— Однажды, когда мне пришлось несколько часов провести с маленьким сыном подруги, он упал и сильно разбил коленку. С плачем он прибежал ко мне, прикрывая рану ладошкой. По ноге струилась кровь, было сразу ясно, что рана довольно глубока, но мальчик ни за что не соглашался убрать руку и показать мне рану. Он боялся не только смотреть на нее, но и позволить мне прикоснуться — был уверен, что от этого станет больнее. Вы похожи на этого малыша, — продолжала она. — Сильно обожглись и убедили себя, что ожог будет меньше болеть, если не смотреть на него, вместо того чтобы залечить.
— В чем же состоит истина, Ли? — Его глаза опасно потемнели, предостерегая Ли, что она зашла слишком далеко. Она судорожно сжала пальцами дверную ручку.
— Пока не знаю. Но под пытками я призналась бы, что ваши раны как-то связаны с Шарлоттой Боннер. Сорвавшись с места, она захлопнула за собой дверь. Спустя секунду дверь хлопнула во второй раз, ударившись о стену. Ее распахнул Адриан.
Он застыл на пороге с видом человека, готового взорваться, и гневно уставился на нее:
— Уже второй раз вы произносите при мне имя этой женщины!
Он шагнул ближе. Ли не дрогнула.
— Вы уверены, что раскусили меня, не так ли? — вкрадчиво-зловещим тоном осведомился он. — По-вашему, все очень просто: Шарлотта разбила мне сердце, и я до сих пор зализываю раны?
— Не совсем так, — ответила Ли. — По правде говоря, я не вижу здесь ничего простого. С такой путаницей я сталкиваюсь впервые в жизни.
— И хотите помочь мне, верно? — Не дожидаясь ответа, Адриан схватил Ли за руку и приблизил к себе. — Прошу, герцогиня, давайте осмотрим мои раны вдвоем. Ведь вы этого хотите? Ждете, чтобы я излил перед вами душу, позволил вам отнять ее у дьявола и превратить меня в достойную добычу?
Она покачала головой, пытаясь высвободиться, но Адриан не обращал внимания на эти слабые попытки.
— Я буду послушным мальчиком и покажу, где у меня болит. Тогда вы поцелуете шишку, и мне станет легче.
— Я ничем не могу помочь вам. Приглушить боль способны только вы сами.
— Нет, вы мне поможете, я знаю. Более того, мне известно, как вам не терпится Оказать помощь. Вы. солгали, уверяя, что вам чужда романтика. Только настоящий романтик поверил бы, что прекрасная принцесса способна влюбиться в человека с лицом, обезображенным шрамами.
Но Ли сдержала негодование.
— Мне известна разница между фантазией и реальностью.
— Надеюсь, вы заблуждаетесь. Если вы намерены действовать рассудительно, я обречен. Я рассчитывал, что вы призовете на помощь добрую фею-крестную или по крайней мере произнесете волшебное заклинание. По правде говоря, я жажду чуда, герцогиня.
— Отпустите меня!
— Нет. В чем дело, Ли? Вы передумали и уже не хотите помочь мне? Или вы считаете дело безнадежным?
— Я никогда не отказала бы в помощи тому, кто действительно в ней нуждается, но вы, судя по всему, не из их числа.
— Ошибаетесь! Я намерен рассказать вам то, о чем еще никому не говорил. Вы же не уйдете, не оставите меня истекать кровью — верно, герцогиня?
Перебрав возможные выходы, Ли так и не нашла среди них подходящего. Она не питала иллюзий, уверенная, что Адриан вступил в очередную игру, но если он впервые согласился завести такой разговор, пусть даже с корыстными целями, она готова выслушать его. И кроме того, кто знает, как Адриан воспримет ее отказ! Не хватало еще, чтобы Кристиана застала ее в состоянии открытой войны с молодым мужем!
— Если вы готовы к разговору, я, разумеется, выслушаю вас.
Он расплылся в притворной улыбке.
— Так я и думал. Кстати, для уточнения: Шарлотта не разбила мне сердце, а вырвала его из груди и растоптала.
Он резко разжал руки, удивленный собственным признанием. Казалось, желание излить душу для него в новинку и он не знает, как быть дальше.
Ли не удивилась, когда Адриан отошел в сторону, встал у камина и облокотился на каминную доску. Он вновь стал прежним — высокомерным и неуязвимым, а Ли думала только о том, какой ценой ему удалось так долго сдерживать боль в глубине души.
