Он находился в постоянном напряжении, готовясь в любую секунду дать отпор любой грозящей человеку опасности. К этому привело осознание того, что он помимо своей воли нарушил Первый Закон. Должна вас предупредить: как только мы снова включим Кейлора, он немедленно вернется в прежнее состояние.
– Вы говорите так, будто он окончательно превратился в параноика.
– До этого, я надеюсь, дело не дойдет, – сказала Фреда. – Но он будет вести себя очень осторожно. Кстати, нам осторожность тоже не помешает. Тот факт, что его тело будет обездвижено, вовсе не означает, что он не сможет покончить… в общем, выкинуть какой-нибудь фокус.
Давло мрачно кивнул:
– Я тоже об этом подумал.
– Ну что, вы готовы?
Давло не ответил. Он отвел глаза от Кейлора, стал мерить гостиную шагами, ожесточенно тереть шею, а затем резко остановился.
– Да, – выдавил он наконец, уставившись в дальний угол комнаты.
– Хорошо, – сказала Фреда, вынула из сумочки диктофон, включила его и поставила на пол перед Кейлором. Если им удастся хоть что-то разузнать, Фреда хотела, чтобы не пропало ни слова. Затем она обошла раму, открыла заднюю панель в спине робота и щелкнула тумблером выключателя. Снова обойдя раму, Фреда встала в метре от распятого робота.
Несколько секунд глаза Кейлора были тусклыми, затем вспыхнули и засветились обычным светом. Он повернул голову из стороны в сторону, огляделся, посмотрел на свои руки и ноги. Казалось, он лишь убедился в том, в чем не сомневался с самого начала, – в том, что его тело обездвижено. Затем он поднял взгляд и заметил Лентралла.
– Судя по всему, вы все поняли, – сказал Кейлор. – А я так надеялся, что вы не сообразите.
– Мне очень жаль, Кейлор, но…
– Позвольте мне, доктор Лентралл, – заговорила Фреда нарочито холодным, профессиональным тоном. Следует отрешиться от всех эмоций, стать равнодушной, если необходимо, даже жестокой. Она повернулась к Кейлору, распятому на раме. Нет, вещи надо называть их настоящими именами, и она вспомнила, как называлось то приспособление, которое она видела на древней картине: пыточный станок. Кейлор висел на таком же станке – беспомощный, прикованный, пришпиленный к нему, как насекомое в коробке коллекционера. Его лицо, лишенное всякого выражения, и голос казались торжественными и даже немного грустными. Судя по всему, у него было либо слишком мало воображения, либо слишком много мужества.
Внезапно Фреду слегка затошнило, и она сделала над собой усилие, пытаясь, чтобы признаки дурноты не проявились в ее голосе и поведении. Она пыталась убедить себя, что чересчур очеловечивает Кейлора, наделяя его качествами и чувствами, которыми он не мог обладать по определению. Она твердила себе это еще и еще, но не верила ни слову. Наконец женщина заставила себя посмотреть на Кейлора холодным взглядом и обратилась к нему:
– Кейлор, ты знаешь, кто я?
– Да, конечно. Вы доктор Фреда Ливинг, роботехник.
– Все правильно. А теперь выслушай мой приказ. Ты должен отвечать на все мои вопросы, причем как можно короче. Не говори ничего по собственной инициативе. Рассматривай каждый вопрос из заданных мною в отдельности. Они не будут связаны друг с другом. Ты понял? – спросила она.
– Конечно, – сказал Кейлор.
– Хорошо.
Она надеялась – впрочем, без особой уверенности, – что сумеет задавать короткие вопросы, ответы на которые робот не воспримет как нарушение Первого Закона. И разумеется, все вопросы будут связаны друг с другом. Убеждая Кейлора в обратном, она говорила неправду, но – только для того, чтобы помочь ему пережить этот допрос. Она знала, что, спроси они его прямо о том, что хотели узнать, это обернется для робота настоящей катастрофой. Этого делать было ни в коем случае нельзя. Оставалось только надеяться на то, что, отвечая на вопросы, Кейлор будет подбрасывать им отдельные маленькие кусочки головоломки, из которых им, возможно, удастся собрать цельную картину.
Проблема заключалась в том, что Кейлор должен был не хуже нее знать, к чему ведут все эти вопросы. Долго ли он протянет, прежде чем наступит конфликт между Первым Законом и Вторым, требующим от робота беспрекословно выполнять приказы человека?
