Связался по каналу Планка с Транспортным Контролем, находящемся в любой точке рукава Ориона, передал сигнал SOS, и жди себе спасательный корабль, наведение осуществляется тоже по линии Планка, не ошибешься… Однако сейчас надеяться на появление кавалерии из-за холмов бессмысленно.
После внезапного отключения ИР сработала система безопасности двигателей. Полсотни мощнейших бомб в трюме по сравнению с четырьмя здоровенными реакторами, питающими энергией силовую установку, это сущая фигня – несколько тысяч тонн жидкого водорода, использующегося в качестве топлива, сами по себе особой опасности не представляют, но если что-то пойдет неправильно и управляемая термоядерная реакция выйдет из-под контроля, водород успешно превратится в гелий, как это происходит в глубинах любой из звезд. Эффект представляете? Небольшой планетоид разнесет в пыль. Разумеется, таких аварий никогда не случалось, вероятность исчезающе мала, но ведь до нынешнего дня никто и никогда не слышал о гибели нейронов ДНК-компьютеров, защищенных надежнее, чем ваши сбережения в Рейхсбанке Сириуса! Почему бы не закончить указанный день еще одним, последним и самым внушительным рекордом?
ИР почил в бозе, однако реакторы продолжали работать, моментально переключившись в автономный режим – предполагалось, что жизнедеятельность мозга корабля вскоре будет восстановлена. До этого момента все должно идти так, как и предписано заданным сценарием, никаких отклонений, мало ли… И я понятия не имею, вырубятся движки в нужный момент или нет. А если не вырубятся? Управление путешествием по Лабиринту должно находиться в надежных руках узлового ИР корабля, именно он рассчитывает все процессы, начиная от разгона, взаимодействий с точками перехода и последующего торможения по прибытию в требуемую звездную систему.
Согласно последним исследованиям, пространство Лабиринта искривленного пространства бесконечно, материальная Вселенная изрыта «червоточинами», возникающими благодаря гравитационным аномалиям. Человечество исследовало лишь малую часть проходов, мы способны летать на расстояния до полутора тысяч световых лет, все прочие коридоры не изучены. За всю историю Дальних Путешествий ни один безумец не решался проникнуть в Лабиринт и находиться в нем до времени, пока реакторы не исчерпают запас топлива. Слишком экзотический и дорогостоящий способ самоубийства.
Вот бы вспомнить, каков ресурс лабиринтных двигателей «Эквилибрума»? Если я ничего не путаю, дозаправившись водородом в атмосфере любого из газовых гигантов, корабль способен совершить десять-двенадцать прыжков в пределах Обитаемого Радиуса, больше четырех с половиной тысяч парсек в общей сложности, почти пять… Но ведь Лабиринт непредсказуем, одни «червоточины» более длинные, другие короткие, точная схема гравитационных аномалий, именуемых нами «точками входа», до сих пор не составлена. Что же это такое, а? Если судно не выйдет из Лабиринта в расчетной точке, меня занесет черт знает куда?! Впрочем, боюсь, этого не знает ни один черт. И вообще никто.
Положеньице. Повторно задам самый насущный вопрос: что делать?
Ответ неизвестен. Зато псевдоразум наконец-то разродился длительной тирадой на тему «кто виноват» и окончательно поверг меня в состояние глубокого уныния. Вот уж действительно нарочно не придумаешь! Какая непруха, подумать только! Сомнений нет, я стал абсолютным чемпионом Содружества Ориона в области невезения, знаменитая Дарвиновская премия за самую нелепую смерть обеспечена. С памятной медалью и дипломом. Вручат безутешным родственникам под гром фанфар и овации толпы.
Центр управления кораблем снабжен отдельной энергетической установкой. Маленькой. Как раз на случай сбоев в работе основных реакторов. Она способна обеспечить работу системы дальней связи, радары, резервные маневровые двигатели и комплекс жизнеобеспечения жилой палубы. Блок питания заменяется раз в три-четыре года – тяжеленный контейнер с плутониевыми стержнями под полом кабины, я отлично помню, что андроиды группы технического обслуживания станции «Хаген» залезали туда полтора месяца назад, сразу после возвращения «Эквилибрума» из рейса Tau-Cet-Люйтен-Проксима. Простейший, а потому надежнейший портативный реактор большой мощности, замедлители графитово-сталепластовые. вещь абсолютно безопасная и привычная. Он-то и послужил причиной локальной катастрофы. Иногда ломается даже чугунная чушка.