— Видите ли, Шарлотта была не утонченной, а дьявольски расчетливой натурой. Она заплатила какому-то коновалу за то, чтобы он помог ей избавиться от моего неродившегося ребенка.
Ли содрогнулась и ахнула.
— Она сделала это вопреки вашей воле?
— Вопреки моей воле? — эхом повторил он. — Я не знал ровным счетом ничего! Неужели вы думаете, что я позволил бы ей такое, если бы узнал?
Ли покачала головой:
— Нет, не думаю. Не знаю, что и сказать. Теперь я понимаю, почему вам так ненавистно ее имя. Она проявила немыслимую жестокость. И на этой женщине вы хотели жениться?
— Я был готов жениться на ней, еще не подозревая, что она ждет ребенка. — Адриан сунул дрожащие руки в карманы. — Добавлю, что меня никогда бы не остановили недвусмысленные и весьма определенные желания отца.
— Значит, Шарлотта ему не нравилась?
— Не нравилась? — Адриан сардонически усмехнулся. — Он считал ее прожженной интриганкой, недостойной быть матерью его внука, и угрожал отречься от меня.
— И это вас не испугало? Должно быть, вы по-настоящему любили ее.
Адриан кивнул, и Ли вдруг ощутила укол ревности, хотя и понимала, что это нелепо.
— Я был еще слишком молод и неопытен. Я видел, как живут мой отец и его друзья, как они относятся к женам — женщинам, которых должны были любить, — и клялся, что ни за что не превращусь в подобного лицемера. Я мечтал совсем о другом. — Он слегка скривил губы. — Я жаждал всепоглощающей страсти.
— И вы нашли ее?
— Да, мне так казалось. Шарлотта мастерски создавала иллюзии. Она была старше меня, старше тех глупеньких вертихвосток, с которыми меня знакомили родители. Она была вдовой, зрелой женщиной, а когда дело доходило до страсти, точно знала, чего я хочу, и исполняла мои желания.
— Понимаю…
— Неужели? — Адриан с сомнением покачал головой. — Ради нее я был готов на все! — продолжал он срывающимся голосом. — Сражаться с драконами, воевать, ждать целую жизнь… — Он вдруг неприятно усмехнулся. — Тот день, когда я тщетно ждал ее у алтаря, показался мне вечностью. Как видите, я сказал правду.
— Она просто не явилась в церковь? И не прислала письма? Ничего не объяснила?
— Письмо в конце концов пришло — записка от моего отца, который звал меня к Шарлотте. Я бежал сломя голову, гадая, кто открыл отцу тайну, и недоумевая, что ему понадобилось у Шарлотты. Зная характер отца, я был готов к тому, что он появится в церкви посреди церемонии и утащит меня прочь.
На мой стук в дверь никто не ответил, поэтому я поступил так, как поступил бы на моем месте любой человек. Я открыл дверь своим ключом, вошел в дом и прошел прямо в спальню… где в постели лежали мой отец и моя невеста.
У Ли подогнулись колени. Ничего подобного ей и в голову не приходило.
Его отец, родной отец! Каким ужасным, невыносимым ударом стало для Адриана это-зрелище! Ли знала, как больно ранит неожиданное предательство. Даже теперь она чувствовала его запах и вкус, вспоминая, как в самые неожиданные моменты горечь вдруг подкатывала к горлу, мешая ей дышать.
Она давно поняла, что от боли и горечи можно избавиться только собственными усилиями. И все-таки ей хотелось обнять Адриана и попытаться утешить его.
— Адриан, мне очень жаль. Не представляю более страшного удара…
— Не представляете? — перебил он со смехом. — Меня ждал еще более сокрушительный удар!
Адриан замолчал, словно доставая воспоминания из дальнего тайника.
— Я упал на колени, — произнес он еле слышно. — Упал и начал умолять ее вернуться ко мне. В то время я думал, что у меня по-прежнему есть в запасе козырь — ребенок, о котором не знал никто, кроме нас. Ребенок в утробе этой женщины, лежавшей обнаженной в объятиях моего отца. Мой ребенок! Я мечтал о ней, мечтал о том, что у нас будет сын. «Ты должна выйти за меня замуж, — сказал я Шарлотте, убедившись, что все уговоры бесполезны, — ведь ты ждешь моего ребенка». А она…
Он потер лоб ладонью, лихорадочно блестя глазами.
— …А она, глядя на меня, стоящего столбом в свадебном наряде, сказала, что ребенка не будет.
Он издал звук, напоминающий и смех, и рыдание. Так мог бы звать на помощь утопающий.
