Няня оставалась неутомимой сплетницей до самой старости. А работала она почти до восьмидесяти лет и умерла спустя два года после того, как покинула дворец.
— А вдруг король Георгий так же, как папа, влюблен в кого-нибудь, на ком не может жениться. Тогда тебе, Зошина, придется немало постараться, чтобы очаровать его и заставить забыть о ней ради тебя.
— Уверена, он еще слишком молод, чтобы вообще хотеть жениться.
Зошина словно заранее защищалась от подобных мыслей.
— Боюсь, когда его называют необузданным повесой, подразумевают множество женщин в его жизни, — возразила Каталин. — Но, возможно, они для него — лишь мимолетный каприз, как, бывало, говорила наша няня о чьих-нибудь увлечениях.
— Каталин, я даже представить себе боюсь, что сказала бы мама, услышав твои рассуждения.
— Могу тебя заверить, что она никогда не услышит от меня ничего подобного. Я ведь только хочу предостеречь тебя. Тебе следует приготовиться ко всему, в том числе, возможно, и ко многому странному и непонятному для тебя. Кто его знает, что там творится, в Дьере.
— Странно, что ты предостерегаешь меня!
— Вовсе нет. Видишь ли, дорогая моя Зошина, ты так ужасно непрактична! Ты всегда витаешь где-то далеко, в своей сказочной стране, и ты ждешь от реальных людей сходства с теми, о ком читаешь, и веришь, будто они все похожи на тебя.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я же знаю, какие книги ты читаешь. Все это книги о выдуманных людях, которые, совсем как ты, добрые, хорошие, храбрые, стремящиеся к духовному просвещению. Люди на самом деле совсем не такие.
Зошина с нескрываемым удивлением посмотрела на младшую сестру.
Каталин рассмеялась:
— Честно говоря, это не совсем мои слова и даже не мои мысли. Но все это сущая правда. Так говорила о тебе фрау Вебер секретарю папы, а я слышала их разговор.
— Фрау Вебер! — воскликнула Зошина.
Теперь она поняла, откуда Каталин набралась таких рассуждений. Фрау Вебер очень отличалась от всех остальных гувернанток, перебывавших у сестер.
Эта дама попала в затруднительное положение и появилась во дворце по рекомендации герцогини-матери.
Она была очень умна и получила блестящее образование. Ее муж, дипломат, рано умер, а после его смерти она оказалась в весьма стесненном положении и, как Зошина поняла позже, совершенно убитая горем.
Герцогиня-мать, которая всегда помогала всем, кто обращался к ней, решила, что фрау Вебер сумеет забыть свои горести в окружении стольких девочек.
Так фрау Вебер оказалась гувернанткой ее внучек.
Зошина сразу же почувствовала, насколько новая классная дама отличалась от всех, кто преподавал им прежде, и она потянулась к фрау Вебер, как цветок тянется к солнцу. Фрау Вебер направляла свою воспитанницу так, как никто никогда не делал раньше. И Зошина от души радовалась этому. Однако ее радость оказалась недолгой.
Старинный приятель мужа фрау Вебер прибыл в Лютцельштайн с дипломатической миссией, сопровождая премьер-министра Бельгии, и возобновил знакомство с вдовой старого друга.
Когда спустя две недели он уехал, Зошина узнала, что фрау Вебер снова выходит замуж.
— Значит, вы покинете нас! — воскликнула она.
— Боюсь, что это так, — ответила девочке фрау Вебер, — но, надеюсь, я буду счастлива с человеком, которого знаю уже много лет.
Эрцгерцогиня пришла в необычайное раздражение, узнав об уходе фрау Вебер.
— Это очень плохо для девочек, когда приходится так часто менять гувернанток, — раздраженно говорила она супругу.
— Едва ли мы можем ожидать, что бедная женщина откажется от возможности удачного брака ради сомнительной привилегии пребывания с нами, — пожал плечами герцог.
— Эгоизм и нежелание думать о других распространились в наши дни сверх всякой меры, — последовал недовольный ответ.
Зошина плакала, когда фрау Вебер уехала. А когда появилась новая гувернантка, поняла, что вряд ли когда-нибудь встретит воспитательницу, которая будет всерьез озабочена их образованием.
Вспомнив о фрау Вебер, Зошина задумчиво произнесла:
— Жаль, я не могу сейчас посоветоваться с фрау Вебер.
— Она же в Бельгии, — резонно заметила Каталин.
— Я знаю, это невозможно. Но как было бы приятно поговорить с кем-то, кто тебя понимает.
