Система безопасности никак не отреагировала – она включалась, только если визитер пытался проделать то же самое.
– Неужели вы не можете провести ограниченный поиск, мистер Флинт? – спросила женщина. При этом ее глаза широко раскрылись, и я увидел, что они у нее темно-карие. Похоже, ей было лет двадцать, то есть чуть больше, чем мне показалось с самого начала. На всякий случай я проверил, не блеснут ли в глазах слезы. Они не блеснули, и я впервые подумал, что она, возможно, говорит искренне. Что ж, в этом случае мне было ее жаль, но изменять своим принципам я не собирался.
Я так резко захлопнул дверь, что пластиковые стены содрогнулись.
– Вы уверены, что вы этого хотите? – вежливо осведомился я. – Лично мне от этого ни горячо, ни холодно; как я уже сказал, я работаю до тех пор, пока на мой счет поступают деньги. Однако вы должны учитывать, что до этого момента я успею предпринять определенные шаги, которые могут подвергнуть вашу мать или того, кого я действительно ищу...
Тут она поморщилась. Чувствительная натура, подумал я. Или, может быть, просто хорошая актриса.
– ...Подвергнуть вашу мать серьезной опасности, – продолжал я твердо. – В настоящий момент она просто исчезла, и, поскольку вы пришли ко мне, то должны знать, что новая жизнь, которую она начала где-то в не известном нам месте, обошлась в кругленькую сумму либо правительству, либо одной из пятнадцати частных корпораций, которые оказывают подобные услуги. Если мне удастся подойти к разгадке слишком близко, ваша мать умрет. Просто умрет – и все. И может быть, – только может быть, однако исключать этого нельзя – люди, которые помогали ей исчезнуть, умрут тоже. Погибнуть могут и те, кто ей близок и дорог, а также ее теперешнее окружение. Незаконченное расследование, мисс, это смертный приговор для многих и многих людей. Черт побери, даже законченное расследование часто означает смерть! Вот почему я не берусь за дело, если считаю его блажью клиента. И никаких ограниченных расследований я тоже не веду. Надеюсь, это понятно?
Она кивнула. Это было быстрое, судорожное движение, и я понял, что мои слова попали в цель.
– Вот и отлично, – сказал я и снова отворил дверь. – А теперь – проваливайте!
Девушка так стремительно проскользнула мимо меня, словно боялась, что я наброшусь на нее с кулаками. Не снижая скорости, она пустилась бежать по улице, поднимая тучи лунной пыли, которая оседала ей на ноги и на подол ее легкомысленного платьица. Пыльный шлейф был отчетливо виден в мертвенном дневном свете, словно кто-то уже пометил девушку как будущую цель.
Закрыв дверь, я проследил за тем, чтобы система безопасности зафиксировала отпечатки ее пальцев и взяла оставшийся на дверной ручке образец кожного сала для анализа ДНК. Это была обычная мера предосторожности; быть может, когда-нибудь мне понадобится идентифицировать личность моей сегодняшней посетительницы. После этого я постарался забыть о ней как можно скорее.
Однако это оказалось нелегко. Я принимал не так уж много клиентов, и те из них, кто не был подставной уткой, приходил с настоящим горем. А я все-таки не такой бездушный малый, каким хочу казаться, поэтому чисто по-человечески сочувствовал им.
Сочувствие, кстати, довольно редкое качество для Мастеров возвращений. Абсолютное большинство из них когда-то вступили на эту профессиональную стезю только потому, что были чем-то обязаны дисти – инопланетной расе, которая более или менее освоила Марс. Прочие Мастера занялись возвращениями потому, что обнаружили в себе талант к этому непростому и опасному делу, а совершить подобное открытие проще всего, если работаешь на одну из земных корпораций – или на один из земных преступных синдикатов.
Мою историю в этом отношении нельзя считать совсем типичной. Когда-то я был космическим полицейским, приписанным к Лунному сектору, а надо сказать, что большинство Исчезнувших отправляются к новой жизни именно через лунные космопорты. Не раз мне приходилось жертвовать свободным временем, чтобы спасти какого-нибудь незнакомца от преследования. Но в космической полиции косо смотрят на подобные вещи, поскольку среди Исчезнувших – особенно в Лунном секторе – немало перевоспитавшихся преступников, разыскивать которых означает попусту тратить время. Вот почему, в конце концов, после одного весьма опасного инцидента, едва не стоившего мне жизни, я ушел из полиции и начал собственное дело.
