Это чувство ответственности перед природой объясняло, почему она отклонила заманчивые предложения таких известных изданий, как «Космополитен» и «Ярмарка тщеславия» и пошла работать в журнал «Матерь Земля». Она считала себя в долгу перед планетой.
По правде говоря, — и Тэсс вовсе не отрицала этого, — ее идеализм не требовал больших жертв. В возрасте двадцати восьми лет, когда большинство ее ровесников, казалось, были одержимы мыслями о деньгах, благодаря оставленному ей покойным дедом капиталу Тэсс могла себе позволить не гнаться за высокооплачиваемой работой. По иронии судьбы это обстоятельство не только делало ее независимой, но и подтолкнуло к тому, чтобы посвятить себя защите окружающей среды: значительную часть дедовского капитала составили огромные доходы от продукции химических заводов, чьи стоки погубили реки и отравили питьевую воду в нескольких районах Нью-Джерси и Пенсильвании. Тэсс утешалась мыслями о том, что своей работой возмещает нанесенный природе ущерб.
Высокая — пяти футов и девяти дюймов ростом, — с красивым свежим лицом, она поддерживала себя в форме ежедневными занятиями в оздоровительном клубе недалеко от своей квартиры в Сохо. У нее были ярко-голубые глаза, на лице никакой косметики, лишь слегка подкрашены губы. Одеваться Тэсс предпочитала в джинсы, кроссовки и хлопчатобумажный пуловер. Девушка протянула руку к стоящей на столе вазе с фруктами, взяла яблоко, с удовольствием откусила и в ту же минуту спиной почувствовала чье-то присутствие: в дверном проеме кабинета стоял мужчина.
— Опять работаешь допоздна? — улыбнулся он. — Мне стыдно уходить домой. — Это был Уолтер Траск, главный редактор журнала «Матерь Земля», пятидесятипятилетний грузный человек с редеющими седыми волосами и одутловатым серым лицом. Пиджак Траска был перекинут через руку, воротник измятой рубашки расстегнут, галстук приспущен.
— Допоздна? — Тэсс глянула на часы. — Боже мой, уже семь часов? Я обдумывала статью о кислотных дождях и, похоже, так увлеклась, что…
— Отложи ее до завтра, Тэсс, и отдохни. Планета это как-нибудь переживет. Но ты долго не протянешь, если будешь так усердствовать.
Тэсс пожала плечами.
— Пожалуй, можно сходить в бассейн.
Траск покачал головой.
— Мне бы твою энергию.
— Это все витамины и физические упражнения.
— Мне они не помогут. Мне бы скинуть лет тридцать. Читала газеты? Об убийствах в «Пасифик Рим петролеум корпорейшн» после утечки нефти. Что ты об этом думаешь?
Тэсс приподняла плечи.
— Этого следовало ожидать.
— Да?
— Утечка кого-то ужасно разозлила.
— Да, конечно. — Траск вздохнул. — Но я не то имел в виду. Как ты считаешь, нам об этом надо написать?
— Журнал «Матерь Земля» — не бульварная газетенка. Наша тема — утечка нефти, а не убийства. Они — ерунда, побочная проблема. Фанатики только вредят нашему делу. Слишком многие считают нас тоже фанатиками, паникерами, преувеличивающими угрозу…
— Да, конечно, — повторил Траск. — Но мы несем убытки. Если бы… Ладно. Не забудь, пожалуйста, запереть, когда будешь уходить. И не задерживайся, договорились?
— Даю честное слово.
— Хорошо. До завтра, малышка. — Устало сутулясь, Траск исчез в коридоре.
Через полминуты Тэсс услышала, как спускается лифт. Она доела яблоко, еще раз изучила иллюстрации к статье и решила, что Траск прав, — ей надо отдохнуть. Она, однако, знала, что после бассейна в клубе и душа, вернувшись домой и поужинав салатом и макаронами с томатным соусом без мяса (с грибами, луком и зеленым перцем), она все равно непременно захочет поработать над статьей. Поэтому, несмотря на совет Траска, Тэсс уложила фотографии и материалы для статьи в две картонные коробки, перекинула через плечо сумочку, нагрузилась коробками и своим большим блокнотом с желтой бумагой, локтем погасила свет в кабинете и пошла по коридору, по дороге нажимая на выключатели. Локтем же она включила сигнализацию и закрыла редакционную дверь, в которой автоматически сработал замок. В небольшом холле перед лифтом Тэсс исхитрилась нажать кнопку вызова, услышав, как поднимается кабина, прислонилась к стене и наконец призналась самой себе, что устала.
Из— за усталости или по воле судьбы, но когда двери раскрылись и Тэсс вошла в лифт, она уронила блокнот. Он упал, и прикрепленная к нему золотая ручка «кросс» [3] покатилась по полу. Ручка, подарок отца по случаю поступления в колледж, значила для нее многое -отец так и не дожил до ее выпускного вечера.