Желание обнять его стало непреодолимым, но Ли боялась подойти, боялась сказать что-нибудь не то, боялась обидеть его молчанием.
— В тот день, — продолжал Адриан — я стал достойным сыном своего отца. Мне понадобилось всего несколько бокалов крепкого вина, чтобы собраться с мыслями и понять: все, что ни делается, — к лучшему. Но отец добился своего. Он доказал мне, что Шарлотта не такая, какой казалась мне, и я не тот, каким хотел быть.
Он прервал слабое возражение Ли.
— Надо ли говорить, что я не посрамил предков? Я доказал отцу, что способен перепить, переиграть любого и перепробовать всех потаскух столицы. Я пообещал себе, что больше никогда и никому не позволю иметь надо мной такую власть. Никто и ни о чем не заставит меня умолять. Я поклялся, что буду мечтать о чем-либо только после того, как узнаю цену и решу, согласен ли ее заплатить.
— Адриан, я могу только догадываться, какую боль вы испытали… и каким беспомощным ощутили себя. Но я ума не приложу, почему Шарлотта решилась на такой шаг. Если она ждала вашего ребенка, а вы были готовы жениться на ней вопреки воле отца, почему же она…
— Боже милостивый, Ли, неужели вы еще наивнее, чем был я? Она сделала это потому, что была продажной, а я предложил не самую высокую цену. Ее перекупил мой отец.
Ли с сомнением покачала головой:
— Этого не может быть! Кажется, я понимаю, каким образом ваш отец заставил ее разорвать помолвку, но что •касается остального… Не может быть, чтобы он заплатил ей за…
— Убийство моего ребенка? Его родного внука? Да, за это он и заплатил, — без обиняков объяснил Адриан. — Чтобы избавить меня от необходимости содержать ублюдков, когда я наконец образумлюсь и женюсь на женщине, способной произвести на свет достойного наследника. Насколько мне известно, отец не поскупился. Хотите знать» как Шарлотта объяснила мне свой поступок? Она сказала, что сожалеет — всего-навсего сожалеет, словно речь шла о том, что она наступила мне на ногу в танце! — но не должна забывать о своих интересах. Жизнь коротка, добавила она, и обходится недешево.
— Господи, что же это за женщина…
— Что она за женщина? — хрипло перебил Адриан. — Такая, как все остальные женщины в мире, которые только и ждут мужчину, согласного заплатить их цену. Цена таких особ, как Шарлотта, измеряется фунтами и шиллингами, а женщин, подобных моей матери и другим женам, умеющим смотреть сквозь пальцы на проказы мужей, — титулами, положением и имениями. Таков был урок, преподанный мне отцом: у каждой женщины — своя цена.
Подойдя к Ли, Адриан взял ее за подбородок и пристально взглянул ей в глаза:
— И платить вашу цену я не согласен.
Глава 14
Адриан оторвал взгляд от бумаг, в которые смотрел уже целый час. Перед ним лежал составленный Сирилом Гейтсом список деталей, которые следовало согласовать, прежде чем приступить к окончательной отделке Дома птиц. Предприятие, которое некогда казалось таким многообещающим, теперь наводило на Адриана лишь скуку. Как, впрочем, и все, кроме Ли.
Отодвинув список, Адриан откинулся на спинку кресла. Через открытое окно доносился шорох земли под лопатой.
Что еще она вздумала посадить и где? Адриан недоумевал. Между фонтаном и новой живой изгородью не осталось места даже для крошечного цветка. Чуть приподнявшись, Адриан мог бы выглянуть в окно, но не удосужился. Сад представлял собой досадное напоминание о переменах, случившихся в его жизни. Пребывание Ли оставляло неизгладимый отпечаток на всем, что окружало Адриана, включая и его самого.
Услышав стук в дверь, Адриан бросил: «Входите!», не оборачиваясь.
— Ваша светлость, прибыл посыльный из Бэмборо. 1 Он просит срочно принять его.
Это известие прервало размышления Адриана. Из Бэмборо он ждал только приезда назойливой и глупенькой свояченицы. Другой она и быть не могла, если позволила сентиментальной и романтичной сестре заняться приготовлениями к самому важному событию своей жизни.
— Пришли его сюда, — велел он и вдруг уставился на слугу, стоящего на пороге:
— Фелс? — Он прищурился, разглядывая безукоризненного покроя сюртук и панталоны темно-синего цвета с золотой отделкой. Белые чулки и черные башмаки казались невероятно чистыми — подобную чистоту Адриан видел только в армии. — Что это на тебе?
