Гил приехал охранять раскопки и делал это с полной ответственностью — чтобы сберечь прошлое, но не для янки, а для себя.
Американцы раздражали его глупостью и слепотой к окружавшей их нищете. Вторгаться в гробницы ради истории, когда самая ничтожная побрякушка может годами кормить целую семью... Гил помнил сокровища, обнаруженные в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году в ПампаГранде, в месте упокоения индейцевмочика. Невероятное количество золота и драгоценностей! Крестьяне, пытавшиеся урвать крохи этого богатства, погибли от рук охранников, а сокровища потом осели в иностранных музеях.
«Здесь такой трагедии не произойдет, — мысленно решил Гил. — Это наследие нашего народа! И разжиться на своем прошлом должны только мы!»
Рука Гила нащупала под курткой чтото выпуклое — один из многих подарков от партизанских отрядов из горных районов. Именно партизаны помогали осуществить его план. Гил похлопал рукой по карману с гранатой.
Предназначалась она для того, чтобы замести следы после налета на раскоп. А если американцы попытаются помешать... Что ж, есть и более быстрые способы отправить человека на тот свет, чем нож в спину.

* * *

Мэгги О'Доннел терпеть не могла латынь. Она не просто презирала мертвый язык — она ненавидела его лютой ненавистью. Девушка получила образование в строгой католической школе Белфаста, где латыни уделяли особое внимание. И пусть Мэгги не раз доставалось от жестоких монахинь указкой по пальцам, наказания не попели ученице впрок. Теперь она внимательно вглядывалась в прорисовку надписи, разложенную на столе в главной палатке.
Сэм укрепил лупы над филигранными письменами с верхней металлической полосы. Над его головой качался фонарь. Сэм лучше других студентов в группе расшифровывал древние языки.
— Помоему, здесь говорится: «Nos Christi defenete», хотя об заклад не побьюсь.
Норман Филдс посмотрел через плечо Сэма.
— Ну и что это должно значить? — кисло спросила Мэгги, досадуя на свою неспособность помочь в переводе.
Ральф Айзексон, тоже не преуспевший в латыни, хотя бы умел готовить. Он как раз старался разжечь за палаткой плиту.
С самого отъезда профессора группа изо всех сил пыталась как следует расчищать развалины и вносить в каталог как можно больше пунктов. Каждый член команды имел свои обязанности. Ральф занимался кухней, оставляя уборку Норману и Сэму, а Мэгги с Филиппом кропотливо заносили дневные сводки в компьютер.
Сэм прервал размышления девушки. Пытаясь прочитать надпись, он наморщил нос.
— Я думаю, тут написано: «Сохрани их, Иисус» или «Защити их, Иисус», — предположил Сэм. — Чтото вроде этого.
Аспирант Филипп Сайкс лежал на койке с холодной тряпкой на глазах. Его непричастность к открытию попрежнему не давала ему покоя.
— Неправильно, — желчно бросил Филипп, не двигаясь с места. — Это переводится: «Защити нас, Иисусе», а не «их».
Свое заявление он сопроводил презрительным фырканьем.
Мэгги вздохнула. Неудивительно, что Филипп так хорошо знал латынь. Еще одна причина ненавидеть мертвый язык. Этот человек был набит пустыми сведениями и никогда не упускал случая исправить ошибки других студентов. Но несмотря на полное владение фактами, Филиппу не хватало практического опыта, поэтомуто группе и приходилось терпеть его общество. Для получения степени аспиранту нужно было наработать на раскопках положенные часы. Мэгги подозревала, что после этого он никогда не покинет обвитых плющом коридоров Гарварда, своей «альмаматер», где его, несомненно, ждет место покойного отца. Лига плюща попрежнему являлась одним большим мужским клубом. И у Филиппа, сына признанного ученого, уже имелся туда пропуск.
Расправив плечи, Мэгги придвинулась поближе к Сэму. Она не успела подавить зевок. Длинный день неожиданно закончился срочными делами: пришлось фотографировать дверь, делать гипсовый слепок с полос и копии с надписи, а также заносить все данные в компьютер.
Слегка улыбнувшись девушке, Сэм отодвинул кальку гравировки со средней полосы. В гематите было вырезано лишь распятие. Никаких слов. Сэм опустил увеличительное стекло над третьей калькой.
— Здесь куча слов. Но шрифт гораздо мельче и не так хорошо сохранился, — заметил он. — Я могу разобрать только часть.