Непосредственно перед активацией лабиринтных двигателей резервный реактор должен был «уснуть», он лишь дублировал основную энергосистему судна во время разгона до точки входа на случай нештатной ситуации. Почему один из стержней не был вовремя удален из активной зоны, навсегда останется неизвестным. В то, что ИР проморгал, я не верю – у искусственного интеллекта тоже есть инстинкт самосохранения. Вероятно, механическое повреждение, заводской брак. Такое случается, увы.
Плутониевый цилиндр разогрелся до критической температуры, графитовая оболочка начала разрушаться, а несколько мгновений спустя, перед самым переходом транспорта из реального мира в пространство Лабиринта, раскалившийся стержень был автоматически отстрелен от корабля – появилась угроза неуправляемой реакции распада и тогда от «Эквилибрума» остались бы одни элементарные частицы.
Уничтожение мозга корабля оказалось делом чистой случайности. Трещина в корпусе микрореактора, узкий поток жесткого излучения, направленный на бионакопители, находящиеся совсем рядом, в нескольких сантиметрах, за обычной стальной переборкой. Нейроны попросту изжарились, превратились в мертвый студень, клонированные клетки погубил почти полный аналог нейтронной пушки, что устанавливают на боевые крейсера Содружества. ИР умер мгновенно, вся информация, собранная за десятилетия беспорочной службы, потеряна, судно неуправляемо. Капитан-человек стал заложником нелепой ошибки или недосмотра болванов, отвечавших на «Хагене» за контроль качества.
Взглянем на ситуацию с противоположной стороны: можно сказать, что мне несказанно повезло Я еще жив (ничего, этот промах скоро будет исправлен), «Эквилибрум» не взорвался, целостность биосферы в жилых помещениях не нарушена, хотя по непонятным причинам температура уже понизилась на четыре градуса, что не может не настораживать. Да, именно повезло! Незачем расстраиваться, мы еще поборемся!
Так я думал после натужных объяснений с псевдоразумом. В отличие от ИР, эта бессмысленная машина не умеет общаться с человеком как с равным, понимает только конкретные вопросы, относящиеся к ее непосредственным функциям, – за рюмочкой о смысле жизни не потолкуешь. Однако псевдоразум это лучше, чем ничего. По крайней мере он старается не навредить.
Настроение резко ухудшилось спустя шесть часов четырнадцать минут после входа корабля в Лабиринт, вы должны понимать почему. Сохранялась определенная надежда на то, что ИР заложил в программу работы двигателей прекращение подачи энергии в нужный момент, но…
После того, как время перехода между Эпсилоном Эридана и Бекруксом истекло, минул час, другой, третий… «Эквилибрум» уверенно шел в гиперпространстве незнамо куда, не обращая ровным счетом никакого внимания на смятение в душе своего капитана. Я не в обиде, чего еще ожидать от бездушной груды железа, пластика, кремния и композитов?
Больше всего меня тревожила изредка появлявшаяся вибрация, словно при маневрах в атмосфере газового гиганта Что находится снаружи, за корпусом и оболочкой силовых полей, ни единый человек не знает, внутренняя среда Лабиринта исследованию не поддается, однако достоверно известно о том, что воздуха, способного оказывать сопротивление материальному объекту, там нет. Да и вообще ничего нет. Пустота пустот, нечто наподобие глубин черной дыры.
«Эквилибрум» тем не менее слегка потряхивало и это было очень неприятно – у меня под грудиной сформировался сладенький рвотный комочек, страх нарастал лавинообразно. Алкоголь уже не помогал, хотя я выдул полторы бутылки сорокапятиградусного бренди, причем на голодный желудок. Опьянение так и не наступило.