Без ложной скромности скажу, что в этом бизнесе я добился завидных успехов. Я один из лучших частных Мастеров возвращений, я заработал приличную сумму на жизнь и вполне этим доволен. Я предпочел не обзаводиться семьей, а мои родители давно умерли, что лично я рассматриваю как благо. При моей профессии нельзя иметь ни жены, ни детей, ни даже близких друзей, поскольку их могут взять в заложники. Уж лучше отвечать только за себя, тем более, что я ничего не имею против одиночества.
Чего я терпеть не могу, так это когда меня пытаются использовать. И еще я не выношу, когда меня нанимают, чтобы свести с кем-то счеты. Мстительности я не приемлю, поэтому мне приходится принимать чрезвычайные меры, чтобы оградить себя от подобных притязаний.
Возможно, сейчас моя защита не сработала.
Глава 3
Выставив посетительницу за порог, я два дня не ходил в контору. По опыту я знал, что некоторые клиенты возвращаются, даже получив хороший щелчок по носу. Они пускаются в подробности своего дела и ждут, что я войду в их положение или просто пожалею. Изредка они возвращаются сообщить, что смогли раздобыть деньги, но чаще всего просто рыдают у меня на плече, надеясь разбудить чувство сострадания.
Много лет назад этот ход, возможно, и сработал бы, однако живущий во мне сэр Галахад сумел со временем если не обуздать свою сердечную мышцу, то, по крайней мере, вырастил на ней хорошую мозоль толщиной в палец. Я стал ненавидеть прибегающих к моим услугам частных лиц, поскольку в большинстве случаев они требуют от меня слишком большой включенности в их проблемы. Куда снисходительнее я отношусь к адвокатам, лезущим из кожи вон, чтобы исполнить тот или иной пункт завещания, но больше всего мне нравится работать со страховыми агентами, которых закон обязывает разыскивать пропавшего много лет назад отца семейства «настолько тщательно, насколько это в человеческих силах», но не позволяет брать из страховой премии ни кредита, а также с полицейскими детективами, в распоряжении которых нет никаких средств, кроме довольно тощих правительственных фондов, но которым тем не менее вменяется в обязанность ловить и сажать в тюрьму рецидивистов, серийных убийц, растлителей малолетних и прочее отребье. И адвокаты, и страховые агенты, и детективы, как правило, являются моими постоянными клиентами, и хотя в каждом случае я все равно провожу тщательнейшую проверку всех обстоятельств, у меня в конце концов развилась своего рода интуиция, которая помогает принимать правильные решения.
Но с частными клиентами интуиция не только не помогает, но даже может серьезно навредить, поэтому в этих случаях я опираюсь исключительно на информацию – на точную, достоверную информацию, которой должно быть как можно больше. Но и многократно проверенная информация не спасает от провала, в чем я не раз убеждался на собственной шкуре.
Вот почему нарочитая холодность и цинизм стали моим главным оружием. Правда, я использую их только при первой встрече, однако этого, как правило, оказывается достаточно. Редко кто из клиентов отваживается снова появиться в моей конторе после оказанного ему «теплого приема». Они ведь не знают, что после того, как контракт подписан, я превращаюсь в самого ревностного поборника интересов Исчезнувшего, хотя это требует подчас поистине неимоверных усилий.
На третий день я вернулся в контору и обнаружил, что моя знакомая уже ждет под дверью. На сей раз она была одета более подобающим образом – на ней красовались высокие ботинки на шнуровке, просторные брюки, которые у нас на Луне прозвали «грузовозами» за обилие наружных и внутренних карманов, и рубашка цвета хаки. Наручная сумочка-браслет исчезла; по-видимому, кто-то – быть может, даже коридорный в отеле, в котором она остановилась – посоветовал ей избавиться от этой приманки для карманников. Руки ее были скрыты тонкими сетчатыми перчатками с широкими раструбами, скрывавшими наручный компьютер и браслет безопасности, и только длинные, распущенные по плечам волосы выдавали в ней новичка. Обычно те, кто приезжал на Луну надолго, уже через месяц стриглись очень коротко или вовсе брили голову, поскольку поддерживать волосы в чистоте слишком хлопотно.
