Сложность ее положения заключалась в том, что она ничего не знала о нем и не могла никого расспросить во дворце. Расспрашивать полковника Сеаки или других придворных она считала ниже своего достоинства, да и вряд ли те могли дать ей объективную информацию, так как, наверное, разделяли чувства своего короля.
«Придется подождать», — думала Илона.
Но все-таки она твердо решила поговорить с отцом не столько о князе Аладаре, сколько об истории семейства Шарошей.
Весьма возможно, это снова вызовет его ярость и он опять начнет оскорблять князя, но лучше быть готовой и знать все самое худшее, что ждет ее впереди, чем оставаться в полном неведении.
Днем она гуляла по дворцовому саду, а оставшееся до обеда время использовала для знакомства с дворцовыми покоями, которых не видела с детства.
Она совсем забыла об уникальной библиотеке, собранной ее дедом, очень образованным человеком. Дед интересовался греческой культурой и собрал коллекцию статуй, урн и ваз, которая высоко ценилась знатоками. Старые друзья ее матери получили бы удовольствие от многих картин великих мастеров, украшавших степы гостиных и коридоров, собрания старинного золотого и серебряного оружия, которым пользовались короли Добруджи в прошлые века.
Илона знала, что все сокровища во дворце были с любовью подобраны ее матерью. Венгерка по рождению, королева была очень начитана и прекрасно знала античную литературу.
Илона тоже любила историю и сейчас, проходя по залам дворца, ловила себя на том, что испытывает те же чувства, что и при чтении интересной книги.
Ее очень заинтересовало собрание старинных икон, попавших сюда из России, но расспросить о них было некого.
Прогулка по дворцу так увлекла ее, что она не заметила, как подошло время переодеваться к обеду.
С отцом она еще не виделась и надеялась встретиться с ним за обедом.
Магда ждала ее в спальне.
— Я подумала, мадемуазель, что вы пожелаете пообедать у себя, а не спускаться в столовую.
— Одна? — спросила Илона. — А разве я не могу пообедать с отцом?
— Нет, мадемуазель!
— Почему? Он все еще сердится? Поколебавшись, Магда ответила:
— У него другие планы, мадемуазель.
— Другие планы? — не поняла Илона. — Ты хочешь сказать, он будет обедать с кем-то другим?
— Да, мадемуазель!
По голосу Магды Илона поняла, что в обеде ее отца есть что-то таинственное.
— Ты что-то знаешь и не хочешь мне говорить, Магда? Что за таинственную особу папа пригласил к обеду?
Магда прятала взгляд.
— Не переживайте, мадемуазель. Вам не надо встречаться с такими женщинами. Это бесстыдницы — вот кто они такие!
Илона вспомнила, что точно так же Магда отзывалась о роскошных дамах в Булонском лесу. Помолчав, она тихо спросила:
— Ты хочешь сказать… у папа… есть… подруга?
— Если хотите, да, — раздраженно ответила Магда. — Ваша бедная матушка все годы страдала от этого!
Илона вытаращила на служанку глаза.
Только сейчас она поняла кое-что из того, о чем мать нечаянно проговаривалась, рассказывая о своей жизни в Добрудже. Королева терпела не только физические оскорбления.
— Другие женщины!
Как большинство детей, Илона никогда не ожидала, что ее отец способен на такое. Разумеется, она знала, что французы всегда писали о любви и возлюбленных, что у Луи-Наполеона была целая вереница любовниц, о которых шептались и которых обсуждали во всех парижских гостиных.
Но все это никогда не касалось ее лично, и она никогда не ожидала, что отец, каким бы непредсказуемым он ни был, мог связаться с другой женщиной, кроме ее матери.
Теперь она чувствовала себя наивной и глупой.
Конечно, народ в Добрудже горячий и страстный, музыка и танцы неистовы и темпераментны, кони стремительны и своенравны.
Но отец!
Она уговаривала себя, что нельзя ожидать от мужчины, особенно от добруджанца, чтобы он вел монашескую жизнь. Правда, она не могла себе представить, какая женщина могла бы вынести капризы отца и приступы его гнева, хоть он и король!
Однако обсуждать это с Магдой она не могла.
— Ты права, Магда! Я пообедаю у себя в будуаре. Кроме того, у меня есть интересная книга!
Ночью она не сомкнула глаз и все думала о женщине, с которой обедал отец.