Был и еще один способ хоть как-то помочь Кейлору. Фреда не испытывала большой надежды на то, что Третий Закон, приказывающий роботу заботиться о своей сохранности, поможет ему спастись от саморазрушения, но она, по крайней мере, могла хоть как-то стимулировать этот императив.
– Кроме того, необходимо, чтобы ты помнил: ты для нас очень важен. Ты нужен доктору Лентраллу. Он очень хочет, чтобы ты продолжал служить ему. Не правда ли, доктор?
Лентралл оторвал взгляд от дырки в полу, на которую он все это время безотрывно смотрел, поднял глаза на Фреду, а затем перевел их на Кейлора.
– Совершенно верно, – сказал он. – Ты мне очень нужен, Кейлор.
– Благодарю вас за эти слова, – ответил робот, а затем, посмотрев на Фреду, добавил: – Я готов отвечать на ваши вопросы.
– Отлично, – проговорила женщина. Будет лучше, если она станет задавать вопросы как можно более беспорядочно и время от времени перемежать их не имеющими отношения к делу. – Ты работаешь на доктора Лентралла, не так ли? – спросила она.
– Да, – ответил Кейлор.
– Как долго ты служишь ему?
– Один стандартный год и сорок два дня.
– Каковы параметры твоей встроенной памяти?
– Она способна хранить все, что я увидел или услышал за последние сто стандартных лет.
– Тебе нравится твоя работа?
– Нет, – ответил Кейлор. – В основном нет.
Для робота это был необычный ответ. Когда обычному роботу задавали такой вопрос, он начинал разливаться соловьем, живописуя свою работу самыми радужными красками.
– Чем она тебе не нравится?
– Доктор Лентралл часто бывает резок и груб. Он нередко интересуется моим мнением по тому или иному вопросу, а потом начисто игнорирует его. Более того, в последние дни мои обязанности в основном состояли в моделировании событий, которые могут представлять угрозу для людей.
Эй-эй, одернула себя Фреда. С ее стороны было бы неосмотрительно продолжать разговор в этом направлении. Ей нужно попытаться убедить робота в том, что никакой угрозы для людей его работа не представляла, а затем, прежде чем он начнет развивать эту тему, быстренько перевести разговор на другие рельсы. Хорошо еще, что она догадалась снизить быстродействие его процессора!
– Моделирование, в котором ты участвовал, не опасно для людей, – заявила она. – Ситуации, которые ты моделировал, являются воображаемыми и не имеют отношения к реальным событиям. Почему вчера ты схватил доктора Лентралла и заставил его спрятаться под лавкой?
– Я получил гиперволновое сообщение относительно того, что моему хозяину грозит опасность. Первый Закон требовал от меня, чтобы я защитил его, что я и сделал.
– И сделал великолепно! – Фреда пыталась внушить роботу, что он идеально выполняет требования Первого Закона. – Доложи мне в сжатой форме о статусе твоих систем.
– Мой позитронный мозг функционирует на уровне номинальных параметров, причем – на грани конфликта между Первым Законом и Вторым Законом. Видео – и аудиорецепторы, а также системы коммуникации с внешним миром функционируют нормально. Система памяти функционирует нормально. К моему диагностическому порту подключен прибор тест-контроля модель 2312 производства лаборатории «Ливинг», который постоянно выдает информацию о состоянии моих систем. Приводные механизмы ниже шеи и гиперволновой коммуникатор отключены, поэтому я не способен двигаться и действовать, сохранив лишь способность говорить, видеть, думать и шевелить головой.
– Если не принимать во внимание тех систем, которые отключены намеренно, в остальном способен ли ты функционировать нормально?
– Да, – сказал Кейлор. – Я все помню, если вы это имеете в виду.
Фреда едва удержалась, чтобы не выругаться и сохранить видимость профессионального хладнокровия. Он нарушил ее приказ не говорить ничего по собственной инициативе. Только Первый Закон мог заставить его пойти на это. Кейлор прекрасно понимает, чего от него добиваются, и только что дал понять, что обладает тем, что им нужно. А это значит, что он не позволит им завладеть этим. Они проиграли.
Фреда решила отказаться от сверхосторожной тактики, которую выбрала поначалу, вместо этого – быстро двигаться по направлению к намеченной цели.
