Здесь выложена электронная книга Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам автора по имени Черток Борис Евсеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Черток Борис Евсеевич - Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам.
Размер архива с книгой Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам равняется 4.2 MB
«Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам. 2-ое изд.»: Машиностроение, 448 стр.; Москва; 1999
ISBN 5-217-02935-8
Аннотация
Вторая книга воспоминаний (1-е изд. 1996 г.) видного ученого и конструктора ракетно-космической техники Б.Е. Чертока (первая выпущена издательством «Машиностроение» в 1994 г., переиздана в 1999 г.) тематически продолжает повествование о создании сложнейшей техники, буднях и праздниках многих ее творцов. В центре увлекательного рассказа - С.П. Королев и его ближайшее окружение в период с 1956 по 1961 год - напряженное время запуска в космос первого искусственного спутника Земли, первых межпланетных аппаратов, первого космического корабля с человеком на борту. Автор рассказывает и о годах своей молодости, когда он работал в авиационной промышленности. Книга адресована широкому кругу читателей.
Борис Евсеевич Черток
Книга 2. Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам
Предисловие к первому изданию
В конце 1994 года вышла из печати первая книга моих воспоминаний «Ракеты и люди». Незамедлительно последовали письма и устные отзывы, телефонные звонки, содержащие как хвалу, так и справедливые замечания. Интерес, с которым была встречена книга, превзошел мои ожидания. У многих читателей возникал вопрос: когда будет продолжение? Не обладая литературным опытом, я переоценил свои силы, рассчитывая, не переводя дыхание, в одной книге, максимум в двух, рассказать о становлении ракетно-космической техники в нашей стране, о наиболее ярких и выдающихся ее создателях, вместе с которыми многие годы я делил радость побед и горечь неудач.
Первая книга моих воспоминаний началась с событий 1945 года, с рассказа о командировке советских специалистов в Германию для изучения ракетных секретов поверженного противника.
Новая книга не только продолжает повествование о последующих событиях, но и рассказывает о предшествующих годах работы в авиационной промышленности. Совсем молодым человеком я оказался свидетелем и участником ее становления и развития.
Основное содержание этой книги составляют события с 1956 по апрель 1961 года. В истории космонавтики это период качественного скачка в ракетостроении, начало эпохи пилотируемых космических полетов. В эти годы триумфальные успехи советской космонавтики послужили стимулом для интенсивного форсирования работ в США. Гонка ракетно-ядерных вооружений переплеталась с азартным соревнованием двух сверхдержав за приоритетные достижения в космонавтике. В орбиту ракетно-космической деятельности вовлекались новые коллективы и тысячи людей, от творческого потенциала, самоотверженности и энтузиазма которых во многом зависели судьбы народов и государств.
Рассказывая не столько о технике, сколько об атмосфере, в которой мы жили и трудились, о наиболее интересных людях, с которыми встречался, я вспоминал все новые и новые эпизоды и подробности, о которых просто невозможно было умолчать, и с удивлением обнаружил, что многие интереснейшие события периода 1960-х - начала 1970-х годов не смогут войти во вторую книгу из соображений разумного ее объема. Они отложены с надеждой на издание третьей книги. Вместе с сотрудниками издательства «Машиностроение», занимающимися выпуском литературы по авиации, ракетной технике и космонавтике, мы решили для новых книг моих воспоминаний сохранить название «Ракеты и люди».
Я приношу искреннюю благодарность руководителям АО «Международный концерн космической связи» за экономическую поддержку, дающую возможность издательству «Машиностроение» пойти на риск последовательного выпуска книг моих воспоминаний.
Выражаю глубочайшую признательность многим ветеранам ракетно-космической техники, делившимся со мной своими воспоминаниями. Они помогли мне уточнить события и факты, которые стерлись в моей памяти, и прояснить вопросы, на которые не находилось ответов в архивах.
Моя сердечная благодарность Татьяне Петровне Куликовой, переносившей мои неразборчивые черновые записи в память персонального компьютера, и Михаилу Николаевичу Турчину, подготовившему компьютерный макет текста книги. Их самоотверженный и бескорыстный труд позволил существенно ускорить выход этой книги.
