— Тебе-то самому чего бы хотелось?
— Мне ничего не нужно. — Проспер пожал плечами и тоскливо поежился, словно порыв холодного ветра только что забрался ему за шиворот. — И кончай ты о воровстве болтать. Или забыл, как в последний раз тебя чуть не сцапали?
— Да ладно, — буркнул Риччио, оборачиваясь на даму с огромными жемчужными серьгами. Вот уж о чем ему действительно совсем не хотелось вспоминать.
— И Сципио ты об этом дельце ни слова не скажешь, — продолжал Проспер. — Договорились?
От изумления Риччио даже остановился.
— Что за чушь. Совсем не пойму, что у тебя на уме. Ясное дело, я все ему расскажу! Уж наверно, это не рискованней, чем Дворец дожей-то грабить. — Заметив, что шедшая навстречу влюбленная парочка в изумлении на него оглядывается, он понизил голос. — Или дворец Контарини!
Проспер только головой покачал и двинулся дальше. Он и сам не знал, почему предложение Барбароссы так ему не по душе. Может, все оттого, что Сципио, на его взгляд, с каждым разом действует все легкомысленнее. В задумчивости он обогнул двух домохозяек, что яростно переругивались, стоя посреди тротуара, и при этом нечаянно столкнулся с мужчиной, выходившим из соседнего бара с куском пиццы в руке. Мужчина был невысокий, коренастый, с густыми и обвислыми, как у моржа, усами, на которых кое-где еще налипли остатки сыра. Он машинально оглянулся — и вдруг уставился на Проспера во все глаза, будто увидел призрак.
— Scusi, — пробормотал Проспер и тут же шнырнул вперед, в самую гущу прохожих, в толкучку, которая всякого мгновенно превращает в невидимку.
— Эй, куда ты так несешься? — Риччио с уже почти пустой коробкой в руках ухватил его за куртку.
Проспер оглянулся.
— Да так, мужик один, чудно как-то уставился. — Проспер тревожно всматривался в уличную толчею. Но незнакомца с моржовыми усами нигде не было видно.
— Уставился? Ну и что? — Риччио пожал плечами. — Или он показался тебе знакомым?
Проспер покачал головой. Но потом еще раз оглянулся.
Так, ребята из школы идут, старик, три женщины с битком набитыми сумками, группа монахинь… Он схватил Риччио за руку и потащил прочь.
— Что такое? — От испуга Риччио едва коробку не выронил.
— Этот тип за нами идет! — Проспер шел все быстрее, да нет, уже бежал, сжимая в руке пачку денег от Барбароссы, чтобы не выпали из кармана.
— Что ты там бормочешь? — крикнул Риччио, стараясь не отставать.
— Он за нами идет! — выпалил Проспер. — Когда я оглянулся, он спрятаться хотел, но я его заметил.
Любопытствуя узнать, кто это за ними гонится, Риччио обернулся, но никого не обнаружил, кроме нескольких зевак, лениво разглядывающих витрины, да группки школьников, что, хихикая, радостно пихали друг дружку.
— Проп, брось дурить. — Он нагнал Проспера, преграждая ему дорогу. — Успокойся, ясно? Тебе померещилось.
Но Проспер даже слушать его не стал.
— Быстрей давай! — прошипел он и с этими словами затащил Риччио в переулочек, такой узкий, что Барбаросса, забреди он сюда, непременно тут бы и застрял. Навстречу им угрюмо дохнул студеный ветер, словно где-то там, в темных недрах переулка, было его логово. Риччио знал, куда ведет этот не слишком приветливый проход: в укромный двор, а оттуда, подворотнями, в лабиринт таких переулков, где даже коренному венецианцу ничего не стоит заплутать. Словом, чтобы удирать от погони, переулочек в самый раз. Но тут Проспер зачем-то снова остановился, прижал Риччио к стенке и, прижавшись сам, стал наблюдать за движением пешеходов на улице.
— Ну что еще опять? — Риччио недовольно прислонился к стене, пряча озябшие кулачки в рукавах свитера.
— Сейчас я тебе его покажу, он мимо пройдет.
— А потом что?
— Если он нас заметит, удерем.
— Шикарный план, — неодобрительно буркнул Риччио, нервно нащупывая языком дырку между передними зубами. Зуб, которого там не хватало, был потерян им как-то раз, когда он вот так же удирал от погони.
— Слушай, давай лучше смоемся, пока не поздно, — прошептал он. — Ведь нас же все ждут.
Но Проспер не двинулся с места.
Вот мимо их укрытия проскочили беззаботные школьники, потом прошествовали в своих черных одеяниях монахини. А потом вдруг появился и тот тип: низенький, коренастый, с моржовыми усами и огромными для своего роста ножищами. Явно кого-то высматривая, он озирался по сторонам, привставал на цыпочки, изо всех сил тянул шею и чертыхался.