— Но я же тебя понимаю! Ты только должна поверить, что все будет хорошо, и так и будет! Наши мысли имеют магическую силу. Вовсе не обязательно тереть лампу Аладдина или размахивать волшебной палочкой. Надо только сосредоточиться на своем желании.
— Ну а этому-то кто, ради всего святого, тебя научил?
— Не помню, но я всегда знала, что это так, — спокойно ответила Каталин. — Это, наверное, вроде молитвы. Ты хочешь, и хочешь, и хочешь до тех пор, пока внезапно твое желание не исполняется!
Зошина обняла младшую сестренку и крепко прижала ее к себе:
— Ой, Каталин, как же я буду тосковать без тебя! Когда ты рядом, даже самые невозможные вещи кажутся вполне достижимыми.
— Но ведь действительно всего можно достигнуть! В этом-то все и дело! Помнишь, как папа не пускал нас на ярмарку лошадей, а потом вдруг взял и передумал? Так вот, этого добилась я!
— И как же?
— Я внушала и внушала ему, что он должен нам разрешить. Я внушала ему, когда знала, что он спит, я внушала ему наше желание, когда знала, что он один и никто не мешает ему сосредоточиться на моем желании. И наконец он неожиданно сказал: «Почему бы вам и не поехать? Вам не помешает посмотреть на породистых лошадей!» И мы поехали!
Зошина рассмеялась:
— Ох, Каталин, если верить тебе, все так просто! И что же мне желать для себя?
— Любящего мужа! — не задумываясь, ответила Каталин.
Зошина снова засмеялась. Каталин заставляла ее все, что происходило, воспринимать как приключение… Поезд герцога тронулся в путь, на платформе остались три осиротевшие хрупкие фигурки, которые махали ему вслед.
— До свидания, дорогая бабушка! — простились все трое с герцогиней-матерью, затем по очереди обняли Зошину.
— Ты прекрасно проведешь там время, — сказала Теона.
— Как жаль, что не я на твоем месте, — с завистью произнесла Эльза.
А Каталин, крепко обняв Зошину за шею, прошептала:
— Надо только сильно этого желать, и все обязательно сбудется. Думай об этом все время, пока будешь там, а я буду желать за тебя этого здесь.
— Я буду, — пообещала Зошина. — Жаль, что тебя не будет рядом со мной!
— Я буду посылать тебе мои мысли каждую ночь, — заверила сестру Каталин. — Они пролетят через горы, и ты всегда найдешь их утром на подушке.
— Я буду с нетерпением ждать их, так что ты уж не забудь про свое обещание.
— Никогда, — клятвенно заверила ее Каталин.
Зошина махала из окна. На перроне толпились придворные и их жены, согласно протоколу обязанные провожать мать герцога в столь важную (как они уже знали) поездку.
Отъезд лучшего поезда страны представлял собой весьма эффектное зрелище, а так как эрцгерцог почти не покидал дворец и крайне редко пользовался своим великолепным железнодорожным составом, люди собрались у путей, чтобы поглазеть на него. И Зошина долго стояла у окна и махала всем собравшимся, пока бабушка не велела ей сесть около нее, чтобы они могли поговорить.
— Мне не так уж часто предоставлялась возможность видеть тебя, дорогая моя девочка, — сказала герцогиня-мать. — Должна сказать, ты очень хороша в этом наряде. Я рада, что ты выбрала розовый. Я уверена, что этот цвет приносит счастье.
— А вам, бабушка, очень идет ваш любимый синий цвет.
Старой герцогине было приятно это слышать. Она все еще была красива, хотя ее когда-то восхитительные с рыжеватым отливом волосы давно поседели, а ее лицо, которое когда-то стремились запечатлеть многие известные художники, теперь покрывали морщины.
Но черты лица все еще хранили былую красоту, фигура не утратила грациозности, а улыбка, по мнению Зошины, оставалась по-прежнему неотразимой.
— Ну, дорогая моя, — продолжала бабушка, — полагаю, отец рассказал тебе, насколько важен наш визит.
— Да, он мне сказал, бабушка, — ответила Зошина.
Что-то в ее голосе заставило королеву-мать внимательнее всмотреться в лицо внучки.
— Мне кажется, милое мое дитя, тебя не так радуют предстоящие события, как должны бы.
— Я стараюсь, бабушка, но мне все же хотелось бы, чтобы кого-нибудь интересовало мое отношение к этому союзу. Хотя я понимаю, видимо, крайне глупо с моей стороны было бы даже надеяться на это.