— Герцогиня заказала новые ливреи ;для всей прислуги, — объяснил Фелс и с явной гордостью расправил плечи.
Адриан скривился:
— Не слишком ли роскошный наряд для конюха? Кстати, почему о прибытии посыльного докладываешь ты?
— Таковы мои новые обязанности, — ответил лакей.
— Новые обязанности? — В душе Адриана зашевелились подозрения. — А где Торн?
— На кухне.
— Что ему там понадобилось, черт побери?
— Он заменил Снейка, а тот — Мэннингтона, который теперь стал конюхом. А я, — заключил Фелс с грациозным поклоном, — новый дворецкий. К вашим услугам, ваша светлость.
— Будем считать, что мне повезло, — буркнул Адриан. — Чья же это затея?
Фелс озадаченно поднял брови:
— Разумеется, ваша, сэр. Герцогиня уверяла, что вы одобрили…
Адриан не дослушал — в этом не было необходимости. Если дворецкий занялся стряпней, повар — садоводством, а садовник — уходом за лошадьми, то в этом могла быть повинна только герцогиня. Адриан хотел было приказать слугам вернуться на прежние места, но подумав, решил не доставлять Ли удовольствия своим удивлением.
Он пережил предательство, штыковые ранения и кровопролитные сражения — с Божьей помощью вытерпит и ее присутствие. Тем более что Ли не вечно жить в этом доме. Как только ее сестра выйдет замуж, он найдет способ убедить Ли уехать отсюда. И не просто переселиться в другой дом, где она стала бы для герцога вечным искушением, которому он был бы не в силах противиться…
Когда придет время, Адриан докажет Ли: ее место — в Бэмборо. А пока пусть переворачивает дом вверх дном, ставит статуи купидонов у него под окном и даже подает ужин на крыше, если пожелает. Пусть меняет обои и паркет. Но его самого она не изменит.
— Не стой столбом! — рявкнул Адриан на Фелса. — Если ты дворецкий, так будь любезен привести сюда посыльного.
Несколько секунд спустя в комнату торопливо вошел молодой слуга в запыленной дорожной одежде. Адриан узнал в нем одного из лакеев, посланных с экипажем. Прижимая шляпу к груди, лакей неуклюже поклонился.
— Ваша светлость, я привез для вас вести из Бэмборо.
— Неужели леди Кристиана задерживается?
— Не совсем так, сэр. Она вообще не приедет. Она сбежала.
— Сбежала?! — Адриан вскочил. — Боже милостивый! Ты уверен?
— Да, ваша светлость. Когда мы прибыли в Бэмборо, в доме творился переполох, но никто не объяснил нам, в чем дело. Должно быть, никто не подозревал, что молодая госпожа способна на такую выходку, и уж тем более ее домашние не хотели, чтобы посторонние узнали об этом.
— Откуда же тебе известно, что она сбежала?
— Куигли решил выяснить, что к чему, — объяснил лакей, имея в виду кучера и показывая синяк у себя на шее. — Он сам побеседовал с экономкой и когда намекнул, что ваша светлость наверняка обвинит в случившемся именно ее, она во всем призналась: девушка и ее возлюбленный ускользнули под покровом ночи. Несколько мужчин деревни отправились за беглецами в Гретна-Грин, но напрасно. Леди Кристиана оставила вот это. — Он вынул из-за ленты на шляпе свернутый листок бумаги. — Для герцогини.
Адриан взял поданное письмо и уставился на него.
Письмо было адресовано Ли, на печати значились инициалы К.С. — Кристиана Стреттон.
— Сбежала!.. — Он покачал головой, осознав всю трудность положения. — С кем?
— С неким Сент-Леджером, племянником соседа, — по словам местных жителей, неплохим малым. Говорят, он разводит овец.
Овец! Адриан фыркнул. Вот чем кончились затеянные Ли поиски состоятельного и достойного жениха для сестры! Теперь кому-то придется сообщить ей, что вся затея провалилась.
Он резко вскинул голову.
— А ты, случайно, не ошибся? Может быть, их еще удалось бы остановить?
Посыльный покачал головой:
— Никоим образом, сэр.
— Ясно. Хорошо, что ты поспешил сообщить мне эту новость. — Он похлопал слугу по плечу. — А теперь ступай подкрепись и хорошенько вымойся.
«А тем временем я, — мысленно добавил Адриан, — отмечу удачу хорошей сигарой».
Судя по всему, события развивались стремительнее, чем он рассчитывал. Теперь ничто не удержит Ли в столице. Обрезая кончик сигары, Адриан предположил, что Ли сразу отправится домой, едва узнает последнюю новость. Не хватало еще, чтобы молодые супруги начали семейную жизнь самостоятельно, без помощи Ли выбирая постельное белье и не зная, с какой ноги вставать по утрам!