Мальчишки замерли в своем укрытии, стараясь не дышать. Некоторое время незнакомец продолжал осматриваться, потом наконец двинулся дальше.
Первым нарушил молчание Риччио.
— Я этого типа знаю! — выпалил он. — Бежим скорей, пока он не вернулся.
Проспер пустился за ним, тревожно вслушиваясь в стук собственного сердца и гулкое эхо, которым отдавались в пустынном переулке их дробные шаги. Они мчались по проулку вниз, миновали небольшую площадь в окаймлении угрюмых зданий, потом мост, нырнули в следующий переулок. Проспер уже вскоре перестал понимать, где они находятся, но Риччио мчался вперед с такой уверенностью, словно пробежит по этому хитросплетению переулков и мостов и с завязанными глазами. Потом вдруг они из полумрака выскочили на свет, и перед ними оказался канал Гранде, Большой канал. По берегам его толпились прохожие и зеваки, а на поблескивающей водной глади сновали гондолы и моторные лодки.
Но Риччио уже тащил Проспера к причалу, где они затерялись в толпе людей, дожидающихся следующего вапоретто. Вапоретто — это большие катера, плавучие автобусы Венеции, на них венецианцы едут на работу и возвращаются с работы, а туристы, когда у них уже ноги отнимаются от бесконечной беготни, переезжают из одного музея в другой.
Проспер внимательно вглядывался в каждого из прохожих, но их преследователя среди них не было. Когда наконец подошел катер, ребята вместе с толпой пассажиров устремились на борт, но не кинулись занимать немногие сидячие места под тентом сзади, а прошли в носовую часть и остались стоять там, облокотясь на бортовые поручни и не спуская глаз с пристани и набережной.
— У нас же билетов нет, — озабоченно прошептал Проспер, когда битком набитый катер наконец отчалил.
— Велика важность! — так же тихо ответил ему Риччио. — Нам на следующей все равно сходить. Лучше посмотри-ка, кто вон там стоит. — И он указал на причал, мимо которого как раз проходил развернувшийся катер. — Видишь?
О да, Проспер прекрасно его видел. Вон он стоит, усач косопузый. Глаза сощурил и пристально разглядывает пассажиров в отплывающем катере. Риччио издевательски помахал ему ручкой.
— Ты с ума сошел! — Проспер испуганно дернул руку Риччио вниз.
— Да в чем дело-то? Или ты думаешь, он кинется за нами вплавь? Или катер догонит на своих-то ногах-коротышках? Нет уж, мой милый. В этом городе что хорошо? Если за тобой гонятся, достаточно на другую сторону канала улизнуть, и ты, считай, уже от любой погони ушел. Надо, конечно, только следить, чтобы моста поблизости не было. Но через Большой канал только и есть что два моста, это, по-моему, даже ты уже успел усвоить.
Проспер не отвечал. Их преследователя давно уже не было видно, но Проспер все еще тревожно обшаривал глазами берег, словно ожидая, что зловещий незнакомец в любую секунду может там показаться — то ли под изящной колоннадой очередного дворца, то ли на балконе отеля, а то и, чего доброго, в какой-нибудь из встречных моторок.
— Да брось ты высматривать, говорю тебе, мы от него ушли. — Риччио тряс Проспера за плечо до тех пор, пока тот не обернулся. — Знаешь, а ведь я однажды от этого типа уже удирал. Ой, вот черт! — Он растерянно уставился на свои пустые руки. — Слышь, пока мы убегали, я, кажется, пирожные где-то посеял.
— Так ты этого типа знаешь? — Проспер смотрел на Риччио недоверчиво. Тот облокотился на бортовые поручни.
— Ну да. Он частный детектив. Для туристов потерянные сумки разыскивает, пропавшие кошельки. Меня однажды с такой вот пропажей чуть было не сцапал. — Риччио ущипнул себя за ухо и захихикал. — Только не больно-то он скор на ногу. Но сейчас-то за кем он охотился? — И он с любопытством покосился на Проспера. — Ты же знаешь, я наши правила соблюдаю: что там у кого раньше было, меня не касается. Только похоже на то, что тип этот и впрямь за тобой увязался. Ты кого-нибудь знаешь, кто готов выложить ему денежки, лишь бы тебя разыскать?
Проспер по-прежнему не отрываясь смотрел на берег. Катер уже неторопливо подваливал к следующей остановке.
— Не исключено, — ответил он, не глядя на Риччио. Стая чаек с недовольным гамом взмыла с черной глади воды, когда катер приблизился к причалу.