— Это совсем не глупо, — ответила герцогиня-мать, — это вполне естественное желание, и я понимаю, какое волнение, а возможно, даже страх ты испытываешь.
— Я знала, вы меня поймете, бабушка.
— Я часто думаю, что это варварская традиция — вынуждать людей вступать в брак из соображений политической целесообразности. И при этом им даже не дают возможности высказать свое мнение, хотя речь идет именно об их судьбе.
Зошина внимательно посмотрела на бабушку и спросила:
— А с вами все случилось так же, бабушка?
Вдовствующая герцогиня улыбнулась:
— Мне очень повезло, Зошина. Очень, очень повезло! Разве тебе никто никогда не рассказывал, как произошло мое замужество?
— Нет, бабушка.
Зошина заметила, как лукавая улыбка чуть тронула губы старой герцогини и задержалась в уголках ее глаз.
— Твой дедушка, тогда наследный принц Лютцельштайна, прибыл в гости к моему отцу. Предполагалось, что он сделает предложение моей старшей сестре.
Зошина широко открыла глаза от удивления, но промолчала.
— Мне тогда только исполнилось шестнадцать, — продолжала герцогиня-мать, — и я с восторгом ждала визита такого важного гостя, как наследный принц.
Она задумалась на мгновение, словно восстанавливая в памяти события того далекого времени.
— По какому-то капризу или из озорства я твердо решила увидеть гостя раньше всех. Поэтому я отправилась верхом к тому месту, где, как я знала, принц должен был проезжать, согласно заранее разработанному маршруту.
— И что же дальше, бабушка?
— Я объехала почетный караул солдат, выстроившихся вдоль улиц, и приблизилась к границе с другой стороны. Я заранее узнала, что королевский кортеж Лютцельштайна находившийся в пути несколько дней, предполагалось разместить в гостином дворе уже в пределах королевства моего отца, чтобы гости могли отдохнуть и привести себя в порядок, прежде чем въедут в столицу.
Зошина, захваченная рассказом, наклонилась вперед, не спуская глаз с бабушки.
— Я потом часто спрашивала себя, как у меня хватило безрассудства или отваги на такой возмутительный поступок, — задумчиво проговорила герцогиня, — но я спряталась за деревьями и ждала, пока принц и его окружение не вышли из гостиницы. Они смеялись и переговаривались между собой. Лошадей уже собирались седлать.
— А вы, что вы тогда сделали?
— Я поскакала галопом прямо на них. Помню, на мне был зеленый бархатный костюм для верховой езды и небольшая треуголка с зелеными перьями, которая, как я считала, очень мне шла. Я натянула поводья и остановилась прямо перед принцем.
— Добро пожаловать, сир! — сказала я, и он удивленно посмотрел на меня. — Тогда я заставила свою лошадь опуститься на колени и поклониться ему. Сама я оставалась в седле, подняв кнут в приветствии, как это делают цирковые наездники!
— Ох, бабушка! Они, должно быть, не могли прийти в себя от изумления. Это же все походило на сказку!
— Именно так, все было как в сказке! Твой дедушка сразу влюбился в меня! Он пригласил меня поехать ко дворцу моего отца вместе с ними.
— И вы согласились?
— Ну нет! Я знала, что меня и так ждали неприятности. Я поехала назад одна, если не считать моего грума, который ждал меня за деревьями.
— А дальше?
— Когда принц приехал во дворец, его ждала встреча с моей сестрой. Но он спросил моего отца: «Насколько я понимаю, у вашего величества есть еще одна дочь?» «Да, вы правы, — ответил отец, — но она еще слишком мала для участия в церемонии чествования вашего высочества». «Разве она не сочтет обидным, если ее не пригласят?» Твой дедушка, как видишь, сразу проявил настойчивость.
— И вам разрешили присутствовать?
— Это не входило в планы моих родителей, но, по настоянию принца, я спустилась к обеду. Помню, как я ужасно волновалась, но еще большее волнение я испытала, когда перед самым своим отъездом принц объявил моему отцу, что желает взять в жены меня.
— Ой, бабушка, ничего удивительнее я никогда не слышала! — воскликнула Зошина. — Почему мне никогда никто раньше этого не рассказывал?
— Думаю, ваша мама сочла, что не стоит сеять столь крамольные мысли в головах своих дочерей.
— Эта история ужасно понравилась бы Каталин. Как бы мне хотелось рассказать ей.
— Ну, Каталин-то ее уже слышала, — заметила герцогиня-мать.
