До сих пор ей не представлялось возможности поговорить с кем-нибудь из тех, кого звали франтами, а его циничный и весьма насмешливый голос был как раз таким, каким она себе представляла.На Керзон-стрит Анна еще сильнее прибавила шагу, и через несколько минут они свернули налево под арку, ведущую к Шеппердз-Маркет.Воображение Тэлии снова нарисовало многолюдную ярмарку, о которой она читала в книгах и слышала от местных стариков.Шеппердз-Маркет все еще оставался небольшой деревушкой, живущей своей независимой жизнью, но в прошлом устраиваемая здесь ярмарка на две недели превращала ее в одну из достопримечательностей Лондона.Она начиналась как сезонный рынок, но на прилегающих улицах появлялись балаганы с жонглерами и боксерскими площадками, устраивались зверинцы и выступления скоморохов.Качели, карусели, фокусники и канатоходцы собирали толпы зрителей, находивших интерес и в лицезрении женщин с поросячьими головами, уродцев и вождей племени каннибалов.Но, как помнила Тэлия, весело было не всегда. Иногда случались и трагедии.Более ста лет назад здесь выступала танцовщица на канате, известная как Леди Мэри, о которой ходили слухи, будто бы она была дочерью знатного иностранца.Она бежала с балаганщиком, обучившим ее танцевать на канате, и ее выступления благодаря грациозности и мастерству пользовались неизменным успехом.Даже забеременев, она продолжала выступать и однажды, потеряв равновесие, упала с каната, после чего родила мертвого ребенка и умерла сама.Тэлия часто думала о Леди Мэри, так как ее история была не только грустной, но и романтичной.Должно быть, думала она, ее чувства к своему возлюбленному были невероятно сильны, раз она променяла свой роскошный дом во Флоренции на столь необычный образ жизни.Тем временем Анна остановилась возле небольшого дома на дальней окраине Шеппердз-Маркет и достала из кармана своей широкой черной юбки массивный ключ.Она отворила дверь, и Тэлия, войдя следом за ней, поспешила вверх по узкой лестнице.— Мама, я пришла! — воскликнула она.Открыв дверь, Тэлия вошла в то, что считалось гостиной, хотя едва ли столь крохотный дом мог бы похвастаться подобным названием комнаты.Теперь здесь была спальня, и возле окна на кровати лежала женщина. Ее черты все еще не утратили былой красоты, хотя выглядела она слабой и больной.Она протянула руки к дочери, и Тэлия, пробежав через комнату, расцеловала ее в обе щеки.— Я вернулась, и мне столько хочется тебе рассказать, мама! Ты, наверное, весь день скучала?— Со мной все в порядке, — тихонько ответила мать. — Но, надо признаться, я с нетерпением ждала твоего возвращения. Ты будто бы приносишь с собою солнце.— Я так бы этого хотела, — сказала Тэлия. — Но вместо этого у меня есть то, что тебя развеселит, а также обеспечит нас сдой, что пока для нас важнее, чем солнечный свет.Она вынула из кошелька гинею и протянула ее матери.— Мои первые чаевые, — сказала она. — И причем от джентльмена.Ее мать застыла в изумлении.— Ты хочешь сказать, что приняла деньги от мужчины?Тэлия рассмеялась.Она сняла шляпку и, бросив ее на стул, поправила золотые волосы, слегка отливавшие медью.— Сказать правду, мама, я едва не швырнула их ему в лицо, но вовремя вспомнила, что я — простая модистка!Ее мать издала сдавленный стон.— О Тэлия! Как мне вынести то, что ты вынуждена работать в таких условиях и с тобой обращаются как со служанкой!..— Я служанка и есть, — сказала Тэлия. — Но мама! Сегодня был такой веселый день! Если бы ты видела тех дам, что приходили сегодня покупать шляпки!Вспомнив их, она хихикнула и продолжила:— Одна выглядела словно пышка, а ее лицо было размером с тыкву. Она все время спрашивала меня: «А это мне идет?» Мне приходилось сдерживаться, чтоб не ответить, что ей уже ничто не поможет!— Надеюсь, ты этого не сказала? — неодобрительно поинтересовалась мать. — Это было бы жестоко!— Нет, конечно, нет, мама. Я сказала ей, что она обворожительна, и уговорила ее купить три шляпки вместо двух.Миссис Бертон осталась мной довольна!Она села на стул у изголовья матери и взяла ее руки в свои.— Не расстраивайся из-за гинеи, мамочка, — сказала она. — На эти деньги можно купить для тебя вкусной еды — курицу, множество яиц, сливок и всяких лакомств, что присоветовал доктор.