— Который час? — спросила девушка.
— Двенадцатый, мисс. Ее светлость велела передать, что вас ждут на ленч с графиней Дерби в час дня.
— Я должна немедленно встать, — спохватилась Клеона.
— Ваша ванна готова, мисс.
Клеона признательно улыбнулась, думая, как все это не похоже на жизнь в ее родном городе.
Когда герцогиня вышла из своей спальни, девушка, уже одетая, ждала ее. За ночь вдова словно постарела, у нее даже прибавилось морщин. Клеона решила, что она, вероятно, всю ночь не сомкнула глаз, тревожась за своего внука и судьбу родового поместья.
— Ты готова, дитя? — спросила герцогиня. — Эта шляпа тебе очень идет. Голубой цвет перьев точно подходит к твоим глазам.
Клеона сделала книксен.
— Спасибо, мадам. Вы спокойно спали?
— Нет, — отрезала герцогиня. — Пойдем посмотрим, в библиотеке ли герцог. Он с раннего утра поехал кататься верхом, но должен бы уже вернуться.
«Она все знает, — подумала Клеона. — Я уверена, она знает и о том, что случилось прошлой ночью и кто привез герцога домой».
Шелестя юбками, герцогиня спустилась в холл и направилась к библиотеке. Лакей распахнул дверь. Герцог был там, словно ждал ее. Все еще в рейтузах для верховой езды, он стоял спиной к камину с бокалом в руке. Когда они вошли, его светлость поставил бокал.
— Доброе утро, бабушка, доброе утро, Клеона!
— Вижу, ты не намерен сопровождать нас на ленч к леди
Дерби. — Тон герцогини давал понять, что это первый выстрел и сражение началось.
— Вы, мадам, совершенно правы в своем предположении, — откликнулся герцог. — Леди Дерби вызывает у меня еще большую скуку, чем ее муж, а это говорит о многом.
— Сильвестр, ну почему ты ссоришься со всеми приличными людьми и находишь удовольствие только в общении с отбросами общества? — жалобно спросила герцогиня.
— Я не считаю моих друзей отбросами общества. Во всяком случае, если они и отбросы, то по крайней мере забавные.
— Эта забава дорого тебе стоит. Нынче утром я получила письмо от твоего поверенного. Он просит назначить ему встречу. Ты прекрасно знаешь, о чем он желает говорить.
— Старина Добсон только и делает, что стонет да охает. Если вы хотите послушать моего совета, бабушка, отправьте его обратно.
— Я не сделаю ничего подобного, — резко возразила герцогиня. — Мистер Добсон вправе привлекать мое внимание к тому, что его беспокоит. Дела не могут продолжаться так, как они идут сейчас.
— Они и не будут так продолжаться, — устало отозвался герцог. — Дайте мне время, бабушка. Все, о чем я прошу вас, это дать мне время, чтобы все уладить.
— Уладить? — вспылила герцогиня. — Что ты можешь уладить? Все, что ты делаешь, это тратишь, тратишь, тратишь! Деньги текут у тебя между пальцев! Ты что, помешался? Если бы ты вредил только себе, это мало кого волновало бы. Но страдает твоя семья, твои родственники, люди, которые тебе доверяют, люди, которых ты нанимаешь и которые зависят от герцогской милости, как зависели в течение многих поколений.
Его светлость прикрыл рукой глаза.
— Избавьте меня от сцен, бабушка. Вы постоянно это твердите мне.
— И буду твердить, — сказала герцогиня, резко стукнув о пол своей тростью. — Это положение нетерпимо!
— Я согласен, — ответил герцог, — и давайте на этом закончим. Я больше не желаю слушать ваши нравоучения.
— Ах ты нахальный молодой грубиян! — Герцогиня подняла свою палку, словно хотела ударить внука, но в этот момент дверь открылась, и зычный голос дворецкого объявил:
— Граф Пьер д'Эскур.
В комнате повисла та звенящая тишина, которая наступает, когда вновь прибывший прерывает острую сцену. Появился граф, как всегда изысканно одетый. Он улыбался, но сам так и пожирал глазами напряженные лица собеседников.
— Ваша светлость! — Француз склонился к руке герцогини. — Мисс Клеона! Enchante. — Затем он повернулся к герцогу. — Сильвестр, — произнес он трагическим голосом, который Клеоне показался театральным. — Она уехала!
— Уехала? — поднял брови герцог.
— Да, уехала во Францию. Она оставила тебе письмо. Граф протянул его, но герцог не сделал никакой попытки его взять.
— Во Францию, — повторил он почти тупо. — Это катастрофа.