Становилось холодно, почему – непонятно. Микроклимат на корабле стандартный, плюс 22 по Цельсию днем, плюс 17 ночью, время исчисляется по стандарту Эпсилона Эридана. Сейчас всего плюс 14, а значит, если падение температуры не остановить, через двенадцать часов мы подойдем к точке замерзания воды. Найти причину этого явления псевдоразум не сумел, да я и не ждал от него таких подвигов.
– Наша цивилизация нежизнеспособна, – не без патетики громко сказал я. Тишина подавляла, надо было услышать хотя бы собственный голос. – Знаешь почему, дубина? Да потому, что без содействия ИР мы ничего не можем! Скоро подтираться придется в соответствии с рекомендациями искусственного интеллекта!
– Не понял вопрос, – мрачно ответствовал приглядывающий за событиями псевдоразум.
– Помолчи, а? – простонал я. – Блин, а ведь сколько раз мне говорили, припаси резервный ИР!
– Резервный искусственный разум находится на борту спасательного челнока, – зацепившись за ключевые слова ответили динамики. – Персональный микрокомпьютер, контейнер со штатным оборудованием, секция четыре.
– Что-о? – меня подбросило в кресле. – Повтори!
Псевдоразум послушно повторил, а я охарактеризовал себя привычным и простым русским словом «мудак». Нет, хуже! Моему кретинизму точных определений еще не подобрали!
Спасательный челнок за всю историю существования «Эквилибрума» по прямому назначению никогда не использовался. Стандартный техосмотр, тестирование аппаратуры управления, замена продовольственного запаса – это пожалуйста. Транспортный Контроль обязан проверять все до единого зарегистрированные корабли на предмет надежности систем спасения экипажа. Я на челноке за десять лет бывал раза три-четыре, по каким-то незначительным делам. А ведь самым надежным помощником попавшего в беду человека, очутившегося на чужой планете, без связи, продовольствия и надежды на спасение, останется крошечная персоналка, оснащенная умным отпрыском «Птолемея», приемо-передающим устройством Планка и бездонным количеством полезной информации! Как можно было об этом забыть?!
Можно. Еще как. Спасибо безупречной надежности «Эквилибрума».
– Ублюдок! Что ж ты раньше не сказал?
– Не понял вопрос.
– Олух!
– Не понял вопрос.
– Замолчи!
– Принято.
Я пулей вылетел из кабины, рванул прямо по коридору мимо капитанской каюты и гибернационного отсека, саданул кулаком по огромной темно-синей кнопке, отпирающей шлюз, ведущий к челноку, отбросил панель складской секции, вытащил аккуратную коробочку и ткнул пальцем в изумрудную клавишу на главной панели.
Процедура диагностики и запуска системы отняла несколько тяжких для меня мгновений. Над круглым окном проектора распустился многоцветный бутон, превратившийся в бесплотную сферу объемной голограммы. Уверенно-спокойный голос ИР произнес:
– К вашим услугам. Мое личное имя – «Нетико», с момента предыдущей активации прошло четыре года, семь месяцев и девятнадцать суток. Это стандартная проверка работоспособности?
– Нет! – рявкнул я, не помня себя от радости. – Это полный звиздец!
– Объясните подробности, – снисходительно проговорила коробочка. – Я постараюсь разобраться.
***
– Присоедини желтый и зеленый контакты. Молодец… Теперь постарайся какое-то время мне не мешать.
Общий язык с Нетико я нашел моментально, через пять минут мы с ним общались на «ты», а через десять ИР, выслушав мой сбивчивый рассказ и оценив данные псевдоразума, взялся за миссию спасения, Я вновь узрел лучик надежды – маленький добрый фей, заточенный в пластиковом корпусе ПМК, заверил, что все будет в порядке. Впрочем, искусственные разумы всегда так говорят, они обязаны вселять в недотепу-человека искреннюю веру в свое всемогущество и непогрешимость.
Еще бы, именно многовековой симбиоз людей с машинной цивилизацией привел нас к расцвету и позволил расселиться по десяткам миров после катастрофы, происшедшей с Землей! Неизвестно, выжили бы мы после Исхода, не окажись рядом с человеком нематериальных разумных существ, зародившихся когда-то в паутине общемировой сети Интернет…
Нетико был автономным искусственным интеллектом, его сущность обитала в ПМК будто сказочный гном в домике. Я никогда не мог понять, что такое нематериальная цивилизация: вот человек, у него есть тело и разум. Разум управляет телом, позволяя людям конструировать новые физические объекты, от деревянной дубины до сложнейшего космического корабля. ИР в свою очередь могут только думать, а их материальная составляющая, непосредственный носитель невидимой разумной сущности, создается человеком.
