– Вас перережут как свиней. А меня возьмут все равно.
Линнетт заплакала. Арлетт гладила ее по голове. Роланд сверлил меня свирепым взглядом, многие хмурились. Юстас глядел с укором. Флейм смотрела как-то странно, я не мог понять смысла ее взгляда.
– Ты намекаешь, что мы хреновые бойцы, да? – наконец проговорил Дуглас.
«Конечно, нет. Нет, вы самые лучшие», – хотел сказать я, и не покривил бы душой. Но если бы я сказал это, они бы стояли за меня стеной, и Зеленым пришлось бы разгребать гору трупов, чтобы выволочь меня из-под нее. А эти ребята слишком хороши, чтобы умирать вот так.
– Слышали? Это слова Дугласа, не мои, – холодно сказал я.
Все молчали. Я чувствовал нарастающую враждебность и в который раз удивился тому, как легко управляю их настроением. Сейчас мне нужно было вызвать у них злость – если немного повезет, они сами вытолкают меня за двери. Во всяком случае, их преданность под влиянием оплеванного самолюбия дала временную слабину.
– Вы отличные стратеги, – сказал я, делая вид, что пытаюсь утешить их. – Сопротивлению нужны ваши головы, а не руки.
– Твоя голова нужнее всех наших вместе взятых, – проговорила Флейм, и я быстро, чтобы не дать им времени осмыслить ее слова, ответил:
– Глупости! Каждый из вас отвечает за серьезную часть работы, а я всего лишь координирую ее. Роланд прекрасно справится… Да, Рол?
Он молчал и только сопел, видимо, еще не отойдя от оскорбления, которое я нанес ему, а заодно и всем остальным. Мне вдруг стало стыдно перед ними, но только на миг.
– Так что прекратите маяться дурью, – резковато сказал я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. – Мы всё обговорили, заместитель назначен. В следующий раз соберетесь… без меня. Только место смените.
– Ты и за дураков нас тоже держишь? – проревел Роланд. Юстас метнул в него пристальный взгляд. Я понял, что недолго смогу удерживать среди своих соратников враждебное настроение, и поспешно отступил.
– Нет. Я знаю, что вы справитесь. Иначе бы…
– Иначе бы что? – тихо спросил Грей.
Я запнулся, мотнул головой. Мой взгляд упал на початую бутылку ядреного пойла. Я схватил ее, жадно присосался к горлышку и пил не отрываясь, пока из глаз не потекли слезы. Потом со стуком поставил на место, шумно выдохнул, вытер глаза и поднял голову. Спирт ударил в виски, с силой погнал кровь по сосудам. Я взглянул в окно. Зыбкий лесной воздух, еще совсем недавно напоминавший цветом сажу, теперь походил на сырой пепел. Скоро рассветет.
– Ну, пора прощаться, что ли? – хрипло проговорил я.
Юстас сорвался с места, подскочил ко мне, крепко обнял, тут же отстранился. Роланд смотрел на него ошалело. Я сглотнул, стал остервенело пропихиваться к двери, на ходу пожимая руки и хлопая по плечам. Паулина повисла у меня на шее.
– Мы тебя вытащим! – в отчаянии выкрикнула она, метнув умоляющий взгляд па Грея. – Отобьем по дороге! Ты ведь сам сказал: из засады мы кого угодно сделаем!
– Это верно, – с легким удивлением согласился я.
– Точно, – оживился Роланд, его суровое лицо просветлело. – Так и сделаем! Ну всё, парень, недалеко тебе ехать, не расслабляйся.
– Будьте осторожны, ребята, – серьезно сказал я, и они усердно закивали. Уже у самой двери меня догнала Флейм, обняла за плечи. Я обхватил ее за талию, притянул к себе, впился ртом в податливые губы. Мы целовались долго, исступленно, я беззастенчиво лапал Флейм за мягкие места, не смущаясь чужих взглядов. Потом оттолкнул ее от себя, силой расцепив упрямо сжавшиеся на моем затылке руки.
– Ну, прощайте, – неловко усмехнулся я, кладя мокрую ладонь на ручку двери. Уронил взгляд на арбалет, сиротливо лежащий рядом с полупустой бутылкой. Внезапно внутри всё скрутилось тугим холодным узлом, и я заторопился, боясь, что он затянется еще туже.
– До встречи! – угрожающе поправил Роланд. Я кивнул, криво улыбнулся и не в силах больше видеть их лица, на которые снова возвращалось беспомощное отчаяние, толкнул дверь.
