Джерико смотрела на Маркуса, а тот смотрел на Карлину, которая стояла на пустынном поле, встречая восход солнца на Маранте.

XVIII
Дворец магистрисы Кримсон
Канопус IV
Периферия
19 мая 3058 года
Сун-Цу Ляо прислонился к ограждению балкона, крепко сжав пальцами холодный металл, чтобы унять дрожь в руках. Его широко открытые зеленые глаза не мигая смотрели на далекий горизонт. Солнце только что сползло за горизонт, окрашивая облака в розовато-золотистый цвет. Легкий вечерний бриз приятно освежал лицо, теребил волосы на шее. Снизу доносились сладковатые ароматы сада, и он глубоко вдыхал их, постепенно успокаиваясь.
Верно замечено, что близость смерти обостряет ощущения.
Он перевел взгляд немного дальше, туда, где за садом и за стенами, окружавшими резиденцию магистрисы, несла свои воды река Тетис. В сгущающихся сумерках река отливала жестким металлическим блеском. Но он слышал также успокаивающий, тихий плеск волн, набегающих на пологий берег.
Здесь мелко, но потом Тетис становится глубже, до дна не менее десяти метров. Отличное место, чтобы незаметно и без всякого шума избавиться от тела деми-прецентора.
Эта мысль пришлась ему по вкусу – предать тело убийцы богине глубоких вод.
Из тех сведений, которые сумели раскопать его люди за последний час, явствовало, что деми-прецентор Николас впервые появилась на «Жемчужине Истинной Мудрости» только для того, чтобы узнать, что магистриса Сентрелла предложила ему весь третий этаж своей резиденции. Разумеется, в другом крыле, а не в том, который занимала она сама. Сун-Цу сделал вид, что не заметил усиленной охраны вокруг самой магистрисы и ее крыла, хотя мысленно отдал ей должное. Она предоставила ему эти помещения, чтобы было легче держать его под наблюдением, и он не сомневался, что здесь поблизости находится достаточно затаившихся стражников, готовых в любую минуту разделаться с его телохранителями.
Но собственная безопасность его не беспокоила. Меньше всего Магистрат Канопуса заинтересован в том, чтобы его сменила Кали. Уж она обязательно ответит на его смерть вторжением на территорию Магистрата. И дело не в том, что Кали так уж огорчится из-за его смерти. Просто это даст ей удобный повод для осуществления давних планов по завоеванию Магистрата
Нет, Эмме Сентрелле он нужен живым. А это означает, что не она стоит за попыткой покушения на его жизнь. Попыткой, которая чуть было не удалась.
Его внимание привлек негромкий звук, донесшийся из комнаты, но Сун-Цу подождал, пока один из его охранников, стоявших у балконной двери, заглянет внутрь. Сун-Цу улыбнулся про себя, когда его догадка подтвердилась: охранник доложил, что к нему пожаловала Наоми Сентрелла. Сун-Цу кивнул в знак согласия, но все же не повернулся навстречу гостье. Он почувствовал ее безмолвное присутствие у себя за спиной, затем ее рука легла на перила рядом с его рукой. Он ощущал ее тепло и ждал, когда она произнесет какие-нибудь формальные слова любезности.
– Какой прекрасный вечер, канцлер. Восхитительный закат. И Тетис, как всегда, красив.
Сун-Цу улыбнулся, снова устремляя взгляд на темные воды реки.
– Да, я полагаю, вы правы.
Он умышленно говорил негромко и спокойно, словно не желая нарушить очарование момента.
– И ваше общество, как всегда, приятно, – добавил он, думая о том, нервничают ли все еще его люди, энергично настаивавшие на необходимости проверить Наоми сканером на предмет оружия.
– Вы такая важная персона. – В ее голосе не было ни малейшего намека на упрек. – Ваши люди так преданы вам.
Еще во время приема Сун-Цу обнаружил, что Наоми очаровательная спутница. Похоже, ей доставляли удовольствие всевозможные развлечения, и она не позволяла политическим разговорам портить ей вечер. В течение последующей недели, в перерывах между встречами с магистрисой, Сун-Цу постепенно привык к ее обществу и откровенно наслаждался им. Как и сейчас. Но и теперь, когда их обоих окутало уютное молчание, он не мог не думать о покушении на его жизнь.