— Давай-ка выходить, — сказал Риччио. И они друг за дружкой спрыгнули на пристань, где в нетерпении толпились дожидающиеся катера пассажиры. — Господи, ведь остальные же решат, что мы товар или денежки прихватили и смылись, — рассуждал Риччио, когда они снова углубились в город, оставив Большой канал за спиной. — Из-за этой прогулки на катере нам теперь еще шагать и шагать. — И он снова кинул на Проспера полный любопытства взгляд. — Так и не скажешь, кто на тебя детектива-то науськал? Что ты натворил? Украл что-нибудь, а он теперь это ищет?
— Глупости. Ты же знаешь, что я не ворую. По крайней мере, стараюсь не воровать. — Проспер сунул руку во внутренний карман куртки и облегченно вздохнул: деньги Барбароссы были на месте.
— Верно. — Риччио наморщил лоб и понизил голос. — Тогда, может, за вами этот, как его, торговец детьми охотится? Такие, часом, вас не ищут?
Проспер посмотрел на Риччио с ужасом.
— Нет! Господи, да нет же, до этого пока что не дошло. — И он глянул на страшную каменную рожу, что алчно уставилась на них с надвратной арки. — Я думаю, это тетя наша нас разыскивает. Эстер, сестра нашей мамы. Денег у нее хватило бы. Своих детей у нее нет, и, когда мама умерла, она захотела забрать Бо к себе. А меня в интернат сбагрить. Вот мы и сбежали. А что мне еще оставалось делать? Он же мой брат. — Проспер даже остановился. — Думаешь, эта Эстер хотя бы спросила Бо, хочет он себе новую маму или нет? Да он ее терпеть не может! Он говорит, от нее пахнет, как от ядовитой краски. И что она, — он невольно улыбнулся, — похожа на одну из тех фарфоровых кукол, которые он собирает. — Проспер нагнулся и поднял пластмассовый веер, оброненный кем-то на каменном крыльце. Рукоятка веера была сломана, но Бо это наверняка ничуть не огорчит. — А Бо считает, я могу его от всего защитить, — сказал он, запихивая свою находку в пустую сумку. — Но если бы Оса нас тогда не подобрала…
— Ладно, пошли, забудь ты об этой ищейке. — Риччио увлек его за собой. — Он даже найти тебя не сможет. Все проще простого: мы перекрасим ангельские локоны Бо в черный цвет, а тебе лицо все вымажем, чтобы ты выглядел, как будто вы с Моской близнецы.
Проспер не сумел удержаться от смеха. Риччио способен его развеселить, даже когда на душе кошки скребут.
— Скажи, тебе тоже иногда хочется стать взрослым? — спросил он, когда они проходили по мосту, смутно отражавшемуся в глади канала.
Риччио обескураженно покачал головой.
— Да нет, с какой стати? Маленьким-то гораздо удобнее быть. Ты в глаза не так бросаешься, и еды меньше надо, чтобы насытиться. Знаешь, что Сципио всегда говорит? — Они сошли с моста на тротуар. — Дети — это гусеницы, а взрослые — бабочки. И ни одна бабочка не помнит, каково это было — ползать гусеницей.
— Наверно, и вправду не помнит, — задумчиво пробормотал Проспер. — Только не говори Бо о детективе, хорошо?
Риччио только кивнул.
ВИКТОРУ НЕ ВЕЗЕТ
Поняв, что Проспер от него улизнул, Виктор от ярости даже пнул ногой причальную сваю, торчащую из мутной воды канала. В результате до дома ему пришлось ковылять, заметно прихрамывая.
Полдороги он ругался себе под нос, да так громко, что люди оборачивались. Но Виктор был в таком бешенстве, что ничего вокруг не замечал.
— Как новичка, как ребенка обвели! — пыхтел он. — А второй-то с ним кто был? Для младшего брата, пожалуй, великоват. Проклятье! Проклятье! Вот проклятье! Мальчишка сам мне в руки тыкается, а я даю ему уйти! Осел я безмозглый! — Ушибленной ногой он, не заметив, поддел пустую сигаретную пачку и скривился от боли. — Сам виноват, — продолжал он бурчать. — Приличный детектив за малыми детьми не гоняется. На прокорм черепашкам мне и без этого треклятого контракта денег хватило бы.
Когда Виктор отпирал свою дверь, нога все еще болела.
— Ну хорошо, по крайней мере я теперь знаю, что они в городе, — приговаривал он, ковыляя вверх по лестнице. — Где старший, там и младший. Это уж как пить дать.