– Помнишь ли ты варианты процесса моделирования, которые доктор Лентралл проводил в последнее время, и информацию, на которой они базировались?
– Да, я помню все, – снова повторил Кейлор.
В мозгу Фреды вертелись вопросы, которые она не осмеливалась задать, и ответы, которые она боялась услышать от Кейлора. Подобно опытному шахматисту, который способен предвидеть реакцию соперника на восемь ходов вперед, она была в состоянии почти слово в слово предсказать диалог, который может произойти между ней и роботом.
ВОПРОС: Если ты все помнишь, ты должен помнить и всю информацию, связанную с расчетами доктора Лентралла. Почему вчера вечером, когда доктор Лентралл обнаружил, что его компьютерные файлы исчезли, ты не попытался восстановить хотя бы какую-то часть утраченной информации? Если она окажется потерянной навсегда, карьере и работе твоего хозяина будет нанесен огромный ущерб.
ОТВЕТ: Сделав это, я напомнил бы доктору Лентраллу о том, что я присутствовал во всех случаях, когда он моделировал операцию с кометой Грега, а значит, помню параметры и местонахождение этой кометы. А раскрыть эту информацию я не мог, поскольку это сделало бы возможным перехват кометы и перенацеливание ее на Инферно, что явилось бы угрозой для многих людей. Это соображение перевесило нежелание причинить вред карьере одного человека.
ВОПРОС: Но воздействие кометы оздоровило бы климат планеты, а значит, принесло бы огромную пользу людям; которые придут после нас, сделало бы их жизнь гораздо лучше и приятнее. Почему ты не стал действовать во благо грядущих поколений?
ОТВЕТ: Я не стал действовать таким образом по двум причинам. Во-первых, благодаря своей конструкции я в меньшей степени способен оценивать отдаленные во времени последствия тех или иных предполагаемых действий с точки зрения Трех Законов. И не способен думать о будущем и о гипотетическом благополучии человеческих существ, которые будут жить через десятилетия или даже века. Большинства из них пока еще просто не существует. Во-вторых, вторая составная часть Первого Закона требует от меня всего лишь предотвращать нанесение вреда человеческим существам. В соответствии с ней я не обязан предпринимать каких-либо действий, направленных на то, чтобы приносить человеку пользу, хотя и могу делать это, если сочту нужным. Я должен всего лишь предотвращать грозящую человеку опасность. Требования Первого Закона превалируют над любыми побуждениями произвольного характера.
ВОПРОС: Но если мы не трансформируем климат планеты, многих из людей, живущих сейчас, ждет скорая и мучительная смерть. Лишая нас возможности осуществить план с кометой Грега, ты фактически обрекаешь этих людей на преждевременную гибель. Где находится комета? Я приказываю тебе сообщить нам ее координаты, массу и траекторию движения!
ОТВЕТ: Я не могу сказать вам. Я должен сказать вам. Я не могу сказать вам. Я должен сказать вам…
И, зациклившись на двух этих фразах, робот станет твердить их, покуда не наступит смерть. Она будет вызвана либо обширным конфликтом между Первым и Вторым Законами, в результате которого в его мозгу произойдет коллапс, либо тем, что в качестве последнего средства Кейлор прибегнет к второй составной части Первого Закона. Он не может своим бездействием поставить жизнь людей под угрозу.
Что это означает? С его точки зрения, он представлял собой опасность для людей, даже просто оставаясь в живых и храня в своем мозгу информацию относительно координат кометы. Пока он жив, остается, пусть даже теоретическая, возможность извлечь эту информацию из его памяти. Фреда, конечно, никак не сможет сделать это здесь. Только – в своей лаборатории, располагая необходимым оборудованием и примерно неделей времени. Только так она сумеет преодолеть все предусмотренные создателями робота меры предосторожности и добраться до того, что им нужно.
И Кейлор, без сомнения, все это знает. Стремясь защитить людей от них самих, он сделает все, чтобы вывести свой мозг из строя, сжечь его, уничтожить все, что в нем хранится.
Он может заставить себя умереть.
Если устроить ему прямолинейный и откровенный допрос, какой мысленно представила Фреда, он наверняка умрет – либо из-за неразрешимого конфликта между Законами, либо сознательно покончив с собой. Он уже сейчас находился на волосок от смерти. Наверное, настала пора выпустить пар.