Согласно всеобщему убеждению, цель существования ИР – накопление, обработка и систематизация любой доступной информации. Возможно. Но обычному человеку не постичь, как разумная тварь может обитать в замкнутом пространстве накопителя, не имея возможности двигаться, дышать, действовать…
Я не представляю себе, как ИР переносят такое вот «пожизненное заключение», однако жалоб от искусственного интеллекта «Эквилибрума» никогда не слышал, вовсе наоборот: он заверял, что жить в мире нематериальном гораздо интереснее, поскольку невидимую Вселенную, среду обитания, можно создавать самому и изменять ее по собственному желанию за долю мгновения. Чувствуешь себя эдаким ма-аленьким богом.
Может быть, в своем виртуальном мире Нетико и являлся божеством, однако его сверхразумность в обычном Универсуме проявила себя лишь отчасти. Голограмма над ПМК моргнула, залилась успокаивающим синим светом и тихий голос ИР не без смущения произнес:
– Вот ведь история… Прости, но я решительно ничем не могу помочь.
– То есть как? – я ушам своим не поверил.
– Нужны технические подробности? – осведомился Нетико. – Гибель нейронов корабельной сети происходила по принципу цепной реакции, сеть полностью разрушена, я не обнаружил ни одного активного участка. В условиях космического вакуума я сумел бы управлять двигателями маневра, но лабиринтная силовая установка недоступна, реакторы действуют в автономном режиме…
– Получается, мозг есть, а нервные стволы, по которым передается сигнал важнейшим органам, отсутствуют?
– Да, сравнение вполне адекватно. Подобная ситуация не описана, исторических прецедентов не отмечено.
– Еще бы они были отмечены… – выдавил я. – Случалось, корабли бесследно исчезали в Лабиринте, преодолевали точку входа, но в точке выхода не появлялись. Теперь понятно, что с ними происходило!
– Разве? – снисходительно отозвался ИР. – Ты не учитываешь множество иных вероятностей.
– Слушай, давай по делу! Меня сейчас меньше всего интересуют вероятности! Тем более, что ты и я находимся в одинаковом положении!
– Не понял? – я достаточно ясно представил, как Нетико пожимает плечами.
– Ты сидишь в ПМК и выбраться оттуда не можешь, а я заперт на борту «Эквилибрума»! Снаружи – пространство Лабиринта, спасательным челноком не воспользуешься.
– Есть одно предложение, – перебил Нетико. – Рассуди: ядерное топливо однажды будет израсходовано.
– Скорее поздно, чем рано, – проворчал я в ответ.
– Хорошо, пусть будет поздно. Реакторы отключатся, верно? Мы выскочим из Лабиринта незнамо где. Судя по относительной плотности вещества в галактике Млечный Путь, риск врезаться в звезду или вынырнуть в ядре планеты ничтожно мала. Но зачем ждать неизбежного несколько суток, а возможно и недель?
– Ты о чем? – я подался вперед, словно разговаривал с живым человеком.
– Отключи реакторы вручную. Конструкция это позволяет.
– Ты ненормальный!
– Вряд ли, – откровенно фыркнул Нетико. – В отличие от людей, сущности ИР не подвержены психическим расстройствам. Я лишь предлагаю наиболее оптимальный вариант действий. Тем более, что система жизнеобеспечения постепенно выходит из строя.
– Только этого не хватало, – охнул я. – Я заметил, становится слишком холодно… В чем дело?
– Нарушен цикл теплообмена, утечка энергии.
– Плохо дело.
– Если даже «Эквилибрум» выйдет из Лабиринта в межзвездном пространстве вдали от Обитаемого Кольца, мы сумеем оповестить Транспортный Контроль, – продолжил ИР. – Но и только. Служба спасения может оказаться бессильна…
– Понимаю, – кивнул я. – «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у черта на куличиках… Что тогда?
– Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на ее орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.
– Звучит обнадеживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?
1 2 3 4 5 6
После внезапного отключения ИР сработала система безопасности двигателей. Полсотни мощнейших бомб в трюме по сравнению с четырьмя здоровенными реакторами, питающими энергией силовую установку, это сущая фигня – несколько тысяч тонн жидкого водорода, использующегося в качестве топлива, сами по себе особой опасности не представляют, но если что-то пойдет неправильно и управляемая термоядерная реакция выйдет из-под контроля, водород успешно превратится в гелий, как это происходит в глубинах любой из звезд. Эффект представляете? Небольшой планетоид разнесет в пыль. Разумеется, таких аварий никогда не случалось, вероятность исчезающе мала, но ведь до нынешнего дня никто и никогда не слышал о гибели нейронов ДНК-компьютеров, защищенных надежнее, чем ваши сбережения в Рейхсбанке Сириуса! Почему бы не закончить указанный день еще одним, последним и самым внушительным рекордом?
ИР почил в бозе, однако реакторы продолжали работать, моментально переключившись в автономный режим – предполагалось, что жизнедеятельность мозга корабля вскоре будет восстановлена. До этого момента все должно идти так, как и предписано заданным сценарием, никаких отклонений, мало ли… И я понятия не имею, вырубятся движки в нужный момент или нет. А если не вырубятся? Управление путешествием по Лабиринту должно находиться в надежных руках узлового ИР корабля, именно он рассчитывает все процессы, начиная от разгона, взаимодействий с точками перехода и последующего торможения по прибытию в требуемую звездную систему.
Согласно последним исследованиям, пространство Лабиринта искривленного пространства бесконечно, материальная Вселенная изрыта «червоточинами», возникающими благодаря гравитационным аномалиям. Человечество исследовало лишь малую часть проходов, мы способны летать на расстояния до полутора тысяч световых лет, все прочие коридоры не изучены. За всю историю Дальних Путешествий ни один безумец не решался проникнуть в Лабиринт и находиться в нем до времени, пока реакторы не исчерпают запас топлива. Слишком экзотический и дорогостоящий способ самоубийства.
Вот бы вспомнить, каков ресурс лабиринтных двигателей «Эквилибрума»? Если я ничего не путаю, дозаправившись водородом в атмосфере любого из газовых гигантов, корабль способен совершить десять-двенадцать прыжков в пределах Обитаемого Радиуса, больше четырех с половиной тысяч парсек в общей сложности, почти пять… Но ведь Лабиринт непредсказуем, одни «червоточины» более длинные, другие короткие, точная схема гравитационных аномалий, именуемых нами «точками входа», до сих пор не составлена. Что же это такое, а? Если судно не выйдет из Лабиринта в расчетной точке, меня занесет черт знает куда?! Впрочем, боюсь, этого не знает ни один черт. И вообще никто.
Положеньице. Повторно задам самый насущный вопрос: что делать?
Ответ неизвестен. Зато псевдоразум наконец-то разродился длительной тирадой на тему «кто виноват» и окончательно поверг меня в состояние глубокого уныния. Вот уж действительно нарочно не придумаешь! Какая непруха, подумать только! Сомнений нет, я стал абсолютным чемпионом Содружества Ориона в области невезения, знаменитая Дарвиновская премия за самую нелепую смерть обеспечена. С памятной медалью и дипломом. Вручат безутешным родственникам под гром фанфар и овации толпы.
Центр управления кораблем снабжен отдельной энергетической установкой. Маленькой. Как раз на случай сбоев в работе основных реакторов. Она способна обеспечить работу системы дальней связи, радары, резервные маневровые двигатели и комплекс жизнеобеспечения жилой палубы. Блок питания заменяется раз в три-четыре года – тяжеленный контейнер с плутониевыми стержнями под полом кабины, я отлично помню, что андроиды группы технического обслуживания станции «Хаген» залезали туда полтора месяца назад, сразу после возвращения «Эквилибрума» из рейса Tau-Cet-Люйтен-Проксима. Простейший, а потому надежнейший портативный реактор большой мощности, замедлители графитово-сталепластовые. вещь абсолютно безопасная и привычная. Он-то и послужил причиной локальной катастрофы. Иногда ломается даже чугунная чушка.