Деми-прецентор Николас заметно нервничала, пытаясь добиться встречи с ним. Он объяснял это важностью сообщения, которое она якобы должна была передать ему, но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать беспокойство его телохранителей. И все же, если бы она не замешкалась с пистолетом, который прятала в широких рукавах своего балахона, или предусмотрительно надела под него бронежилет, он, вероятно, был бы уже мертв. Перебирая возможные варианты нападения на него врагов, он никогда не считал, что угроза может исходить от «Слова Блейка».
Томас Марик? В его мыслях это имя всплыло мрачным темным облаком. Капитан-генерал Лиги Свободных Миров был одним из наиболее влиятельных сторонников «Слова Блейка», оказывавшим организации немалую поддержку. Может быть, Томас решил наконец придать отсрочке брака Сун-Цу с Изидой постоянный статус? В некотором смысле это могло быть самым вероятным вариантом, но Сун-Цу не представлял себе, что Томас может отдать приказ о проведении столь коварной операции. Томас всячески культивировал благородство, высокую мораль, идеалы и честь воина. И в отличие от других лидеров Внутренней Сферы, этот глупец, похоже, сам искренне верил в них. Так же и Сун-Цу не мог убедить себя в том, что капитан-генерал способен пойти на союз с Марианской Гегемонией, а осторожные, пытливые вопросы Эммы Сентреллы, которые она задавала в последние дни, свидетельствовали, как ему казалось, о том, что и она придерживается сходного мнения.
Солнце окончательно соскользнуло за горизонт, хотя облака все еще отражали его величественный свет. Наоми неожиданно обернулась к нему. Ее голос прозвучал мягко и почти нежно:
– О чем вы сейчас думаете, Сун-Цу?
Вопрос казался вполне невинным, но в то же время наполненным каким-то особым значением. То, что Наоми слегка запнулась, произнеся его имя, тоже не укрылось от него. Он пожал плечами, чувствуя некоторую неуверенность.
– Внешние проявления иногда обманчивы. – И тут же он понял, что они часто бывают совсем не обманчивы. Как это называлось? «Бритва Оккама»? Простейшее решение обычно самое правильное.
Наоми Сентрелла оглядела сад и подняла голову, вглядываясь в небо.
– Закат кажется мне удивительно прекрасным. И он означает начало ночной жизни на Канопусе, которая может стать источником незабываемых впечатлений и воспоминаний.
Сун-Цу едва воспринимал слова девушки. Его голова была занята совсем другими мыслями.
Фанатик из «Слова Блейка» пытался убить меня, потому что «Слово Блейка» желает моей смерти!
Его мысли тут же обратились к другим фрагментам мозаики, которые могли теперь вписаться в картину. Но, не желая показаться неучтивым, он, сохраняя внешнее спокойствие, ответил Наоми:
– Но в этот час и, может быть, под таким же мирным небом ваши люди сейчас стоят насмерть, защищая границы ваших владений. Или хоронят погибших. Или просто наблюдают за тем, как Марианская Гегемония уничтожает какую-то часть их мира.
– Или занимаются любовью, – без всякого намека на стыдливость добавила Наоми. – Меня подготовили к войне, как и мою мать и мою сестру, но я предпочитаю думать о благах, которые приносит нашему народу мир. Разве это неправильно?
Сун-Цу слушал ее со слабой улыбкой, мысленно перебирая все новые и новые вопросы. Какая польза «Слову Блейка» от нападений на Канопус? Он был уверен, что эти фанатики поддерживают межпланетных разбойников Гегемонии, но причины, ему нужно было знать причины этого. Может быть, это те же или сходные причины, по которым они желают и его смерти. В чем же дело?
Потому что я предлагаю Канопусу поддержку. Они хотят видеть Магистрат ослабленным, нестабильным. А нестабильность Магистрата может привести к укреплению связей Эммы Сентреллы с Таурианским Конкордатом или усилению зависимости от «Слова Блейка», если оно сумеет стать посредником в достижении мира или создании военного союза. Именно таким образом «Слово Блейка» пыталось действовать на Границе Хаоса. Не исключены и оба варианта.
Отвечая на вопрос Наоми, он продолжал размышлять об этом.
– В том, чтобы думать о благах мирной жизни, нет ничего плохого, если только вы не являетесь лидером народа. Вождь должен всегда быть готовым к войне.
Наоми согласно кивнула.
– «Война – это дело наиглавнейшей важности для государства, – процитировала она, – область жизни и смерти, дорога к выживанию или гибели».
Поймав удивленный взгляд Сун-Цу, девушка слегка улыбнулась:
– Сун-Цу, «Искусство войны». Ваш тезка. В Военном институте Канопуса нас заставляли изучать его труды. – Она прикусила нижнюю губу. – Война придет в мой мир, Сун-Цу?