Идеальный выход! Мастерский удар! Он согласился играть в ее игру, даже следовать ее правилам — и победил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— В чем же состоит истина, Ли? — Его глаза опасно потемнели, предостерегая Ли, что она зашла слишком далеко. Она судорожно сжала пальцами дверную ручку.
— Пока не знаю. Но под пытками я призналась бы, что ваши раны как-то связаны с Шарлоттой Боннер. Сорвавшись с места, она захлопнула за собой дверь. Спустя секунду дверь хлопнула во второй раз, ударившись о стену. Ее распахнул Адриан.
Он застыл на пороге с видом человека, готового взорваться, и гневно уставился на нее:
— Уже второй раз вы произносите при мне имя этой женщины!
Он шагнул ближе. Ли не дрогнула.
— Вы уверены, что раскусили меня, не так ли? — вкрадчиво-зловещим тоном осведомился он. — По-вашему, все очень просто: Шарлотта разбила мне сердце, и я до сих пор зализываю раны?
— Не совсем так, — ответила Ли. — По правде говоря, я не вижу здесь ничего простого. С такой путаницей я сталкиваюсь впервые в жизни.
— И хотите помочь мне, верно? — Не дожидаясь ответа, Адриан схватил Ли за руку и приблизил к себе. — Прошу, герцогиня, давайте осмотрим мои раны вдвоем. Ведь вы этого хотите? Ждете, чтобы я излил перед вами душу, позволил вам отнять ее у дьявола и превратить меня в достойную добычу?
Она покачала головой, пытаясь высвободиться, но Адриан не обращал внимания на эти слабые попытки.
— Я буду послушным мальчиком и покажу, где у меня болит. Тогда вы поцелуете шишку, и мне станет легче.
— Я ничем не могу помочь вам. Приглушить боль способны только вы сами.
— Нет, вы мне поможете, я знаю. Более того, мне известно, как вам не терпится Оказать помощь. Вы. солгали, уверяя, что вам чужда романтика. Только настоящий романтик поверил бы, что прекрасная принцесса способна влюбиться в человека с лицом, обезображенным шрамами.
Но Ли сдержала негодование.
— Мне известна разница между фантазией и реальностью.
— Надеюсь, вы заблуждаетесь. Если вы намерены действовать рассудительно, я обречен. Я рассчитывал, что вы призовете на помощь добрую фею-крестную или по крайней мере произнесете волшебное заклинание. По правде говоря, я жажду чуда, герцогиня.
— Отпустите меня!
— Нет. В чем дело, Ли? Вы передумали и уже не хотите помочь мне? Или вы считаете дело безнадежным?
— Я никогда не отказала бы в помощи тому, кто действительно в ней нуждается, но вы, судя по всему, не из их числа.
— Ошибаетесь! Я намерен рассказать вам то, о чем еще никому не говорил. Вы же не уйдете, не оставите меня истекать кровью — верно, герцогиня?
Перебрав возможные выходы, Ли так и не нашла среди них подходящего. Она не питала иллюзий, уверенная, что Адриан вступил в очередную игру, но если он впервые согласился завести такой разговор, пусть даже с корыстными целями, она готова выслушать его. И кроме того, кто знает, как Адриан воспримет ее отказ! Не хватало еще, чтобы Кристиана застала ее в состоянии открытой войны с молодым мужем!
— Если вы готовы к разговору, я, разумеется, выслушаю вас.
Он расплылся в притворной улыбке.
— Так я и думал. Кстати, для уточнения: Шарлотта не разбила мне сердце, а вырвала его из груди и растоптала.
Он резко разжал руки, удивленный собственным признанием. Казалось, желание излить душу для него в новинку и он не знает, как быть дальше.
Ли не удивилась, когда Адриан отошел в сторону, встал у камина и облокотился на каминную доску. Он вновь стал прежним — высокомерным и неуязвимым, а Ли думала только о том, какой ценой ему удалось так долго сдерживать боль в глубине души.
— Видите ли, Шарлотта была не утонченной, а дьявольски расчетливой натурой. Она заплатила какому-то коновалу за то, чтобы он помог ей избавиться от моего неродившегося ребенка.
Ли содрогнулась и ахнула.
— Она сделала это вопреки вашей воле?
— Вопреки моей воле? — эхом повторил он. — Я не знал ровным счетом ничего! Неужели вы думаете, что я позволил бы ей такое, если бы узнал?