— Да, действительно, — согласился граф, — но я, мой дорогой Сильвестр, нашел выход.
— Выход? — оживился герцог.
— Да, и очень простой. Мы должны последовать за ней. Почему бы нам не отправиться в Париж? Я говорил тебе, что моя семья действовала в моих интересах, поэтому я уверен в радушном приеме. Я надеюсь быть принятым самим первым консулом. Почему бы тебе не поехать со мной, Сильвестр? Тебе будет полезно на время покинуть Лондон. Во Франции ты сможешь забыть о своих долгах, своих бедах, да и обо всех прочих трудностях.
По мнению Клеоны, с его стороны было дерзостью при этом бросить выразительный взгляд на герцогиню.
Наступило молчание. Затем герцог медленно произнес:
— Давненько я не был в Париже.
— Поехали со мной, — настаивал граф. — Тебе надоел Лондон, ты сам говорил. В конце концов, здесь все один и тот же старый круг, одни и те же люди, даже одни и те же игорные клубы. В Париже немало куда лучших развлечений.
Граф говорил весело и соблазнительно. Клеона чувствовала, что он играет какую-то роль. Каждое его слово звучало заманчиво и в то же время — почти что с вызовом.
— Это идея, — медленно согласился герцог.
— Ты думаешь ехать? — Герцогиня заговорила в первый раз с того момента, как граф вошел в библиотеку. Когда ее глаза встретились с глазами герцога, между ними словно возникло некое враждебное отталкивание.
— Да, бабушка. Как сказал мой друг Пьер, приятно будет освободиться от всех моих бед, проблем и, конечно, упреков! Париж — это весело, и там есть люди, особенно одна персона, которых я страшно желаю увидеть.
— Браво! — вскричал граф. — Вот действительно великолепная новость! Мы уедем, как только твой камердинер уложит вещи. Нечего терять время. Нас ждет Париж. Давай, Сильвестр, пошевеливайся, прикажи, чтобы нас доставили на побережье самой резвой твоей упряжкой. Мы сможем сесть на корабль в Дувре.
— Одну минуту, — вмешалась герцогиня. После горячего энтузиазма графа от ее голоса повеяло ледяным холодом. — Возможно, фаэтон — самый быстрый способ путешествия, но, думаю, нам с Клеоной лучше ехать в моей карете.
Все остолбенели. Не веря своим ушам, граф переспросил:
— Вам с Клеоной, мадам? Но… но…
— Мы благодарны вам за приглашение, граф, — заявила герцогиня. — Как и Сильвестр, я давно не была в Париже, но кое-что из моего имущества все еще там, если, конечно, оно не пропало во время Революции.
— Но, мадам, это невозможно, — в смятении проговорил граф. — Это было бы небезопасно!
— Небезопасно? — воскликнула герцогиня. — Что за странное утверждение! Множество моих друзей уже побывали во Франции. Мисс Берри до небес превозносит первого консула. Лорд Абердин пленился его улыбкой. Я хотела бы сама его увидеть и буду очень удивлена, если меня, с моими рекомендациями, не примут при новом дворе с такой же любезностью, с какой принимали в Версале, когда была жива бедная Мария Антуанетта.
— Но, мадам, вы не понимаете. Мы с герцогом…
— Сопровождаете нас, как вам и положено, — закончила герцогиня. — Насколько я понимаю, вы говорили о том, чтобы ехать завтра. В котором часу ты думаешь отбыть, мой дорогой Сильвестр?
Клеона перевела взгляд с изумленного лица графа на герцога. Она увидела огонек в его глазах и чуть заметную полуулыбку. Девушка поняла, что вмешательство герцогини отнюдь не раздосадовало, а скорее развеселило его.
— Мы поедем около девяти часов, бабушка. Вы успеете собраться к тому времени? С быстрыми лошадьми — я сегодня же пошлю их вперед — мы должны прибыть в Дувр засветло. Яхта в гавани. Если капитан выполнил приказ, она будет готова отплыть, когда начнется вечерний отлив.
— Mais, Сильвестр, c'est trop extraordinnaire! — запротестовал граф.
— Пусть они едут, Пьер, — добродушно отозвался герцог. — Почему только мы с тобой имеем право посмотреть на французскую столицу?
Видно было, что графа душила злоба, но возразить ему было нечего.