Мать ничего не ответила, и Тэлия призналась себе, что ничего из того, что прописано врачом, не в силах исцелить больное сердце, готовое разорваться от отчаяния.Глядя на ее печальное лицо, Тэлия спрашивала себя, отчего, где бы он ни находился, ей отец так и не написал письма.Она отправляла в Америку дюжины писем на адреса, что он оставлял, но спустя шесть месяцев после его отъезда сведения о нем поступать перестали.Было очень тяжело видеть страдания матери, наблюдать, как с каждым днем она худеет и становится все бледнее, и не иметь возможности помочь ей.Третий год ссылки отца был уже на исходе, и она надеялась, что если он жив, то вернется домой.Не мог он быть столь жесток, чтобы оставаться вдали, зная о том, как его ждут здесь.Желая отвлечь свою мать от извечных дум об отце, Тэлия подробно рассказала о своем визите к мадемуазель Женевьеве в гостиницу возле Королевского театра и как та, выбрав три шляпки, заставила графа расплатиться за них.Она весело пересказала всю эту историю, умолчав о том, что на танцовщице не было ничего, кроме ночной рубашки, и что она расцеловала графа в знак признательности.Как она и ожидала, манеры француженки шокировали мать.— Как мне вынести мысли о том, что ты, моя дорогая, общаешься с подобными женщинами?— Я слышала от папы о таких девушках, — сказала Тэлия, — но никогда не думала, что мне доведется говорить с одной из них. Она весьма привлекательна, мама, и я уверена, что она великолепно танцует.— Моя драгоценная, тебе следует подыскать другую работу.Улыбка исчезла с лица Тэлии.— Мама, ты же знаешь, я счастлива, что вообще нашла работу. И кстати, ты сама хотела, чтобы я стала модисткой.— Я?— Да, мама. Когда я подшивала свою старую шляпку, ты сказала: «У тебя такие умелые пальцы, дитя мое, что мне не верится, будто бы даже на Бонд-стрит могли изготовить что-то более стильное, чем то, что ты ухитряешься сделать из этих старых ленточек и шелковых цветков, которые я покупала больше пяти лет назад».— Я не хотела, чтобы ты продавала свое мастерство, — сказала ее мать, — хотя и говорила, что оно незаурядно.— Больше нам продавать нечего, — просто ответила Тэлия. — И даже Анне не по душе идея умереть с голоду.Мать ничего не сказала.Она думала о том, что когда ее муж был вынужден бежать из страны, ей казалось, будто бы того, что он оставил, им хватит до его возвращения.Это было одно из тех драматичных и нежданных событий, которые выпадают на долю людей словно снег на голову, коренным образом меняя их жизни в тот момент, когда об этом никто не подозревает.Сэр Дензил Кавершем всегда был красивым, но вспыльчивым мужчиной и часто попадал в переделки.Неприятности случались с ним и в школе, и в университете, и даже — однажды — в полку.Затем он нашел себе жену, остепенился, и его родственники решили, что время беспокойства прошло.Он зажил тихой жизнью сквайра в счастливом браке со своей прекрасной супругой, довольный старинной усадьбой и поместьем, принадлежавшими роду Кавершемов уже пять столетий.Но сэр Дензил не мог обходиться без друзей и не видел жизни без своих клубов и развлечений в Лондоне, где его беспутные дружки с нетерпением ждали возвращения старого приятеля.Несмотря на то что они не могли себе этого позволить, он со своей женой снял на лондонский Сезон дом в Мэйфейр и продолжал не считаться с затратами до тех пор, пока они снова не оказывались в обществе, именуемом бомонд.Женщина необычайной красоты, леди Кавершем не меньше мужа наслаждалась балами, приемами и ассамблеями.В провинцию они возвращались все реже, и постепенно стали проводить в Лондоне все больше времени, приезжая в город прежде, чем распускались нарциссы, и возвращаясь многим позже окончания Сезона, когда регент переезжал из Карлтон-Хауса в Брайтон.По загородной жизни скучала лишь одна Тэлия, хотя ей и нравились учителя и наставники, приходящие к ней в дом на Брук-стрит.Но они не могли понять, чем верховая езда в Гайд-парке отличается от скачек по окрестным полям поместья, и к тому же ей пришлось позабыть о собаках, так как в Лондоне она не имела возможности должным образом заниматься с ними.И вот три года тому назад грянула беда.