В королевских апартаментах было довольно темно, обстановка не отличалась особой роскошью и изяществом. Королева, увешанная драгоценностями, в расшитом и украшенном атласом и кружевами платье, тем не менее ухитрялась выглядеть несколько неряшливо.Она нежно обняла Марию Стюарт и повернулась к присевшей в почтительном реверансе Шине.— Мистрисс Шина Маккрэгган, — произнесла Екатерина с отчетливым итальянским акцентом. — Как хорошо, что вы пришли. Мы рады вашему приезду.Юная шотландка выпрямилась, и королева радостно воскликнула:— Какая вы хорошенькая, и волосы у вас рыжие! Хорошо, очень хорошо!Удивившись этим словам. Шина тем не менее поспешила выразить свою благодарность.— Вы были так добры, Ваше Величество, прислав мне это платье, — сказала она. — Я не ожидала такой доброты, ни столь щедрого подарка. Мне трудно найти слова, чтобы до конца выразить свою радость и благодарность.— Будут и другие подарки. Да, будут и другие, — пообещала королева Екатерина. — Вы такая миленькая, и мне было трудно найти что-то подходящее, что вы могли бы носить, пока не будут готовы заказанные для вас платья.— Вы заказали для меня платья, Ваше Величество? — воскликнула Шина. — Какой благородный жест! Но почему вы так добры ко мне?— Вы благодарны мне, и это все, что мы хотим слышать, — ответила королева, потрепав девушку по плечу.Рука у нее была тяжелая от многочисленных колец и перстней, и Шина также заметила, что ногти у венценосной особы не слишком чистые и что даже ароматные благовония не могут скрыть острый запах пота и немытого тела.— Вы хорошенькая, очень хорошенькая, — заметила королева с удовлетворением. — Чуть позже нам с вами нужно будет поговорить, но только наедине.— Это будет великая честь для меня, Ваше Величество, — ответила Шина, вновь ощущая все то же чувство недоумения и изумления.— Но сейчас меня ждут, — продолжила королева. Затем она повернула голову, и одна из фрейлин, бледная худая женщина, произнесла:— Он здесь, Ваше Величество!— Отлично! Превосходно! — радостно воскликнула королева. — Не будем его заставлять ждать. До свидания, мистрисс Маккрэгган!Королева величественно протянула Шине руку и улыбнулась, после чего, сопровождаемая фрейлинами, удалилась.Мария Стюарт и Шина остались одни.— Фу! Как здесь ужасно пахнет! — сморщив нос, прошептала юная шотландская королева. — Пойдемте отсюда!С виноватым видом юная королева и ее гувернантка поспешили вниз по лестнице, ведущей ко входу. Шина пыталась найти слова, чтобы выразить свою признательность по поводу доброты королевы, но почему-то не знала, что именно сказать.— Держу пари, что королеве не терпелось встретиться со своим новым некромантом, — заметила Мария Стюарт, когда они вышли на свежий воздух.Шина выглядела крайне озабоченной.— А разве вы не знали? — увидев, что ее слова удивили юную гувернантку, спросила Мария Стюарт. — Ее действительно интересуют лишь ясновидящие, предсказатели, звездочеты и гадания на магическом кристалле. А всяких некромантов у нее целые дюжины. Раньше мне казалось, что слушать их — пустая забава, теперь же я считаю, что их слова — чистая ложь. Кроме того, на мой взгляд, во всех этих людях есть что-то отвратительное.— Почему же Ее Величество интересуют подобные вещи? — спросила Шина.— Потому что… — Мария Стюарт не закончила фразу. — Потому что она итальянка.Шина почувствовала, что этот уклончивый ответ не совсем искренен. Мария Стюарт явно считала, что у королевы была иная причина, но сейчас она не хотела об этом рассказывать.— Как мило и любезно было с ее стороны подарить мне это платье, — произнесла Шина, чувствуя, что от нее требовалось выражение преданности.— Разумеется, мило, — согласилась Мария Стюарт. — Интересно, звезды или магический кристалл подсказал ей это? Или же это все-таки собственное решение Ее Величества?— Мне кажется, что это идея Ее Величества, — отозвалась Шина.— Более, чем возможно, — ответила Мария Стюарт. — Более, чем возможно. Мне кажется, что уже совсем скоро вы узнаете истинную причину этого!