Обогнув мыс Дальний с маяком, «Полярная звезда» круто повернула на северо-восток и направилась вдоль восточного берега Камчатки, постепенно отдаляясь от него.
Два дня наблюдать было нечего. Кроме того, дул холодный норд-вест, наносивший то дождь, то крупу или снег. Море было неспокойно, и теплые каюты казались заманчивее мокрой палубы.
Наконец ветер стих, но зато появились плавающие льды и туманы. Два дня шли тихим ходом, чтобы не наткнуться на ледяное поле. При прояснившейся погоде справа показался берег скалистого острова Святого Лаврентия, а слева — мыс Чукотский. Западнее последнего, на берегу глубокой бухты Провидения, находилась фактория; там для экспедиции был сложен уголь, завезенный заранее зафрахтованным судном. «Полярная звезда» отдала якорь, и началась погрузка угля. После недельного плавания все поспешили на берег. Но береговые скалы не давали простора для экскурсии, а снег еще покрывал склоны, и только небольшая площадь вокруг фактории была свободна от него.
БЕРИНГОВ ПРОЛИВ
Через два дня, погрузив уголь «Полярная звезда» обогнула Чукотский мыс и вошла в Берингов пролив, придерживаясь ближе к материку Азии, где низкие горы круто падали к морскому берегу или полого спускались к широким долинам, уходившим в глубь этой печальной страны. Несмотря на конец мая, повсюду еще виднелись большие поля снега, и только крутые южные и юго-западные откосы гор были совершенно свободны от него и уже зеленели молодой травкой или свежими листочками на низких, стелющихся кустах полярной ивы и березы.
По зеленым волнам пролива часто клубился туман, скрывая даль. Небо постоянно заволакивалось низкими свинцовыми тучами, осыпавшими палубу судна то дождем, то снегом. Из-за туч иногда выглядывало солнце, дававшее много света, но мало тепла. И под солнечными лучами негостеприимные берега крайнего северо-востока Азии теряли свой безотрадный характер.
Когда туман расходился или рассеивался порывами ветра, покрывавшего зеленые волны белыми барашками, на востоке можно было различить чуть синевший ровный берег Америки. Плавающие льды попадались все чаще и чаще, но не сплошными массами, а небольшими полями или же в виде красивых торосов, прихотливые очертания которых приводили в восторг людей, не бывавших в северных морях.
Приближению более значительного ледяного поля обыкновенно предшествовало появление полосы тумана, так что капитаны судов всегда имели возможность уклониться в ту или другую сторону, чтобы не столкнуться со льдинами. Но здесь это еще не так опасно, как в северной части Атлантического океана, где могут встретиться айсберги, опасные для судов, так как эти ледяные горы, уносимые на юг течением, постепенно подтаивают, в результате чего подводная часть оказывается в положении неустойчивого равновесия и гора может опрокинуться от пустячной причины.
Берега казались безжизненными: не видно было ни дымка, ни фигуры человека или животного. Поэтому велико было изумление наших путешественников, собравшихся на палубе, когда из небольшой бухты, внезапно открывшейся за скалистым мысом, быстро выплыла лодка с одним гребцом, который усиленно работал веслами, плывя наперерез курсу «Полярной звезды». Но когда он заметил, что корабль его обгоняет, то начал кричать и махать платком.
Капитан дал сигнал замедлить ход и прокричал в рупор, чтобы лодка плыла к судну. Когда она приблизилась, оказалось, что это чукотская байдара. Капитан, предполагая, что какой-нибудь чукча остановил судно, чтобы выпросить себе спирта или табака, хотел уже крикнуть «полный вперед». Но в это время гребец, бывший совсем близко, закричал:
— Ради бога, возьмите меня на борт.
Машину застопорили, и байдара подплыла к борту; спустили трап. Незнакомец быстро взобрался на палубу, снял свою меховую шапку с наушниками и, обращаясь к членам экспедиции, радостно произнес;
— Благодарю вас, теперь я спасен!
Это был рослый, широкоплечий человек, с загорелым лицом, голубыми глазами и всклоченной светлой бородой. Ветер трепал его рыжеватые волосы, вероятно давно уже не стриженные. Он был одет по-чукотски и в левой руке держал небольшой, но, по-видимому, очень тяжелый кожаный мешок.