Свет факелов ослепил меня. Я замер, слушая внезапно поднявшийся шорох: солдаты распрямляли одеревеневшие от долгого сидения спины, вскидывали луки и арбалеты. Зазвенела сталь, заскрежетали мечи, вытягиваемые из ножен. Я пошел вперед, глядя ниже уровня пламени факелов и пытаясь рассмотреть того, кто возглавлял эту ораву. В самом деле ораву: кажется, их было еще больше, чем я решил сначала. Никак не меньше двух сотен, и это только те, кто окружил поляну. Наверняка лес на милю вокруг нашпигован солдатней.
– Стоять! – звонко крикнул кто-то со стороны оцепления. Я остановился, поднял руки, демонстрируя миролюбивые намерения.
– Бросить оружие!
– Да какое на хрен оружие? – внятно сказал я, старательно выискивая в толпе одинаковых, словно близнецы, немытых и небритых солдат, того, кто непременно должен был устроить мне торжественную встречу. Увидел – за миг до того, как презрительно поджатые губы шевельнулись, отдавая приказ, к которому я морально был почти готов.
– Взять его!
Ко мне ринулась целая толпа, сопя и звякая железом, и это меня почти восхитило. Учитывая то, что я вышел сам, был безоружен и явно не собирался сопротивляться, вполне хватило бы двух человек. Так нет же, набросилось не менее шести, и мне это немного польстило. Пока они связывали меня, я апатично размышлял, не ходят ли уже среди Зеленых легенды о моей невиданной силе, о которой ну никак не догадаешься, глядя на мою не слишком внушительную комплекцию.
Потом меня поставили на ноги и подтащили к предводителю, отличавшемуся от своих подчиненных как солнце от булыжников. Изящный, стройный, аристократ с головы до пят, в до блеска начищенных латах из белого металла, с, как ни странно, отнюдь не безвкусным плюмажем на шлеме. Плюмаж, естественно, зеленый, но, судя по осанке, его обладатель как минимум генерал, хоть и вассал Шерваля. Надо же, какая честь.
Он медленно оглядел меня с ног до головы, и в его глазах читалось желание прикоснуться ко мне, дабы убедиться, что я настоящий. Наконец, удовлетворенно кивнув, он негромко проговорил:
– Эван Нортон, вы арестованы по обвинению в мятеже.
– Чьим именем? – немедленно спросил я. Изящный лорд уставился на меня с изумлением, словно понятия не имел, что я умею говорить.
– Именем его высочества герцога Шервальского, – поколебавшись, наконец ответил он.
– С каких это пор его высочество обладает правом арестовывать? Насколько мне известно, он сам разыскивается войсками нашего августейшего монарха.
Глаза изящного лорда забегали.
– Всё равно, – неловко ответил он. – Вы нарушили законы королевства и будете препроведены в Арунтон для суда и следствия.
Арунтон. Ближайший отсюда город, лояльный к мятежному брату короля. Суд и следствие, как же. Вздернут, небось, на первой же достаточно высокой ветке. Если повезет. Могут и четвертовать.
– Я требую, чтобы меня судили в столице. С предъявлением обвинений именем короля. По всем правилам. Иначе это просто разбой, – продолжал издеваться я, наслаждаясь ситуацией. Изящный лорд смотрел беспомощно, чувствуя, как позорно слетает с него незримый венец исполнителя воли высшего закона. Наконец он присмотрелся ко мне внимательней, пригнулся ближе, с отвращением отпрянул.
– Да вы пьяны! – потрясение воскликнул он.
– Вас это шокирует? – улыбнулся я, прекрасно осознавая правоту его слов.
– Уберите, – поморщился изящный лорд, отворачиваясь. Меня стали оттаскивать в сторону, и я крикнул:
– Эй, а как насчет моих людей? Вы обещали дать им уйти, если я сдамся!
Изящный лорд обернулся, сдержанно улыбаясь, и меня замутило от этой улыбки.
– Граф Гленован держит свое слово, – вкрадчиво сказал он. – Ваши люди смогут уйти, как и было обещано. Но не сейчас. Им придется посидеть в этом укромном местечке до завтрашнего утра, ибо мне не слишком хочется терпеть лишние хлопоты, защищаясь от их попыток отбить вас по дороге в Арунтон.
Я представил лица моих несчастных соратников, прильнувших к щелям в заколоченных окнах, представил глупую, отчаянную надежду в их глазах и усмехнулся. Бедняга Роланд изведется муками совести, когда поймет, что замещает меня отнюдь не временно. Странно, что люди столь отчаянно нуждаются в оправдании собственных слабостей.