– Я отменяю свой приказ относительно того, что ты не должен ничего говорить по собственной инициативе, – сказала она. – Можешь говорить все, что пожелаешь.
– Всю прошлую ночь я был занят тем, что, используя свою гиперволновую связь и вспоминая все опыты, свидетелем которых являлся, восстанавливал утраченную информацию доктора Лентралла, – разумеется, в тех рамках, в которых это можно было сделать, не нарушая Трех Законов. Мне удалось восстановить примерно шестьдесят процентов окончательной информации и около двадцати процентов исходных данных.
– Спасибо, – горько проговорил Лентралл, – это очень щедро с твоей стороны.
– Это моя обязанность, доктор Лентралл. Первый Закон запрещает мне бездействовать, в случае если человеку может быть нанесен вред.
– По каким бы причинам ты это ни сделал, все равно спасибо, – сказал Лентралл.
Несколько мгновений в комнате царила тишина, затем Кейлор поочередно посмотрел на Фреду, своего хозяина и сказал:
– Мне кажется, нет необходимости играть во все эти игры. Я знаю, что вам нужно, а вы знаете, что этоооо у мммення-а-а есссть…
Фреда и Лентралл встревоженно переглянулись. Они оба понимали, что речь Кейлора сделал затрудненной внутренний конфликт. Перед ним стояла дилемма, с которой никогда не суждено столкнуться ни одному человеческому существу. С одной стороны – возможная угроза гибели многих людей, с другой – смерть тех же людей, вызванная чудовищным климатом планеты. Но ведь ту же самую дилемму предстоит решать ее мужу, напомнила себе Фреда, и эта мысль резанула ее больнее ножа. Если сейчас нам удастся вытащить из робота нужную информацию, я преподнесу Альвару «подарок» чернее ночи, подумала она, но тут же заставила себя сосредоточиться на другом. Сейчас их главная забота – Кейлор и информация, находящаяся в его голове. Фреда видела, как в измученном мозгу робота нарастает конфликт, и надежда на успешное завершение этой процедуры становилась все более призрачной.
– Ты прав, – сказала она наконец, признавая поражение, – и мы это понимаем. Мы знаем, что ты ничего нам не скажешь, и не будем настаивать на этом.
Продолжать не имело смысла. Они проиграли. Не вызывало сомнений, что Кейлор ничего им не скажет. Он просто не сможет сделать это, как бы они с Лентраллом ни старались.
Услышав последние слова Фреды, Давло сначала посмотрел на нее с удивлением, но затем на его лице появилось нескрываемое облегчение.
– Да, – кивнул он, – мы не будем тебя ни о чем спрашивать. Теперь мы видим, что это пустая затея. Я думал, что доктор Ливинг придумает какой-то трюк, что у нее есть какие-то специальные приборы, но теперь я вижу, что ошибался. Мы не станем расспрашивать тебя и не будем пытаться получить от тебя эти данные какими-либо другими способами. Я обещаю тебе.
– Я присоединяюсь к этому обещанию, – сказала Фреда.
– Ллюууддии могууут лллгать… – с трудом ответил Кейлор.
– Мы не лжем, – проговорила Фреда убедительно как только могла. – Расспрашивая тебя, мы ничего не достигнем, поэтому нам нет нужды тебя обманывать.
– Вашшше ообещаниииее не… не… не распростраааняетссяяа на дрругигиххх люудеей.
– Мы сохраним то, что нам известно, в секрете! – выкрикнул Лентралл. Он уже находился на грани истерики. – Кейлор! Пожалуйста! Не надо!
– Я пытался не показаказать, что мне извевестно, – с трудом выдавливал из себя Кейлор, – но выыы догадагадались, чтооо я вииидел, слышалшал и запозапозапомню. – Он помолчал, словно для того, чтобы собраться с мыслями, и закончил почти шепотом: – Другие тожжже могут догадаааться. Я неее могугу эттого дооопустиить.
– Нет! – отчаянно закричал Лентралл. – Кейлор, нет!
– Остаавааться ввв живыыых зназначиттт беззздействоватьдействоватьдействовать. – Внезапно речь Кейлора вновь стала членораздельной и ясной, но – лишь для того, чтобы он успел произнести всего несколько слов: – Я должен действовать, чтобы предотвратить опасность, грозящую людям.
