Все члены „Лиги“ без исключения. Конечно…»
Вулф: «Члены „Лиги“?»
Хиббард: «Это не имеет значения, просто сорвалось с языка. Много лет назад, когда несколько человек из нас собрались обсудить положение дел, один из нас, во хмелю разумеется, предложил нам называть себя „Лигой Искупления“. Название прозвучало. Позже его употребляли редко, и то только в шутку. Сейчас, я полагаю, шутки кончились…
Хочу сказать, что мы, конечно, не все живем в Нью-Йорке, только около половины. Один из нас получил свое предупреждение также и в Сан-Франциско. Тогда несколько человек собрались в Нью-Йорке и обсудили положение вещей. Мы произвели нечто вроде расследования и повидались с ним. Он отрицал свое участие в этом деле, но мне показалось, что его черная душа радовалась, несмотря на его невинный вид».
Вулф: «Дальше».
Хиббард: «Некоторое время было тихо. Три месяца. Потом был убит еще один из нас. Обнаружен мертвым. Полиция решила, что это самоубийство, вроде все данные указывали на это. Но через два дня почта принесла нам новые предупреждения. Содержание было примерно таким же, и источник, разумеется, был тот же самый. Предупреждение, как я считаю, было сочинено весьма умно, даже блестяще».
Вулф: «На этот раз вы, естественно, обратились в полицию?»
Хиббард: «Почему „естественно“? У нас по-прежнему не было никаких доказательств».
Вулф: «Мне думается, что это был бы самый разумный ход. Уверен, что кое-кто из вашей компании на него пошел бы».
Хиббард: «Они сделали это. Я был против, но они все же пошли».
Вулф: «Почему вы были против?»
Хиббард: «Я чувствовал, что это бесполезно. А также… ну… я не мог присоединиться к требованию возмездия и возможного лишения жизни для человека, которого мы сами же искалечили… Вы меня понимаете?»
Вулф: «Вполне. Но если полиция в первом случае не могла отыскать доказательств, то во второй-то раз они смогли?»
Хиббард: «Они ни к чему не пришли. Он сделал из них полнейших ослов. Позже он пересказал мне их вопросы и свои ответы».
Вулф: «Вы еще видитесь с ним?»
Хиббард: «Конечно. Мы же друзья. Полиция ничего не добилась. Кое-кто из нашей „Лиги“ нанял частных детективов. Это было двенадцать дней назад. Детективы добились таких же результатов, что и полиция… я в этом уверен, и суть в том, что кое-что случилось. Я мог бы говорить об опасениях, предчувствиях, о мерах предосторожности и т. д. Подобных слов существует множество. Я сумел бы обрисовать ситуацию на языке психологии, но простая истина заключается в том, что я слишком напуган, чтобы продолжать жить под таким гнетом. Я хочу поручить вам защитить мою жизнь».
Вулф: «Так что же случилось?»
Хиббард: «Ничего существенного для остальных. Только для меня. Он пришел ко мне и сказал кое-что. Вот и все. Думаю, что повторять этого не стоит. В результате, признаюсь, я совсем потерял голову от страха. Я боюсь ложиться спать и боюсь вставать. Я хочу получить гарантию полной безопасности, а это можете обеспечить только вы. Друг, рекомендовавший мне обратиться именно к вам, сказал, что вы наделены примечательным сочетанием талантов и всего лишь одной-единственной слабостью. Она, эта женщина, употребила какое-то выражение, только я его не припомню: не то скаредность, не то жадность… Я не миллионер, но у меня помимо сильного желания, имеется солидный частный капитал, а в таком состоянии я не способен торговаться».
Вулф: «Я всегда нуждаюсь в деньгах. Но это, разумеется, мое личное дело. Я возьмусь за то, чтобы он „сошел со своего корабля мщения“ за десять тысяч долларов».
Хиббард: «Заставить его отказаться от мщения? Это невозможно. Вы его не знаете!»
Вулф: «Точно так же, как и он не знает меня. Нашу встречу можно организовать».
Хиббард: «Я имел в виду не это. Для этого потребуется нечто большее, чем простая встреча. Гораздо больше, как мне кажется, чем ваш талант. Но это уж к делу не относится. Очевидно, я недостаточно ясно выразился. Я не стану платить десять тысяч долларов, как и любую другую сумму, за то, чтобы этого человека можно было передать в руки „правосудия“. Ха! Слово, кипящее червями… В любом случае я не стану принимать в этом участия, даже под угрозой смерти… Я не назвал вам имени этого человека и не назову. Возможно, я и без того уже открыл слишком многое. Вас я прошу лишь обеспечить мне личную безопасность, но уничтожать моего противника я не намерен!»