ГЛАВА 2
Потрескивание пламени догорающей свечи. Блеклое сияние зарождающегося утра за окном. Скрип пера о пергамент. Далекий звон шпор, громыхание торопливых шагов. Стук распахивающейся двери.
– Милорд, прибыл гонец от полковника Гленована. Нортон арестован. Они будут в Арунтоне к концу недели.
Тягучая капля сорвалась с заостренного кончика пера, растеклась по пергаменту.
– Он жив? Невредим?
– Вероятно, да. Гленован ничего об этом не сообщал.
– Хорошо. Казнить гонца.
– Милорд?!
– Ты меня слышал.
Недоуменно вскинутые брови, влажный блеск в бегающих глазах. Отрывистый поклон: слово сюзерена – закон. Любое слово.
– Да, милорд.
Торопливо удаляющиеся шаги. Он отбросил перо, побарабанил пальцами по бархатной скатерти, запустил их в волосы, сжал, дернул. Подумав, удовлетворенно кивнул, снова взял перо, вытащил из стопки чистый лист, склонился гшд столом.
«Дорогая моя, прекрасная леди Аттена…»
Меня повезли с комфортом, на крытой телеге, вероятно, в срочном порядке конфискованной у одного из местных крестьян. Я заснул почти мгновенно, примостившись среди пышного сена, – обычно даже от гораздо меньшего количества выпитого меня неудержимо клонит в сон. Сейчас же беспробудное пьяное забытье было именно тем, в чем я нуждался.
Я спал крепко, сладко и довольно долго. Проснувшись с тяжелой головой и куском ваты вместо языка, я увидел, что солнце уже давно миновало зенит и почти скрылось за кромкой деревьев. Я с трудом сел, проваливаясь в сено, прислонился спиной к матерчатой стенке телеги и выглянул наружу. Солдат было не очень много, человек двадцать сзади и столько же спереди – жалкая кучка по сравнению с армией, оцепившей наше укрытие. Ехали по лесной дороге, справа и слева плотной стеной стояли деревья, и я вполне мог понять опасения Гленована – буквально каждый ярд земли здесь будто создан для засады. Но я-то знал, что ее некому устраивать. Разве что Ларс… Но он сейчас далеко.
Дорога была заросшей, ухабистой, телегу шатало из стороны в сторону, колеса подпрыгивали на колдобинах. Меня тошнило, страшно хотелось пить. И кто только варил то пойло? Руки бы поотрывал. Я закрыл глаза, стараясь дышать глубже. Перспектива продолжать путешествие в луже собственной рвоты казалась не слишком привлекательной.
Через несколько часов пошел дождь. Редкие капли забарабанили по крыше повозки, потом из разверзшихся небес хлынуло по-настоящему. Матерчатое покрытие набухло, вода стала просачиваться сквозь ткань… Я подставил пылающее лицо холодным каплям, слизнул влагу с пересохших губ. Странно, но мне сразу стало немного получше. Открыв глаза через несколько минут, я посмотрел на успевших вымокнуть до нитки солдат и почувствовал себя отмщенным. Гленован, ехавший за телегой, перехватил мой взгляд, и я ехидно улыбнулся ему.
– Перебирайтесь ко мне! – крикнул я, перекрывая шум мокрых плетей, лупивших по латам солдат. – Здесь довольно уютно!
К моему несказанному удивлению, он кивнул, бросил повод одному из всадников, спешился и на ходу забрался в повозку, попутно отдавив мне ноги.
– Осторожнее, – поморщился я.
– Прошу прощения, – Гленован уселся напротив меня, снял шлем, из-под которого хлынули потоки воды. Сено немедленно промокло. Я поежился, почувствовав, что замерз.
– Надо же, как припустило, – хмыкнул Гленован и оценивающе посмотрел на меня. – У вас тут по крайней мере сухо.
– Охотно поменяюсь с вами местами, – воодушевленно заверил я, и он засмеялся.
– Вряд ли мое общество в данный момент доставит его высочеству столько же удовольствия, как ваше.
– Вы полагаете, его высочество станет тратить время на разговоры?
– Не сомневаюсь, – сказал он и утер свое аристократичное лицо затянутой в перчатку ладонью, стряхивая капли. Я смотрел на него с интересом.
– Неблагодарная работа, не правда ли?
– Как сказать. Если не считать земель, замков и титулов – то да.
– С деньгами сложнее, верно? – усмехнулся я. – Его высочество просто разорится с этой армией. Приходится брать количеством, а не качеством.