Труханов подошел к нему, протягивая руку, и сказал:
— Вы, очевидно, потерпели кораблекрушение?
При звуках русской речи лицо незнакомца просияло. Он оглядел быстро всех членов экспедиции, поставил свой мешок на палубу и начал поочередно пожимать всем руки, говоря второпях по-русски:
— Я с радостью вижу, что вы мои соотечественники! Я ведь русский, Яков Макшеев из Екатеринбурга. Вот счастье-то: и судно встретил, и к русским попал! Я открыл на чукотском берегу золотой прииск. Запасы пищи у меня кончились и поневоле пришлось бросить его. Я плыву уже второй день на юг в надежде выбраться в жилые места. Дайте мне, пожалуйста, поесть, я уже два дня питаюсь только морскими ракушками.
Труханов, сопутствуемый остальными путешественниками, повел нового пассажира в кают-компанию, где ему предложили холодную закуску и чай, чтобы он несколько подкрепился в ожидании обеда, который еще не был готов. Уплетая за обе щеки, Макшеев рассказал историю своих приключений:
— Я по профессии горный инженер и последние годы работал на золотых приисках в Сибири и на Дальнем Востоке. По натуре я непоседа, люблю путешествовать, знакомиться с новыми местами и, когда в прошлом году я услышал от местных жителей, что, по слухам, на Чукотке имеется золото, то решил отправиться туда на поиски его. По правде говоря, меня влекло туда не столько золото, сколько желание ознакомиться с этим отдаленным малоизвестным краем. В сопровождении двух местных жителей, вызвавшихся составить мне компанию, я отправился в путь и благополучно высадился на чукотский берег, где мне вскоре удалось найти богатую золотоносную россыпь и намыть много золота. Так как запас продовольствия у нас был ограничен, а я намерен был остаться там еще на некоторое время, я отправил своих спутников в ближайшее селение чукчей за продуктами, но они до сих пор не вернулись, хотя прошло уже больше месяца с момента их отбытия.
Когда Макшеев кончил свой рассказ, Труханов объяснил ему, что «Полярная звезда» не торговое судно и что, торопясь на север, они не могут везти его в какой-нибудь порт.
— Мы можем только передать вас на встречное судно, — закончил он.
— Но если ваше судно не торговое, то чем же оно занимается, куда держит курс?
— Оно везет русскую полярную экспедицию, членов которой вы видите перед собой, и направляется в море Бофора.
— Ну что же, придется мне, видно, до поры до времени поплавать с вами, если вы не захотите высадить меня в качестве Робинзона на необитаемый остров! — засмеялся Макшеев. — Но я рассказал вам, что у меня ничего нет, кроме того, что на мне: ни белья, ни приличной одежды, ничего, кроме презренного металла, который даст возможность расплатиться с вами…
— Об этом не может быть и разговора, — прервал его Труханов. — Мы помогли соотечественнику выпутаться из беды и очень рады этому. Белья и одежды у нас достаточно, вы почти одного роста со мной и такого же телосложения.
Макшееву отвели свободную каюту, где он мог умыться, переодеться и сложить свое золото. Вечером он присутствовал в кают-компании уже в преображенном виде и развлекал путешественников рассказами о своих приключениях. Новый пассажир произвел на всех самое приятное впечатление, и, когда он удалился спать, Труханов обратился к членам экспедиции с вопросом:
— Не пригласить ли нам его в свою среду? Это, по-видимому, энергичный, крепкий и бывалый человек с приятным общительным характером, который будет полезен во всяком случае и при всяких обстоятельствах.
— Да, и вполне культурный, несмотря на свою тяжелую жизнь в диких, малообитаемых местах, — заметил Каштанов.
— Знает эскимосский язык, что может пригодиться на предполагаемой земле, которая если населена, то эскимосами, — прибавил Громеко.
— Пожалуй, и в самом деле я предложу ему участвовать в экспедиции с вашего общего согласия, — закончил беседу Труханов, — или лучше подожду несколько дней, все равно ему деваться некуда, и мы познакомимся с ним поближе.
