не знают, то по крайней мере слышали: как-никак внебрачный сын Эшертона! В высшем свете мне не удастся остаться незамеченным.
— Понимаю. — Шарлотта лихорадочно соображала. — Мы должны придумать какую-нибудь историю, для того чтобы появляться в обществе друг друга, не вызывая излишних толков.
— Я размышлял над этим почти всю ночь. — Бакстер помолчал и добавил:
— Думаю, перебрал все возможные варианты.
Она выжидающе улыбнулась ему:
— И что же?
— И пришел к неминуемому выводу. Существует лишь один повод для наших совместных выходов в свет.
— Хотела бы я знать, какой.
— Помолвка.
Услышав это, Шарлотта чуть не задохнулась.
— Как вы сказали? — осторожно переспросила она, когда к ней вернулась способность говорить.
— Мы с вами объявим, что помолвлены и собираемся пожениться. — Он криво усмехнулся. — И я все-таки настаиваю на том, чтобы вы называли меня Бакстером.
Глава 6
Бакстер заранее подготовился к взрыву. Но даже все его знания о природе взрывчатых веществ не помогли ему предсказать реакцию Шарлотты.
Сначала она замерла. Глаза ее расширились и тут же сузились, став похожими на два узких лезвия. Рот открывался и закрывался дважды.
И только после этого разразилась гроза.
— Помолвка? — Шарлотта вскочила с кресла, напомнив Бакстеру легендарный Везувий. Она вперила в него недоверчивый взгляд. — Да вы спятили, сэр!
— Очень может быть, — согласился Бакстер, удивляясь, почему его так огорчил ее возмущенный протест. И действительно, с чего бы ей радоваться, узнав, что придется изображать его невесту?
Но после того как он полночи промучился бессонницей, находясь в состоянии повышенного возбуждения, ему меньше всего хотелось прочесть в ее глазах удивление и испуг. Как-никак не он один поддался вчера страстному порыву…
— Это же сумасшествие. — Шарлотта с заметным усилием попыталась взять себя в руки. — И как только вам это взбрело в голову?
— По-моему, я довольно ясно все изложил. — Он уделил логике особенное внимание. Шарлотта — женщина умная и так же отчетливо понимает проблему, как и он сам. — Если мы собираемся продолжать наше расследование в кругу знакомых моей тетушки, вы больше не сможете представлять меня как своего поверенного. Здесь этот номер не пройдет. Нам потребуется более правдоподобное объяснение.
— Правдоподобное объяснение, — оцепенело повторила она.
— Да. — Внезапно Бакстер почувствовал что вот-вот начнет расхаживать взад-вперед по комнате. Он усилием воли заставил себя остаться на месте, никак не выдав своего волнения.
— И вы полагаете, это объяснение правдоподобно?
— Если сможете предложить что-нибудь получше, я с удовольствием вас выслушаю.
— Но ведь можно найти другой выход из создавшейся ситуации. — Шарлотта забарабанила пальчиками по поверхности стола. — Дайте мне время поразмыслить.
— Пожалуйста, сколько угодно. — Его все сильнее охватывало беспокойство. Чтобы как-то отвлечься, Бакстер взял с ближайшего столика книгу в кожаном переплете. Рассеянно взглянув на обложку, он увидел имя Байрона, негромко выругался и поспешно положил томик на место.
— Мы можем сделать вид, что сошлись на почве обоюдного интереса к химии, — задумчиво произнесла Шарлотта. — Скажем, что встретились на собрании какого-нибудь ученого общества.
— Это сойдет как повод для знакомства и для нескольких встреч в обществе, но не более того.
— Наверняка есть и другой выход.
«Как она старательно изыскивает варианты», — мрачно подумал он. Очевидно, помолвка, даже ненастоящая, для нее сущее проклятие, решил Бакстер.
— Ну и какой же?
Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд, потом принялась с нарочитым вниманием разглядывать глобус, стоявший у окна.
— Можно пустить слух, что мы с вами питаем друг к другу нежную… э-э-э… привязанность.
— Кажется, в этом и состоит суть моего предложения.
— Я имею в виду неофициальные романтические отношения. — Она слегка порозовела, не отрывая взгляда от глобуса. — А именно — любовную интригу.
— Черт побери! Вы хотите, чтобы все думали, будто мы с вами вступили в интимную связь? Да это же полный идиотизм!