– Вас интересуют деньги, да? – вдруг серьезно спросил Гленован. Я снова усмехнулся, повел затекшими плечами.
– А вы как думаете?
– Герцог даст вам денег, если захотите. И столько, сколько захотите.
Я насторожился, но виду не подал. Такой поворот разговора был неожиданным, хоть и вполне вероятным. Шерваль пытается купить всех. Это его стратегия. Однако то, что он заинтересован во мне не только как в источнике информации, оказалось для меня новостью.
– Ну, учитывая то, что у меня нет ни земель, ни замков, ни титулов, начать можно было бы с этого, – абсолютно серьезно сказал я.
Гленован покосился на меня с подозрением. Несмотря на аристократическую внешность, дураком он не казался. Но я смотрел на него кристально чистым взглядом, и он смутился.
– Об этом с вами уполномочены говорить другие люди, – неуверенно сказал он. – Однако я полагаю, что такое предложение будет иметь место.
– Как альтернатива эшафоту? Проклятье, что ж вы раньше молчали!
Его взгляд немного прояснился. Я чуть было не предложил ему развязать меня и продолжить деловые переговоры двух равных людей, но вовремя прикусил язык. Нет, дураком он всё-таки не выглядел.
– Конечно, я не могу утверждать это наверняка, – поспешно проговорил Гленован, видимо, не желая меня слишком обнадеживать. – Видите ли, милорд расположен к вам довольно… благосклонно. Но среди его окружения немало людей, жаждущих увидеть вас в петле, а лучше на дыбе. Думаю, вы это знаете.
Еще бы! Я даже мог бы назвать поименно. В первую очередь граф Седлтон, чью армию мы основательно потрепали за последние полгода. До чего же он свирепствовал, когда каждый его гарнизон, расположенный в южной части Айдентонского округа, неизменно уничтожался не позднее чем через два дня после расквартирования. Ему понадобилось четыре месяца, чтобы понять, что, продолжая обновлять гарнизоны, он попросту посылает своих людей на бойню. Как они прочесывали леса! Одни пни остались, зверье сбежало в северное полесье. Почему-то Седлтон был уверен, что где-то в сердце леса стоит неприступная крепость, в которую мы приходим ночевать, пить и спать с женщинами. Каждый судит в меру своей развращенности. Мне было совсем не жаль его разочаровывать.
Потом – маркиз ле Кайрак, не менее пылкий мой поклонник. Мы превратили его скромное загородное поместье, коим он считал один из крупнейших восточных округов, в сущий ад. Теперь господин маркиз не мог ни поохотиться, ни развлечься налетом на деревню без того, чтобы не потерять половину своей свиты. Этот тип был редкостным подонком, мы вычищали округ от его людей методично и с удовольствием. Помнится, я сам с неизъяснимым наслаждением всадил в его плечо арбалетный болт. Целился в горло, но этот гад что-то учуял и увернулся, как раз когда я нажал на спуск. Говорят, с тех пор у него плохо работает левая рука, а прежде маркиз славился зрелищными поединками на двуручниках. Он должен сильно меня ненавидеть за такой удар по его самолюбию, ведь теперь он не сможет блеснуть мастерством на турнирах, и женщины станут намного менее охотно посещать его постель.
А еще лорд Гриндер… Мы проникли в его замок под видом бродячих артистов и без особого труда удерживали форт больше месяца, а потом просто ушли, выпив всё вино, съев все запасы и оставив в замке полный разгром. И сэр Уолдер Битти, с которого я смеха ради сшиб стрелой шлем в ту самую минуту, когда он цеплял на свое копье платок пухленькой чернявой леди, готовясь сразиться за право назвать ее самой красивой женщиной мира с сэром Лайоном, графом-купцом, обоз которого мы спустили в Ренну несколькими месяцами раньше… И многие, многие другие. За четыре года мы сделали немало, – так могло показаться, если вспоминать поименно всех обиженных, униженных и оскорбленных снобов, которых мы на минутку тыкали наглыми рожами в их собственное дерьмо. Но на самом деле всё это оставалось шалостями, злым ребячеством взрослых людей, с которыми не слишком ласково обошелся этот мир.
Правда, был еще Урсон. Я никогда не встречался с ним, и кое-кого это удивляло. Меня же – нисколько. Я понимал, почему предводитель партизанского движения, вот уже семь лет портившего жизнь, нервы и настроение королю Гийому Пятому и его брату Доновану Шервалю, никогда не изъявлял желание встретиться с человеком, державшим под контролем Восточные Леса.