На другое утро, по просьбе Макшеева, «Полярная звезда» свернула со своего курса в устье большой губы Святого Лаврентия, на северном берегу которой находился его золотой прииск. Он хотел захватить свое скромное имущество и, кроме того, предложил Труханову разобрать и увезти с собой небольшой домик, который мог пригодиться экспедиции при зимовке на разыскиваемой земле. Этот домик с кладовой при нем состоял из тщательно пригнанных друг к другу частей, так что за несколько часов мог быть разобран и погружен на судно. «Полярная звезда» причалила к берегу, и вся команда вместе с пассажирами взялась за работу. К полудню домик был уже погружен на палубу, и судно продолжало свой путь на север.
В ПОИСКАХ НЕИЗВЕСТНОЙ ЗЕМЛИ
Поздно вечером, когда незаходящее уже солнце катилось красным шаром на северном горизонте, «Полярная звезда» вышла из Берингова пролива в Ледовитый океан.
Вдали, на западе, виднелся северо-восточный конец Азии — мыс Дежнева, на крутых откосах которого алели освещенные солнцем многочисленные снежные поля. Путешественники послали последний привет негостеприимному безлюдному берегу, все-таки составлявшему часть родной земли.
На востоке можно было различить в легком тумане оставшийся уже позади мыс Принца Уэльского. Впереди море было почти свободно ото льдов. За последнее время господствовали южные ветры, которые совместно с теплым течением вдоль американского берега пролива угнали большую часть льда на север, — это было очень благоприятное обстоятельство для дальнейшего плавания.
Когда на следующее утро наши путешественники вышли на палубу, на западе уже не видно было земли. На востоке земля оставалась в виду — это были берега Аляски со скалистыми мысами Лисберн и Надежды, ограничивавшими с севера залив Коцебу.
Ветер был попутный, и, распустив паруса, «Полярная звезда» неслась по волнам, словно огромная чайка. По временам попадались ледяные поля и небольшие айсберги, которые, слегка покачиваясь, медленно плыли, подгоняемые ветром, на северо-восток.
Когда берега Аляски начали скрываться на горизонте, Макшеев, стоявший вместе с остальными пассажирами у борта, воскликнул:
— Прощай, бывшая русская земля — драгоценность, подаренная американцам!
— Как так? — удивился Боровой. — Насколько помню, наше правительство продало Соединенным Штатам эту унылую страну.
— Да, продало за семь миллионов долларов. А знаете ли вы, сколько янки уже выручили из этой унылой страны?
— Ну, столько же или, может быть, вдвое!
— Вы жестоко ошибаетесь! Одного золота они вывезли из Аляски на двести миллионов долларов. А кроме золота, еще полностью не исчерпанного, там есть серебро, медь, олово и каменный уголь, который начинают добывать. Потом пушнина, большие леса по Юкону. Строят железную дорогу, по Юкону ходят пароходы.
— Ну, нам жалеть нечего! — заметил Труханов. — У нас и Аляска осталась бы в таком же первобытном состоянии, как Чукотская земля, где тоже есть и золото, и уголь, и пушнина, а толку от всего этого никакого.
— До поры до времени, — возразил Каштанов, — свободное развитие России вообще задавлено самодержавием. Но переменится правительство, и мы, может быть, начнем работать в крупных масштабах, и тогда Аляска нам бы очень пригодилась. Владея ею и Чукотской землей, мы бы командовали всем севером Тихого океана, и ни один американский хищник не смел бы сунуться сюда; а теперь они чувствуют себя хозяевами в Беринговом море и в Ледовитом океане.
— И даже в Чукотской земле! — с горечью добавил Макшеев. — Они снабжают чукчей товарами и выменивают у них на спирт пушнину, моржовую кость, шкуры.
На следующее утро земли не было видно, и «Полярная звезда» плыла с уменьшенной скоростью по морю, казавшемуся безбрежным, несмотря на льды, которые белели со всех сторон. Впереди на горизонте стоял густой туман. Ветер ослабел, по временам шел крупный снег, и тогда горизонт быстро суживался, а судно замедляло ход; температура воздуха была только +0, 5 градуса. Около полудня проглянуло солнце и позволило определить широту, которая оказалась 70 градуса 3'. Таким образом, «Полярная звезда» благодаря попутному ветру и почти свободному морю за тридцать шесть часов успела пройти треть расстояния между выходом из Берингова пролива и берегом искомой земли.
Следующие два дня эти благоприятные условия сохранялись, и путешественники оказались уже под широтой 73 гр. 39'. Но к вечеру четвертого дня плавания по морю Бофора льды быстро сгустились, и судну приходилось уже лавировать тихим ходом в узких промежутках между ледяными полями.