Она упрямо вскинула подбородок.
— Для меня это единственно возможный вариант.
— Но не для меня.
— Это еще почему? — Она решительно обернулась к нему и густо покраснела. — Боже правый! Уж не хотите ли вы сказать, что вас не интересуют женщины? Я всегда знала, что мистер Маркл не имеет склонности к противоположному полу, но после вчерашнего я… пришла к выводу, что вы имеете… Имеете склонность.
— Без сомнения, — спокойно согласился Бакстер. — Но я не выношу свои увлечения на суд высшего общества.
— Прошу прощения?
Бакстер вздохнул. Беседа проходит гораздо хуже, чем он предполагал.
— Не в моих правилах заводить интрижку на глазах у всего света. Одним словом, я не хочу походить на своего отца.
— Понятно, — смущенно пробормотала она.
— Шарлотта, тем, кто знает меня, известно и то, что я никогда не буду щеголять в обществе со своей возлюбленной, особенно если она молода и еще не была замужем. К вашему сведению, это совершенно не в моем характере.
— Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Вы, сэр, в глубине души джентльмен. С вашей стороны очень благородно заботиться о моей репутации, но уверяю вас, слухи и сплетни меня абсолютно не волнуют.
— А вам бы следовало, черт возьми, опасаться сплетен, если вы заботитесь о своей карьере и намерены в дальнейшем продолжать вашу благородную деятельность. — Это был удар наугад, но он пришелся как нельзя кстати.
Глаза ее испуганно распахнулись.
— О Господи, я об этом и не подумала. А вы правда считаете, что слухи о нашей с вами интимной связи могут повредить моей работе?
Бакстер почувствовал, что наступил благоприятный момент, и надавил еще сильнее:
— Общество всегда проявляет изрядную долю лицемерия в подобных случаях. Вам, должно быть, известно, что дамы из высшего света, которых вы надеетесь сделать своими клиентками, предъявляют к своим служащим более высокие требования, чем к себе.
— Я поняла ваш намек. — Шарлотта, потупившись, рассматривала свои руки. — Моя экономка миссис Витти не раз рассказывала мне о благородных дамах, имевших кучу любовников, которые без колебаний вышвырнули бы за дверь служанку, забеременевшую от лакея.
— Вот именно. И эти же благородные леди наверняка не согласятся иметь дело с женщиной, не скрывающей своей связи с джентльменом моего статуса.
— Вашего статуса?
— Смею вам напомнить, что я внебрачный сын графа Эшертона.
— Внебрачный сын, который боится стать пищей для сплетен.
— Не надо иронизировать. Я вырос среди насмешек и досужих разговоров и знаю, что это такое.
— О да, конечно. — Она медленно опустилась в кресло. — Прошу простить меня, сэр. Я не приняла во внимание ваши чувства. Наверное, вам было очень тяжело.
— Скажем так, скандальное варево никогда не было моим любимым кушаньем. — Бакстер заметил сочувствие в ее глазах, чего не ожидал и не хотел.
Как молодой человек ни боролся с собой, ему не удалось справиться с волнением. Не спеша он приблизился к окну. — За тридцать два года я в полной мере вкусил все его прелести.
— Не сомневаюсь.
Он оперся о подоконник.
— То, что я сказал вам о себе во время нашей первой встречи, чистая правда. Я действительно произвожу впечатление человека скучного и пресного, как картофельный пудинг. Более того, предпочитаю, чтобы именно таким меня и считали. Я немало потрудился, обеспечивая себе спокойное, заурядное существование и избавив тем самым от необходимости появляться в обществе, и стараюсь избегать ситуаций, которые вызывают ненужные толки и привлекают повышенный интерес сплетников. Больше всего на свете я ценю свое уединение.
— Вполне вас понимаю.
Он смотрел в окно на омытый дождем сад, и перед глазами его проплывали картины прошлого.
— Я никогда не заводил интрижек с хорошенькими вдовушками и не позволял страсти превратить мою жизнь в хаос. Никогда не вступал в связи, которые требовали от меня защищать честь возлюбленной с пистолетом в руках. Никогда не затевал безобразных ссор с любовницей посреди многолюдного бального зала на глазах ее пятилетнего сына, который имел несчастье наблюдать за всем происходящим с балкона.
— Охотно верю.
Пальцы его сжались в кулак.