Очутившись наконец в своей квартире, он первым делом стянул ботинки и так, босиком, дохромал до балкона, чтобы покормить черепашек. В кабинете у него все еще стоял едкий запах лака для волос, так и не выветрившийся после визита Эстер. Вот черт, никуда от этой вони теперь не деться! И мальчишки тоже из головы не идут. Не надо было фотографию их на стенку вешать. Теперь вот смотрят на него день и ночь. Где, кстати, они хоть ночуют-то? Сейчас ведь вечерами, как только солнышко за домами скроется, холодрыга жуткая. А прошлой зимой лили такие дожди, что город раз десять под воду уходил. Да ладно, тут ходов и закоулков, как в старой лисьей норе, уж где-нибудь сыщется для двоих мальчишек сухонькое местечко — в пустующем доме или в одной из бесчисленных церквей. В конце концов, не все же церкви туристами забиты.
— Ничего, я их отыщу, — пробурчал Виктор. — Это уж было бы совсем курам на смех.
Когда черепашки насытились, он утолил и собственный голод, проглотив не одну солидную порцию спагетти с жареной колбасой. Потом растер мазью ушибленную ногу и уселся за стол, чтобы уладить накопившиеся бумажные дела. В конце концов, у него ведь, помимо поисков мальчишек, и другие контракты есть.
Видно, надо мне в ближайшие дни почаще на площади Святого Марка посиживать, размышлял Виктор. Заказать себе кофе и преспокойно кормить голубей, покуда мальчишки сами не объявятся. Как же это тут говорится-то? Всякий, кто в Венеции оказался, хотя бы раз на дню на площади Святого Марка побывает. С какой стати это правило не должно распространяться на беглых мальчишек?
СЦИПИО ДАЕТ ОТВЕТ
Когда Проспер и Риччио наконец-то добрались до звездной обители, первым радостно выскочил им навстречу заждавшийся Бо, так что они даже не сумели ничего рассказать остальным о детективе, из-за которого так задержались. Впрочем, об их опоздании все разом забыли, едва только Проспер извлек из куртки пачку денег, добытых у Рыжей Бороды. Онемев от изумления, все уселись вокруг Проспера и не сводили с него восхищенных глаз, пока Риччио во всех подробностях живописал, с каким хладнокровием тот с Барбароссой расправился.
— А кроме того, — торжествующе завершил он, — этот жиртрест и вправду бороду красит, так что за тобой, Оса, теперь три новехонькие книжки комиксов. Или ты забыла, на что мы поспорили?
А уже вскоре — после возвращения Проспера и Риччио не прошло и двух часов — у запасного выхода условным звоном трижды звякнул колокольчик, и на пороге, верный своему слову, возник Король воров. Причем, в порядке исключения, он явился даже прежде, чем луна посеребрила своим светом крыши города. Разумеется, Моска отворил ему дверь, не спросив пароль, за что тут же получил страшный нагоняй, но когда Бо с толстенной пачкой денег Барбароссы в руках выскочил Сципио навстречу, даже тот оторопело умолк. Не веря своим глазам, он взял деньги и пересчитал их, бумажку за бумажкой.
— Ну, Сцип, что ты на это скажешь? Вон, глаза-то выпучил, будто привидение увидел! — потешался Моска. — Теперь скажешь Осе, чтобы купила наконец краску для моей лодки?
— Для твоей лодки? Ах да, конечно. — Сципио рассеянно кивнул и обратил свой взор на Проспера и Риччио. — Было что-нибудь, что Барбароссе особенно понравилось?
— Ага, щипчики для сахара, его от них прямо не оттащить, — ответил Риччио. — Сказал, такие вещицы ты мог бы предлагать ему и почаще.
Сципио наморщил лоб.
— Щипчики для сахара, — пробормотал он. — Да, это вещь довольно ценная. — И встряхнул головой, словно отбрасывая какие-то неприятные мысли. — Риччио, — приказал он, — купи-ка нам оливок и копченой колбасы. Такое дело надо отпраздновать. Времени у меня немного, но на это хватит.
Риччио радостно засунул две выданные ему бумажки в карман и со всех ног кинулся выполнять поручение. Когда он вернулся с пластиковым пакетиком оливок, хлебом, бордовой от красного перца копченой колбасой и кулечком мандорлати — маленьких шоколадных конфет в пестрых фантиках, которые так любит Сципио, — остальные уже расположились на полу под занавесом на одеялах и подушках. Бо и Оса собрали все свечки, какие имелись в обители, и теперь в подрагивающих бликах их пламени на стенах кинозала обозначились зыбкие, приплясывающие тени.