Ли покачала головой:
— Нет, не думаю. Не знаю, что и сказать. Теперь я понимаю, почему вам так ненавистно ее имя. Она проявила немыслимую жестокость. И на этой женщине вы хотели жениться?
— Я был готов жениться на ней, еще не подозревая, что она ждет ребенка. — Адриан сунул дрожащие руки в карманы. — Добавлю, что меня никогда бы не остановили недвусмысленные и весьма определенные желания отца.
— Значит, Шарлотта ему не нравилась?
— Не нравилась? — Адриан сардонически усмехнулся. — Он считал ее прожженной интриганкой, недостойной быть матерью его внука, и угрожал отречься от меня.
— И это вас не испугало? Должно быть, вы по-настоящему любили ее.
Адриан кивнул, и Ли вдруг ощутила укол ревности, хотя и понимала, что это нелепо.
— Я был еще слишком молод и неопытен. Я видел, как живут мой отец и его друзья, как они относятся к женам — женщинам, которых должны были любить, — и клялся, что ни за что не превращусь в подобного лицемера. Я мечтал совсем о другом. — Он слегка скривил губы. — Я жаждал всепоглощающей страсти.
— И вы нашли ее?
— Да, мне так казалось. Шарлотта мастерски создавала иллюзии. Она была старше меня, старше тех глупеньких вертихвосток, с которыми меня знакомили родители. Она была вдовой, зрелой женщиной, а когда дело доходило до страсти, точно знала, чего я хочу, и исполняла мои желания.
— Понимаю…
— Неужели? — Адриан с сомнением покачал головой. — Ради нее я был готов на все! — продолжал он срывающимся голосом. — Сражаться с драконами, воевать, ждать целую жизнь… — Он вдруг неприятно усмехнулся. — Тот день, когда я тщетно ждал ее у алтаря, показался мне вечностью. Как видите, я сказал правду.
— Она просто не явилась в церковь? И не прислала письма? Ничего не объяснила?
— Письмо в конце концов пришло — записка от моего отца, который звал меня к Шарлотте. Я бежал сломя голову, гадая, кто открыл отцу тайну, и недоумевая, что ему понадобилось у Шарлотты. Зная характер отца, я был готов к тому, что он появится в церкви посреди церемонии и утащит меня прочь.
На мой стук в дверь никто не ответил, поэтому я поступил так, как поступил бы на моем месте любой человек. Я открыл дверь своим ключом, вошел в дом и прошел прямо в спальню… где в постели лежали мой отец и моя невеста.
У Ли подогнулись колени. Ничего подобного ей и в голову не приходило.
Его отец, родной отец! Каким ужасным, невыносимым ударом стало для Адриана это-зрелище! Ли знала, как больно ранит неожиданное предательство. Даже теперь она чувствовала его запах и вкус, вспоминая, как в самые неожиданные моменты горечь вдруг подкатывала к горлу, мешая ей дышать.
Она давно поняла, что от боли и горечи можно избавиться только собственными усилиями. И все-таки ей хотелось обнять Адриана и попытаться утешить его.
— Адриан, мне очень жаль. Не представляю более страшного удара…
— Не представляете? — перебил он со смехом. — Меня ждал еще более сокрушительный удар!
Адриан замолчал, словно доставая воспоминания из дальнего тайника.
— Я упал на колени, — произнес он еле слышно. — Упал и начал умолять ее вернуться ко мне. В то время я думал, что у меня по-прежнему есть в запасе козырь — ребенок, о котором не знал никто, кроме нас. Ребенок в утробе этой женщины, лежавшей обнаженной в объятиях моего отца. Мой ребенок! Я мечтал о ней, мечтал о том, что у нас будет сын. «Ты должна выйти за меня замуж, — сказал я Шарлотте, убедившись, что все уговоры бесполезны, — ведь ты ждешь моего ребенка». А она…
Он потер лоб ладонью, лихорадочно блестя глазами.
— …А она, глядя на меня, стоящего столбом в свадебном наряде, сказала, что ребенка не будет.
Он издал звук, напоминающий и смех, и рыдание. Так мог бы звать на помощь утопающий.
Желание обнять его стало непреодолимым, но Ли боялась подойти, боялась сказать что-нибудь не то, боялась обидеть его молчанием.
— В тот день, — продолжал Адриан — я стал достойным сыном своего отца. Мне понадобилось всего несколько бокалов крепкого вина, чтобы собраться с мыслями и понять: все, что ни делается, — к лучшему. Но отец добился своего. Он доказал мне, что Шарлотта не такая, какой казалась мне, и я не тот, каким хотел быть.