Она подозревала, хотя скорее умерла бы, чем стала бы об этом расспрашивать, что у любовницы короля, безусловно, есть свои покои во дворце, где, вероятно, при желании мог бы разместиться целый гарем. Но ей было невыносимо думать, что она спит под одной крышей с порочной женщиной, занявшей место ее доброй и милой матушки.
Однако под утро она пришла к выводу, что это не ее дело. Частная жизнь отца ее не касается. Надо думать только о безопасности Добруджи. Мать сочла бы своим долгом спасти свою страну и принести мир ее народу.
«Я хочу снова слышать их песни и смех», — сказала себе Илона.
Перед свадьбой она решила обсудить с отцом законы о новых налогах, о запрете на траур и закрытии кладбищ.
Из книг, прочитанных вместе с матерью, она знала, что во многих странах любой пустяк может вызвать бунт.
«Должно быть, народ ненавидит папу, — думала она, — за то, что не может ухаживать за могилами близких и помолиться, чтобы те обрели покой после смерти».
У нее хватит сил бороться против этих несправедливостей и, когда придет время, сказать отцу правду.
Самое трудное заключается в том, чтобы вообще увидеть его!
Рано утром она через Магду попросила отца о встрече. И в третий раз Магде ответили, что его величество не желает видеть дочь.
«Как бы хорошо сейчас прокатиться верхом!» — подумала Илона и тут же вспомнила вчерашнее происшествие.
Несмотря на последние события, она все еще помнила чувство, возникшее у нее при поцелуе незнакомца, и настойчивую требовательность его губ.
«Я должна забыть об этом! Какое оскорбление! Он поступил так дерзко оттого, что я имела глупость убежать от эскорта». В Париже она никогда бы не отправилась на верховую прогулку без грума. Здесь же, дома, она вообразила, что везде находится в полной безопасности, и ошиблась!
— Почему бы вам, мадемуазель, не погулять в саду? — спросила Магда.
— Я хочу увидеться с отцом и намерена поговорить с ним. — Она решительно двинулась к двери, бросив на ходу: — Вынь все белые платья, которые мы привезли из Парижа, Магда. Надо решить, которое я надену завтра!
— Я уже их вынула, мадемуазель. Там есть одно, которое вам понравится больше остальных!
— Я посмотрю, когда вернусь!
Она спустилась по лестнице и прошла по коридору, ведущему к королевским покоям.
В приемной, к радости Илоны, дежурил полковник Сеаки.
— Доброе утро, полковник!
— Доброе утро, ваше королевское высочество!
— Я три раза просила аудиенции у отца. Для меня очень важно обсудить с ним все приготовления к завтрашнему дню!
— Я обо всем могу рассказать вашему королевскому высочеству!
Он подошел к письменному столу и взял лист бумаги.
— А почему я не могу все обсудить с королем? Полковник заколебался, и Илона поняла, что его мучают раздумья, как много он может ей сказать.
— Он передумал… относительно свадьбы? Отец вполне мог это сделать, не считаясь с последствиями.
— Не совсем. Но его величество, как и следовало ожидать, в ярости от предстоящего брака.
— Но он же должен понимать: выбора у него нет!
— Я уверен, что правильно сделаю, если сообщу вашему королевскому высочеству: премьер-министр и князь Аладар были здесь сегодня утром и хотели видеть вас.
— Князь? — воскликнула Илона.
— Этого визита следовало ожидать.
— Мне не сказали, что он был здесь.
— Его величество не позволил ни князю, ни премьер-министру встретиться с вами. Боюсь, принцесса, король обошелся с ними не очень вежливо!
— Что же случилось?
— Их проводили в одну из гостиных. Дежурный офицер, молодой человек, доложил его величеству о визите премьер-министра.
Илона затаила дыхание. Она уже поняла, что произошло дальше.
— Что было сказано князю? — осведомилась она.
После недолгого колебания полковник ответил:
— «Ее королевское высочество принцесса Добруджи Илона не имеет никакого желания говорить с князем Аладаром и видеть его, прежде чем обстоятельства не вынудят ее сделать это». — Полковник тихо добавил: — Я глубоко сожалею, что так случилось!
— Полковник, я настаиваю на встрече с отцом!
Илона кипела от гнева: как мог отец так бестактно, так оскорбительно обойтись с человеком, за которого, она выходит замуж! Ссора перед свадьбой! Это совершенно неслыханно!