— Я никогда не плодил незаконных отпрысков, которым впоследствии приходилось бы отвечать кулаками на насмешки сверстников. У меня нет внебрачных детей, которым было бы навсегда отказано в титуле и наследстве из-за их незаконного происхождения.
— Иными словами, мистер Сент-Ивс, ваши любовные похождения не похожи на отношения ваших родителей. Это вы намеревались довести до моего сведения?
— Да. — И что, черт возьми, с ним творится? Бакстер мысленно встряхнулся, отгоняя от себя видения прошлого. У него и в мыслях не было выкладывать все Шарлотте. Он никогда и ни с кем не это и делился своими воспоминаниями.
— Что ж, поздравляю вас, сэр, — тихо промолвила Шарлотта. — И восхищаюсь вами.
Он обернулся так резко, что задел локтем глобус. Земная ось покачнулась, глобус накренился, готовый вот-вот упасть с подоконника на пол. В ярости на собственную неловкость и на то, что явилось ее причиной, Бакстер поспешно подхватил земной шар, поймав его как раз в тот момент, когда он почти коснулся ковра.
— Проклятие! — Чувствуя себя полнейшим идиотом, Бакстер старательно поправил глобус, снова установив его на подоконнике. Затем взглянул на Шарлотту, не спускавшую с него внимательного взгляда. — Господи Боже, почему вы сказали, что восхищаетесь мною?
— Вы, без сомнения, человек сильный, с несгибаемой волей. Вы твердо следуете собственным жизненным принципам. Хотя у вас нет титула, который должен был стать вашим по праву рождения, но у вас есть честь и благородство.
Искренность ее слов потрясла его до глубины души. Чтобы как-то скрыть волнение, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене. Он решил спрятаться за маской холодного удивления.
— Очень мило с вашей стороны сделать мне подобный комплимент.
— У нас с вами есть нечто общее. — Шарлотта задумчиво коснулась серебряной чернильницы. — Законные наследники тоже могут стать свидетелями того, как наследство, принадлежащее им по закону, разворовывается и пускается по ветру. Мы с сестрой утратили почти все состояние, которое нам завещал отец, после того как наша матушка вторично вышла замуж.
— За Винтербурна?
— Да. — Шарлотта упрямо сжала губы. — Когда я думаю о том, чего лишилась Ариэл и чего я, наверное, уже не в состоянии ей дать, я… ну, вы меня понимаете.
Он посмотрел на нее пристально.
— Раз уж мы решили быть откровенными друг с другом, я признаюсь, что тоже испытываю к вам изрядную долю восхищения.
Она быстро вскинула на него глаза,
— Правда?
— Я знаю, что для леди, оставшейся с младшей сестрой без средств к существованию, не так уж много возможностей заработать на жизнь. И поражен, что вам удалось создать собственное дело.
Она улыбнулась ему — робко, удивленно.
— Благодарю, мистер Сент-Ивс. Услышать от вас подобный комплимент вдвойне приятно.
— Отдаю дань восхищения вашим деловым способностям, — осторожно продолжал он, — и надеюсь, что вы поймете, почему я не могу вам позволить рисковать своей репутацией.
Взаимопонимание, что на мгновение установилось между ними, растаяло словно по мановению волшебной палочки.
Шарлотта в негодовании сверкнула в его сторону глазами.
— Вы пытаетесь манипулировать мною, сэр?
— Пытаюсь всего лишь убедить вас при помощи логики и разумных доводов. Если ваша версия, что убийца Друсиллы Гескетт — один из ее бывших поклонников, недалека от истины, то этот человек должен принадлежать к высшему свету. Я прав?
— Да, все поклонники миссис Гескетт, кроме одного, люди светские, — согласилась она с ноткой нетерпения в голосе. — Мистер Чарлз Дилл единственный, кто не вращался в высшем обществе, но я уже говорила вам, что он умер от сердечного приступа за неделю до гибели миссис Гескетт.
— Вот как. Тогда в числе тех, у кого мое необычное поведение возбудит подозрения, вполне может оказаться и ее убийца, и мы его вспугнем.
Шарлотта открыла рот и снова его закрыла.
— Возможно, вы правы, — недовольно поморщилась она.
— Следовательно, принимая во внимание мое личное желание избежать скандала и ваше похвальное стремление не испортить собственную карьеру, нам остается только один выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33