После этих слов глаза его вспыхнули ярче, посмотрели на Давло и на Фреду, словно пытаясь запомнить их, а затем Кейлор устремил взгляд в стену прямо перед собой, будто глядя в бесконечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Вы говорите так, будто он окончательно превратился в параноика.
– До этого, я надеюсь, дело не дойдет, – сказала Фреда. – Но он будет вести себя очень осторожно. Кстати, нам осторожность тоже не помешает. Тот факт, что его тело будет обездвижено, вовсе не означает, что он не сможет покончить… в общем, выкинуть какой-нибудь фокус.
Давло мрачно кивнул:
– Я тоже об этом подумал.
– Ну что, вы готовы?
Давло не ответил. Он отвел глаза от Кейлора, стал мерить гостиную шагами, ожесточенно тереть шею, а затем резко остановился.
– Да, – выдавил он наконец, уставившись в дальний угол комнаты.
– Хорошо, – сказала Фреда, вынула из сумочки диктофон, включила его и поставила на пол перед Кейлором. Если им удастся хоть что-то разузнать, Фреда хотела, чтобы не пропало ни слова. Затем она обошла раму, открыла заднюю панель в спине робота и щелкнула тумблером выключателя. Снова обойдя раму, Фреда встала в метре от распятого робота.
Несколько секунд глаза Кейлора были тусклыми, затем вспыхнули и засветились обычным светом. Он повернул голову из стороны в сторону, огляделся, посмотрел на свои руки и ноги. Казалось, он лишь убедился в том, в чем не сомневался с самого начала, – в том, что его тело обездвижено. Затем он поднял взгляд и заметил Лентралла.
– Судя по всему, вы все поняли, – сказал Кейлор. – А я так надеялся, что вы не сообразите.
– Мне очень жаль, Кейлор, но…
– Позвольте мне, доктор Лентралл, – заговорила Фреда нарочито холодным, профессиональным тоном. Следует отрешиться от всех эмоций, стать равнодушной, если необходимо, даже жестокой. Она повернулась к Кейлору, распятому на раме. Нет, вещи надо называть их настоящими именами, и она вспомнила, как называлось то приспособление, которое она видела на древней картине: пыточный станок. Кейлор висел на таком же станке – беспомощный, прикованный, пришпиленный к нему, как насекомое в коробке коллекционера. Его лицо, лишенное всякого выражения, и голос казались торжественными и даже немного грустными. Судя по всему, у него было либо слишком мало воображения, либо слишком много мужества.
Внезапно Фреду слегка затошнило, и она сделала над собой усилие, пытаясь, чтобы признаки дурноты не проявились в ее голосе и поведении. Она пыталась убедить себя, что чересчур очеловечивает Кейлора, наделяя его качествами и чувствами, которыми он не мог обладать по определению. Она твердила себе это еще и еще, но не верила ни слову. Наконец женщина заставила себя посмотреть на Кейлора холодным взглядом и обратилась к нему:
– Кейлор, ты знаешь, кто я?
– Да, конечно. Вы доктор Фреда Ливинг, роботехник.
– Все правильно. А теперь выслушай мой приказ. Ты должен отвечать на все мои вопросы, причем как можно короче. Не говори ничего по собственной инициативе. Рассматривай каждый вопрос из заданных мною в отдельности. Они не будут связаны друг с другом. Ты понял? – спросила она.
– Конечно, – сказал Кейлор.
– Хорошо.
Она надеялась – впрочем, без особой уверенности, – что сумеет задавать короткие вопросы, ответы на которые робот не воспримет как нарушение Первого Закона. И разумеется, все вопросы будут связаны друг с другом. Убеждая Кейлора в обратном, она говорила неправду, но – только для того, чтобы помочь ему пережить этот допрос. Она знала, что, спроси они его прямо о том, что хотели узнать, это обернется для робота настоящей катастрофой. Этого делать было ни в коем случае нельзя. Оставалось только надеяться на то, что, отвечая на вопросы, Кейлор будет подбрасывать им отдельные маленькие кусочки головоломки, из которых им, возможно, удастся собрать цельную картину.
Проблема заключалась в том, что Кейлор должен был не хуже нее знать, к чему ведут все эти вопросы. Долго ли он протянет, прежде чем наступит конфликт между Первым Законом и Вторым, требующим от робота беспрекословно выполнять приказы человека?