Полковник Сеаки, не споря, прошел по комнате и отворил дверь в покои короля. Вернувшись через секунду, он коротко произнес:
— Его величество готов принять ваше королевское высочество!
Илона с высоко поднятой головой прошла мимо него в комнату отца.
Король сидел в кресле, вытянув ноги и держа в руке бокал с вином. Рядом на столике стоял полупустой графин.
— Что тебе нужно? — грубо спросил он, когда Илона подошла к нему.
Илона сделала реверанс.
— Я все утро ждала, чтобы повидаться с вами, папа!
— У меня нет никакого желания видеть тебя, — угрюмо заметил король.
— Мне сообщили, что вы выгнали князя Аладара и премьер-министра от моего имени. Это не только в высшей степени оскорбительно, но и очень неразумно, папа!
— Что значит «неразумно»? — сердито спросил король.
— Если я выхожу замуж за князя Аладара, чтобы спасти страну и создать атмосферу мира, он не должен считать меня грубой и строптивой.
— Ты смеешь обсуждать мои поступки?
Король поставил бокал и медленно поднялся. Он был очень высок, а темные, почти сросшиеся брови придавали ему грозный вид.
— Мы должны изменить дух нашей страны, папа! Надо положить конец вражде и ненависти, народ должен жить в мире!
Король закинул голову и презрительно рассмеялся:
— Ты действительно думаешь, что можешь что-то изменить в стране? Ты, ничтожное создание, хоть ты и моя дочь, выращенная в безвестности своей матерью-ханжой?
Его речь была так неистова, что Илона не находила слов для ответа.
Пользуясь ее молчанием, он снова заговорил:
— Если ты вообразила, что этот фарс со свадьбой что-нибудь изменит, то глубоко ошибаешься. Я не верю в этот истерический вздор, будто русские хотят захватить нашу страну. В одном только я уверен — в том, что мой народ ненавидит Шарошей всем своим существом, и жертва, принесенная белолицей девой на алтарь замужества, не заставит их изменить свое отношение.
— А мне кажется, папа, вы заблуждаетесь! По-моему, в Добрудже много несправедливостей, и это надо изменить!
Ей стоило больших усилий бросить ему вызов, но внешне она держалась спокойно и прямо смотрела отцу в лицо.
Вдруг, совершенно неожиданно он шагнул вперед и ударил ее по лицу. Удар был так силен, что, не удержавшись на ногах, Илона упала на колени. — Как ты смеешь критиковать мои законы и указы! — закричал король. — Как ты смеешь отвечать мне так же, как твоя мать!
У Илоны стоял звон в ушах, и она чувствовала легкую тошноту. И тут отец ударил ее по плечам хлыстом.
Она вскрикнула от боли и неожиданности, но когда удары посыпались один за другим, девушка до крови прикусила губу.
Хлыст был жестким и тонким, ей казалось, что ее бьют ножом. Сквозь шум в ушах до нее донесся резкий крик отца:
— Вон с моих глаз! Когда станешь женой Шароша, ты узнаешь, что я о тебе думаю!
Когда Илона с усилием поднялась, комната поплыла перед ее глазами. Собрав всю свою волю и гордость, она медленно направилась к двери. Она уже потянулась к дверной ручке, как дверь открылась, и перед ней возник полковник Сеаки. Медленно молча она прошла мимо него, поднялась по лестнице и прошла в свою спальню.
Оставшись одна и закрывшись на ключ, Илона приложила руку к щеке и почувствовала, что теряет сознание.
Она не могла поверить, что отец избил ее, как в детстве! Ужас, который он в ней вызывал, снова навис над ней темным облаком.
— Я его ненавижу! Ненавижу! — твердила девушка.
Но одолевающая ее слабость и слезы, жгущие глаза, сводили на нет всю силу ее чувств.
Илона твердо решила не подчиняться отцу и не признавать его победы над собой. Она поклялась до последнего вздоха бороться с ним и с его несправедливостью.
Звонили колокола двенадцати церквей, и этот звук сливался с радостными криками людей и музыкой оркестров.
За то короткое время, что им дали на подготовку к свадебным торжествам, жители столицы сотворили чудо. Уличные фонари были украшены гирляндами цветов. С фронтона каждого дома и с каждого балкона свешивались флаги и знамена. Народ, заполнявший улицы, был в красочных костюмах, с букетами цветов.