Непосредственно перед активацией лабиринтных двигателей резервный реактор должен был «уснуть», он лишь дублировал основную энергосистему судна во время разгона до точки входа на случай нештатной ситуации. Почему один из стержней не был вовремя удален из активной зоны, навсегда останется неизвестным. В то, что ИР проморгал, я не верю – у искусственного интеллекта тоже есть инстинкт самосохранения. Вероятно, механическое повреждение, заводской брак. Такое случается, увы.
Плутониевый цилиндр разогрелся до критической температуры, графитовая оболочка начала разрушаться, а несколько мгновений спустя, перед самым переходом транспорта из реального мира в пространство Лабиринта, раскалившийся стержень был автоматически отстрелен от корабля – появилась угроза неуправляемой реакции распада и тогда от «Эквилибрума» остались бы одни элементарные частицы.
Уничтожение мозга корабля оказалось делом чистой случайности. Трещина в корпусе микрореактора, узкий поток жесткого излучения, направленный на бионакопители, находящиеся совсем рядом, в нескольких сантиметрах, за обычной стальной переборкой. Нейроны попросту изжарились, превратились в мертвый студень, клонированные клетки погубил почти полный аналог нейтронной пушки, что устанавливают на боевые крейсера Содружества. ИР умер мгновенно, вся информация, собранная за десятилетия беспорочной службы, потеряна, судно неуправляемо. Капитан-человек стал заложником нелепой ошибки или недосмотра болванов, отвечавших на «Хагене» за контроль качества.
Взглянем на ситуацию с противоположной стороны: можно сказать, что мне несказанно повезло Я еще жив (ничего, этот промах скоро будет исправлен), «Эквилибрум» не взорвался, целостность биосферы в жилых помещениях не нарушена, хотя по непонятным причинам температура уже понизилась на четыре градуса, что не может не настораживать. Да, именно повезло! Незачем расстраиваться, мы еще поборемся!
Так я думал после натужных объяснений с псевдоразумом. В отличие от ИР, эта бессмысленная машина не умеет общаться с человеком как с равным, понимает только конкретные вопросы, относящиеся к ее непосредственным функциям, – за рюмочкой о смысле жизни не потолкуешь. Однако псевдоразум это лучше, чем ничего. По крайней мере он старается не навредить.
Настроение резко ухудшилось спустя шесть часов четырнадцать минут после входа корабля в Лабиринт, вы должны понимать почему. Сохранялась определенная надежда на то, что ИР заложил в программу работы двигателей прекращение подачи энергии в нужный момент, но…
После того, как время перехода между Эпсилоном Эридана и Бекруксом истекло, минул час, другой, третий… «Эквилибрум» уверенно шел в гиперпространстве незнамо куда, не обращая ровным счетом никакого внимания на смятение в душе своего капитана. Я не в обиде, чего еще ожидать от бездушной груды железа, пластика, кремния и композитов?
Больше всего меня тревожила изредка появлявшаяся вибрация, словно при маневрах в атмосфере газового гиганта Что находится снаружи, за корпусом и оболочкой силовых полей, ни единый человек не знает, внутренняя среда Лабиринта исследованию не поддается, однако достоверно известно о том, что воздуха, способного оказывать сопротивление материальному объекту, там нет. Да и вообще ничего нет. Пустота пустот, нечто наподобие глубин черной дыры.
«Эквилибрум» тем не менее слегка потряхивало и это было очень неприятно – у меня под грудиной сформировался сладенький рвотный комочек, страх нарастал лавинообразно. Алкоголь уже не помогал, хотя я выдул полторы бутылки сорокапятиградусного бренди, причем на голодный желудок. Опьянение так и не наступило.
Становилось холодно, почему – непонятно. Микроклимат на корабле стандартный, плюс 22 по Цельсию днем, плюс 17 ночью, время исчисляется по стандарту Эпсилона Эридана. Сейчас всего плюс 14, а значит, если падение температуры не остановить, через двенадцать часов мы подойдем к точке замерзания воды. Найти причину этого явления псевдоразум не сумел, да я и не ждал от него таких подвигов.