Был и еще один способ хоть как-то помочь Кейлору. Фреда не испытывала большой надежды на то, что Третий Закон, приказывающий роботу заботиться о своей сохранности, поможет ему спастись от саморазрушения, но она, по крайней мере, могла хоть как-то стимулировать этот императив.
– Кроме того, необходимо, чтобы ты помнил: ты для нас очень важен. Ты нужен доктору Лентраллу. Он очень хочет, чтобы ты продолжал служить ему. Не правда ли, доктор?
Лентралл оторвал взгляд от дырки в полу, на которую он все это время безотрывно смотрел, поднял глаза на Фреду, а затем перевел их на Кейлора.
– Совершенно верно, – сказал он. – Ты мне очень нужен, Кейлор.
– Благодарю вас за эти слова, – ответил робот, а затем, посмотрев на Фреду, добавил: – Я готов отвечать на ваши вопросы.
– Отлично, – проговорила женщина. Будет лучше, если она станет задавать вопросы как можно более беспорядочно и время от времени перемежать их не имеющими отношения к делу. – Ты работаешь на доктора Лентралла, не так ли? – спросила она.
– Да, – ответил Кейлор.
– Как долго ты служишь ему?
– Один стандартный год и сорок два дня.
– Каковы параметры твоей встроенной памяти?
– Она способна хранить все, что я увидел или услышал за последние сто стандартных лет.
– Тебе нравится твоя работа?
– Нет, – ответил Кейлор. – В основном нет.
Для робота это был необычный ответ. Когда обычному роботу задавали такой вопрос, он начинал разливаться соловьем, живописуя свою работу самыми радужными красками.
– Чем она тебе не нравится?
– Доктор Лентралл часто бывает резок и груб. Он нередко интересуется моим мнением по тому или иному вопросу, а потом начисто игнорирует его. Более того, в последние дни мои обязанности в основном состояли в моделировании событий, которые могут представлять угрозу для людей.
Эй-эй, одернула себя Фреда. С ее стороны было бы неосмотрительно продолжать разговор в этом направлении. Ей нужно попытаться убедить робота в том, что никакой угрозы для людей его работа не представляла, а затем, прежде чем он начнет развивать эту тему, быстренько перевести разговор на другие рельсы. Хорошо еще, что она догадалась снизить быстродействие его процессора!
– Моделирование, в котором ты участвовал, не опасно для людей, – заявила она. – Ситуации, которые ты моделировал, являются воображаемыми и не имеют отношения к реальным событиям. Почему вчера ты схватил доктора Лентралла и заставил его спрятаться под лавкой?
– Я получил гиперволновое сообщение относительно того, что моему хозяину грозит опасность. Первый Закон требовал от меня, чтобы я защитил его, что я и сделал.
– И сделал великолепно! – Фреда пыталась внушить роботу, что он идеально выполняет требования Первого Закона. – Доложи мне в сжатой форме о статусе твоих систем.
– Мой позитронный мозг функционирует на уровне номинальных параметров, причем – на грани конфликта между Первым Законом и Вторым Законом. Видео – и аудиорецепторы, а также системы коммуникации с внешним миром функционируют нормально. Система памяти функционирует нормально. К моему диагностическому порту подключен прибор тест-контроля модель 2312 производства лаборатории «Ливинг», который постоянно выдает информацию о состоянии моих систем. Приводные механизмы ниже шеи и гиперволновой коммуникатор отключены, поэтому я не способен двигаться и действовать, сохранив лишь способность говорить, видеть, думать и шевелить головой.
– Если не принимать во внимание тех систем, которые отключены намеренно, в остальном способен ли ты функционировать нормально?
– Да, – сказал Кейлор. – Я все помню, если вы это имеете в виду.
Фреда едва удержалась, чтобы не выругаться и сохранить видимость профессионального хладнокровия. Он нарушил ее приказ не говорить ничего по собственной инициативе. Только Первый Закон мог заставить его пойти на это. Кейлор прекрасно понимает, чего от него добиваются, и только что дал понять, что обладает тем, что им нужно. А это значит, что он не позволит им завладеть этим. Они проиграли.
Фреда решила отказаться от сверхосторожной тактики, которую выбрала поначалу, вместо этого – быстро двигаться по направлению к намеченной цели.
– Помнишь ли ты варианты процесса моделирования, которые доктор Лентралл проводил в последнее время, и информацию, на которой они базировались?