— Ну и что там написано? — спросила Мэгги, опускаясь на складной стул возле стола.
У нее понемногу начинала болеть голова.
— Дай мне несколько минут.
Сэм склонил голову набок и прищурился. Его ковбойская шляпа сейчас лежала на столе. Профессор Конклин настоял на сохранении в джунглях хотя бы минимума приличий. В палатках все снимали шляпы, и Сэм соблюдал это правило даже в отсутствие дяди. Усмехнувшись, Мэгги отметила про себя, что Сэм хорошо воспитан. Она пристально разглядывала профессорского племянника. На светлорусых волосах Сэма все еще оставался след от шляпы. Девушка едва удержалась от желания взъерошить их.
— Так как насчет надписи? Ты и правда думаешь, будто надписи на полосах выгравированы испанскими конкистадорами?
— А кем же еще? Наверное, конкистадоры нашли эту пирамиду и сделали надписи. — Сэм поднял голову, у него был очень сосредоточенный вид. — А если здесь побывали испанцы, то прощай надежда обнаружить захоронение нетронутым. Можно лишь уповать на то, что конкистадоры оставили какиенибудь пустячки, чтобы мы могли подтвердить теорию профессора.
— Если верить учебникам, испанцы никогда не находили в этом районе городов. О том, что конкистадоры протянули свои загребущие руки так далеко от Куско, нигде не упоминается.
Сэм лишь показал на латинские письмена на столе.
— Вот доказательства. На худой конец довольствуемся этим. Попавшие сюда конкистадоры могли больше никогда не увидеть своих батальонов в Куско. Что, если местные убили испанцев прежде, чем те спустились с гор? И тайна этого города умерла вместе с теми, кто его открыл.
— Тогда есть шанс, что у них не получилось разграбить гробницу, — не унималась Мэгги.
— Кто знает...
Мэгги понимала, что ее слова малоубедительны. Она также знала, что если конкистадоры успели сделать гравировку на полосах, то у них было более чем достаточно времени на разграбление храма. Не придумав, что еще сказать, Мэгги нервно заходила по палатке.
— Ладно, — начал Сэм. — Вот все, что я способен выжать. «Domine sospitate», затем «hoc sepulcrum caelo relinquemeus». Потом идут несколько строчек, которые я совсем не смог разобрать, а за ними в конце — «ne peturbetur». Вот так.
— И что это означает? — спросила Мэгги.
Сэм пожал плечами и улыбнулся ей одной из своих снисходительных улыбочек.
— Я что, похож на римлянина?
— О боже мой! — воскликнул Филипп, привлекая внимание Мэгги и Сэма.
Аспирант вскочил. Тряпка упала с его лица на колени.
Сэм опустил лупу.
— Что такое?
— Последняя часть переводится так: «Мы оставляем эту гробницу небесам. Да не потревожат ее никогда».
В палатку вошел Ральф, держа в руках сразу четыре кружки.
— Кто хочет кофе? — Заметив, что все застыли с округлившимися от удивления глазами, он остановился. — Что случилось?
Сэм первым оказался способным чтото ответить.
— Может, вместо этого откроем шампанское? Предлагаю тост за конкистадоров, защитивших наши будущие находки.
— Что? — недоуменно переспросил Ральф.
Следующим заговорил Норман, и в его голосе чувствовалось сдерживаемое волнение.
— Мистер Айзексон, наша гробница может оказаться нетронутой!
— Откуда вы взяли?
Мэгги подняла одну из прорисовок и протянула ее Ральфу.
— Ейбогу, как тут не полюбить латынь!
Сэм едва справлялся с волнением, ожидая, когда компьютер через спутник соединится с сайтом университета. Вместе с другими студентами он сидел в палатке связи, защищавшей чувствительные приборы от влажных джунглей благодаря специальной конструкции и пропитке.
В сотый раз Сэм посмотрел на часы. До десяти — времени, когда он или Филипп докладывали профессору о своих успехах в раскопках, — оставалось еще две минуты. В тот вечер у него впервые имелась для дяди необыкновенная новость. Когда наладили связь, пальцы Сэма быстро забегали по клавиатуре. Установленная над монитором маленькая камера мигнула красным глазом. Спутниковую видеосвязь подарило группе Национальное географическое общество.
— Всем улыбаться, — приказал Сэм, закончив набирать адрес дяди.