Сэр Дензил, известный своей непредсказуемостью, особенно во время пребывания в нетрезвом состоянии, вступил в какой-то пустяковый спор в Уайт-клубе, закончившийся тем, что ему нанесли оскорбление.Предмет спора был Тэлии наверняка неизвестен, однако она предполагала, что дело касалось женщины.Как бы то ни было, в итоге сэр Дензил вызвал на дуэль высокопоставленного государственного чиновника.На рассвете они встретились в Сент-Джеймс-парке, о чем леди Кавершем узнала лишь по окончании дуэли.Но ей все равно не удалось бы предотвратить поединок, поскольку объявленный и принятый вызов становился делом чести обоих участников и пути назад уже не было.Впервые Тэлия услышала об этом, войдя в комнату матери, чтобы пожелать ей доброго утра.— Не понимаю, что происходит, Тэлия, — сказала леди Кавершем. — Когда я проснулась, твоего отца не было в комнате. Не в его правилах уходить, не поставив меня в известность. Для конной прогулки еще слишком рано.Никто не ведал о случившемся, покуда через полтора часа на лестнице не послышались шаги.— Вот и папа, — сказала Тэлия. — Сейчас он все объяснит.Сэр Дензил вошел в комнату, и его жена тихо вскрикнула.— Что… случилось? Почему ты так… выглядишь?— Я убил его! — сказал сэр Дензил.— Убил? Кого? — воскликнула леди Кавершем.— Спенсера Телбота, — ответил он. — И теперь мне придется уехать за границу.— Уехать… за границу?Леди Кавершем с трудом произносила слова.— Я уже виделся с лордом-канцлером, — объяснял сэр Дензил. — Это единственное, что можно сделать в таких обстоятельствах. В конце концов, Телбот был членом Кабинета министров, и первое, что я понял, так это то, что нельзя допустить скандала на правительственном уровне.— Как ты убил его? Почему ты это сделал?— Я только собирался ранить его в руку, — сказал сэр Дензил, — но в последний момент он повернулся. Думаю, он с самого начала собирался убить меня. Его характер известен всем.— И вместо этого… убил его ты!Тэлия сама не ожидала услышать от себя такие слова и сильно удивилась сказанному.— Да, я убил его, — сказал сэр Дензил. — И так как лорд Элдон настаивает на недопущении скандала, дело будет замято и общественность оповестят, что Телбот скончался от сердечного приступа. Но мне придется уехать из страны на три года.— Три года!.. — еле слышно повторила леди Кавершем.— Могли отослать и на пять лет, и на всю жизнь, — сказал сэр Дензил, — но, зная характер Телбота, лорд-канцлер проявил ко мне снисхождение, о чем недвусмысленно дал понять.— Но… три года, милый? Куда тебе придется уехать?— В Европу ехать нельзя, это ясно, — ответил сэр Дензил. — И я не собираюсь попадать в плен к Бонапарту. Нет, я уеду в Америку.— В Америку!..Тэлия была слишком изумлена, и ее голос отразился эхом от стен комнаты.Далекая Америка считалась страной непредсказуемых людей, прогнавших прочь британцев. Землей, кишащей, как ей казалось, краснокожими индейцами и неграми, привезенными из Африки.Потом была суматоха вокруг сбора необходимых отцу вещей и проводы его в Плимут, откуда, как он уже знал, корабль отправлялся в плавание через Атлантику.Его жена просилась ехать с ним, но он и слышать об этом не желал.— Бог знает, какие лишения мне придется претерпеть, — сказал сэр Дензил. — Мне будет достаточно тяжело, чтобы еще и волноваться о тебе. Три года быстро пролетят, и я снова буду с тобой.В целом идея была весьма здравой, за исключением того, что ее матери предстояла разлука с любимым человеком.Как только стало известно об отъезде сэра Дензила — а скрывать это дольше смысла не имело, — рекой потекли счета от кредиторов.Видя горе матери, Тэлия, которой в ту пору было всего пятнадцать, попыталась помочь их семейному поверенному, знавшему ее с тех пор, когда она была еще младенцем, разобраться в этих делах.Тэлия так и не поняла, откуда пошли слухи, но вскоре все принялись говорить, что сэр Дензил был приговорен к пожизненному изгнанию и никогда не вернется в Англию.Было нелегко объяснить реальное положение вещей, и, как это всегда бывает, найти того, кто первым распустил этот слух, им не удалось.Торговцы становились все настырнее, и в итоге им пришлось закрыть усадьбу и переехать в Лондон, где за несколько фунтов в месяц они сняли дом в Шеппердз-Маркет.