Шине захотелось расспросить королеву поподробнее, но она понимала бессмысленность этой затеи. В то же мгновение в ее голове мелькнула мысль о том, что есть один человек, который может сказать всю правду, — герцог. Тем не менее, гордо вскинув голову, девушка убедила себя в том, что не станет унижаться, задавая ему интересующие ее вопросы. Глава 5 Когда Шина вышла из покоев Марии Стюарт, к ней подошел незнакомец.— Могу ли я представиться, мадемуазель? — спросил он, почтительно и изящно кланяясь. — Маркиз де Мопре — к вашим услугам! Ее Величество королева Екатерина пожелала, чтобы мы познакомились.Шина сделала реверанс, думая, что перед ней один из самых красивых мужчин, которых она видела. Позже она изменила свое мнение, когда поняла, что он гораздо старше, чем ей казалось, и в его улыбке было нечто отталкивающее, хотя она не могла объяснить, что именно.— Ее Величество так тепло о вас отзывались, — продолжил он. — Королева сказала, что я должен искать самую прекрасную молодую девушку, поэтому мне было нетрудно узнать вас.Шина потупила взор. Она инстинктивно не доверяла тем, кто делал явно неискренние комплименты. Хотя она провела при французском дворе уже более двух недель, ей по-прежнему было трудно не краснеть и не смущаться, когда она становилась предметом постоянного восхищения, выражаемого в приподнятой, изысканной манере, что считалось модным среди придворных кавалеров.— Ее Величество очень добры, — прошептала Шина.— Даже более того, — ответил маркиз. — Она от всего сердца заботится о вашем благополучии, сударыня.Шина удивилась. Она была несказанно благодарна королеве за великолепные платья, которые та ей подарила. Но тем не менее она с трудом представляла себе, почему королева Екатерина относится с таким добрым расположением к ней. Может быть, для того, чтобы выразить свои симпатии к молодой королеве Шотландии? Что ж, вполне возможно.С некоторым смущением она слушала, как маркиз продолжал:— Ее Величество королева права. Нам и впрямь посчастливилось, что вы решили посетить Францию и приехали сюда из далекой северной страны. Однако для меня вы скорее похожи на солнечный свет и тепло наших южных берегов, чем на резкий холод севера.— Многие люди обычно несправедливы к моей родной Шотландии, — быстро ответила Шина, защищая свою любимую страну. — Зимой там действительно очень холодно, но летом тепло и солнечно. Я с раннего детства купалась в Северном море.— Жаль, что я этого не видел, — прошептал маркиз. — Вы, должно быть, похожи на прекрасную Афродиту, появляющуюся из морских волн.Шина нетерпеливо отвернулась. Подобные комплименты стали надоедать ей. Она знала, что придворные дамы наслаждались похвалой в их адрес и важничали, как сказала бы ее старая няня, словно «у них с собой целый горшок масла».Но временами Шине казалось, что все это лицемерие заставит ее вскрикнуть, протестуя против присутствия напудренных женоподобных молодых людей, которые только и делали, что слагали стихи о чувствах, которых, она была уверена, не могли испытать.— Прошу прощения, сударь, но у меня много дел. С вашего позволения…Он прервал ее.— Нет, нет, не уходите, — умоляюще попросил он. — Я должен с вами поговорить. Это крайне важно.Его голос, без сомнения, звучал искренне, поэтому Шина позволила маркизу проводить ее к дивану, который находился возле окна, выходившего в английский парк.— Как я уже сказал, Ее Величество королева так тепло о вас отзывалась, что мне кажется, что вы не можете не ответить взаимностью, — сказал он.Шина мельком взглянула на него, а затем посмотрела в парк. Она достаточно долго прожила при дворе, чтобы понять: под льстивой вежливостью комплиментов и учтивостью порой скрывалась жестокое и коварное соперничество.Тот, кто преданно служил королеве, фанатично ненавидел прекрасную герцогиню де Валентинуа, которая, совершенно очевидно, всецело держала короля в своих руках.Возможно, она действительно на семнадцать лет старше Генриха. Возможно, ей было уже далеко за пятьдесят. Но, вне всякого сомнения, она оставалась самой красивой женщиной Франции, как, впрочем, и самой могущественной.Шина, готовая осудить се незаконную связь с королем по той причине, что сама была воспитана в строгих пуританских устоях, и потому, что в доме ее отца и их друзей главенствовала добродетель, все же не могла не восхищаться герцогиней за удивительную манеру, с которой она обходилась со всеми окружающими, включая короля.