Вулф: «Но если первое потребует второго?»
Хиббард: «Надеюсь, что нет… Молю Бога, чтобы нет… Конечно, я не требую от вас абсолютной гарантии моей неприкосновенности, но ваш опыт и находчивость, я уверен, будут стоить тех денег, которые вы просите».
Вулф: «Глупости! Моя находчивость, как вы выразились, ровно ничего не будет стоить, если вы так ограничиваете мои возможности. Должен ли я понять, что вы хотите поручить мне защищать вашу жизнь против враждебных планов этого субъекта, но лишаете меня права предпринять какие-либо шаги для его разоблачения и обуздания?»
Хиббард: «Да, сэр, совершенно верно. Мне сказали, что если ваши способности будут направлены на достижение какой-нибудь определенной цели, то все попытки противной стороны обвести вас вокруг пальца будут напрасными».
Вулф: «Нет, мистер Хиббард, хотя я и нуждаюсь в деньгах – нет. Но вот что нужно вам, если вы настаиваете на вашем донкихотстве. Во-первых: если вы имеете иждивенцев – застрахуйте вашу жизнь на очень крупную сумму. Во-вторых: смиритесь с фактом, что ваша смерть всего лишь вопрос времени, и не тратьте ни энергии, ни денег на меры предосторожности. Если этот человек решил вас убить, и если он обладает хотя бы обычным умом, не говоря уж об одаренности, которую вы ему приписываете, – вы умрете. На свете существует великое множество способов убийства своих собратьев… Так что, если ваш приятель хоть наполовину так одарен, как вы считаете, и не выработал „собственного почерка“, как большинство преступников, можно предположить, что он придумает весьма разнообразные и оригинальные способы разделаться с членами вашей „Лиги“. Возможно, ему даже удастся изобразить нечто новенькое.
Мне кажется, что для вас не все еще потеряно. Почему вы думаете, что следующей жертвой будете непременно вы? Возможно, что до вас он отправит на тот свет еще многих людей и в чем-то при этом просчитается или ему просто не повезет? Или кто-либо из членов вашей «Лиги», не такой Дон Кихот, как вы, обратится ко мне. Вас бы это спасло».
Хиббард: «Я буду платить дам пятьсот долларов в неделю».
Вулф: «Весьма сожалею. До сих пор я твердо знал, что деньги, положенные на мой счет в банк, действительно заработанные, а тут этого не будет, так что я не могу взяться за ваше дело».
Хиббард: «Но, мистер Вулф, вы не можете так со мной поступить… Я пришел сюда… Боже мой! Вы моя единственная надежда…»
Вулф остановил меня.
– Довольно, Арчи.
Я взглянул на него.
– Здесь осталось еще немножко.
– Знаю, мне это неприятно слушать… Я отказался от этих пятисот долларов, возможно, даже тысячи. Я не пожелал отступать со своих позиций. Твое чтение пробуждает во мне напрасные сожаления. Заканчивай. Мистер Хиббард не поддался на мои уговоры, моя потрясающая принципиальность ни к чему не привела. Обычно требуется сильно ударить по крупу, чтобы кобыла затанцевала, но эта «кобыла» совершенно не реагировала на мой стек. Ты в это время был в отъезде, а после твоего возвращения мы не говорили об этом инциденте. Странно, что ты совершенно случайно заставил меня о нем вспомнить.
– Не понимаю.
– Изводя меня своими рассуждениями о человеке, давшем показания на свидетельском месте в суде. Как тебе известно, книгу прислали. Я читал ее вчера вечером.
– Почему?
– Не изводи меня. Я читал ее потому, что это книга… Я люблю читать книги.
– Да, и что же?
– О, тебя это развлечет. Поль Чапин, вызванный для дачи показаний в суд, автор книги «Черт побери деревенщину», и является злодеем Эндрю Хиббарда. Он и есть мститель психопат за некогда причиненное ему трагическое увечье.
Я посмотрел на Вулфа, зная, что он любит придумывать всяческие истории для «тренировки»…
– А почему он?
Веки Вулфа чуть-чуть приподнялись.
– Полета воображения тут не потребовалось: шаг за шагом, при помощи умственных процессов. Может, и ты их имеешь?
– Я очень высоко их расцениваю.