– Да, я помню все, – снова повторил Кейлор.
В мозгу Фреды вертелись вопросы, которые она не осмеливалась задать, и ответы, которые она боялась услышать от Кейлора. Подобно опытному шахматисту, который способен предвидеть реакцию соперника на восемь ходов вперед, она была в состоянии почти слово в слово предсказать диалог, который может произойти между ней и роботом.
ВОПРОС: Если ты все помнишь, ты должен помнить и всю информацию, связанную с расчетами доктора Лентралла. Почему вчера вечером, когда доктор Лентралл обнаружил, что его компьютерные файлы исчезли, ты не попытался восстановить хотя бы какую-то часть утраченной информации? Если она окажется потерянной навсегда, карьере и работе твоего хозяина будет нанесен огромный ущерб.
ОТВЕТ: Сделав это, я напомнил бы доктору Лентраллу о том, что я присутствовал во всех случаях, когда он моделировал операцию с кометой Грега, а значит, помню параметры и местонахождение этой кометы. А раскрыть эту информацию я не мог, поскольку это сделало бы возможным перехват кометы и перенацеливание ее на Инферно, что явилось бы угрозой для многих людей. Это соображение перевесило нежелание причинить вред карьере одного человека.
ВОПРОС: Но воздействие кометы оздоровило бы климат планеты, а значит, принесло бы огромную пользу людям; которые придут после нас, сделало бы их жизнь гораздо лучше и приятнее. Почему ты не стал действовать во благо грядущих поколений?
ОТВЕТ: Я не стал действовать таким образом по двум причинам. Во-первых, благодаря своей конструкции я в меньшей степени способен оценивать отдаленные во времени последствия тех или иных предполагаемых действий с точки зрения Трех Законов. И не способен думать о будущем и о гипотетическом благополучии человеческих существ, которые будут жить через десятилетия или даже века. Большинства из них пока еще просто не существует. Во-вторых, вторая составная часть Первого Закона требует от меня всего лишь предотвращать нанесение вреда человеческим существам. В соответствии с ней я не обязан предпринимать каких-либо действий, направленных на то, чтобы приносить человеку пользу, хотя и могу делать это, если сочту нужным. Я должен всего лишь предотвращать грозящую человеку опасность. Требования Первого Закона превалируют над любыми побуждениями произвольного характера.
ВОПРОС: Но если мы не трансформируем климат планеты, многих из людей, живущих сейчас, ждет скорая и мучительная смерть. Лишая нас возможности осуществить план с кометой Грега, ты фактически обрекаешь этих людей на преждевременную гибель. Где находится комета? Я приказываю тебе сообщить нам ее координаты, массу и траекторию движения!
ОТВЕТ: Я не могу сказать вам. Я должен сказать вам. Я не могу сказать вам. Я должен сказать вам…
И, зациклившись на двух этих фразах, робот станет твердить их, покуда не наступит смерть. Она будет вызвана либо обширным конфликтом между Первым и Вторым Законами, в результате которого в его мозгу произойдет коллапс, либо тем, что в качестве последнего средства Кейлор прибегнет к второй составной части Первого Закона. Он не может своим бездействием поставить жизнь людей под угрозу.
Что это означает? С его точки зрения, он представлял собой опасность для людей, даже просто оставаясь в живых и храня в своем мозгу информацию относительно координат кометы. Пока он жив, остается, пусть даже теоретическая, возможность извлечь эту информацию из его памяти. Фреда, конечно, никак не сможет сделать это здесь. Только – в своей лаборатории, располагая необходимым оборудованием и примерно неделей времени. Только так она сумеет преодолеть все предусмотренные создателями робота меры предосторожности и добраться до того, что им нужно.
И Кейлор, без сомнения, все это знает. Стремясь защитить людей от них самих, он сделает все, чтобы вывести свой мозг из строя, сжечь его, уничтожить все, что в нем хранится.
Он может заставить себя умереть.
Если устроить ему прямолинейный и откровенный допрос, какой мысленно представила Фреда, он наверняка умрет – либо из-за неразрешимого конфликта между Законами, либо сознательно покончив с собой. Он уже сейчас находился на волосок от смерти. Наверное, настала пора выпустить пар.
– Я отменяю свой приказ относительно того, что ты не должен ничего говорить по собственной инициативе, – сказала она. – Можешь говорить все, что пожелаешь.