Он прервал слабое возражение Ли.
— Надо ли говорить, что я не посрамил предков? Я доказал отцу, что способен перепить, переиграть любого и перепробовать всех потаскух столицы. Я пообещал себе, что больше никогда и никому не позволю иметь надо мной такую власть. Никто и ни о чем не заставит меня умолять. Я поклялся, что буду мечтать о чем-либо только после того, как узнаю цену и решу, согласен ли ее заплатить.
— Адриан, я могу только догадываться, какую боль вы испытали… и каким беспомощным ощутили себя. Но я ума не приложу, почему Шарлотта решилась на такой шаг. Если она ждала вашего ребенка, а вы были готовы жениться на ней вопреки воле отца, почему же она…
— Боже милостивый, Ли, неужели вы еще наивнее, чем был я? Она сделала это потому, что была продажной, а я предложил не самую высокую цену. Ее перекупил мой отец.
Ли с сомнением покачала головой:
— Этого не может быть! Кажется, я понимаю, каким образом ваш отец заставил ее разорвать помолвку, но что •касается остального… Не может быть, чтобы он заплатил ей за…
— Убийство моего ребенка? Его родного внука? Да, за это он и заплатил, — без обиняков объяснил Адриан. — Чтобы избавить меня от необходимости содержать ублюдков, когда я наконец образумлюсь и женюсь на женщине, способной произвести на свет достойного наследника. Насколько мне известно, отец не поскупился. Хотите знать» как Шарлотта объяснила мне свой поступок? Она сказала, что сожалеет — всего-навсего сожалеет, словно речь шла о том, что она наступила мне на ногу в танце! — но не должна забывать о своих интересах. Жизнь коротка, добавила она, и обходится недешево.
— Господи, что же это за женщина…
— Что она за женщина? — хрипло перебил Адриан. — Такая, как все остальные женщины в мире, которые только и ждут мужчину, согласного заплатить их цену. Цена таких особ, как Шарлотта, измеряется фунтами и шиллингами, а женщин, подобных моей матери и другим женам, умеющим смотреть сквозь пальцы на проказы мужей, — титулами, положением и имениями. Таков был урок, преподанный мне отцом: у каждой женщины — своя цена.
Подойдя к Ли, Адриан взял ее за подбородок и пристально взглянул ей в глаза:
— И платить вашу цену я не согласен.
Глава 14
Адриан оторвал взгляд от бумаг, в которые смотрел уже целый час. Перед ним лежал составленный Сирилом Гейтсом список деталей, которые следовало согласовать, прежде чем приступить к окончательной отделке Дома птиц. Предприятие, которое некогда казалось таким многообещающим, теперь наводило на Адриана лишь скуку. Как, впрочем, и все, кроме Ли.
Отодвинув список, Адриан откинулся на спинку кресла. Через открытое окно доносился шорох земли под лопатой.
Что еще она вздумала посадить и где? Адриан недоумевал. Между фонтаном и новой живой изгородью не осталось места даже для крошечного цветка. Чуть приподнявшись, Адриан мог бы выглянуть в окно, но не удосужился. Сад представлял собой досадное напоминание о переменах, случившихся в его жизни. Пребывание Ли оставляло неизгладимый отпечаток на всем, что окружало Адриана, включая и его самого.
Услышав стук в дверь, Адриан бросил: «Входите!», не оборачиваясь.
— Ваша светлость, прибыл посыльный из Бэмборо. 1 Он просит срочно принять его.
Это известие прервало размышления Адриана. Из Бэмборо он ждал только приезда назойливой и глупенькой свояченицы. Другой она и быть не могла, если позволила сентиментальной и романтичной сестре заняться приготовлениями к самому важному событию своей жизни.
— Пришли его сюда, — велел он и вдруг уставился на слугу, стоящего на пороге:
— Фелс? — Он прищурился, разглядывая безукоризненного покроя сюртук и панталоны темно-синего цвета с золотой отделкой. Белые чулки и черные башмаки казались невероятно чистыми — подобную чистоту Адриан видел только в армии. — Что это на тебе?
— Герцогиня заказала новые ливреи ;для всей прислуги, — объяснил Фелс и с явной гордостью расправил плечи.
Адриан скривился:
— Не слишком ли роскошный наряд для конюха? Кстати, почему о прибытии посыльного докладываешь ты?
— Таковы мои новые обязанности, — ответил лакей.
— Новые обязанности? — В душе Адриана зашевелились подозрения. — А где Торн?