— За пару беззаботных месяцев! — провозгласила Оса, когда все наконец уселись в кружок и она разлила виноградный сок по винным бокалам, раздобытым Сципио во время предпоследнего налета.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Король воров'
1 2 3 4 5 6
— Мне ничего не нужно. — Проспер пожал плечами и тоскливо поежился, словно порыв холодного ветра только что забрался ему за шиворот. — И кончай ты о воровстве болтать. Или забыл, как в последний раз тебя чуть не сцапали?
— Да ладно, — буркнул Риччио, оборачиваясь на даму с огромными жемчужными серьгами. Вот уж о чем ему действительно совсем не хотелось вспоминать.
— И Сципио ты об этом дельце ни слова не скажешь, — продолжал Проспер. — Договорились?
От изумления Риччио даже остановился.
— Что за чушь. Совсем не пойму, что у тебя на уме. Ясное дело, я все ему расскажу! Уж наверно, это не рискованней, чем Дворец дожей-то грабить. — Заметив, что шедшая навстречу влюбленная парочка в изумлении на него оглядывается, он понизил голос. — Или дворец Контарини!
Проспер только головой покачал и двинулся дальше. Он и сам не знал, почему предложение Барбароссы так ему не по душе. Может, все оттого, что Сципио, на его взгляд, с каждым разом действует все легкомысленнее. В задумчивости он обогнул двух домохозяек, что яростно переругивались, стоя посреди тротуара, и при этом нечаянно столкнулся с мужчиной, выходившим из соседнего бара с куском пиццы в руке. Мужчина был невысокий, коренастый, с густыми и обвислыми, как у моржа, усами, на которых кое-где еще налипли остатки сыра. Он машинально оглянулся — и вдруг уставился на Проспера во все глаза, будто увидел призрак.
— Scusi, — пробормотал Проспер и тут же шнырнул вперед, в самую гущу прохожих, в толкучку, которая всякого мгновенно превращает в невидимку.
— Эй, куда ты так несешься? — Риччио с уже почти пустой коробкой в руках ухватил его за куртку.
Проспер оглянулся.
— Да так, мужик один, чудно как-то уставился. — Проспер тревожно всматривался в уличную толчею. Но незнакомца с моржовыми усами нигде не было видно.
— Уставился? Ну и что? — Риччио пожал плечами. — Или он показался тебе знакомым?
Проспер покачал головой. Но потом еще раз оглянулся.
Так, ребята из школы идут, старик, три женщины с битком набитыми сумками, группа монахинь… Он схватил Риччио за руку и потащил прочь.
— Что такое? — От испуга Риччио едва коробку не выронил.
— Этот тип за нами идет! — Проспер шел все быстрее, да нет, уже бежал, сжимая в руке пачку денег от Барбароссы, чтобы не выпали из кармана.
— Что ты там бормочешь? — крикнул Риччио, стараясь не отставать.
— Он за нами идет! — выпалил Проспер. — Когда я оглянулся, он спрятаться хотел, но я его заметил.
Любопытствуя узнать, кто это за ними гонится, Риччио обернулся, но никого не обнаружил, кроме нескольких зевак, лениво разглядывающих витрины, да группки школьников, что, хихикая, радостно пихали друг дружку.
— Проп, брось дурить. — Он нагнал Проспера, преграждая ему дорогу. — Успокойся, ясно? Тебе померещилось.
Но Проспер даже слушать его не стал.
— Быстрей давай! — прошипел он и с этими словами затащил Риччио в переулочек, такой узкий, что Барбаросса, забреди он сюда, непременно тут бы и застрял. Навстречу им угрюмо дохнул студеный ветер, словно где-то там, в темных недрах переулка, было его логово. Риччио знал, куда ведет этот не слишком приветливый проход: в укромный двор, а оттуда, подворотнями, в лабиринт таких переулков, где даже коренному венецианцу ничего не стоит заплутать. Словом, чтобы удирать от погони, переулочек в самый раз. Но тут Проспер зачем-то снова остановился, прижал Риччио к стенке и, прижавшись сам, стал наблюдать за движением пешеходов на улице.
— Ну что еще опять? — Риччио недовольно прислонился к стене, пряча озябшие кулачки в рукавах свитера.
— Сейчас я тебе его покажу, он мимо пройдет.
— А потом что?
— Если он нас заметит, удерем.
— Шикарный план, — неодобрительно буркнул Риччио, нервно нащупывая языком дырку между передними зубами. Зуб, которого там не хватало, был потерян им как-то раз, когда он вот так же удирал от погони.
— Слушай, давай лучше смоемся, пока не поздно, — прошептал он. — Ведь нас же все ждут.
Но Проспер не двинулся с места.
Вот мимо их укрытия проскочили беззаботные школьники, потом прошествовали в своих черных одеяниях монахини. А потом вдруг появился и тот тип: низенький, коренастый, с моржовыми усами и огромными для своего роста ножищами. Явно кого-то высматривая, он озирался по сторонам, привставал на цыпочки, изо всех сил тянул шею и чертыхался.