Стоял жаркий день, ярко светило солнце, и лишь легкий ветерок приносил желанную прохладу.
Илона, сидя рядом с отцом в открытом экипаже, отлично понимала, что люди должны увидеть в ней идеальную невесту, лучезарную и счастливую.
Из нарядов, которые она привезла из Парижа, они с Магдой выбрали белое бальное платье из шелка и тюля, с турнюром и длинным шлейфом, шевелившемся при каждом ее движении, как морская волна с белым гребешком. Она покупала это платье в расчете на какой-нибудь бал во дворце, где ей нужно будет предстать во всем блеске, но никак не думала, что оно станет ее свадебным нарядом. Однако выбор был отличным.
Ее фата была сделана из такого тонкого кружева, что вполне верилось, будто оно выткано волшебными руками. Это кружево королевы Добруджи носили на протяжении нескольких веков.
Фата не закрывала лица невесты, а укреплялась на голове с помощью прелестной тиары в виде венка. Это было настоящее произведение ювелирного искусства: каждый цветок из драгоценного камня на тончайшем золотом стебельке колыхался при малейшем движении.
Мать часто рассказывала Илоне о драгоценностях королевской семьи, и, когда Илоне было позволено выбрать украшения для свадьбы, она поразилась их великолепию. Но ее выбор остановился только на бриллиантовом венке. Она считала, что надевать слишком много драгоценностей нескромно. Невольно на память приходили разряженные женщины, которых Магда называла «бесстыжими»!
Садовники принесли ей букет белых цветов. Илона решила держать его на коленях, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках.
Сейчас она испытывала слабость не только от болезненных рубцов на спине, но и из-за внутреннего трепета.
Только многолетнее воспитание удержало ее от порыва вцепиться в Магду, перед тем как покинуть дворец.
— Благослови вас Господь, моя маленькая мадемуазель! — сказала Магда, а по щекам ее текли слезы. «Как же жесток отец, издавший указ о запрете слугам присутствовать на семейных церемониях хозяев», — подумала тогда Илона.
— Неужели вы не могли убедить папу, что им это доставит огромное удовольствие? — спросила Илона полковника Сеаки. — Особенно тем, кто знал маму?
— Я убеждал его именно этими словами, принцесса, но его величество ответил, что это не спектакль!
Илона с большим трудом скрывала свою ненависть к отцу, когда он с неприязненным видом сел рядом с ней в экипаж. Она не могла отрицать, что выглядел он великолепно. Красный мундир украшали многочисленные награды, шляпа с перьями и густо расшитая золотой тесьмой добруджанская куртка, спадающая с плеча — все это производило великолепное впечатление. Золотой меч на боку и звенящие шпоры на отполированных до зеркального блеска сапогах дополняли это великолепие. И только мрачное лицо и полный ненависти взгляд служили Илоне предостережением, что рядом с ней — вулкан, готовый взорваться в любой момент.
Перед выездом из дворца она помолилась, чтобы все прошло благополучно. Если уж ей суждено ради блага Добруджи выйти замуж за человека, которого она никогда не видела, так пусть эта свадьба останется в памяти людей как счастливое событие и доброе предзнаменование на будущее.
О том, чтобы по дороге в собор заговорить с отцом, не могло быть и речи.
Народ заполнил улицы, приветствуя невесту и короля, бросая цветы к экипажу по всему пути от дворца до собора. На городской площади стоял оглушительный шум: здесь собралось больше всего народа.
Тут были даже пастухи, пришедшие из степей поглазеть на королевскую свадьбу. Илоне казалось, что она видит в толпе людей Шароша. Может быть, ей это показалось, но они выглядели более благополучными, лучше одетыми и более счастливыми, чем жители той части страны, которой правил король.
У собора был выстроен почетный караул гвардии, а войдя в огромное торжественное здание, Илона ощутила сладкий аромат фимиама и увидела блеск свечей.
Жители Добруджи принадлежали к православной церкви. Живя в Париже, Илона с матерью посещала католические службы в соборе Парижской Богоматери, и сейчас боялась наделать ошибок.
Собор был заполнен, и, следуя с опущенными глазами рядом с отцом, она знала, что здесь собрались все влиятельные люди страны.
Дамы, в шелках и атласах, драгоценностях, в шляпках с перьями были прекрасны, а мужчины всех возрастов имели залихватский вид и отличались красотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13