Глава 1. ОТ ШКОЛЫ ДО АВИАЗАВОДА
МЕЖДУ ДВУХ АЭРОДРОМОВ
Современные мальчишки, едва встав на ноги, уже разбираются в марках автомобилей. Для меня знакомство с транспортными проблемами начиналось с норова и кличек лошадей, которые были основой всех транспортных коммуникаций фабричного производства, путешествий в Москву, в деревни за картошкой и овощами и скорой помощью, доставлявшей в трудных случаях больных в знаменитую Солдатенковскую (ныне Боткинскую) больницу. Фабричный комитет и правление Нижнеходынской текстильной фабрики, на которой жили и работали мои родители, давали лошадей в самые трудные и голодные годы, чтобы доставить радость детям рабочих.
В канун нового 1919 года нас, десяток ребят, на санях повезли на первую в российской истории елку в Колонный зал Дворянского собрания. Это было мое первое посещение Колонного зала будущего Дома союзов. Впоследствии я несчетное число раз бывал в этом самом популярном для старой Москвы зале. Многие посещения Колонного зала совершенно стерлись в памяти. Но некоторые из связанных с ним событий впечатались в память навсегда.
Новогодний праздник 1919 года в Колонном зале отчетливо помню спустя 77 лет! Кусочек настоящего белого хлеба с повидлом запомнился мне столь же четко, как и потрясшая детское воображение разнообразием игрушек огромная елка, сияние электрических люстр и музыка. Ведь дома основным источником света были керосиновые лампы. Фабрика, находившаяся в десяти километрах от центра столицы, до 1922 года не имела линии передачи от московской электросети!
Людям молодого поколения трудно представить, что в ныне престижном районе Серебряного Бора, Хорошево-Мневниках и по всему Хорошевскому шоссе люди жили и работали, не пользуясь такими элементарными достижениями цивилизации, как газ, электричество, телефон, холодильник, водопровод и прочее. На фабрике все станки приводились в действие от единственного дизеля с помощью сложных трансмиссий многоступенчатой ременной передачи. Этот же дизель и снабжал вечерами фабричный поселок светом на пару часов.
Я в неоплатном долгу перед памятью своих родителей. В первую очередь я им благодарен за выбор места жительства. Они не ошиблись. Чтобы показать, каким образом география и социальная среда бывших московских окраин повлияли на мою судьбу, я извлекаю из памяти еще не стершиеся фрагменты. Выбираю то, что, по моим соображениям, представляет интерес для всех, кого интересует неповторимая история России и Москвы.
Моя мать, Софья Явчуновская, работала на Нижнеходынской текстильной фабрике и была единственной фельдшерицей-акушеркой в нашей округе. Отец, Евсей Черток, служил бухгалтером на этой же фабрике.
Социальный микроклимат определялся средой фабричных рабочих, с детьми которых я быстро подружился. Еще шла гражданская война, и мы, конечно, играли не в индейцев, а в «красных и белых». Никто не хотел быть белым. Часто посещая рабочие общежития, которые назывались «спальнями», я слышал разговоры о скорой победе «наших». Нашими была Красная Армия, и никаких сомнений в правом деле пролетариата не возникало. Только дома иногда появлялся «Социалистический вестник» - подпольная газета меньшевиков, каким-то образом доставлявшаяся матери. Она ее тщательно прятала, но именно это вызывало мое любопытство.
Помню, мы ставили пьесу в красноармейском клубе о Великой французской революции. Отец посмеивался: «Что вы знаете об этой революции!» Но мать мои общественные подвиги всячески поощряла. Она первая рассказала мне о временах Робеспьера, Марата и Дантона и объяснила, что такое Бастилия и гильотина.
Географическое местоположение способствовало тому, что уже в семилетнем возрасте я неплохо плавал, а вскоре с товарищами пристрастился к водным путешествиям. На веслах мы поднимались против быстрого течения до таинственного Студеного оврага. Этот овраг, действительно холодный даже в жаркие дни, часто посещали студенты-археологи. Они набивали рюкзаки древними окаменелостями и охотно просвещали нас - любопытных туземцев - «кто был кто» сотни тысяч лет назад. На дне оврага бил ключ кристально чистой и, как говорили, даже целебной воды.
В 1932 году эти места были начисто стерты строительством Карамышевской плотины канала Москва - Волга. Для начала овраг засыпали. На его месте построили обнесенный колючей проволокой лагерь для заключенных, строивших канал. Теперь по этим местам проходит транспортная магистраль.