На всем этом пути не встретили никаких судов; очевидно, время года было слишком раннее для китобоев. Когда это выяснилось, Труханов заявил Макшееву:
— Как видите, Яков Григорьевич, мы китобоев не встретили, и вам волей-неволей придется остаться на «Полярной звезде» в качестве моего гостя. Или вы, может быть, предпочтете принять участие в санной экспедиции, если мы найдем искомую землю?
— Как ни приятно ваше общество, — возразил Макшеев, — но сидеть полгода или год без дела на судне среди льдов мне будет тяжело. А в экспедиции я приму участие с большим удовольствием и, думаю, не без пользы для нее. Я опытен в ходьбе на лыжах, в езде на собаках и беру на себя вместе с Иголкиным заботу о них. Могу также готовить пищу, вести съемку, помогать профессору Каштанову в геологических наблюдениях. Как горный инженер, я кое-что смыслю в геологии.
— В таком случае я считаю вопрос решенным и очень рад, что состав экспедиции увеличивается одним энергичным и опытным человеком, — сказал Труханов.
Условия участия Макшеева установили очень быстро, а вечером он показал Каштанову коллекцию горных пород Аляски и Чукотки, захваченную им с прииска.
Профессор просмотрел ее с большим интересом и убедился в серьезной подготовке Макшеева, который мог сделаться хорошим помощником в работе.
Ночью пришлось простоять несколько часов на месте. При полном штиле туман сгустился до того, что в десяти шагах ничего не было видно, все словно потонуло в жидком молоке. «Полярная звезда» остановилась у большого ледяного поля, и все, кроме вахтенных, спокойно спали.
Утром туман начал слегка расползаться и клубиться под дуновением северного ветерка. Приготовились к продолжению плавания. Ветер скоро засвежел, туман постепенно исчезал, уносимый на юг, ледяные поля зашуршали и тоже пришли в движение.
Впереди открылся довольно свободный проход, и «Полярная звезда» под парами опять поплыла на северо-северо-восток, но медленно, во избежание столкновения со льдами и чтобы иметь возможность быстрой остановки или поворота в ту или другую сторону.
Весь вечер и до полуночи шли вперед то медленно, то довольно быстро. Но затем солнце, светившее с полудня, хотя и с перерывами, скрылось в пелене тумана на северном горизонте, вскоре надвинувшегося на «Полярную звезду». Эта ночь была менее спокойна, чем предыдущая: дул легкий северный ветер, ледяные поля двигались, напирали друг на друга, трещали и ломались. Клубившийся туман не позволял различать путь, приходилось большей частью стоять на месте и быть все время настороже, чтобы не оказаться зажатыми между большими льдинами.
Утром северный ветер усилился, туман разогнало, но зато льды пришли в сильное движение, и день прошел в большом напряжении. Капитану потребовалась вся его опытность, чтобы пробиваться медленно вперед, лавируя между полями, отступая, поворачивая то направо, то налево. Матросы с длинными баграми стояли у обоих бортов, чтобы отталкивать судно от напиравших на него льдин. К счастью, окраины ледяных полей были уже сильно поломаны, айсберги отсутствовали, и только иногда гряды мелкого льда, нагроможденные местами на полях, представляли более серьезную опасность.
Ночью в борьбе со льдами пришлось принять участие всем пассажирам, чтобы дать матросам возможность поочередно отдыхать. Тумана не было, дул довольно свежий норд, и судно продвигалось вперед. Утром заметили стаю каких-то птиц, пролетевших на север, и двух медведей, гулявших по большому полю в километре от судна. Это были признаки близости земли.
Определение широты около полудня дало 75 гр. 12'5''. Следовательно, несмотря на льды, «Полярная звезда» за трое суток успела продвинуться на север на 1гр. 33'.
Когда капитан проложил на карте курс судна, Труханов заметил собравшимся вокруг стола членам экспедиции:
— До сих пор нам везет чрезвычайно! В тысяча восемьсот семьдесят девятом году «Жаннетта», вышедшая подобно «Полярной звезде» из Берингова пролива, все лето билась во льдах, не проникнув даже до семьдесят третьего градуса северной широты, и в начале сентября была окончательно затерта немного северо-восточнее острова Врангеля.
1 2 3 4 5 6