– Война приходит всегда, – сказал он.
– Не вы принесете ее сюда?
Некоторое время Сун-Цу пристально всматривался в ее лицо.
Похоже, она думает, что я скажу ей правду.
– Нет, Наоми, – мягко сказал он, с подчеркнутой теплотой произнеся ее имя. – Я не принесу вам войну.
Он повернулся в сторону заката, уже догоравшего за рекой. Пусть девушка поразмышляет о возможных значениях этих слов, а ему надо подумать о возможных значениях его слов, а также о возможных мотивах и замыслах «Слова Блейка».
Рука девушки легла на его ладонь. Прикосновение было легким, почти невесомым и теплым.
– Моя мать считает, что вы помогаете Гегемонии в ее враждебной политике по отношению к нам, – тихо предупредила она.
Сун-Цу Ляо кивнул, потому что этого она и ждала от него.
Прекрасная работа, мысленно поздравил он свою гостью. Ты не выдаешь ничего такого, чего я уже не понял из разговоров с твоей матерью, и пытаешься завоевать мое доверие.
Возможно, Наоми не обладает той склонностью к военным делам, которой отличается его сестра, но Сун-Цу вполне мог представить ее вождем народа.
– Ваша мать очень мудрая женщина, – осторожно заметил он и, придав голосу нужную нотку сожаления, закончил: – Но не всегда права.
– Я не верю, что станете воевать с нами, Сун-Цу.
– Знаю. – Теперь он прибег к мягкой смеси печали и сочувствия. – Я знаю.
Последовала еще одна пауза. Сун-Цу медленно отсчитывал секунды, пока снова не почувствовал легкого прикосновения руки Наоми.
– О чем вы сейчас думаете, Сун-Цу Ляо? Он повернулся, взял ее ладонь в свои руки и легонько пожал.
– Как хорошо, что у меня наконец появился здесь друг, – прошептал он, подняв глаза на первые вечерние звезды, чтобы она не заметила играющую в них улыбку.
Эмма Сентрелла сидела у камина, глядя, как танцуют язычки пламени в камине, и слушала потрескивание поленьев. Незатейливый белый атласный халат отражал отблески огня и подчеркивал смуглость кожи магистрисы. Она никогда не упускала таких, казалось бы, несущественных деталей, даже оставаясь в своей комнате одна.
– И он показался тебе расстроенным? – Эмма повернула голову в сторону дочери. – Ты полагаешь, он никак не связан с этими жуткими налетами.
– Я не могу утверждать этого, мама. – Наоми переступила с ноги на ногу, что напомнило Эмме младшую дочь. Та переминалась с ноги на ногу точно также, когда ее спрашивали, сделала ли она домашнее задание. – Возможно, Сун-Цу и впрямь чувствует себя здесь одиноким и уязвимым. Если так, то я – самый близкий ему человек.
Вот еще одно доказательство того, что Сун-Цу не обладает ни уверенностью в себе, ни самоконтролем, которые необходимы каждому правителю Внутренней Сферы. Однако, напомнила она себе, он не глуп. Неопытен, возможно, слегка наивен. Если у него разовьется привязанность к Наоми, то это может оказаться полезным. В конце концов, Томас Марик нашел повод отложить брак своей дочери с Ляо. С тех пор прошло уже несколько лет. Все знают, что такое решение принимают только в крайних случаях. Сун-Цу может быть легко уязвим.
– Наоми, тебя не обидит, если я предложу продолжить эти отношения? – спросила Эмма, прищурившись. – Я бы хотела, чтобы Сун-Цу чувствовал себя у нас спокойно и комфортно. Особенно с тобой. Будь здесь его другом.
Наоми не поднимала глаз.
– Конечно, как пожелает магистриса.
– Спасибо, Наоми. Нам нужно его дружеское расположение. Он предлагает нам многое из того, в чем мы нуждаемся, чтобы вернуть Магистрату былое могущество.
– Так ты собираешься отдать наши войска в распоряжении Капеллы?
Эмма по-прежнему не отводила взгляд от огня.
– Я еще не решила. Эта идея имеет свои достоинства. – Она помолчала. – Сначала мы посмотрим, что Сун-Цу отдаст прямо так. В конце концов, его технические советники находятся всего лишь в шести днях пути от нас. Разве ему не придется предоставить всех своих людей в наше распоряжение для того, чтобы завоевать расположение, которого он так ищет?