1 2 3 4 5 6 7 8
Линнетт заплакала. Арлетт гладила ее по голове. Роланд сверлил меня свирепым взглядом, многие хмурились. Юстас глядел с укором. Флейм смотрела как-то странно, я не мог понять смысла ее взгляда.
– Ты намекаешь, что мы хреновые бойцы, да? – наконец проговорил Дуглас.
«Конечно, нет. Нет, вы самые лучшие», – хотел сказать я, и не покривил бы душой. Но если бы я сказал это, они бы стояли за меня стеной, и Зеленым пришлось бы разгребать гору трупов, чтобы выволочь меня из-под нее. А эти ребята слишком хороши, чтобы умирать вот так.
– Слышали? Это слова Дугласа, не мои, – холодно сказал я.
Все молчали. Я чувствовал нарастающую враждебность и в который раз удивился тому, как легко управляю их настроением. Сейчас мне нужно было вызвать у них злость – если немного повезет, они сами вытолкают меня за двери. Во всяком случае, их преданность под влиянием оплеванного самолюбия дала временную слабину.
– Вы отличные стратеги, – сказал я, делая вид, что пытаюсь утешить их. – Сопротивлению нужны ваши головы, а не руки.
– Твоя голова нужнее всех наших вместе взятых, – проговорила Флейм, и я быстро, чтобы не дать им времени осмыслить ее слова, ответил:
– Глупости! Каждый из вас отвечает за серьезную часть работы, а я всего лишь координирую ее. Роланд прекрасно справится… Да, Рол?
Он молчал и только сопел, видимо, еще не отойдя от оскорбления, которое я нанес ему, а заодно и всем остальным. Мне вдруг стало стыдно перед ними, но только на миг.
– Так что прекратите маяться дурью, – резковато сказал я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. – Мы всё обговорили, заместитель назначен. В следующий раз соберетесь… без меня. Только место смените.
– Ты и за дураков нас тоже держишь? – проревел Роланд. Юстас метнул в него пристальный взгляд. Я понял, что недолго смогу удерживать среди своих соратников враждебное настроение, и поспешно отступил.
– Нет. Я знаю, что вы справитесь. Иначе бы…
– Иначе бы что? – тихо спросил Грей.
Я запнулся, мотнул головой. Мой взгляд упал на початую бутылку ядреного пойла. Я схватил ее, жадно присосался к горлышку и пил не отрываясь, пока из глаз не потекли слезы. Потом со стуком поставил на место, шумно выдохнул, вытер глаза и поднял голову. Спирт ударил в виски, с силой погнал кровь по сосудам. Я взглянул в окно. Зыбкий лесной воздух, еще совсем недавно напоминавший цветом сажу, теперь походил на сырой пепел. Скоро рассветет.
– Ну, пора прощаться, что ли? – хрипло проговорил я.
Юстас сорвался с места, подскочил ко мне, крепко обнял, тут же отстранился. Роланд смотрел на него ошалело. Я сглотнул, стал остервенело пропихиваться к двери, на ходу пожимая руки и хлопая по плечам. Паулина повисла у меня на шее.
– Мы тебя вытащим! – в отчаянии выкрикнула она, метнув умоляющий взгляд па Грея. – Отобьем по дороге! Ты ведь сам сказал: из засады мы кого угодно сделаем!
– Это верно, – с легким удивлением согласился я.
– Точно, – оживился Роланд, его суровое лицо просветлело. – Так и сделаем! Ну всё, парень, недалеко тебе ехать, не расслабляйся.
– Будьте осторожны, ребята, – серьезно сказал я, и они усердно закивали. Уже у самой двери меня догнала Флейм, обняла за плечи. Я обхватил ее за талию, притянул к себе, впился ртом в податливые губы. Мы целовались долго, исступленно, я беззастенчиво лапал Флейм за мягкие места, не смущаясь чужих взглядов. Потом оттолкнул ее от себя, силой расцепив упрямо сжавшиеся на моем затылке руки.
– Ну, прощайте, – неловко усмехнулся я, кладя мокрую ладонь на ручку двери. Уронил взгляд на арбалет, сиротливо лежащий рядом с полупустой бутылкой. Внезапно внутри всё скрутилось тугим холодным узлом, и я заторопился, боясь, что он затянется еще туже.
– До встречи! – угрожающе поправил Роланд. Я кивнул, криво улыбнулся и не в силах больше видеть их лица, на которые снова возвращалось беспомощное отчаяние, толкнул дверь.