И в ответ на удивленный взгляд Зошины пояснила:
— Очевидно, она услышала что-то от няни, та ведь любила посудачить, и попросила меня рассказать ей, как все было на самом деле.
— И вы рассказали?
— Да, я все ей рассказала, но взяла с нее обещание держать все в секрете. Я должна была считаться с мнением твоей матери.
— Я рада, что вы мне это рассказали. Может быть… — Зошина не договорила.
— Я знаю, о чем ты подумала: может быть, король Георгий полюбит тебя с первого взгляда, как это случилось со мной, — договорила за нее бабушка. — Ох, дорогая моя, надеюсь, так все и будет!
— Но если я не полюблю его?
— Никогда не настраивай себя на плохое. Не сомневайся, и ты полюбишь его, в этом я совершенно уверена.
Не дожидаясь ответа Зошины, она потрепала внучку по щеке:
— Ты очаровательное создание, дитя мое, и ты скоро узнаешь, что красота — отличное средство для достижения желаемого и здорово помогает идти по жизни своим путем.
Зошина рассмеялась:
— Каталин убеждала меня концентрировать свою волю, чтобы достичь желаемого, вы говорите мне, что вся сила в красоте…
— А в сочетании воля и красота непреодолимы! — решительно произнесла герцогиня-мать. — Так что тебе не стоит волноваться, дорогая моя.
Им недолго пришлось поговорить между собой: как только они пересекли границу и въехали на территорию Дьера, поезд стал останавливаться на каждой станции, где герцогиню Софию приветствовали местные градоначальники.
А когда поезд вновь трогался, на его пути выстраивался народ, который приветствовал гостей, и герцогиня София с внучкой почти не отходили от окна, махая в ответ.
— Люди радуются, что видят вас, бабушка, — заметила Зошина.
— И тебя тоже, — откликнулась старая герцогиня.
— Вы хотите сказать, все уже знают, что я должна выйти замуж за их короля?
— Я совершенно уверена в этом. Весь Дьер только и говорит, что о твоем приезде, и все делают собственные выводы. Честно говоря, если бы ты слушала последнее приветствие, надо сказать прескучное, то градоначальник мусолил только одну тему: каким замечательным предзнаменованием может стать наш визит!
В словах старой герцогини настолько причудливо соединялись удивление, ирония и восхищение, что Зошина рассмеялась:
— Ой, бабушка, вы все превращаете в шутку! Жаль, что не вы выходите замуж за короля Дьера.
— Возраст у меня, к сожалению, уже неподходящий, приходится все же это учитывать, — заметила герцогиня-мать. — И ты прекрасно знаешь, дорогая моя, что на месте короля Дьера мог оказаться какой-нибудь другой король или, возможно, и не король вовсе.
— Этого ужасно боится Эльза! — заметила Зошина.
— Мы уж постараемся подыскать ей царствующего монарха, но их не так-то много, если только она не предпочтет одного из тех, чья страна входит в состав Германской империи.
— Никто из нас этого не хочет, — возразила Зошина.
— Думаю, что нет, — согласилась герцогиня-мать. — Эти мелкие дворы до крайности окостеневшие и чопорные. Там дыхнуть-то нельзя, чтобы не нарушить протокол. Я уверена, ни одной из вас это не пришлось бы по вкусу! Должна сказать, те обязательные визиты, которые мне приходилось отдавать с твоим дедушкой, превратились бы в настоящую пытку, если бы только мы не смеялись до упаду, когда оставались одни, над всем, что происходило вокруг.
— Дедушке, должно быть, очень повезло, что он женился на вас. А что бы было, если бы вы не набрались смелости отправиться посмотреть на него?
— Я часто думала об этом. Кто угодно мог стать королевой Лютцельштайна, и, возможно, ты, дорогая моя, не была бы такой очаровательной и живой, если бы не моя венгерская кровь!
— Я тоже так думаю, и я уверена, что именно благодаря венгерской крови все мы так хорошо сидим в седле.
— Венгры — прирожденные наездники, — подтвердила герцогиня-мать. — Я часто дразнила твоего деда тем, что он влюбился не в меня, а в мою лошадь, тем более что она умела вытворять роскошные трюки.
— А что отвечал дедушка?
Взгляд герцогини-матери потеплел.
— Ты еще слишком молода, и мне не стоит рассказывать тебе это, но настанет день, и ты узнаешь, какие слова находит мужчина, если он хочет сказать женщине о своей любви.
Станции становились все чаще, народу тоже все прибывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15