– Наша цивилизация нежизнеспособна, – не без патетики громко сказал я. Тишина подавляла, надо было услышать хотя бы собственный голос. – Знаешь почему, дубина? Да потому, что без содействия ИР мы ничего не можем! Скоро подтираться придется в соответствии с рекомендациями искусственного интеллекта!
– Не понял вопрос, – мрачно ответствовал приглядывающий за событиями псевдоразум.
– Помолчи, а? – простонал я. – Блин, а ведь сколько раз мне говорили, припаси резервный ИР!
– Резервный искусственный разум находится на борту спасательного челнока, – зацепившись за ключевые слова ответили динамики. – Персональный микрокомпьютер, контейнер со штатным оборудованием, секция четыре.
– Что-о? – меня подбросило в кресле. – Повтори!
Псевдоразум послушно повторил, а я охарактеризовал себя привычным и простым русским словом «мудак». Нет, хуже! Моему кретинизму точных определений еще не подобрали!
Спасательный челнок за всю историю существования «Эквилибрума» по прямому назначению никогда не использовался. Стандартный техосмотр, тестирование аппаратуры управления, замена продовольственного запаса – это пожалуйста. Транспортный Контроль обязан проверять все до единого зарегистрированные корабли на предмет надежности систем спасения экипажа. Я на челноке за десять лет бывал раза три-четыре, по каким-то незначительным делам. А ведь самым надежным помощником попавшего в беду человека, очутившегося на чужой планете, без связи, продовольствия и надежды на спасение, останется крошечная персоналка, оснащенная умным отпрыском «Птолемея», приемо-передающим устройством Планка и бездонным количеством полезной информации! Как можно было об этом забыть?!
Можно. Еще как. Спасибо безупречной надежности «Эквилибрума».
– Ублюдок! Что ж ты раньше не сказал?
– Не понял вопрос.
– Олух!
– Не понял вопрос.
– Замолчи!
– Принято.
Я пулей вылетел из кабины, рванул прямо по коридору мимо капитанской каюты и гибернационного отсека, саданул кулаком по огромной темно-синей кнопке, отпирающей шлюз, ведущий к челноку, отбросил панель складской секции, вытащил аккуратную коробочку и ткнул пальцем в изумрудную клавишу на главной панели.
Процедура диагностики и запуска системы отняла несколько тяжких для меня мгновений. Над круглым окном проектора распустился многоцветный бутон, превратившийся в бесплотную сферу объемной голограммы. Уверенно-спокойный голос ИР произнес:
– К вашим услугам. Мое личное имя – «Нетико», с момента предыдущей активации прошло четыре года, семь месяцев и девятнадцать суток. Это стандартная проверка работоспособности?
– Нет! – рявкнул я, не помня себя от радости. – Это полный звиздец!
– Объясните подробности, – снисходительно проговорила коробочка. – Я постараюсь разобраться.
***
– Присоедини желтый и зеленый контакты. Молодец… Теперь постарайся какое-то время мне не мешать.
Общий язык с Нетико я нашел моментально, через пять минут мы с ним общались на «ты», а через десять ИР, выслушав мой сбивчивый рассказ и оценив данные псевдоразума, взялся за миссию спасения, Я вновь узрел лучик надежды – маленький добрый фей, заточенный в пластиковом корпусе ПМК, заверил, что все будет в порядке. Впрочем, искусственные разумы всегда так говорят, они обязаны вселять в недотепу-человека искреннюю веру в свое всемогущество и непогрешимость.
Еще бы, именно многовековой симбиоз людей с машинной цивилизацией привел нас к расцвету и позволил расселиться по десяткам миров после катастрофы, происшедшей с Землей! Неизвестно, выжили бы мы после Исхода, не окажись рядом с человеком нематериальных разумных существ, зародившихся когда-то в паутине общемировой сети Интернет…
Нетико был автономным искусственным интеллектом, его сущность обитала в ПМК будто сказочный гном в домике. Я никогда не мог понять, что такое нематериальная цивилизация: вот человек, у него есть тело и разум. Разум управляет телом, позволяя людям конструировать новые физические объекты, от деревянной дубины до сложнейшего космического корабля. ИР в свою очередь могут только думать, а их материальная составляющая, непосредственный носитель невидимой разумной сущности, создается человеком.