Свет факелов ослепил меня. Я замер, слушая внезапно поднявшийся шорох: солдаты распрямляли одеревеневшие от долгого сидения спины, вскидывали луки и арбалеты. Зазвенела сталь, заскрежетали мечи, вытягиваемые из ножен. Я пошел вперед, глядя ниже уровня пламени факелов и пытаясь рассмотреть того, кто возглавлял эту ораву. В самом деле ораву: кажется, их было еще больше, чем я решил сначала. Никак не меньше двух сотен, и это только те, кто окружил поляну. Наверняка лес на милю вокруг нашпигован солдатней.
– Стоять! – звонко крикнул кто-то со стороны оцепления. Я остановился, поднял руки, демонстрируя миролюбивые намерения.
– Бросить оружие!
– Да какое на хрен оружие? – внятно сказал я, старательно выискивая в толпе одинаковых, словно близнецы, немытых и небритых солдат, того, кто непременно должен был устроить мне торжественную встречу. Увидел – за миг до того, как презрительно поджатые губы шевельнулись, отдавая приказ, к которому я морально был почти готов.
– Взять его!
Ко мне ринулась целая толпа, сопя и звякая железом, и это меня почти восхитило. Учитывая то, что я вышел сам, был безоружен и явно не собирался сопротивляться, вполне хватило бы двух человек. Так нет же, набросилось не менее шести, и мне это немного польстило. Пока они связывали меня, я апатично размышлял, не ходят ли уже среди Зеленых легенды о моей невиданной силе, о которой ну никак не догадаешься, глядя на мою не слишком внушительную комплекцию.
Потом меня поставили на ноги и подтащили к предводителю, отличавшемуся от своих подчиненных как солнце от булыжников. Изящный, стройный, аристократ с головы до пят, в до блеска начищенных латах из белого металла, с, как ни странно, отнюдь не безвкусным плюмажем на шлеме. Плюмаж, естественно, зеленый, но, судя по осанке, его обладатель как минимум генерал, хоть и вассал Шерваля. Надо же, какая честь.
Он медленно оглядел меня с ног до головы, и в его глазах читалось желание прикоснуться ко мне, дабы убедиться, что я настоящий. Наконец, удовлетворенно кивнув, он негромко проговорил:
– Эван Нортон, вы арестованы по обвинению в мятеже.
– Чьим именем? – немедленно спросил я. Изящный лорд уставился на меня с изумлением, словно понятия не имел, что я умею говорить.
– Именем его высочества герцога Шервальского, – поколебавшись, наконец ответил он.
– С каких это пор его высочество обладает правом арестовывать? Насколько мне известно, он сам разыскивается войсками нашего августейшего монарха.
Глаза изящного лорда забегали.
– Всё равно, – неловко ответил он. – Вы нарушили законы королевства и будете препроведены в Арунтон для суда и следствия.
Арунтон. Ближайший отсюда город, лояльный к мятежному брату короля. Суд и следствие, как же. Вздернут, небось, на первой же достаточно высокой ветке. Если повезет. Могут и четвертовать.
– Я требую, чтобы меня судили в столице. С предъявлением обвинений именем короля. По всем правилам. Иначе это просто разбой, – продолжал издеваться я, наслаждаясь ситуацией. Изящный лорд смотрел беспомощно, чувствуя, как позорно слетает с него незримый венец исполнителя воли высшего закона. Наконец он присмотрелся ко мне внимательней, пригнулся ближе, с отвращением отпрянул.
– Да вы пьяны! – потрясение воскликнул он.
– Вас это шокирует? – улыбнулся я, прекрасно осознавая правоту его слов.
– Уберите, – поморщился изящный лорд, отворачиваясь. Меня стали оттаскивать в сторону, и я крикнул:
– Эй, а как насчет моих людей? Вы обещали дать им уйти, если я сдамся!
Изящный лорд обернулся, сдержанно улыбаясь, и меня замутило от этой улыбки.
– Граф Гленован держит свое слово, – вкрадчиво сказал он. – Ваши люди смогут уйти, как и было обещано. Но не сейчас. Им придется посидеть в этом укромном местечке до завтрашнего утра, ибо мне не слишком хочется терпеть лишние хлопоты, защищаясь от их попыток отбить вас по дороге в Арунтон.
Я представил лица моих несчастных соратников, прильнувших к щелям в заколоченных окнах, представил глупую, отчаянную надежду в их глазах и усмехнулся. Бедняга Роланд изведется муками совести, когда поймет, что замещает меня отнюдь не временно. Странно, что люди столь отчаянно нуждаются в оправдании собственных слабостей.