Мальчишки замерли в своем укрытии, стараясь не дышать. Некоторое время незнакомец продолжал осматриваться, потом наконец двинулся дальше.
Первым нарушил молчание Риччио.
— Я этого типа знаю! — выпалил он. — Бежим скорей, пока он не вернулся.
Проспер пустился за ним, тревожно вслушиваясь в стук собственного сердца и гулкое эхо, которым отдавались в пустынном переулке их дробные шаги. Они мчались по проулку вниз, миновали небольшую площадь в окаймлении угрюмых зданий, потом мост, нырнули в следующий переулок. Проспер уже вскоре перестал понимать, где они находятся, но Риччио мчался вперед с такой уверенностью, словно пробежит по этому хитросплетению переулков и мостов и с завязанными глазами. Потом вдруг они из полумрака выскочили на свет, и перед ними оказался канал Гранде, Большой канал. По берегам его толпились прохожие и зеваки, а на поблескивающей водной глади сновали гондолы и моторные лодки.
Но Риччио уже тащил Проспера к причалу, где они затерялись в толпе людей, дожидающихся следующего вапоретто. Вапоретто — это большие катера, плавучие автобусы Венеции, на них венецианцы едут на работу и возвращаются с работы, а туристы, когда у них уже ноги отнимаются от бесконечной беготни, переезжают из одного музея в другой.
Проспер внимательно вглядывался в каждого из прохожих, но их преследователя среди них не было. Когда наконец подошел катер, ребята вместе с толпой пассажиров устремились на борт, но не кинулись занимать немногие сидячие места под тентом сзади, а прошли в носовую часть и остались стоять там, облокотясь на бортовые поручни и не спуская глаз с пристани и набережной.
— У нас же билетов нет, — озабоченно прошептал Проспер, когда битком набитый катер наконец отчалил.
— Велика важность! — так же тихо ответил ему Риччио. — Нам на следующей все равно сходить. Лучше посмотри-ка, кто вон там стоит. — И он указал на причал, мимо которого как раз проходил развернувшийся катер. — Видишь?
О да, Проспер прекрасно его видел. Вон он стоит, усач косопузый. Глаза сощурил и пристально разглядывает пассажиров в отплывающем катере. Риччио издевательски помахал ему ручкой.
— Ты с ума сошел! — Проспер испуганно дернул руку Риччио вниз.
— Да в чем дело-то? Или ты думаешь, он кинется за нами вплавь? Или катер догонит на своих-то ногах-коротышках? Нет уж, мой милый. В этом городе что хорошо? Если за тобой гонятся, достаточно на другую сторону канала улизнуть, и ты, считай, уже от любой погони ушел. Надо, конечно, только следить, чтобы моста поблизости не было. Но через Большой канал только и есть что два моста, это, по-моему, даже ты уже успел усвоить.
Проспер не отвечал. Их преследователя давно уже не было видно, но Проспер все еще тревожно обшаривал глазами берег, словно ожидая, что зловещий незнакомец в любую секунду может там показаться — то ли под изящной колоннадой очередного дворца, то ли на балконе отеля, а то и, чего доброго, в какой-нибудь из встречных моторок.
— Да брось ты высматривать, говорю тебе, мы от него ушли. — Риччио тряс Проспера за плечо до тех пор, пока тот не обернулся. — Знаешь, а ведь я однажды от этого типа уже удирал. Ой, вот черт! — Он растерянно уставился на свои пустые руки. — Слышь, пока мы убегали, я, кажется, пирожные где-то посеял.
— Так ты этого типа знаешь? — Проспер смотрел на Риччио недоверчиво. Тот облокотился на бортовые поручни.
— Ну да. Он частный детектив. Для туристов потерянные сумки разыскивает, пропавшие кошельки. Меня однажды с такой вот пропажей чуть было не сцапал. — Риччио ущипнул себя за ухо и захихикал. — Только не больно-то он скор на ногу. Но сейчас-то за кем он охотился? — И он с любопытством покосился на Проспера. — Ты же знаешь, я наши правила соблюдаю: что там у кого раньше было, меня не касается. Только похоже на то, что тип этот и впрямь за тобой увязался. Ты кого-нибудь знаешь, кто готов выложить ему денежки, лишь бы тебя разыскать?
Проспер по-прежнему не отрываясь смотрел на берег. Катер уже неторопливо подваливал к следующей остановке.
— Не исключено, — ответил он, не глядя на Риччио. Стая чаек с недовольным гамом взмыла с черной глади воды, когда катер приблизился к причалу.