Как бы там ни было, в этом наряде моя посетительница выглядела на редкость здоровой и крепкой. У нее был такой вид, словно она собиралась нанять меня в качестве проводника для одной из пресловутых вылазок за пределы купола. Мой сосед-адвокат разглядывал девицу сквозь исцарапанное окно своей конторы с нескрываемым неодобрением. Очевидно, он считал, что она отпугивает его клиентов.
Увидев ее, я остановился посреди улицы. Как обычно, воздух здесь был пыльным и горячим, поскольку никакого ветра под куполом быть, конечно, не могло. Регенерированный воздух слишком быстро застаивается, а поскольку половина вентиляционного оборудования в нашем квартале вот уже неделю не работала из-за аварии, он был к тому же довольно разреженным и малопригодным для дыхания. Недостаток кислорода вызывает учащенное сердцебиение, а это, в свою очередь, ассоциируется у меня с опасностью, даже когда на самом деле мне ничего не грозит. К тому же в разреженном воздухе я начинаю опасаться за ясность своего мышления.
Девица заметила меня, когда я был от нее в нескольких метрах. Выпрямившись, она машинально стряхнула пыль с колен и выжидательно повернулась всем корпусом в мою сторону. Я со своей стороны изобразил замешательство, хотя мне было ясно: рано или поздно мне придется поговорить с ней еще раз. Я знал этот тип – такие, как она, уходят, только когда за ними гонишься с хорошей дубиной.
– Простите меня, – сказала она, когда я приблизился на несколько шагов. – Мне сказали, что вы имеете обыкновение торговаться, поэтому я...
– Солгали насчет денег, не так ли? – перебил я, хотя и знал, что она снова врет. Если она сумела узнать так много, что нашла меня, ей должны были сообщить, что я никогда не торгуюсь. Эта ложь, в свою очередь, доказывала, что моя посетительница была достаточно высокого мнения о себе, так как полагала, будто обычные правила не для нее.
Подойдя к двери, я приложил ладонь к панели замка. К сканированию папиллярных узоров я прибегаю только тогда, когда со мной находится кто-то посторонний. В этом случае охранная система не просто отпирает замок, но и включает дополнительные программы обеспечения безопасности.
Когда дверь отворилась, я протиснулся мимо посетительницы. Она сделала движение, чтобы войти следом, но я оказался проворнее. Захлопнув дверь перед ее носом, я уселся за стол и включил климат-контроль. Обладание подобной системой было незаконным, к тому же с некоторых пор – после того как ухудшилась работа местной воздушно-регенерационной станции – она была уже не в состоянии обеспечить меня чистым воздухом. Но ведь я не собирался задерживаться здесь слишком долго. Я планировал привести в порядок документы по последнему делу и устроить небольшие каникулы. Я не отдыхал уже несколько лет, и это почувствовала каждая моя клеточка. Что буду делать потом, я не загадывал. Я не знал даже, вернусь ли когда-либо на Луну.
Теперь-то я, конечно, жалею, что не прислушался к своему внутреннему голосу и не улетел на какой-нибудь курорт. Очевидно, во мне оставалось еще слишком много от сэра Галахада, который продолжал с любопытством наблюдать за входной дверью. Дверь, конечно же, отворилась, и моя девица вошла в контору. Вид у нее был слегка обескураженный, но побежденной она себя отнюдь не считала. Такие, как она, бьются до последнего.
– Меня зовут Анетта Соболь, – заявила она с таким видом, словно я должен был хорошо знать это имя. – И мне действительно очень нужна ваша помощь.
– Вам следовало подумать об этом раньше, – парировал я. – Поиски Исчезнувшего – это не детские игрушки.
– Я и не собиралась играть.
– Тогда что вы тут бормотали насчет того, чтобы поторговаться? Она покачала головой.
– Мой источник...
– Кстати, о птичках, – прервал я. – Кто вас ко мне направил? Кто напел вам на ушко, что я могу вам помочь?
– Он сказал, что я не должна...
– Кто это – «он»? – перебил я резко.
И снова она быстро облизнула нижнюю губу – совсем как в первый раз. Это движение показалось мне бессознательным, так что, возможно, она действительно нервничала.