– Всю прошлую ночь я был занят тем, что, используя свою гиперволновую связь и вспоминая все опыты, свидетелем которых являлся, восстанавливал утраченную информацию доктора Лентралла, – разумеется, в тех рамках, в которых это можно было сделать, не нарушая Трех Законов. Мне удалось восстановить примерно шестьдесят процентов окончательной информации и около двадцати процентов исходных данных.
– Спасибо, – горько проговорил Лентралл, – это очень щедро с твоей стороны.
– Это моя обязанность, доктор Лентралл. Первый Закон запрещает мне бездействовать, в случае если человеку может быть нанесен вред.
– По каким бы причинам ты это ни сделал, все равно спасибо, – сказал Лентралл.
Несколько мгновений в комнате царила тишина, затем Кейлор поочередно посмотрел на Фреду, своего хозяина и сказал:
– Мне кажется, нет необходимости играть во все эти игры. Я знаю, что вам нужно, а вы знаете, что этоооо у мммення-а-а есссть…
Фреда и Лентралл встревоженно переглянулись. Они оба понимали, что речь Кейлора сделал затрудненной внутренний конфликт. Перед ним стояла дилемма, с которой никогда не суждено столкнуться ни одному человеческому существу. С одной стороны – возможная угроза гибели многих людей, с другой – смерть тех же людей, вызванная чудовищным климатом планеты. Но ведь ту же самую дилемму предстоит решать ее мужу, напомнила себе Фреда, и эта мысль резанула ее больнее ножа. Если сейчас нам удастся вытащить из робота нужную информацию, я преподнесу Альвару «подарок» чернее ночи, подумала она, но тут же заставила себя сосредоточиться на другом. Сейчас их главная забота – Кейлор и информация, находящаяся в его голове. Фреда видела, как в измученном мозгу робота нарастает конфликт, и надежда на успешное завершение этой процедуры становилась все более призрачной.
– Ты прав, – сказала она наконец, признавая поражение, – и мы это понимаем. Мы знаем, что ты ничего нам не скажешь, и не будем настаивать на этом.
Продолжать не имело смысла. Они проиграли. Не вызывало сомнений, что Кейлор ничего им не скажет. Он просто не сможет сделать это, как бы они с Лентраллом ни старались.
Услышав последние слова Фреды, Давло сначала посмотрел на нее с удивлением, но затем на его лице появилось нескрываемое облегчение.
– Да, – кивнул он, – мы не будем тебя ни о чем спрашивать. Теперь мы видим, что это пустая затея. Я думал, что доктор Ливинг придумает какой-то трюк, что у нее есть какие-то специальные приборы, но теперь я вижу, что ошибался. Мы не станем расспрашивать тебя и не будем пытаться получить от тебя эти данные какими-либо другими способами. Я обещаю тебе.
– Я присоединяюсь к этому обещанию, – сказала Фреда.
– Ллюууддии могууут лллгать… – с трудом ответил Кейлор.
– Мы не лжем, – проговорила Фреда убедительно как только могла. – Расспрашивая тебя, мы ничего не достигнем, поэтому нам нет нужды тебя обманывать.
– Вашшше ообещаниииее не… не… не распростраааняетссяяа на дрругигиххх люудеей.
– Мы сохраним то, что нам известно, в секрете! – выкрикнул Лентралл. Он уже находился на грани истерики. – Кейлор! Пожалуйста! Не надо!
– Я пытался не показаказать, что мне извевестно, – с трудом выдавливал из себя Кейлор, – но выыы догадагадались, чтооо я вииидел, слышалшал и запозапозапомню. – Он помолчал, словно для того, чтобы собраться с мыслями, и закончил почти шепотом: – Другие тожжже могут догадаааться. Я неее могугу эттого дооопустиить.
– Нет! – отчаянно закричал Лентралл. – Кейлор, нет!
– Остаавааться ввв живыыых зназначиттт беззздействоватьдействоватьдействовать. – Внезапно речь Кейлора вновь стала членораздельной и ясной, но – лишь для того, чтобы он успел произнести всего несколько слов: – Я должен действовать, чтобы предотвратить опасность, грозящую людям.
После этих слов глаза его вспыхнули ярче, посмотрели на Давло и на Фреду, словно пытаясь запомнить их, а затем Кейлор устремил взгляд в стену прямо перед собой, будто глядя в бесконечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44