– Полагаю, что так… Мистер Хиббард употребил необычную фразу: «он вступил на корабль мести». Эта самая фраза дважды встречается в «Черт побери деревенщину». Дальше: мистер Хиббард упомянул подробности, доказывающие, что этот человек был писателем. Например, говоря о том, что он в «предупреждении» полностью изменил свой стиль, мистер Хиббард сказал, что пять лет назад этот человек занял, как он выразился, «компенсирующее положение в обществе». Сегодня утром я кое-кому позвонил. В 1929 году вышла первая книга Поля Чапина, сразу же принесшая ему успех, а в 1930 – вторая. Кроме того, Чапин остался калекой после полученного им в Гарварде двадцать пять лет назад увечья. Если тебе этого мало…
– Нет. Я очень вам благодарен. Теперь, когда вы знаете, кто этот малый, все отлично. Только что вам это дает? Кому вы собираетесь послать счет?
Две складки на щеках Вулфа слегка разгладились, и я понял, что он думает, будто ему смешно.
– Наверное, вы радуетесь тому, что Фриц готовит на обед кукурузные оладьи под вкусным соусом, а до звонка осталось десять минут?
– Нет, Арчи.
Складки на его лице нагло сошлись.
– Я упомянул сразу, что меня данная история увлекает. Конечно, весьма проблематично, даст она нам что-либо или нет в отношении заработка. Но, как всегда, толчок исходит от тебя. К счастью, наша ставка минимальна – проигрывать не будет обидно. Существует несколько каналов подхода, но я полагаю… да. Вызови мистера Хиббарда к телефону. Позвони в Колумбийский университет и домой…
– Да, сэр. Говорить будете вы?
– Да. Держи свою трубку и застенографируй, как обычно.
Я отыскал номер по справочнику и позвонил. Сначала в университет. Там Хиббарда не было. Я позвонил еще по двум-трем дополнительным телефонам, побеспокоил еще четырех-пятерых человек и в финале узнал, что поблизости его нигде нет и никто, кажется, не знает, где он может быть. Тогда я начал звонить к нему домой, в Академический городок, недалеко от университета. Какая-то безмозглая женщина почти взбесила меня, настаивая, чтобы я ей сказал – кто я такой и что мне нужно. На мои вопросы она отвечала крайне невразумительно и наконец выдала, что мистера Хиббарда, скорее всего, нет дома. Окончание нашего разговора Вулф слушал по своему аппарату.
Я повернулся к нему.
– Через некоторое время я попробую прозвонить еще раз.
Вулф качнул головой.
– Только после обеда. Сейчас без двух минут час.
Я поднялся, потянулся и подумал, что сейчас смогу сделать множество критических замечаний по адресу кукурузных оладий, и в особенности об их соусе. Это было в тот момент, когда «искомое Вулфа» решило прийти к нему само.
Зазвонил телефон. Я снова опустился на стул и взял трубку. Женский голос изъявил желание переговорить с мистером Вулфом. Я спросил, не моту ли я узнать ее имя, а когда она произнесла «Эвелин Хиббард», я попросил ее подождать у аппарата и прикрыл рукой трубку.
– Это Хиббард, – сообщил я Вулфу с усмешкой.
Его брови приподнялись.
– Только это Хиббард женского пола по имени Эвелин, голос молодой, возможно, дочь. Возьмите трубку.
Вулф повиновался, а я прижал свою к уху плечом и достал карандаш и блокнот. Когда Вулф спросил у нее, чего она хочет, я уже в который раз понял, что он является единственным человеком, который разговаривает абсолютно одинаковым тоном и с мужчинами, и с женщинами. Вообще-то в его голосе содержалась множество оттенков, но они не имели никакого отношения к роду собеседника.
Я покрывал листочек знаками скорописи, по большей части моего собственного изобретения, изображая звуки, звучащие в трубке.
– Мистер Вулф, у меня имеется рекомендательное письмо к вам от мисс Сары Барстоу, моей близкой приятельницы. Вы, наверное, помните ее, Вулф? Вы расследовали смерть ее отца. Не могла бы я срочно повидаться с вами? Я звоню от Бидвелла на Пятьдесят второй улице. Я могу быть у вас через пятнадцать минут.
– Очень сожалею, мисс Хиббард, но я в настоящий момент занят. Не могли бы вы приехать в четверть третьего?
– Ох!
После этого донесся ее легкий вздох.
– А я надеялась… я решилась всего десять минут назад. Мистер Вулф, дело срочное, если бы вы смогли…
– В чем заключается срочность?
– Я бы не хотела говорить об этом по телефону. Впрочем, это глупо! Речь пойдет о моем дяде, мистере Эндрю Хиббарде, две недели назад он приходил к вам, помните? Он исчез.