– Норрис Гоннот.
Гоннот... Вот оно в чем дело! Анетта Соболь была третьим клиентом, которого Норрис направил ко мне за прошедший год. У двух первых были довольно легкие дела, и я справился с ними сравнительно быстро, однако проблема состояла в другом. Норрис (и я вместе с ним) становился слишком заметным, и с этим нужно было что-то делать, хотя мне и не хотелось прибегать к крайним мерам. Я уже почти жалел о том, что нашел его дочь и внучку живыми (к тому же сами они этого не оценили). Впрочем, Норрис был бесконечно благодарен мне не столько за это, сколько за то, что я доказал – дисти больше не разыскивают их, что было, конечно, гораздо важнее.
– А как вы познакомились с Гоннотом? Она нахмурилась.
– Разве это имеет значение?
Я откинулся на спинку стула. Стул скрипнул, и она чуть заметно вздрогнула.
– Вот что, – сказал я, – либо вы отвечаете на мои вопросы, либо на этом мы закончим.
Анетта Соболь нахмурилась еще сильнее и, сжав правое запястье левой рукой, прижала руки к животу. Это движение показалось мне искусственным или, точнее, хорошо рассчитанным.
– Вы всегда так разговариваете с людьми?
– Нет, не всегда. С некоторыми людьми я разговариваю еще хуже.
– Удивительно, как вам вообще удается получать заказы. Я пожал плечами.
Несколько мгновений она внимательно рассматривала меня, затем бросила быстрый взгляд в сторону двери. Интересно, задумался я, это снова игра, театр одного актера – или, вернее, одного зрителя – или она просто не считает нужным скрывать свои мысли? В то, что она не умеет скрывать свои мысли и чувства, я уже не верил.
– Мне рассказал о Гонноте один коп, – сказала Анетта неохотно. – Я не должна была вам говорить, но...
– Разумеется, не должны. Как и Гоннот, кстати, но, боюсь, теперь дела уже не поправить... Этот полицейский – он был обычным копом, частным копом, федеральным копом или копом из земных полицейских сил?
– Не он – она...
– Хорошо, она. Итак, она была обычной сотрудницей полиции, или...
– Она работала в Управлении полиции Нью-Йорка, но у нее было собственное детективное агентство.
– Час от часу не легче! Вам известно, что это незаконно? В Нью-Йорке, во всяком случае...
Анетта пожала плечами.
– Допустим. Ну и что с того?
Я на мгновение прикрыл глаза. Похоже, профессиональная этика исчезала повсеместно, превращаясь в фикцию, пустой звук...
– Вы наняли ее?
– Да. Она была пятым частным детективом, которого я наняла. Все, кто брался за это дело, отказывались, проработав неделю или около того. Обычно им хватало этого срока, чтобы понять: межзвездный поиск – это не розыски страдающей склерозом старушки, которая отправилась погулять в Центральный парк и забыла, где живет.
Я молчал. Нечто в этом роде я слышал уже не раз. В рассказе Анетты была одна неточность. Ни один уважающий себя частный детектив не стал бы отказываться от дела. Поняв, что работа ему не по зубам, он бы обратился к профессиональному Мастеру возвращений сам, а не стал переадресовывать к нему клиента.
– К сожалению, – добавила Анетта, – даже ссылки на моего отца не помогли мне решить эту проблему.
– На вашего отца?..
Она уставилась на меня так, словно я спросил, кто такой Иисус Христос.
– Меня зовут Анетта Соболь, – повторила она с таким видом, словно это что-то проясняло.
– А меня зовут Майлс Флинт, но мое имя не скажет вам о моем отце ровным счетом ничего. Разве только, что он тоже был Флинт, хотя это и не обязательно...
– Мой отец является одним из основателей «Третьей династии».
Мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы скрыть удивление. Я, разумеется, знал, что представляет собой «Третья династия», но имена ее основателей не были мне известны. Эта гигантская мегакорпорация была достаточно грозной силой, а ее влияние распространилось даже за пределы нашей галактики. «Династия» занималась в основном разведкой и добычей полезных ископаемых на богатых минеральными ресурсами планетах, где она строила заводы и шахты, основывала поселения и даже целые колонии Я, впрочем, знал «Династию» с несколько иной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10