Согласно всеобщему убеждению, цель существования ИР – накопление, обработка и систематизация любой доступной информации. Возможно. Но обычному человеку не постичь, как разумная тварь может обитать в замкнутом пространстве накопителя, не имея возможности двигаться, дышать, действовать…
Я не представляю себе, как ИР переносят такое вот «пожизненное заключение», однако жалоб от искусственного интеллекта «Эквилибрума» никогда не слышал, вовсе наоборот: он заверял, что жить в мире нематериальном гораздо интереснее, поскольку невидимую Вселенную, среду обитания, можно создавать самому и изменять ее по собственному желанию за долю мгновения. Чувствуешь себя эдаким ма-аленьким богом.
Может быть, в своем виртуальном мире Нетико и являлся божеством, однако его сверхразумность в обычном Универсуме проявила себя лишь отчасти. Голограмма над ПМК моргнула, залилась успокаивающим синим светом и тихий голос ИР не без смущения произнес:
– Вот ведь история… Прости, но я решительно ничем не могу помочь.
– То есть как? – я ушам своим не поверил.
– Нужны технические подробности? – осведомился Нетико. – Гибель нейронов корабельной сети происходила по принципу цепной реакции, сеть полностью разрушена, я не обнаружил ни одного активного участка. В условиях космического вакуума я сумел бы управлять двигателями маневра, но лабиринтная силовая установка недоступна, реакторы действуют в автономном режиме…
– Получается, мозг есть, а нервные стволы, по которым передается сигнал важнейшим органам, отсутствуют?
– Да, сравнение вполне адекватно. Подобная ситуация не описана, исторических прецедентов не отмечено.
– Еще бы они были отмечены… – выдавил я. – Случалось, корабли бесследно исчезали в Лабиринте, преодолевали точку входа, но в точке выхода не появлялись. Теперь понятно, что с ними происходило!
– Разве? – снисходительно отозвался ИР. – Ты не учитываешь множество иных вероятностей.
– Слушай, давай по делу! Меня сейчас меньше всего интересуют вероятности! Тем более, что ты и я находимся в одинаковом положении!
– Не понял? – я достаточно ясно представил, как Нетико пожимает плечами.
– Ты сидишь в ПМК и выбраться оттуда не можешь, а я заперт на борту «Эквилибрума»! Снаружи – пространство Лабиринта, спасательным челноком не воспользуешься.
– Есть одно предложение, – перебил Нетико. – Рассуди: ядерное топливо однажды будет израсходовано.
– Скорее поздно, чем рано, – проворчал я в ответ.
– Хорошо, пусть будет поздно. Реакторы отключатся, верно? Мы выскочим из Лабиринта незнамо где. Судя по относительной плотности вещества в галактике Млечный Путь, риск врезаться в звезду или вынырнуть в ядре планеты ничтожно мала. Но зачем ждать неизбежного несколько суток, а возможно и недель?
– Ты о чем? – я подался вперед, словно разговаривал с живым человеком.
– Отключи реакторы вручную. Конструкция это позволяет.
– Ты ненормальный!
– Вряд ли, – откровенно фыркнул Нетико. – В отличие от людей, сущности ИР не подвержены психическим расстройствам. Я лишь предлагаю наиболее оптимальный вариант действий. Тем более, что система жизнеобеспечения постепенно выходит из строя.
– Только этого не хватало, – охнул я. – Я заметил, становится слишком холодно… В чем дело?
– Нарушен цикл теплообмена, утечка энергии.
– Плохо дело.
– Если даже «Эквилибрум» выйдет из Лабиринта в межзвездном пространстве вдали от Обитаемого Кольца, мы сумеем оповестить Транспортный Контроль, – продолжил ИР. – Но и только. Служба спасения может оказаться бессильна…
– Понимаю, – кивнул я. – «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у черта на куличиках… Что тогда?
– Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на ее орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.
– Звучит обнадеживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?
1 2 3 4 5 6