Компьютер тихонько загудел, добиваясь соединения, и в верхнем правом углу появилось подрагивающее изображение Генри. Сэм нажал несколько клавиш — изображение заполнило собой весь экран. Внешний видеосигнал оставался неустойчивым. Когда дядя Сэма в знак приветствия помахал рукой, его пальцы на мгновение застыли перед лицом.
Сэм придвинул микрофон ближе.
— Привет, док.
Дядя Хэнк улыбнулся.
— Вижу, что сегодня все в сборе. Наверное, у вас для меня чтото есть.
От не сходящей с губ широкой улыбки у Сэма уже устали мышцы, но он не собирался так легко сдаваться.
— Сначала расскажи нам о мумии. Вчера ты говорил, что компьютерная томография назначена на утро. Как успехи? — Едва заметив, как помрачнел дядя, Сэм пожалел, что спросил. Даже на расстоянии в три тысячи миль он понял, что у старика плохие новости, и убрал с лица улыбку. — Чтонибудь случилось? — спросил он уже серьезнее.
Генри покачал головой — движения на экране снова смазались, однако речь звучала плавно.
— Мы не ошиблись, посчитав, что это не мумия инка, — начал профессор. — К сожалению, это европеец.
— Что?
Изумление Сэма разделили все остальные.
Генри поднял подрагивавшую руку.
— Насколько я могу судить, он был доминиканским священником, вероятно монахом.
Мэгги наклонилась к микрофону.
— Значит, инки мумифицировали одного из своих заклятых врагов — служителя чужого бога?
— Понимаю, необычно. Я планирую провести здесь небольшое исследование и посмотреть, нельзя ли до отъезда проследить историю этого монаха. Хотя и не доказательство моей теории, но все же довольно интересное развитие событий.
— Особенно в свете нашей недавней находки, — добавил Сэм.
— Какой находки? — поинтересовался Генри.
Сэм рассказал об обнаружении запечатанной двери и латинских письменах. К концу его описания Генри закивал.
— Выходит, конкистадоры всетаки отыскали поселение. — Он медленно снял очки и потер вмятинки от них на носу. Следующие слова профессора больше походили на размышления вслух. — Но что же произошло здесь пятьсот лет назад? Должно быть, ответ находится за дверью.
Сэм почти улавливал напряженную работу его мозга.
Филипп схватил микрофон.
— Нам открыть завтра дверь?
Прежде чем дядя успел ответить, аспиранта перебил Сэм:
— Конечно нет. Помоему, следует подождать, когда вернется док. Если это значительная находка, для ее исследования, я думаю, нам понадобятся его опыт и знания.
Филипп покраснел.
— Я вполне мог бы справиться.
— Ты не можешь справиться даже...
Генри решительно вмешался в разговор:
— Мистер Сайкс прав, Сэм. Открывайте дверь завтра же. То, что спрятано за запечатанным порталом, поможет моим исследованиям здесь, в Штатах. — Взгляд профессора переходил с одного лица на другое. — И я доверяю не только Филиппу. Я рассчитываю, что вы все будете действовать так, как я вас учил: осторожно и самым тщательным образом.
Несмотря на последние слова, Сэм заметил на лице Филиппа злорадство. Теперь задавака из Гарварда станет просто невыносим. Пальцы Сэма со злостью впились в край стола. Однако молодой человек не посмел спорить с дядей.
— Сэм, — продолжал тот сурово, — я хочу сказать тебе пару слов с глазу на глаз. Остальным пора на боковую. Сегодня у вас был долгий день.
Студенты вразнобой пробормотали «до свидания» и побрели к выходу.
Из палатки вслед им донесся голос Генри:
— Молодцы, ребята!
Сэм наблюдал, как другие выходят на улицу. Последним покинул палатку Филипп, не преминув выдавить торжествующую улыбку. Рука Сэма сжалась в кулак.
— Сэм, — негромко спросил его дядя, — все ушли?
С усилием разжав руку, Сэм снова посмотрел в камеру.
— Да, дядя Хэнк, — ответил юноша, стараясь говорить непринужденно.
— Я знаю, Филипп кого угодно достанет. Однако голова у него работает. Если Филипп дорастет до своего отца хотя бы наполовину, выйдет отличный археолог. Так что будь к нему снисходительней.
— Если ты так хочешь...