Повзрослев, мы поднимались на веслах по реке до Филей, потом и до Кунцева. Нашей мечтой всегда было Крылатское. На его высоком берегу, как маяк, высилась белая колокольня. Преодолевать быстрое течение на веслах было очень трудно, поэтому с десятилетнего возраста дальние окрестности я с товарищами уже изучал на велосипедах завода «Дукс». Завод «Дукс», будущий авиационный «номер один», а затем «Прогресс», в те годы выпускал удивительно прочные дорожные велосипеды. Квалифицированные рабочие могли позволить себе купить для сына такой велосипед.
Подмосковье было удивительно экологически чистым. Об этом можно судить хотя бы по тому, что на нашем столе не переводилась рыба, выловленная из Москвы-реки или фабричного пруда, образованного плотиной на реке Ходынка. В те голодные карточные годы это было хорошим подспорьем.
В километре от фабрики проходило Хорошевское шоссе, соединявшее Красную Пресню с Серебряным Бором. Это шоссе было вымощено булыжником и потому считалось проезжим в любую погоду. В восемь лет я с друзьями убегал на шоссе посмотреть на редкие автомобили. А еще была тайная надежда, что при нас начнут взрываться пороховые склады, расположенные по другую сторону шоссе, рядом с мачтами Ходынской радиостанции. За такие отлучки мне сильно влетало. Дело в том, что Хорошевские склады боеприпасов всем живущим в окрестностях внушали страх. Шли разговоры, что враги-контрреволюционеры рано или поздно их обязательно взорвут и тогда наша фабрика и все живое на ней будут уничтожены.
Самое интересное, что склады действительно взорвались. Это было летом 1920 года. Я отпросился в очередной раз «посмотреть, как работает радиостанция». По пути я увидел необычайной высоты дым и огоньки, пляшущие над пороховыми складами. Навстречу бежали люди с криками: «Склады горят!» Я неплохо бегал и во всю свою восьмилетнюю прыть «дал деру» в сторону деревни Шелепихи. За моей спиной вскоре уже грохотало и гремело. Бегущие рядом кричали, что надо спрятаться за водокачкой - там высокая прочная насыпь. Добежав до берега реки, я пустился во весь дух к маячившему впереди каменному зданию водокачки. Внезапно передо мною взметнулось пламя, в лицо ударил горячий ветер с песком и комками земли.
Кажется, я упал в какую-то яму. Чья-то сильная рука выдернула меня оттуда и не отпускала. Теперь я побежал, влекомый этой рукой. Только услышав окрик: «Не вырывайся, я тебя все равно не отпущу!», я узнал Веру, молодую работницу красильного цеха, которая нередко заходила к матери. В общем потоке бегущих мы достигли железнодорожного моста у Филей. Охрана всех пропускала, и мы, оказавшись на другом «филевском» берегу, смогли перевести дух. Там, откуда я убежал, высоко взметнулся грибовидный столб, из которого в разные стороны разлетались горящие комки чего-то неизвестного. Помню, что нас напоили водой и накормили из котелка кашей красноармейцы. Ночь мы спали в их палатках.
На следующий день нам было разрешено возвращаться. Под охраной Веры я пришел домой. Мать была уверена, что я погиб или лежу раненый в районе складов. Она бросилась в огонь и, как рассказывали очевидцы, осталась жива только потому, что красноармейцы ее остановили и удерживали в укрытии, пока не закончилась наиболее опасная фаза взрывов. Потом ей помогали в бесполезных поисках и, вконец отчаявшуюся, привели домой. Здесь была уже очередь на перевязки легко пострадавших. На удивление, среди всех знакомых не оказалось ни убитых, ни серьезно раненных.
Наш сосед - мастер фабрики, бывший артиллерист - со всей семьей укрылся во время взрывов в погребе. Когда самое страшное закончилось, он тоже предпринял попытки поиска моих останков. Увидев меня целым и невредимым, а мать в почти невменяемом состоянии, он предложил меня для острастки выпороть. Этот метод он часто использовал по отношению к своим пятерым детям. На этот раз его предложение не прошло. Но скоро представился другой повод для такого воспитательного воздействия.