Там они жили на средства, вырученные от продажи драгоценностей, принадлежавших леди Кавершем.Все имущество сэра Дензила было либо продано, либо заложено, за исключением переходившей по наследству усадьбы и всего, что в ней находилось.Поначалу Тэлия думала, что если они будут жить бережливо, без излишеств, им хватит средств дожить до возвращения отца.Но когда перестали приходить письма, ее мать заболела.А после получения счетов от врачей скоро иссяк весь их скромный денежный запас.Из-за войны продукты подорожали, а когда угроза голода стала очевидной, Тэлия поняла, что необходимо что-то предпринять.За последний год она начала думать, как увеличить их Доход, но это был секрет, которым она не поделилась даже с матерью, и, к сожалению, надежды на скорую прибыль не было.Тогда она решила найти себе какую-нибудь работу, и мама навела ее на мысль заняться отделкой шляпок.Год назад война окончилась; в одеждах появилось больше изящества, и отделка шляпок стала едва ли не кричащей, чтобы соответствовать фасонам платьев, которые также украшались кружевами, рюшем, вышивкой и бантами.Первым делом она направилась к миссис Бертон, которая сказала, что не имеет вакансий в своем магазине, тем более для человека без опыта.Но она была достаточно проницательна, чтобы понять — красота Тэлии, ее грамотная речь и внешний вид являются немаловажными качествами.Критично осмотрев ее с ног до головы, она не нашла ничего, к чему можно было бы придраться.— Я дам тебе пробную работу в мастерской, — наконец сказала она. — Но если результат окажется негодным, ты будешь уволена без предупреждения и лишнего шума.— Я принимаю ваши условия, мадам.Миссис Бертон назначила ей смехотворно мизерное жалованье, но Тэлия не стала возмущаться.Она сказала себе, что работа сможет поправить их финансовое положение и сделать ее независимой.Миссис Бертон, хотя и не собиралась этого признавать, была изумлена не только мастерством Тэлии в отделке шляпок, за что она была переведена в главный зал магазина, но и искусством убеждать клиентов совершать больше покупок, нежели они собирались прежде.«Лучше бы и я сама не сумела!»— порою думала она.Но она не высказывала вслух своих мыслей, понимая, что, если работника похвалить, тот будет ожидать соответствующего повышения жалованья.В апреле, когда все работники магазина сбились с ног в приготовлениях к королевской свадьбе принцессы Шарлотты и принца Леопольда Бельгийского, намеченной на четвертое мая, Тэлия стала, как она и намеревалась, независимой.И хотя ее мать до сих пор ужасалась тому, что ее дочь вынуждена работать в лавке, и она сама, и Анна были рады деньгам, которые Тэлия приносила в дом.Теперь, обдумывая слова дочери, леди Кавершем сказала:— Стоит ли тебе, моя дорогая, общаться с таким джентльменом, как граф Хеллингтон? Не помню, чтобы твой отец упоминал о нем, но уж коли он не обращается с тобой как с леди, то так будет и дальше из-за твоего унизительного положения.— Говорю тебе, мама, он обращался со мной как с модисткой, — со смехом сказала Тэлия, — и вознаградил меня за мучения!Леди Кавершем содрогнулась.— Мне больно думать об этом, — сказала она.Затем она тихо воскликнула:— Но он не узнал тебя?— Нет же, мама, конечно, нет! — ответила Тэлия. — И даже если бы он спросил мое имя, ты же знаешь, миссис Бертон знает меня только как «мисс Карвер».Леди Кавершем вздохнула.— Слишком простое имя! — возразила она, еще когда Тэлия впервые рассказала ей об этом.— Это и требуется, — ответила Тэлия. — «Карвер»— старая добрая английская фамилия, вне всяких сомнений, происходящая от мясников, разделывавших туши.Она осознанно выбрала себе фамилию, наиболее созвучную с «Кавершем», чтобы при случае быстрее ее вспомнить и не назваться своим настоящим именем.Ее мать эта хитрость ужасала не меньше всего остального, что было связано с работой дочери.Но леди Кавершем в неведении своем считала, что дамски» магазин является по крайней мере укрытием от тех мужчин, что любили прохаживаться по Бонд-стрит, пялясь на проходящих красоток.Миссис Бертон продавала не только шляпки, хотя с приходом Тэлии они и стали основным товаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15