— Хочу. — Генри придвинул стул к компьютеру. Нечеткое изображение профессора на экране укрупнилось. — Теперь о причине разговора с тобой наедине... Хотя я поддержал Филиппа, завтра мне нужно, чтобы ты стал моими глазами и ушами. В раскопках у тебя гораздо больше опыта, чем у него, и я рассчитываю, что ты поможешь направить Филиппа в нужное русло.
Сэм не сдержал стона.
— Дядя Хэнк, да он слушать ничего не станет! Он и так считает себя шишкой на ровном месте.
— Найди способ, Сэм. — Генри решительно надел очки, как бы ставя на этом точку. Он молча смотрел на племянника, будто прикидывая чтото. — Если тебе придется послужить моими глазами и ушами, ты должен знать все, что знаю я. Есть коечто, чем я еще не делился с другими. Чтобы правильно оценить то, что вы завтра обнаружите, тебе нужна полная информация.
Сэм выпрямился. Досада на Филиппа растаяла как дым.
— Какая информация?
— Есть две вещи. Вопервых, здесь, в университете, с мумией приключилось нечто странное.
Генри рассказал о том, как череп мумии лопнул и из него выплеснулось чтото похожее на жидкое золото. Брови Сэма поползли вверх.
— Боже, дядя Хэнк, что это за фокус?
— Здешний патолог предполагает, что от резкого оттаивания мог внезапно освободиться метан. Но за все сорок лет работы я никогда не видел ничего подобного. И эта жидкость... Доктор Энгель как раз ее исследует. Возможно, через пару дней я узнаю больше, а пока хочу, чтобы ты держал ухо востро. Тайна происшедшего в этой деревне пять веков назад может обнажиться, когда вы откроете дверь.
— Я буду стараться, даже если придется надеть на Филиппа железную узду.
Дядя рассмеялся.
— Помни, Сэм, знатокам известно, что своенравной кобылкой лучше всего управлять, едва касаясь поводьев. Пусть Филипп думает, что он главный, и все будет хорошо.
Сэм сдвинул брови.
— И все же... зачем такая секретность, дядя?
Генри вздохнул, его голова слегка затряслась. Неожиданно он показался Сэму просто стариком с усталыми глазами.
— В науке секреты не последняя вещь. — Генри взглянул на племянника. — Не забывай о грабителях. Одно неосторожное слово — и они слетятся, словно мухи на падаль, даже в пустынных Андах. То же самое может произойти и в научной среде. Слишком длинные языки способны лишить грантов и должностей.
— Можешь мне доверять.
Генри улыбнулся.
— Я знаю, Сэм, и полностью тебе доверяю. Я бы с радостью поделился с тобой всем, что мне известно, но не хочу перегружать тебя тайнами. Вернее, раньше не хотел. Ты поймешь, как тяжело, когда нельзя открыто разговаривать с собственными коллегами. Однако обстоятельства велят мне переложить это бремя на твои плечи. Ты должен знать последний фрагмент мозаики, причину, по которой, я уверен, более древнее племя построило этот город. — Генри придвинулся ближе к экрану. — Кажется, я даже догадываюсь, кто они.
— О чем ты говоришь? Точнее, о ком? Здесь все отмечено пребыванием инков.
Дядя поднял руку.
— Я никогда не спорил с тем, что в конечном итоге эту местность захватили инки. Но кто побывал здесь до них? Я читал истории, записывал устные предания, переходившие от поколения к поколению, о том, как первый вождь инков отправился в священные горы и наплел в чудесном городе невесту. Вернувшись вместе с нею, вождь основал империю инков, существовавшую сотни лет. Даже в своих древних преданиях инки допускают, что когдато у них были предки из чужого племени. Но какого? Я десятилетиями пытаюсь раскрыть тайну. Исследования привели меня к этим развалинам. Однако ответ на вопрос, кто построил город, нашелся только в прошлом месяце.
Представив, как много пришлось скрывать дяде, Сэм не мог выговорить ни слова.
— Ты... ты правда знаешь, кто построил город?
— Позволь, я тебе покажу. — Генри воспользовался своей клавиатурой и мышкой. — Хотелось бы назвать это блестящим исследованием, но на самом деле решающую роль сыграл один из случаев, которые, похоже, всегда толкают археологию вперед.
Изображение дяди отошло в уголок экрана, а центр занял план раскопок. Разноцветные линии отмечали разные уровни. Достоверность воссозданного компьютером ландшафта и руин удивила Сэма.
1 2 3 4 5 6 7