— Итак, Сильвестр, мы будем готовы к девяти часам, — закончила герцогиня. — Доброго вам дня, граф. Мы с нетерпением будем ждать встречи с вами на вашей родине. — С этими словами герцогиня повернулась и вышла из библиотеки. Клеона последовала за ней, но, дойдя до двери, оглянулась через плечо. Граф смотрел им вслед, и на его лице ясно читались досада и гнев. А плечи герцога слегка подрагивали, словно он смеялся какой-то тайной шутке, известной лишь ему.
Глава 8
В холле герцогиня хихикнула и, к удивлению Клеоны, подхватила ее под руку.
— Мы смешали им планы! — воскликнула она, ликуя.
— Ваша светлость успеет собраться к девяти часам завтрашнего утра? — спросила девушка.
Герцогиня засмеялась:
— В молодости я научилась собираться быстро и путешествовать налегке. Тогда нам обычно приходилось ездить верхом. Нет, путешествие меня не тревожит, разве что этот сладкоречивый француз постарается столкнуть нас с утеса или утопить, когда мы будем пересекать канал.
— Вам не нравится граф?
Они дошли до Голубой гостиной и вошли внутрь.
— Закрой дверь, — приказала герцогиня и, когда Клеона выполнила ее распоряжение, добавила: — Я не доверяю лакеям после того, как поймала их пару раз, когда они подслушивали у замочной скважины. У меня есть подозрение, что кто-то интересуется тем, что говорится и делается в этом доме, но кто — ума не приложу. — Клеона уже открыла рот, чтобы рассказать герцогине о потайной двери в панели, но ее светлость заговорила о Париже, и девушка отложила свои откровения до более удобного момента. — Я не позволю Сильвестру жениться в Париже без моего одобрения и не допущу, чтобы он встречался с той шлюхой. Мое присутствие, возможно, не даст ему окончательно сбрендить. — Герцогиня заметила ее улыбку и сердито сказала: — Ты, видно, думаешь, что я старая дура, но позволь тебе сказать, девочка, что я пока не впала в детство! Я не допущу этот брак, даже если это будет последним делом в моей жизни.
— Но, возможно, герцог и вправду влюблен в эту даму, — осмелилась возразить Клеона.
Герцогиня чуть не расхохоталась на всю гостиную.
— Влюблен! — презрительно бросила она. — Неужели ты действительно веришь, что человек такого высокого положения, как Сильвестр, мог полюбить безграмотную итальянскую потаскуху? Он может быть ослеплен ею, это верно, но любовь тут совершенно ни при чем. Это не то слово, на котором строится связь между аристократом и особой легкого поведения.
— Мне кажется, — медленно заговорила Клеона, тщательно подбирая слова, — что будет немного неловко сопровождать герцога в этой поездке, если он считает, что его сердце занято, а ваша светлость твердо решили задушить этот роман.
— Роман? Вздор! — отрезала герцогиня. — Все, чего я хочу, это не дать Сильвестру превратиться в посмешище. И я это сделаю, даже если мне придется пристрелить эту возомнившую о себе итальянскую птаху.
На этот раз Клеона рассмеялась вслух.
— Ваша светлость, вы великолепны! У вас больше отваги, чем у пятидесяти мужчин. Клянусь, я предпочла бы, чтобы вы защищали меня, окажись я в трудном положении, а не те элегантные изнеженные денди, которых я встречала в лондонском свете.
— Если я и бью копытом, как старая боевая лошадь, — заметила герцогиня, — то только потому, что мое сердце глубоко ранено поведением Сильвестра. Просто понять не могу, что нашло на мальчика?
— Возможно, когда мы попадем во Францию, герцог образумится.
— Я только об этом и молюсь, — вздохнула герцогиня. — К тому же я слышала, первый консул, чьим обществом нам, по всей вероятности, предстоит наслаждаться, не поощряет мезальянс. Он хочет создать при дворе новый высший свет. Именно поэтому он женился на Жозефине де Богарне. Она стоит куда выше на общественной лестнице, чем корсиканский крестьянин! Во всяком случае, если я буду там, Сильвестр не сможет все время ускользать в крысиные норы Парижа.
— Ваша светлость все продумали, — восхитилась Клеона, — Но не стоит ли нам заняться сборами?
— Времени хватит, — холодно произнесла герцогиня. — В этом доме достаточно слуг, чтобы уложить вещи для двух женщин. Тебе понадобятся все твои самые красивые платья, а я должна взять свои лучшие драгоценности. Я не позволю выскочкам затмить себя, какие бы трофеи они ни извлекли из королевских сундуков в завоеванной Европе.