ГЛАВА 2
Потрескивание пламени догорающей свечи. Блеклое сияние зарождающегося утра за окном. Скрип пера о пергамент. Далекий звон шпор, громыхание торопливых шагов. Стук распахивающейся двери.
– Милорд, прибыл гонец от полковника Гленована. Нортон арестован. Они будут в Арунтоне к концу недели.
Тягучая капля сорвалась с заостренного кончика пера, растеклась по пергаменту.
– Он жив? Невредим?
– Вероятно, да. Гленован ничего об этом не сообщал.
– Хорошо. Казнить гонца.
– Милорд?!
– Ты меня слышал.
Недоуменно вскинутые брови, влажный блеск в бегающих глазах. Отрывистый поклон: слово сюзерена – закон. Любое слово.
– Да, милорд.
Торопливо удаляющиеся шаги. Он отбросил перо, побарабанил пальцами по бархатной скатерти, запустил их в волосы, сжал, дернул. Подумав, удовлетворенно кивнул, снова взял перо, вытащил из стопки чистый лист, склонился гшд столом.
«Дорогая моя, прекрасная леди Аттена…»
Меня повезли с комфортом, на крытой телеге, вероятно, в срочном порядке конфискованной у одного из местных крестьян. Я заснул почти мгновенно, примостившись среди пышного сена, – обычно даже от гораздо меньшего количества выпитого меня неудержимо клонит в сон. Сейчас же беспробудное пьяное забытье было именно тем, в чем я нуждался.
Я спал крепко, сладко и довольно долго. Проснувшись с тяжелой головой и куском ваты вместо языка, я увидел, что солнце уже давно миновало зенит и почти скрылось за кромкой деревьев. Я с трудом сел, проваливаясь в сено, прислонился спиной к матерчатой стенке телеги и выглянул наружу. Солдат было не очень много, человек двадцать сзади и столько же спереди – жалкая кучка по сравнению с армией, оцепившей наше укрытие. Ехали по лесной дороге, справа и слева плотной стеной стояли деревья, и я вполне мог понять опасения Гленована – буквально каждый ярд земли здесь будто создан для засады. Но я-то знал, что ее некому устраивать. Разве что Ларс… Но он сейчас далеко.
Дорога была заросшей, ухабистой, телегу шатало из стороны в сторону, колеса подпрыгивали на колдобинах. Меня тошнило, страшно хотелось пить. И кто только варил то пойло? Руки бы поотрывал. Я закрыл глаза, стараясь дышать глубже. Перспектива продолжать путешествие в луже собственной рвоты казалась не слишком привлекательной.
Через несколько часов пошел дождь. Редкие капли забарабанили по крыше повозки, потом из разверзшихся небес хлынуло по-настоящему. Матерчатое покрытие набухло, вода стала просачиваться сквозь ткань… Я подставил пылающее лицо холодным каплям, слизнул влагу с пересохших губ. Странно, но мне сразу стало немного получше. Открыв глаза через несколько минут, я посмотрел на успевших вымокнуть до нитки солдат и почувствовал себя отмщенным. Гленован, ехавший за телегой, перехватил мой взгляд, и я ехидно улыбнулся ему.
– Перебирайтесь ко мне! – крикнул я, перекрывая шум мокрых плетей, лупивших по латам солдат. – Здесь довольно уютно!
К моему несказанному удивлению, он кивнул, бросил повод одному из всадников, спешился и на ходу забрался в повозку, попутно отдавив мне ноги.
– Осторожнее, – поморщился я.
– Прошу прощения, – Гленован уселся напротив меня, снял шлем, из-под которого хлынули потоки воды. Сено немедленно промокло. Я поежился, почувствовав, что замерз.
– Надо же, как припустило, – хмыкнул Гленован и оценивающе посмотрел на меня. – У вас тут по крайней мере сухо.
– Охотно поменяюсь с вами местами, – воодушевленно заверил я, и он засмеялся.
– Вряд ли мое общество в данный момент доставит его высочеству столько же удовольствия, как ваше.
– Вы полагаете, его высочество станет тратить время на разговоры?
– Не сомневаюсь, – сказал он и утер свое аристократичное лицо затянутой в перчатку ладонью, стряхивая капли. Я смотрел на него с интересом.
– Неблагодарная работа, не правда ли?
– Как сказать. Если не считать земель, замков и титулов – то да.
– С деньгами сложнее, верно? – усмехнулся я. – Его высочество просто разорится с этой армией. Приходится брать количеством, а не качеством.