Все без исключения в ее части дворца, все, что относилось к государству и управлению людьми, с которыми она общалась, проходило удивительно спокойно и с неизменным успехом. Было бы глупо со стороны Шины не заметить, что государственные деятели и политики после аудиенции у герцогини были готовы продолжать служить королю с искренней преданностью и совершенной уверенностью в том, что проводимая им политика была правильной и справедливой.— Она великая женщина, — сказал однажды кардинал одному старому и уважаемому придворному с длинной бородой.— Гораздо больше, — еле слышно ответил тот. — Она великая королева.Кардинал не возразил ему, а лишь улыбнулся, и Шина, стоявшая рядом и подслушавшая их разговор, ушла озадаченной и сбитой с толку.Как церковь могла признать такое не правильное и незаконное дело, как отношения герцогини с королем? Но чем дольше она жила во дворце, тем больше понимала, в какое , безнадежное положение королева сама себя поставила. Она редко выходила из своих покоев; когда же это случалось, контраст между ее неряшливым видом и элегантностью и свежестью любовницы короля был просто ошеломительным.Что касается общения с другими людьми, то у королевы энтузиазм вызывали лишь предсказания и пророчества ее астрологов и некромантов.Шина узнала, что каждое утро на рассвете герцогиня совершала верховые прогулки; что она ежедневно купалась в холодной воде и ела очень мало, несмотря на то что королевский стол ломился от изобилия богатых блюд.Королева, напротив, вела малоподвижный образ жизни.Она неизменно полнела, и ее кожа была очень желтой. Кроме того, Екатерина очень много ела, и зачастую беспристрастному наблюдателю становилось очевидно, что ей непременно нужно принять ванну.— Тем не менее она его законная супруга, — не раз говорила себе Шина, пытаясь убедить себя, что ее симпатии должны быть на стороне королевы.— Вы слишком молоды, чтобы противостоять дворцовым интригам, — шептал ей на ухо маркиз, и, вздрогнув, девушка вернулась снова на землю, чтобы послушать, что он говорит.— Меня не заботит дворец и его интриги, — резко ответила Шина. — Я здесь, чтобы служить Марии Стюарт, королеве Шотландии, моей славной королеве, и, откровенно говоря, меня больше ничего не интересует.— Но ваша королева станет и нашей королевой, — учтиво возразил маркиз. — Поэтому вы не можете не осознавать опасностей и трудностей, которые ждут ее в будущем.Он осмотрелся, словно удостоверяясь, что никто не подслушивает.— Что эта ведьма наговорила вам? — спросил он шепотом.Шина открыла глаза от удивления.— Не понимаю, о ком вы.— Уверен. Разве вам его не жаль? Молодой мужчина попался в паутину очень старого, но очень коварного паука, вернее, паучихи.— По-моему, король способен о себе позаботиться, — холодно ответила Шина.— Напротив, — возразил маркиз. — Мужчина, как воск, в руках женщины, и у короля нет шансов. Она заманила его в ловушку, когда король был еще истинным младенцем. Когда он стал маленьким мальчиком, она сопровождала его в том роковом путешествии в Испанию, куда короля и его брата отправили в качестве заложников, где с ними ужасно обращались. Одному Богу известно, на какие уловки она пошла, чтобы он ее запомнил. Но вернувшись, король шел рядом с ней и больше не оставлял ее.Шина промолчала. Она спрашивала себя, с какой целью маркиз рассказывал ей все это, большую часть чего она уже знала.— Разве вы не понимаете, — продолжил маркиз немного громче, — что его необходимо спасти — спасти на благо Франции.— Но какое отношение это имеет ко мне? — удивилась Шина.— Возможно, вам удастся то, что не удалось нам, — ответил маркиз. — Поговорите с ним. Пусть он поймет, что в мире есть и другие женщины, помимо герцогини. Вы молоды, веселы, вы как сама весна. Принесите немного света в его жизнь — молодого, танцующего света — и затмите последний луч старого солнца, которое уже давно должно было зайти.Шина посмотрела на него с внезапным отвращением.— Полагаю, сударь, — холодно сказала она, — что будет гораздо лучше, если я займусь лишь моими прямыми обязанностями.Она встала, держа себя гордо и прямо, понимая, что ее собеседник гораздо выше ее и что ее голос немного дрожит от волнения. Маркиз тоже встал.