Несмотря на хладнокровие герцогини, Клеона обнаружила, что за оставшуюся часть дня требуется переделать великое множество дел. Надо было забрать платья, заказанные у мадам Бертен, купить новые ленты, перчатки, туфли и чулки. К вечеру в спальне царила лихорадочная атмосфера: полдюжины служанок укладывали, вынимали и заново укладывали одежду, поскольку герцогиня то и дело меняла свои решения относительно того, что следует взять, а что оставить.
От вечерних приемов, на которых они обещали быть тем вечером, пришлось в конце концов отказаться, ибо Клеона справедливо заметила:
— Мы будем слишком возбуждены, ваша светлость, чтобы сосредоточиться на том, что нам говорят. И я стану сбиваться во время танцев, пытаясь вспомнить, какие туфли обычно ношу с платьем из зеленого газа и хорошо ли упакованы серебряные ленты с моей лучшей шляпы, чтобы они не потускнели от морского воздуха.
Но одна мысль весь день не выходила из головы Клеоны. Если она уедет из страны, будет меньше риска столкнуться с сэром Эдвардом или кем-нибудь из его друзей. После приезда в Лондон не проходило дня, чтобы девушка не думала об этом. Леони совсем забыла, что друзья сэра Эдварда часто останавливались в Мандевилл-холле. Чудо еще, что ей до сих пор удавалось избежать разоблачения.
Теперь, когда предстояло пересечь пролив, девушка в который раз благословляла свою мать, которая сочла необходимым научить Клеону бегло говорить по-французски. В соседней деревне жила старая дама, бежавшая из Франции во время террора. Оставшись без гроша, старушка согласилась за скромную плату заниматься с Клеоной и с Леони дважды в неделю.
Порою мадам Дюма, поддавшись на уговоры девочек, рассказывала о гильотине, установленной на площади Революции, о мужестве тех, кто шел на смерть с высоко поднятой головой, глядя на беснующуюся толпу с холодным и бесстрастным достоинством.
— Я бы не смогла быть такой храброй, — часто говорила Леони, когда они ехали домой.
— А я почему-то думаю, что в критической ситуации мы обретаем такое мужество, которого и не подозревали в себе, — отвечала, бывало, Клеона. — По крайней мере так говорит папа.
— Твой папа святой, — огрызнулась однажды Леони. — Но я бы этого не вынесла, я знаю.
Клеона сочувствовала более впечатлительной Леони, но в глубине души пребывала в уверенности, что мужество дается тем, кто действительно в нем нуждается. Сейчас, когда вещи были наконец уложены, она подумала, что герцогиня проявляет мужество, которым нельзя не восхищаться. Девушка убедилась в этом, когда зашла напоследок в комнату герцогини, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Ее светлость полулежала на подушках, держа флакон с нюхательной солью. Лицо ее было очень бледно.
— Вам нехорошо, мадам? — встревожилась Клеона.
— Не беспокойся, дитя, — ответила герцогиня. — Это просто мое изношенное сердце. Я становлюсь старой, Клеона. Это чертовски досадно, в чем ты сама однажды убедишься.
— Надеюсь, когда я состарюсь, я буду хоть наполовину такой же храброй, как вы, — откликнулась Клеона.
Герцогиня улыбнулась:
— Хорошая девочка! Мы вместе отправляемся сражаться, ты и я! И клянусь небесами, даже если мы не победим, мы будем сражаться храбро!
— Откровенно говоря, — заметила девушка, — я сомневаюсь, что у герцога есть шанс против вашей светлости!
Герцогиня протянула свою тонкую костлявую руку и сжала пальцы Клеоны.
— Ты поможешь мне, дитя, не правда ли?
— Сделаю все, что в моих силах, — искренне пообещала Клеона, — но вы знаете, как мало я могу.
— Вовсе нет, — возразила ее светлость. — Хорошенькая женщина может сделать очень многое. Оставаясь наедине с моим внуком, льсти ему. Говори, что он прекрасный человек. Единственный способ отвоевать его у этой интриганки, это внушить Сильвестру, что он для нее слишком хорош.
— Вы точно уверены, что она интриганка? — спросила Клеона. — Я не оспариваю вашу правоту, мадам; просто любой мог бы ошибиться, решив, что она не питает настоящей нежности к герцогу, а лишь использует его. Низкое происхождение этой особы наводит на такую мысль, но правда может оказаться и совсем иной.
— Мои информаторы изрядно потрудились, чтобы установить правду. Если говорить честно, это было весьма дорогое удовольствие. Синьорина Дория ди Форно — очень подозрительная личность. Никто не знает, как она попала в нашу страну и кто ей покровительствует в Лондоне. Поскольку эта дамочка имела успех в Воксхолле, все джентльмены наперебой предлагали ей свои услуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18