– Вас интересуют деньги, да? – вдруг серьезно спросил Гленован. Я снова усмехнулся, повел затекшими плечами.
– А вы как думаете?
– Герцог даст вам денег, если захотите. И столько, сколько захотите.
Я насторожился, но виду не подал. Такой поворот разговора был неожиданным, хоть и вполне вероятным. Шерваль пытается купить всех. Это его стратегия. Однако то, что он заинтересован во мне не только как в источнике информации, оказалось для меня новостью.
– Ну, учитывая то, что у меня нет ни земель, ни замков, ни титулов, начать можно было бы с этого, – абсолютно серьезно сказал я.
Гленован покосился на меня с подозрением. Несмотря на аристократическую внешность, дураком он не казался. Но я смотрел на него кристально чистым взглядом, и он смутился.
– Об этом с вами уполномочены говорить другие люди, – неуверенно сказал он. – Однако я полагаю, что такое предложение будет иметь место.
– Как альтернатива эшафоту? Проклятье, что ж вы раньше молчали!
Его взгляд немного прояснился. Я чуть было не предложил ему развязать меня и продолжить деловые переговоры двух равных людей, но вовремя прикусил язык. Нет, дураком он всё-таки не выглядел.
– Конечно, я не могу утверждать это наверняка, – поспешно проговорил Гленован, видимо, не желая меня слишком обнадеживать. – Видите ли, милорд расположен к вам довольно… благосклонно. Но среди его окружения немало людей, жаждущих увидеть вас в петле, а лучше на дыбе. Думаю, вы это знаете.
Еще бы! Я даже мог бы назвать поименно. В первую очередь граф Седлтон, чью армию мы основательно потрепали за последние полгода. До чего же он свирепствовал, когда каждый его гарнизон, расположенный в южной части Айдентонского округа, неизменно уничтожался не позднее чем через два дня после расквартирования. Ему понадобилось четыре месяца, чтобы понять, что, продолжая обновлять гарнизоны, он попросту посылает своих людей на бойню. Как они прочесывали леса! Одни пни остались, зверье сбежало в северное полесье. Почему-то Седлтон был уверен, что где-то в сердце леса стоит неприступная крепость, в которую мы приходим ночевать, пить и спать с женщинами. Каждый судит в меру своей развращенности. Мне было совсем не жаль его разочаровывать.
Потом – маркиз ле Кайрак, не менее пылкий мой поклонник. Мы превратили его скромное загородное поместье, коим он считал один из крупнейших восточных округов, в сущий ад. Теперь господин маркиз не мог ни поохотиться, ни развлечься налетом на деревню без того, чтобы не потерять половину своей свиты. Этот тип был редкостным подонком, мы вычищали округ от его людей методично и с удовольствием. Помнится, я сам с неизъяснимым наслаждением всадил в его плечо арбалетный болт. Целился в горло, но этот гад что-то учуял и увернулся, как раз когда я нажал на спуск. Говорят, с тех пор у него плохо работает левая рука, а прежде маркиз славился зрелищными поединками на двуручниках. Он должен сильно меня ненавидеть за такой удар по его самолюбию, ведь теперь он не сможет блеснуть мастерством на турнирах, и женщины станут намного менее охотно посещать его постель.
А еще лорд Гриндер… Мы проникли в его замок под видом бродячих артистов и без особого труда удерживали форт больше месяца, а потом просто ушли, выпив всё вино, съев все запасы и оставив в замке полный разгром. И сэр Уолдер Битти, с которого я смеха ради сшиб стрелой шлем в ту самую минуту, когда он цеплял на свое копье платок пухленькой чернявой леди, готовясь сразиться за право назвать ее самой красивой женщиной мира с сэром Лайоном, графом-купцом, обоз которого мы спустили в Ренну несколькими месяцами раньше… И многие, многие другие. За четыре года мы сделали немало, – так могло показаться, если вспоминать поименно всех обиженных, униженных и оскорбленных снобов, которых мы на минутку тыкали наглыми рожами в их собственное дерьмо. Но на самом деле всё это оставалось шалостями, злым ребячеством взрослых людей, с которыми не слишком ласково обошелся этот мир.
Правда, был еще Урсон. Я никогда не встречался с ним, и кое-кого это удивляло. Меня же – нисколько. Я понимал, почему предводитель партизанского движения, вот уже семь лет портившего жизнь, нервы и настроение королю Гийому Пятому и его брату Доновану Шервалю, никогда не изъявлял желание встретиться с человеком, державшим под контролем Восточные Леса.
1 2 3 4 5 6 7 8