— Королева будет огорчена, — сказал он. — Думаю, она надеялась на ваше сочувствие и понимание той невыносимой ситуации, в которой она находится. Она очень одинока, у нее так мало друзей.Шину неожиданно тронули эти слова. Она всегда сильно переживала при мысли о том, что кто-то несчастен и одинок.— Уверяю вас, сударь, — быстро ответила она, — что я крайне признательна Ее Величеству за великую доброту ко мне, за превосходные платья, которые она мне подарила, и за се приглашение стать ее гостьей. Мне бы не хотелось, чтобы она считала меня неблагодарной.— Лишь этого она и просит от вас, — сказал маркиз. — Немного благодарности и, возможно, дружелюбия. Смею ли я передать Ее Величеству, что вы придете к ней сегодня в половине четвертого?— Я приложу к этому все усилия, — ответила Шина. — Если только моя королева не потребует моего присутствия.— Я уверен, что Ее Величество королева Екатерина может рассчитывать на вас, — сказал маркиз.Он замолчал. Шина сделала реверанс и отошла в сторону. Когда она обернулась, то еще смогла рассмотреть его лицо, и у нее возникло чувство, что маркиза удовлетворил разговор с ней. Она ожидала, что он будет расстроен и раздражен ее бескомпромиссным отношением.Что же все это значило? Почему он решил поговорить с ней? И почему так настаивал, чтобы она перешла на сторону королевы в этом поединке между двумя главнейшими жен' шинами в стране?Это все настолько смешно, думала Шина. Что она могла сделать как для одной, так и для другой женщины? Она не хотела принимать ничью сторону. Несмотря на это, ей никак не удавалось избавиться от мысли о том, что королева во многом виновата сама. Все-таки это ее вина, что король ушел — следует это признать — к красивой и умной герцогине.Шина думала то же самое, когда немного позже отправилась в покои королевы. Там, где распоряжалась герцогиня, пахло свежестью, окна были открыты, а в огромных вазах благоухали цветы. В той части дворца, где жила королева, не хватало воздуха, было всегда неуютно и грязно, а также пахло ладаном и другими резкими ароматами, которые наводили на Шину тревогу. Цветов здесь не было, вместо них бросалось в глаза огромное количество зажженных свечей, освещавших королевские апартаменты даже днем.Королева Екатерина носила огромное количество драгоценностей, но подбирались они настолько не правильно, без всякого вкуса, что ими было трудно любоваться, поскольку они совершенно не гармонировали друг с другом. Ее платье также украшали великолепные драгоценные камни, и оно выглядело слишком вычурным по сравнению с классической красотой платьев герцогини, белых с черной отделкой, которые были не только изысканно сшиты, но и не имели ни единого пятнышка.Королева вместе со своей любимой фрейлиной сидела возле большого камина, от которого в комнате было невыносимо жарко. Шина сделала низкий реверанс, и королева протянула руку и положила ее на плечо Шины.— Я рада видеть вас, мое дитя. Маркиз сказал, что не уверен, придете ли вы, но я надеялась, что вам все-таки удастся ненадолго покинуть вашу госпожу, чтобы мы могли поближе познакомиться.— Ваше величество очень любезны, — ответила Шина, стараясь не думать о том, что рука королевы слишком тяжела для ее возраста и что причина жировых складок чуть ниже подбородка — огромная ваза с конфетами, которая постоянно стояла возле нее. Почти год назад Екатерина родила десятого ребенка, и ее фигура сделалась неуклюжей и бесформенной от частых беременностей.— Садитесь, мистрисс Маккрэгган, — величественным тоном сказала королева. — Я хочу поговорить с вами.Волнуясь, Шина села на низкий стул.— Маркиз рассказал мне о том, что вы про меня говорили, — продолжила королева. — Я глубоко тронута тем, что гостья из далеких краев так ясно понимает все мои мучения в этом дворце, который мало чем отличается от тюрьмы.Шина выглядела изумленной. Маркиз, предположила она, видимо, сильно приукрасил ее слова и придумал остальное.Королева сомкнула руки.— Ах, госпожа Маккрэгган, я так несчастна, так унижена. Если бы не моя близкая, преданная подруга, — она показала на фрейлину, — я бы уже давно ушла из этой юдоли Скорби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21