Наоми улыбнулась:
– Конечно, мама.
Она подождала еще минуту и начала потихоньку отходить к двери.
– Один момент, Наоми. – Магистриса окликнула дочь так, словно ее вопрос не имел никакого особенного значения. – Ты упомянула закат и то, как Сун-Цу любовался им. Уже давно вечер... – Она не договорила.
Эмма Сентрелла не могла видеть выражения лица дочери, но по той осторожности, которая прозвучала в голосе девушки, поняла все, что ей требовалось.
– Мы наблюдали за тем, как на небе появляются звезды, мама. И какое-то время мы просто... разговаривали. Эмма повернулась к дочери и тепло улыбнулась:
– Конечно. Спокойной ночи, Наоми.
После того как Наоми закрыла за собой дверь, выражение лица Эммы Сентреллы не изменилось, и только улыбка стала менее теплой и более задумчивой.

XIX
Шаттл «Булавочная Головка»
Космопорт «Джюбили» Джюбили
Маранта
Магистрат Канопуса
Периферия
22 мая 3058 года
Маркус приподнял защитные очки и потер глаза. Очки были уже не новые, и пыль просачивалась под них вместе с кисловатым запахом раскаленного металла и пота, тяжело висевшего в душном, спертом воздухе грузового отсека «Тупицы». Старенький корабль не отличался слишком уж большим комфортом, но приходилось мириться с этим. Не помогали даже крылья больших вентиляторов, установленных возле открытой двери – температура в отсеке стояла как в раскаленной солнцем пустыне. Никакого сквозняка не было и в помине.
Когда наконец нам доведется полетать на чем-нибудь поновее, привычно проворчал про себя Маркус. И так же привычно ответил сам себе – никогда.
«Ангелы Аванти» передислоцировались в Джюбили сразу же после того, как на Индейский Остров прибыли местные гарнизонные подразделения. Один шаттл оставили, чтобы загрузить его собранными трофеями, и он прибыл только под вечер.
Маркус снова наклонился над листом брони, не выпуская из рук газовую горелку. Он пытался определить, как лучше вырезать кусок металла для треугольного защитного колпачка, располагающегося на колене боевого робота Винса Фоули, когда к нему подошла Джерико Райан.
Маркус быстро повернул рукоятку, выключив горелку, и, передав ее одному из помощников Петровского, вышел из рабочей зоны.
По всему отсеку «ангелы» резали броню, вытаскивали из контейнеров пучки миомерного кабеля, занимались ремонтом роботов, получивших повреждения во время последнего боя на Индейском Острове. Большая часть основной работы – починка или замена активаторов, гироскопов, контуров управления – осталась позади. Заключительным этапом руководил Петровский на борту «Посланца Небес».
– Не означает ли ваше появление здесь, что я могу провести полную комплектацию? – спросил Маркус.
Он говорил громко – все находившиеся в отсеке носили специальные наушники для защиты от шума, – но ему то и дело приходилось повторять сказанное.
– Вроде того, – прокричала в ответ Джерико и пожала плечами, но тут же лукаво улыбнулась.
Затем повернулась и направилась к выходу из отсека, сделав ему знак следовать за ней.
Что она такое задумала? – удивился Маркус.
По части запчастей к поврежденным или выведенным из строя боевым роботам у «ангелов» всегда хватало проблем. Текущие платежи, как правило, пожирали все доходы, поэтому Маркус всегда старался оговорить в контрактах восстановление поврежденных машин за счет нанимателя. Правда, удавалось это сделать далеко не всегда.
На сегодняшний день проблем, как всегда, было выше головы. «Ангелам» не хватало оборудования для замены кабины пилота «Феникса-Ястреба», сильнее других пострадавшего в ходе сражения, а также практически всех необходимых запасных частей для приведения в рабочее состояние «Охотника». Им еще посчастливилось раздобыть руку, которую Петровский тщетно искал во всех странствиях по Лиге Свободных Миров. Теперь боевой машине требовалась еще одна рука, а также полная замена термоядерного двигателя и гироскопа. В качестве частичной оплаты услуг «ангелов» Джерико предложила им воспользоваться тем, что имелось на армейском складе, располагавшемся в дальнем конце космопорта. Что-то из этого можно было выжать.
Спустившись по пандусу вниз, к выходу из отсека, Маркус невольно поднял руку, защищая глаза от ослепительного яркого послеполуденного солнца, беспощадно светившего с ясного голубого неба Маранты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39