Непосредственных разрушений и пожаров в результате взрыва складов в окрестностях было на удивление мало. Но в радиусе трех километров были разбросаны тысячи разнокалиберных артиллерийских снарядов, ручных гранат и ящиков с патронами. Красноармейские части, мобилизованные на сбор столь опасных для населения и нужных армии боеприпасов, не справлялись с их сбором и обезвреживанием. Никто толком не мог объяснить, почему на складах хранилось такое количество артиллерийских снарядов, если их катастрофически не хватало в царской армии для войны с немцами. Красная Армия тоже была на голодном пайке и вынуждена была пользоваться трофеями, захваченными в боях с белыми.
Саперы, подрывавшие целые штабеля снарядов в Студеном овраге, просветили любопытных мальчишек, «что есть что» в части боеприпасов. Я решил, что война продолжается и на всякий случай не худо бы иметь свой арсенал. С товарищами незаметно от взрослых мы натаскали под терраску пару десятков трех - и шестидюймовых неразорвавшихся снарядов, ручных гранат типа «бутылка» и «лимонка». К счастью, гранаты были без взрывателей. Мы научились добывать взрывчатку из снарядов и, подбрасывая ее в костер, восторгались световыми эффектами. Кто-то из взрослых, убирая под терраску огородный инвентарь, обнаружил наш арсенал. Были срочно призваны саперы, а фабричная партийная ячейка потребовала расследования. Я признался родителям в тайных замыслах: мы готовили подарок Красной Армии для разгрома белополяков.
Вот здесь-то сосед и настоял на применении своего воспитательного метода. В первый и последний раз в жизни я был выпорот отцом, использовавшим для экзекуции обычную конторскую линейку.
Всего в двух километрах от уничтоженных пороховых складов начиналось антенное поле крупнейшей в России Ходынской радиостанции. Стальные и деревянные мачты высотой более 100 метров были расставлены на расстоянии сотен метров друг от друга. Между ними на гирляндах изоляторов были подвешены колбасообразные антенны. Над землей располагалась проволочная сеть «противовеса». Вся территория была обнесена колючей проволокой и для населения считалась закрытой. Однако фабком организовал для рабочих и школьников экскурсии на радиостанцию.
Я впервые увидел в работе мощный искровой передатчик, который серией ослепительных искр посылал точки и тире в эфир. Потом нам показали зал, который называли аккумуляторным. «Двенадцать тысяч этих стеклянных банок дают двадцать четыре тысячи вольт. Любое прикосновение смертельно», - объяснил экскурсовод. Было страшно, загадочно и жутко интересно. В другом зале гудели машинные генераторы высокой частоты. Здесь я впервые увидел знаменитые машины профессора Вологдина. С самим профессором я познакомился уже будучи студентом. Раза три я ходил с рабочей экскурсией на Ходынскую радиостанцию, пытаясь понять, почему ее могут услышать за тысячи верст. Может быть, это соседство повлияло на последующую страсть к электричеству и радиотехнике.
У нас часто гостил мой двоюродный брат Миша Вольфсон. Он был на шесть лет старше меня и умел интересно рассказывать о чудесах техники. Он же приобщил меня к приключенческой и научно-фантастической литературе. По этому поводу часто возникали конфликты с родителями. Как только представлялась возможность, я откладывал «Записки охотника» и впивался в «Аэлиту», «Детей капитана Гранта» или одну из книг индейской серии Фенимора Купера. Как-то отец взял меня в Москву, и я первый раз оказался в настоящем кино. Это был кинематограф «Аре» на Тверской. На экране я увидел «Аэлиту» и был совершенно потрясен. Вот, оказывается, чем надо заниматься. Можно принять по радио таинственные сигналы с Марса: «Анта, Одели, Ута!»
Так я увлекся радиотехникой. Это увлечение шло параллельно с увлечением аэропланами. Километрах в шести на восток от нашего дома находилась печально известная Ходынка. В начале 20-х годов многочисленные ямы и рвы на ней заровняли и она стала Центральным аэродромом республики. С друзьями, а иногда и в одиночку я любил добираться до летного поля и, удобно устроившись в душистой траве, наблюдать за взлетами и посадками аэропланов, очень похожих на этажерки, у которых полки связаны веревочками.
Было бы хорошо, чтобы книга Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам автора Черток Борис Евсеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Черток Борис Евсеевич - Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам.
Если после завершения чтения книги Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам вы захотите почитать и другие книги Черток Борис Евсеевич, тогда зайдите на страницу писателя Черток Борис Евсеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Черток Борис Евсеевич, написавшего книгу Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Ракеты и люди 2. Фили-Подлипки-Тюратам; Черток Борис Евсеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн