Брайан М. СТЭБЛФОРД
ГОРОД СОЛНЦА

Примечание: {текст в фигурных скобках} - курсив

Глава 1

Натан барабанил пальцами по крышке стола, просто чтобы дать выход
своему нетерпению. Это раздражало всех нас, но если бы он перестал,
барабанить бы начал кто-нибудь другой. Это был один из тех случаев,
когда состояние некоторой раздражённости было предпочтительней мёртвой
тишине. Я положил перед собой стопку бумаг и притворялся, будто
внимательно их изучаю, но никого это не обмануло. По крайней мере, я
разыгрывал лучшее представление, чем Линда Бек, которая неотрывно
пялилась на совершенно воображаемый объект где-то над головой Конрада.
Конрад полу-прикрыл веки, что должно было выражать одновременно
усталость и застенчивость.
Мариэль в это время наблюдала за всеми нами, впитывая нашу
озабоченность, наше нетерпение и напряжённость мысли, но вовсе ни на
йоту не облегчая нашего бремени. Вданный момент её талант не давал ей
никакого заметного преимущества. Мы все могли читать мысли друг друга,
и знали, что там происходит. До сих пор мы пребывали в гармонии друг с
другом.
В дверях появилась Карен.
- Мы снова находимся над дневной стороной, - возвестила она. -
ИК-сканирование ночного полушария не обнаружило ничего
примечательного. Только несколько разогретых скал.
- Как низко мы находимся? - Спросил Натан.
- Достаточно низко и продолжаем снижаться, - ответила она. - Всё,
где могло бы жить более сотни человек, должно проявиться при
фотосканировании на этом облёте. Мы не можем охватить всю поверхность,
но на этом витке мы обследуем при дневном освещении все умеренные зоны
северного полушария. На следующем - проделаем то же с южным, и если
там было что-нибудь, мы это засечём. Если вообще они строили что-либо,
теперь мы это найдём.
Она снова исчезла в недрах корабля.
Пальцы Натана, которые приостановились, пока она говорила, снова
принялись барабанить.
- Ты мог бы скрестить их, - предложил я. - Быть может это и не
помогло, но не производило бы столько шума. - В качестве начала
разговора это представляло массу возможностей для ответа.
Он прекратил барабанить. Выражение его лица не изменилось и он
ничего не ответил.
Продолжало царить мёртвое молчание.
Я начал было и сам постукивать пальцами, но почувствовал, что это
могло бы выглядеть недипломатично.
Никто не сказал: "Что, если?.."
Это был четвёртый облёт, а мы ещё не обнаружили погибавшей
колонии. Но Килнер, возглавлявший "Дедал" в первой экспедиции,
обнаружил. Конрад был с ним. Мы все знали, что если... и эта
перспектива заставляла сжиматься наши внутренности. Никакого ответа на
наш сигнал. Никаких разогретых точек на ночной стороне. Если на
дневной ничего не изменится... значит колония погибла. Наша миссия
изменится. Мы больше не будем крысоловами. Нам прийдётся стать
санитарами морга. Подбирая обломки, пытаясь извлечь что-нибудь
существенное из анализа неудачи. Это была не та работа, о которой
кто-либо мог бы мечтать.
{Если...}
Нам прийдётся приземлиться в точке "один" и начать поиски. Мы
будем искать хоть год, если потребуется. Если они сильно промахнулись
с местом посадки, мы не найдём ничего. Они могли уйти в тропики или
углубиться в ледяные поля... куда-то, где у них просто не осталось
шанса на выживание. Если сканирование не обнаружит обломки, мы никогда
не узнаем. Если они где-нибудь в окрестностях точки "один" -
практически где угодно в умеренных зонах - тогда мы найдём
{что-нибудь}. Мы в состоянии засечь изменения в растительности,
оставленные {любым} человеческим вмешательством.
Даже разбитый корабль.
Где-то у меня в мозгу ехидный голос вёл счёт. {Мёртвый мир здесь
- это всего лишь вторая неудача}, бубнил он. {Вместе с Дендрой. Счёт
всё ещё равный}. Голос был идиотским. Мы не в игры играли. И счёт
следовало вести по критериямм куда более сложным, чем плюс или минус.
Мы имели дело с критическими ситуациями - и самым критическим являлось
то, что должно было определить решатся ли ОН, Объединенные Нации, на
возобновление программы колонизации любой ценой. На фоне тихого голоса
другой тихий голос приговаривал: {Лучше всего было бы не найти вообще
ничего. Если корабли никогда не добрались сюда, это была их ошибка.
Механическая ошибка. Которая не является аргументом против программы.
Если не процветающую колонию, то лучше всего не найти вообще ничего.}
Второй голос не был таким идиотом. Но он был настоящим ублюдком.
Я не хотел прислушиваться к нему.
По интеркому раздался голос Карен. - Теперь прогоняем через
компьютер. Там имеются микрофильмы записанные автоматически. Если
компьютер отметит что-нибудь, мы можем взглянуть на это со стороны,
если нет - что ж, мы можем проверить визуально, при случае.
{При случае.} Слова эхом отдались у меня в мозгу.
- Шесть минут до точки "один", - сказала Карен. - Сорок минут до
нашего возвращения в темноту.
- Сорок минут, - пробормотал Натан.
Это казалось долгим. Это и {был} длинный промежуток времени. Но
мы находились низко и двигались достаточно медленно, чтобы выдержали
тепловые экраны. Как только мы окажемся в тени, нам предстоит долгое
ожидание, {зная,} что ИК-радар ничего не обнаружит. Затем ещё один
долгий пролёт над дневной поверхностью, обследуя южные районы. А после
- никаких шансов.
Я пристально посмотрел на Конрада. Под его маской скрывалась
неподдельная усталость - усталость долгого и постоянного напряжения.
Он становился старше... но он старел быстрее, чем имел право.
Напряжение брало с него свою дань. Наша работа была не такой вещью, к
которой можно было привыкнуть. Каждый год снова среди звёзд. Другой
мир, новая ситуация, новая череда проблем. {Modus operandi} [Modus
operandi - образ действий (лат.)] мог быть тем же самым - масса нудной
работы, такой же механической, как рытьё канав на дороге -
биохимические анализы, синтез нуклеиновых кислот, модификация живых
клеток... всё это было чудесами, но чудесами привычными, со всей
работой, быстро выполняемой компьютером; и только медленный, очень
медленный процесс мышления оставался человеческому разуму. Но всё же,
при всём при этом, каждая работа отличалась от других. Каждый мир
обладал чем-то уникальным, чем-то отличным, что он подсовывал нам. И
ни один мир не сворачивал со своего пути, чтобы облегчить нам нашу
задачу. Это никогда не бывало легко.
Конрад заметил, что я наблюдаю за ним. Он слегка приподнял руку в
знак того, что понял. Я отвёл взгляд.
Минуты тянулись. Время замедлилось. Перья самописцев вычерчивали
кривые, и в своём движении... замедлились. Замерли. Снова двинулись...
но медленно, мучительно...
Голос Карен, искажённый слабым жужжанием интеркома, произнёс: - У
нас кое-что есть. На компьютере. Я перематываю ленту на отдельную
катушку. Выдам на экран через пол минуты.
Пальцы Натана отстучали короткую, энергичную дробь. {Раз, два,
три, четыре, пять... раз удалось живым застать}.
Мне пришлось изогнуться в кресле, чтобы следить за экраном. Натан
наклонился вперёд, и я ощущал его дыхание на своей шее.
Появилась фотография.
- Левее центра, - произнесла Карен.
Там были тонкая серая полоска. Характерный излом, означающий
холмы, справа вверху и слева внизу. Пятна белого вдоль берега моря -
белый песок и известняковые откосы - занимавшие небольшой участок в
нижнем правом углу. К центру поля извивалось русло реки, и сразу левее
центра начинался чётко очерченный участок обработанной земли. Не
запущенный, а довольно чистый.
А в центре участка виднелся крошечный кружочек.
- Сейчас будет увеличение, - сказала Карен.
Картинка мигнула, и центральный участок увеличился. Резкость
несколько ухудшилась - земля вокруг круга стала размытой - но сам круг
остался достаточно отчётливым и предстал в виде ряда окружностей, одна
внутри другой. Концентрических окружностей, словно на мишени лучника.
Я попытался пересчитать их, но только внешние три или четыре были ясно
различимы. Внутренние были размыты, и картинка смазывалась наличием
белых пятен, неравномерно разбросанных между окружностями. Колец было
больше пяти, но меньше десяти.
{Похоже на поперечный разрез ветки дерева}, подумал я. {Годовые
кольца. Город с годовыми кольцами}.
- Круговой город, - произнёс Натан тихо. - Как город Солнца.
- Что? - Переспросила Линда.
- Одна из классических утопий, - дополнил Конрад.
- Город с семью концентрическими стенами, - сказал Натан. -
Неприступный город, со всеми знаниями мира, начертанными на его
стенах. Совершенное знание и полное согласие. Семнадцатое столетие,
по-моему. Описан Томмасо Кампанелла, когда он был в застенках
испанской инквизиции.
- Разве их семь? - Спросила Линда, проявляя несколько
неоправданную педантичность.
- Он впечатляет, - сказал Натан, игнорируя праздный вопрос. - В
конце концов, они прибыли сюда в поисках Утопии. Прибыли с решимостью
построить одну из них. Почему бы им не воспользоваться одной из
классических архитектурных схем? Полагаю, это своего рода жест. Они не
могли, конечно, принять социальную систему... несколько устаревшую,
как мне кажется.
Карен снова появилась в дверях, чтобы бросить взгляд на
увеличенный кадр. Её вопрос также носил чисто приземлённый характер.
- Населённый или мёртвый?
- Населённый, - сказал Натан, несколько более утвердительно, чем
имел для этого основания. - Этот город не был построен за один день.
Колония же находится здесь всего лишь сотню лет, а для всего этого, на
мой взгляд, работы как раз на сотню лет и хватило бы.
- Какой у него диаметр? - Спросил я.
Карен шагнула к изображению на экране и пальцами измерила
окружность. Затем задумалась для быстрого подсчёта.
- Восемь миль, - сказала она. - Чуть больше или меньше, учитывая
нерезкость. Нельзя было получить лучшее изображение - слишком много
водяных паров в нижних слоях атмосферы. Если бы облачный покров был
более густым, нам пришлось бы основываться только на косвенной
информации, с которой только компьютер смог бы справиться. Вам
повезло, что мы получили хотя бы это.
- Спасибо, - сухо сказал Натан. - Уверен, что все мы довольны
вашей технической экспертизой.
- А я - нет, - пробормотала она.
- Если там {имеется} семь стен, - заметил я, - то между ними
более полу-мили. И это толстые стены, раз они так хорошо различимы в
таких трудных условиях. Я сделал паузу, чтобы взглянуть на Карен,
которая просто подняла взгляд к потолку. - В любом случае, - продолжил
я, - это - не метрополия.
- Восемь миль в поперечнике - довольно внушительный размер, -
возразил Натан. - И не обязательно, чтобы стены были сплошными. Можно
набить полно людей на такой небольшой территории. Без использования
небоскрёбов.
Теперь всё напряжение испарилось. Мы молились о таком исходе. Все
домыслы были напрасны, учитывая мы приземлимся для установления
контакта ещё до того, как закончится день. Теперь мы знали, где
приземляться. Мы нашли свою иголку в стогу сена. И, хотя они и не
ответили на наш сигнал, вероятно были живы, и всё у них было в
порядке.
Существовала масса возможных трагедий, с которыми мы могли ещё
здесь встретиться, но худшая из всех не произошла, и мы все ощущали
подъём.
{Одна из старых Утопий}, подумал я. {Символ}.
Мне это нравилось. Это было свидетельством определённой рисовки
части колонистов. В конце концов, Утопия была именно тем, ради чего
затевалось всё дело. Новая жизнь среди звёзд. Лучший мир, который
предстояло отстроить из обломков, избегая всех тех ошибок, которые
история допустила на Земле.
Во всяком случае всех тех, которых можно было избежать.
Если вообще {существовали} ошибки, которых можно избежать.
Они назвали этот мир Аркадией. У них был небольшой список
прекрасных названий для прекрасных миров, и когда разведывательные
отряды возвращались назад, это вынуждало комитет сесть и выбрать то,
которое могло - только могло - подойти немного больше, чем следующее.
В основном, это был вопрос социальной стратегии. {Эмигрировать на
Аркадию} звучит несравненно лучше, чем {эмигрировать в Мир Финглтона}.
Финглтон был капитаном разведывательного корабля, который выполнил
предварительные атмосферные наблюдения. Его имя было не хуже любого
другого (ладно, и не лучше) но оно не обладало шармом "Аркадии". Во
всяком случае, казалось, что человеческая раса была обречена проводить
нескончаемую экспансию во вселенной, полной пригодными для обитания
мирами с примитивными, банальными названиями. В противном случае,
конечно, какая-нибудь отчаянная душа взяла бы на себя ответственность
изменить название своей планеты на что-нибудь вроде Вайлдблад
[Вайлдблад (Wildeblood) - неистовая кровь (англ.) (прим. перев.)].
В качестве иллюстрации, вероятно, кое-что можно было сказать и об
Аркадии.
Я встал из-за стола, чувствуя, что теперь могу перед приземлением
на некоторое время расслабиться на своей койке.
{Аркадия и Город Солнца,} произнёс я про себя. {Мы прибыли сюда.}

Глава 2

Мы опустились на плоскую вершину небольшого холма, увенчанного
зарослями бледной растительности. Внешние камеры не показали ничего,
кроме огромного ковра зелени испещрённой пятнами жёлтых цветов. Для
неискушённого взгляда растительность казалась смесью дрока и орляка
[Орляк - вид папоротника. (Прим. перев.)], но несколько {более
мягкой}. Растительная жизнь в этом районе Аркадии - и практически во
всех умеренных зонах - была мясистой и упругой. Здесь росло очень мало
растений, которые были бы грубыми, обладали шипами или колючками, и
довольно мало таких - если верить поисковому отряду - которые были бы
ядовитыми или несъедобными. Образ планеты, укоренившийся благодаря
поисковому отряду, был ласковым и мягким. Также, как и первому
высадившемуся на ней, рисовавшему её в пастельных тонах.
Планета, как ей положено, обернулась вокруг своей оси, и мы
приземлились в темноте, с ожидающей нас большей частью ночи. По
корабельному времени было раннее утро - три или четыре часа утра и до
общего подъёма было ещё долго. Мы решили поспать пока темно и начать с
местным рассветом. Было бы, возможно, и приятно выйти наружу, даже в
темноте, вдохнуть местный воздух и посмотреть на то, что можно было
увидеть с помощью фонарей, но то было бы глупо.
Пит Ролвин должен был оставаться на дежурстве в любом случае,
поэтому он продолжил попытки связаться с городом по радио, но если у
них всё ещё был функционирующий приёмник, они, явно были настроены
игнорировать вызовы.
Сомневаюсь, что кто-нибудь крепко спал - предвкушение
неизвестного и сон не слишком хорошо сочетаются друг с другом.
Воображение всегда вмешивается, чтобы родить идеи, основываясь на
самых неподходящих фактах, и очень немногие из нас обладают силой
воли, необходимой для того, чтобы угомонить буйство своего
воображения, поскольку реальность достаточно скоро сделает все домыслы
излишними. Всякого рода мысли пробегали у меня в мозгу, вертясь вокруг
города с круговыми стенами... подстёгиваемые темнотой, бездействием и
тем фактом, что я находился в полудрёме. Моя память продолжала мне
подсовывать образы, связанные с Флорой, Дендрой и Вайлдбладом, всех
тех миров, где нам пришлось туго, по крайней мере, вначале. Но
Аркадия, вне сомнения, была исследована достаточно хорошо, чтобы быть
безопасной. Она обладала только одним перекосом в своей жизненной
системе - упорным и успешным в плане эволюции колонии псевдоорганизмов
наравне с организмами с обычным метаболизмом. Это, говорил я себе,
едва ли имело значение. Но когда сознание погружается на грань сна,
воображение может следовать своим путём. {Когда здравый смысл спит,
приходят ночные кошмары...}
И я не смог избавиться от тяжёлого предчувствия, которое донимало
меня в течение всей долгой ночи.
Мы поднялись на рассвете, быстро поели и приготовились к
контакту. Это было делом Натана, и он отправился, но вызвался пойти
вместе с ним. Представлялось более безопасным сперва только двоим из
нас выйти из-под защиты корабля, и поэтому остальные остались
дожидаться наших первых впечатлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21