– Вот как? Когда?
– Во вторник вечером, четыре дня назад.
– И вы не получили от него ни слова?
– Ни полслова…
Голос девушки Хиббард задрожал:
– Совсем ничего.
– Та-ак…
Вулф слегка повернулся, чтобы посмотреть на часы, они показали четыре минуты второго, потом его глаза обратились к двери, на пороге которой возникла фигура Фрица.
– Поскольку прошло уже девяносто часов, еще один час ничего не изменит. Итак, в четверть третьего? Вас это устраивает?
– Раз вы не можете раньше, хорошо, я приеду.
Две трубки были одновременно опущены на рычаги аппарата.
Фриц произнес обычную фразу:
– Обед, сэр.

Глава 3
Я чудак в отношении женщин.
Каждый раз, когда я встречаюсь с новой женщиной в связи с расследованием Ниро Вулфа, в меня сразу же вселяется какой-то бес, в жилах начинает играть кровь, мир окрашивается в розовые тона. Я очарован. Но потом начинается расследование, и все остальное отодвигается на второй план. Очевидно, я слишком рьяно отношусь к своим служебным обязанностям. И поскольку я из кожи лезу вон, чтобы как следует выполнить полученное от Вулфа задание, роман замирает, так и не развернувшись.
По всей вероятности, именно этим объясняется то, что я до сих пор пребываю холостяком.
Эвелин Хиббард оказалась миниатюрной брюнеткой с привлекательным личиком.
Я, конечно, сидел за своим столом, готовый стенографировать, так что мог только изредка бросать на нее взгляды, когда случался перерыв в работе.
Если ее и мучила тревога за судьбу дяди, то она придерживалась правила, которое Вулф окрестил «англосаксонской обработкой эмоций», что означало поступить с ними, как с фруктами: заморозить и спрятать у себя в животе.
Девушка сидела неподвижно в кресле, не отводя своих красивых темных глаз от лица Вулфа, и только раз взмахнула ресницами в моем направлении. Она принесла с собой пакет, завернутый в коричневую бумагу, и держала его у себя на коленях.
Вулф сидел, откинувшись на спинку кресла, опустив подбородок и положив руки на подлокотники. По его обыкновению, он только через час после еды соединил пальцы рук на самой высокой точке своего живота.
Мисс Хиббард объяснила, что проживает вместе со своей младшей сестрой у дяди, в многоквартирном доме на Сто тринадцатой улице. Их мать умерла, когда они были детьми. Отец женился вторично и живет а Калифорнии. Их дядя холостяк. Дядя Эндрю ушел из дома во вторник вечером, часов в десять, и не вернулся. Никакой записки, никакого телефонного звонка не последовало. Ушел он один, мимоходом сообщив Руфи, то есть младшей сестре, что хочет подышать свежим воздухом.
Вулф спросил:
– Это не имеет прецедента?
– Простите…
– Он никогда не поступал так раньше? Не исчезал из дома на несколько дней? Вы на самом деле не представляете, где он может быть?
– Нет. Но мне кажется… я боюсь… что его убили.
– Понятно.
Глаза Вулфа приоткрылись.
– Естественно, что такая мысль должна была прийти вам в голову. По телефону вы упомянули о его визите ко мне. Известно ли вам, с какой целью он ко мне приходил?
– Да, об этом мне все известно. От моей подруги Сары Барстоу я узнала про вас. Это я убедила дядю обратиться к вам. Я знаю, что он вам сказал, и что вы ему ответили. Я обозвала дядю сентиментальным романтиком. Так оно и есть…
Она замолчала, чтобы справиться с дрожащими губами, потом заговорила так же твердо:
– Я – нет. Я твердо стою на земле. Я думаю, что мой дядя убит, и человек, который его убил, – Поль Чапин, писатель. Я пришла сюда, чтобы сказать вам это.
Ее слова подтвердили правильность вывода, к которому пришел Вулф, не вставая со своего кресла. Не слишком ли поздно? Пятьсот долларов в неделю вылетели на ветер.
– Весьма возможно, – согласился с ней Вулф. – Спасибо за визит, но, как мне кажется, сейчас было правильнее привлечь к делу внимание полиции и окружного прокурора.
Она кивнула.
– Вы совершенно такой, каким мне обрисовала вас Сара Барстоу. Полиция занимается этим делом со среды. По просьбе ректора университета они обещали не предавать это дело широкой огласке, чтобы не было лишних разговоров. Но полиция… с таким же успехом можно было бы направить меня на матч с Капабланкой.
1 2 3 4