— На кухне.
— Что ему там понадобилось, черт побери?
— Он заменил Снейка, а тот — Мэннингтона, который теперь стал конюхом. А я, — заключил Фелс с грациозным поклоном, — новый дворецкий. К вашим услугам, ваша светлость.
— Будем считать, что мне повезло, — буркнул Адриан. — Чья же это затея?
Фелс озадаченно поднял брови:
— Разумеется, ваша, сэр. Герцогиня уверяла, что вы одобрили…
Адриан не дослушал — в этом не было необходимости. Если дворецкий занялся стряпней, повар — садоводством, а садовник — уходом за лошадьми, то в этом могла быть повинна только герцогиня. Адриан хотел было приказать слугам вернуться на прежние места, но подумав, решил не доставлять Ли удовольствия своим удивлением.
Он пережил предательство, штыковые ранения и кровопролитные сражения — с Божьей помощью вытерпит и ее присутствие. Тем более что Ли не вечно жить в этом доме. Как только ее сестра выйдет замуж, он найдет способ убедить Ли уехать отсюда. И не просто переселиться в другой дом, где она стала бы для герцога вечным искушением, которому он был бы не в силах противиться…
Когда придет время, Адриан докажет Ли: ее место — в Бэмборо. А пока пусть переворачивает дом вверх дном, ставит статуи купидонов у него под окном и даже подает ужин на крыше, если пожелает. Пусть меняет обои и паркет. Но его самого она не изменит.
— Не стой столбом! — рявкнул Адриан на Фелса. — Если ты дворецкий, так будь любезен привести сюда посыльного.
Несколько секунд спустя в комнату торопливо вошел молодой слуга в запыленной дорожной одежде. Адриан узнал в нем одного из лакеев, посланных с экипажем. Прижимая шляпу к груди, лакей неуклюже поклонился.
— Ваша светлость, я привез для вас вести из Бэмборо.
— Неужели леди Кристиана задерживается?
— Не совсем так, сэр. Она вообще не приедет. Она сбежала.
— Сбежала?! — Адриан вскочил. — Боже милостивый! Ты уверен?
— Да, ваша светлость. Когда мы прибыли в Бэмборо, в доме творился переполох, но никто не объяснил нам, в чем дело. Должно быть, никто не подозревал, что молодая госпожа способна на такую выходку, и уж тем более ее домашние не хотели, чтобы посторонние узнали об этом.
— Откуда же тебе известно, что она сбежала?
— Куигли решил выяснить, что к чему, — объяснил лакей, имея в виду кучера и показывая синяк у себя на шее. — Он сам побеседовал с экономкой и когда намекнул, что ваша светлость наверняка обвинит в случившемся именно ее, она во всем призналась: девушка и ее возлюбленный ускользнули под покровом ночи. Несколько мужчин деревни отправились за беглецами в Гретна-Грин, но напрасно. Леди Кристиана оставила вот это. — Он вынул из-за ленты на шляпе свернутый листок бумаги. — Для герцогини.
Адриан взял поданное письмо и уставился на него.
Письмо было адресовано Ли, на печати значились инициалы К.С. — Кристиана Стреттон.
— Сбежала!.. — Он покачал головой, осознав всю трудность положения. — С кем?
— С неким Сент-Леджером, племянником соседа, — по словам местных жителей, неплохим малым. Говорят, он разводит овец.
Овец! Адриан фыркнул. Вот чем кончились затеянные Ли поиски состоятельного и достойного жениха для сестры! Теперь кому-то придется сообщить ей, что вся затея провалилась.
Он резко вскинул голову.
— А ты, случайно, не ошибся? Может быть, их еще удалось бы остановить?
Посыльный покачал головой:
— Никоим образом, сэр.
— Ясно. Хорошо, что ты поспешил сообщить мне эту новость. — Он похлопал слугу по плечу. — А теперь ступай подкрепись и хорошенько вымойся.
«А тем временем я, — мысленно добавил Адриан, — отмечу удачу хорошей сигарой».
Судя по всему, события развивались стремительнее, чем он рассчитывал. Теперь ничто не удержит Ли в столице. Обрезая кончик сигары, Адриан предположил, что Ли сразу отправится домой, едва узнает последнюю новость. Не хватало еще, чтобы молодые супруги начали семейную жизнь самостоятельно, без помощи Ли выбирая постельное белье и не зная, с какой ноги вставать по утрам!
Идеальный выход! Мастерский удар! Он согласился играть в ее игру, даже следовать ее правилам — и победил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28