— Давай-ка выходить, — сказал Риччио. И они друг за дружкой спрыгнули на пристань, где в нетерпении толпились дожидающиеся катера пассажиры. — Господи, ведь остальные же решат, что мы товар или денежки прихватили и смылись, — рассуждал Риччио, когда они снова углубились в город, оставив Большой канал за спиной. — Из-за этой прогулки на катере нам теперь еще шагать и шагать. — И он снова кинул на Проспера полный любопытства взгляд. — Так и не скажешь, кто на тебя детектива-то науськал? Что ты натворил? Украл что-нибудь, а он теперь это ищет?
— Глупости. Ты же знаешь, что я не ворую. По крайней мере, стараюсь не воровать. — Проспер сунул руку во внутренний карман куртки и облегченно вздохнул: деньги Барбароссы были на месте.
— Верно. — Риччио наморщил лоб и понизил голос. — Тогда, может, за вами этот, как его, торговец детьми охотится? Такие, часом, вас не ищут?
Проспер посмотрел на Риччио с ужасом.
— Нет! Господи, да нет же, до этого пока что не дошло. — И он глянул на страшную каменную рожу, что алчно уставилась на них с надвратной арки. — Я думаю, это тетя наша нас разыскивает. Эстер, сестра нашей мамы. Денег у нее хватило бы. Своих детей у нее нет, и, когда мама умерла, она захотела забрать Бо к себе. А меня в интернат сбагрить. Вот мы и сбежали. А что мне еще оставалось делать? Он же мой брат. — Проспер даже остановился. — Думаешь, эта Эстер хотя бы спросила Бо, хочет он себе новую маму или нет? Да он ее терпеть не может! Он говорит, от нее пахнет, как от ядовитой краски. И что она, — он невольно улыбнулся, — похожа на одну из тех фарфоровых кукол, которые он собирает. — Проспер нагнулся и поднял пластмассовый веер, оброненный кем-то на каменном крыльце. Рукоятка веера была сломана, но Бо это наверняка ничуть не огорчит. — А Бо считает, я могу его от всего защитить, — сказал он, запихивая свою находку в пустую сумку. — Но если бы Оса нас тогда не подобрала…
— Ладно, пошли, забудь ты об этой ищейке. — Риччио увлек его за собой. — Он даже найти тебя не сможет. Все проще простого: мы перекрасим ангельские локоны Бо в черный цвет, а тебе лицо все вымажем, чтобы ты выглядел, как будто вы с Моской близнецы.
Проспер не сумел удержаться от смеха. Риччио способен его развеселить, даже когда на душе кошки скребут.
— Скажи, тебе тоже иногда хочется стать взрослым? — спросил он, когда они проходили по мосту, смутно отражавшемуся в глади канала.
Риччио обескураженно покачал головой.
— Да нет, с какой стати? Маленьким-то гораздо удобнее быть. Ты в глаза не так бросаешься, и еды меньше надо, чтобы насытиться. Знаешь, что Сципио всегда говорит? — Они сошли с моста на тротуар. — Дети — это гусеницы, а взрослые — бабочки. И ни одна бабочка не помнит, каково это было — ползать гусеницей.
— Наверно, и вправду не помнит, — задумчиво пробормотал Проспер. — Только не говори Бо о детективе, хорошо?
Риччио только кивнул.
ВИКТОРУ НЕ ВЕЗЕТ
Поняв, что Проспер от него улизнул, Виктор от ярости даже пнул ногой причальную сваю, торчащую из мутной воды канала. В результате до дома ему пришлось ковылять, заметно прихрамывая.
Полдороги он ругался себе под нос, да так громко, что люди оборачивались. Но Виктор был в таком бешенстве, что ничего вокруг не замечал.
— Как новичка, как ребенка обвели! — пыхтел он. — А второй-то с ним кто был? Для младшего брата, пожалуй, великоват. Проклятье! Проклятье! Вот проклятье! Мальчишка сам мне в руки тыкается, а я даю ему уйти! Осел я безмозглый! — Ушибленной ногой он, не заметив, поддел пустую сигаретную пачку и скривился от боли. — Сам виноват, — продолжал он бурчать. — Приличный детектив за малыми детьми не гоняется. На прокорм черепашкам мне и без этого треклятого контракта денег хватило бы.
Когда Виктор отпирал свою дверь, нога все еще болела.
— Ну хорошо, по крайней мере я теперь знаю, что они в городе, — приговаривал он, ковыляя вверх по лестнице. — Где старший, там и младший. Это уж как пить дать.
Очутившись наконец в своей квартире, он первым делом стянул ботинки и так, босиком, дохромал до балкона, чтобы покормить черепашек. В кабинете у него все еще стоял едкий запах лака для волос, так и не выветрившийся после визита Эстер. Вот черт, никуда от этой вони теперь не деться! И мальчишки тоже из головы не идут. Не надо было фотографию их на стенку вешать. Теперь вот смотрят на него день и ночь. Где, кстати, они хоть ночуют-то? Сейчас ведь вечерами, как только солнышко за домами скроется, холодрыга жуткая. А прошлой зимой лили такие дожди, что город раз десять под воду уходил. Да ладно, тут ходов и закоулков, как в старой лисьей норе, уж где-нибудь сыщется для двоих мальчишек сухонькое местечко — в пустующем доме или в одной из бесчисленных церквей. В конце концов, не все же церкви туристами забиты.
— Ничего, я их отыщу, — пробурчал Виктор. — Это уж было бы совсем курам на смех.
Когда черепашки насытились, он утолил и собственный голод, проглотив не одну солидную порцию спагетти с жареной колбасой. Потом растер мазью ушибленную ногу и уселся за стол, чтобы уладить накопившиеся бумажные дела. В конце концов, у него ведь, помимо поисков мальчишек, и другие контракты есть.
Видно, надо мне в ближайшие дни почаще на площади Святого Марка посиживать, размышлял Виктор. Заказать себе кофе и преспокойно кормить голубей, покуда мальчишки сами не объявятся. Как же это тут говорится-то? Всякий, кто в Венеции оказался, хотя бы раз на дню на площади Святого Марка побывает. С какой стати это правило не должно распространяться на беглых мальчишек?
СЦИПИО ДАЕТ ОТВЕТ
Когда Проспер и Риччио наконец-то добрались до звездной обители, первым радостно выскочил им навстречу заждавшийся Бо, так что они даже не сумели ничего рассказать остальным о детективе, из-за которого так задержались. Впрочем, об их опоздании все разом забыли, едва только Проспер извлек из куртки пачку денег, добытых у Рыжей Бороды. Онемев от изумления, все уселись вокруг Проспера и не сводили с него восхищенных глаз, пока Риччио во всех подробностях живописал, с каким хладнокровием тот с Барбароссой расправился.
— А кроме того, — торжествующе завершил он, — этот жиртрест и вправду бороду красит, так что за тобой, Оса, теперь три новехонькие книжки комиксов. Или ты забыла, на что мы поспорили?
А уже вскоре — после возвращения Проспера и Риччио не прошло и двух часов — у запасного выхода условным звоном трижды звякнул колокольчик, и на пороге, верный своему слову, возник Король воров. Причем, в порядке исключения, он явился даже прежде, чем луна посеребрила своим светом крыши города. Разумеется, Моска отворил ему дверь, не спросив пароль, за что тут же получил страшный нагоняй, но когда Бо с толстенной пачкой денег Барбароссы в руках выскочил Сципио навстречу, даже тот оторопело умолк. Не веря своим глазам, он взял деньги и пересчитал их, бумажку за бумажкой.
— Ну, Сцип, что ты на это скажешь? Вон, глаза-то выпучил, будто привидение увидел! — потешался Моска. — Теперь скажешь Осе, чтобы купила наконец краску для моей лодки?
— Для твоей лодки? Ах да, конечно. — Сципио рассеянно кивнул и обратил свой взор на Проспера и Риччио. — Было что-нибудь, что Барбароссе особенно понравилось?
— Ага, щипчики для сахара, его от них прямо не оттащить, — ответил Риччио. — Сказал, такие вещицы ты мог бы предлагать ему и почаще.
Сципио наморщил лоб.
— Щипчики для сахара, — пробормотал он. — Да, это вещь довольно ценная. — И встряхнул головой, словно отбрасывая какие-то неприятные мысли. — Риччио, — приказал он, — купи-ка нам оливок и копченой колбасы. Такое дело надо отпраздновать. Времени у меня немного, но на это хватит.
Риччио радостно засунул две выданные ему бумажки в карман и со всех ног кинулся выполнять поручение. Когда он вернулся с пластиковым пакетиком оливок, хлебом, бордовой от красного перца копченой колбасой и кулечком мандорлати — маленьких шоколадных конфет в пестрых фантиках, которые так любит Сципио, — остальные уже расположились на полу под занавесом на одеялах и подушках. Бо и Оса собрали все свечки, какие имелись в обители, и теперь в подрагивающих бликах их пламени на стенах кинозала обозначились зыбкие, приплясывающие тени.
— За пару беззаботных месяцев! — провозгласила Оса, когда все наконец уселись в кружок и она разлила виноградный сок по винным бокалам, раздобытым Сципио во время предпоследнего налета.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Король воров'
1 2 3 4 5 6