Огорченно сморщившись, Тэсс нажала кнопку с надписью «Вестибюль» и, когда лифт пошел вниз, не выпуская из рук коробок, нагнулась, чтобы поднять блокнот и ручку. Она так и застыла в этой неловкой позе, когда кабина неожиданно остановилась. Двери открылись, и Тэсс из-под руки взглянула назад и увидела неясный силуэт высокого мужчины. При мысли о своей неуклюжей и не совсем приличной позе Тэсс почувствовала по меньшей мере смущение. Можно сказать, демонстрирую свою лучшую часть тела, подумала она. Но доброжелательная улыбка мужчины тут же ее успокоила. Сочувственно пожав плечами, он поднял блокнот и ручку, и, как Тэсс поняла позже, эта ни к чему не обязывающая любезность изменила всю ее жизнь. Когда в последующие дни и недели Тэсс заставляла себя проанализировать их первую встречу, ей приходила в голову мысль: что было бы, если бы она не уронила блокнот? Может быть, они так и не заговорили бы. Может быть, тогда ее миновали бы боль и страдание, весь тот ужас, который ей довелось пережить. Но Тэсс всегда приходила к одному и тому же выводу. Она была не властна над событиями, наоборот, они управляли ею. Какими бы жуткими ни оказались последствия, она ничего не могла изменить, как не смогла побороть вдруг охватившее ее влечение к этому человеку. Вздор? Нелепость? Да. Можете назвать это химическими процессами в организме или биотоками. Можете назвать влиянием планет либо благоприятным расположением звезд. Каким бы ни было объяснение, колени у нее задрожали, в низу живота потеплело, и на миг Тэсс испугалась, что упадет в обморок. Тем не менее ей удалось выпрямиться и повернуться лицом к мужчине, даже не покачнувшись.
Он был высоким, по меньшей мере шести футов ростом, а Тэсс, тоже высокая, уважала мужчин, плечи которых оказывались не ниже ее собственных. У него было красивое загорелое лицо со здоровым румянцем, правильными чертами и волевым подбородком. Мускулистая и в то же время худощавая фигура отличалась совершенством пропорций. Его одежда походила на ее: кроссовки, джинсы, голубая хлопчатобумажная рубашка под легким, вишневого цвета пуловером. Но больше всего Тэсс поразили его глаза. Они излучали сияние, исходящее, казалось, прямо из души, и были того самого серого цвета, каким авторы обычно наделяют глаза героев любовных историй, которыми Тэсс, будучи подростком, тайком зачитывалась.
В то время как Тэсс пыталась побороть смущение, незнакомец продолжал приветливо улыбаться.
— Тяжелый день?
— Не слишком тяжелый. Просто длинный.
Мужчина показал на ее коробки.
— И, по всей видимости, еще не закончился.
Тэсс покраснела.
— Вероятно, я стараюсь делать слишком много.
— Это лучше, чем делать слишком мало. — Незнакомец нажал кнопку «Вестибюль» и, прищурившись, взглянул на ее ручку. — Золотой «кросс», — сказал он. Тэсс показалось, что он произнес название фирмы с каким-то особым, понятным ему одному значением. Он прикрепил ручку к блокноту и передал ей. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Наверное, между ними проскочил электрический разряд, потому что кончики пальцев Тэсс словно ударило током.
— Вы работаете в журнале «Матерь Земля»? — спросил незнакомец.
— А как вы догадались?
— Написано на коробках.
— Ах, конечно. — Тэсс опять покраснела. — А вы? Вы вошли этажом ниже, а там только одна фирма — телевизионная «Видеоправда».
— Верно. Между прочим, я читал ваш журнал. Отличное издание. Кстати, я монтирую документальный фильм, который по тематике близок к вашей работе: о недостаточной безопасности радиоактивных захоронений. У нас с вами самая нужная в мире работа.
— Постараться спасти планету? — невесело спросила Тэсс. — Если бы так думало побольше людей…
— Ну, в этом-то и проблема, не правда ли?
— Да? — Тэсс нахмурилась. — Я полагаю, она не единственная. Какая, по-вашему, главная?
— Спасти человеческую натуру. Я вообще не уверен, что планету можно спасти.
Его ответ удивил Тэсс.
Лифт остановился.
— Вам помочь с коробками? — спросил незнакомец.
— Нет, спасибо, я справлюсь.
— Тогда давайте я придержу дверь.
Они вышли на улицу, и их окружила суетливая толпа пешеходов, рев автомобилей, удушливый чад выхлопных газов и тусклый, задымленный свет заходящего солнца.
— Вот это я и имел в виду. — Незнакомец покачал головой, голос его звучал мрачно. — Я не уверен, что планету можно спасти. — Он помог Тэсс поймать такси, огляделся, словно выискивая кого-то, и, сказав: — Благослови вас Господь, — исчез, как по мановению волшебной палочки растворившись в толпе.
Кончики пальцев Тэсс все еще покалывало.
Глава 2
На следующее утро, ожидая в вестибюле лифт, Тэсс, случайно взглянув в сторону дверей, увидела, что в здание вошел вчерашний незнакомец, и почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
— Еще раз привет, — сказал он.
Польщенная вниманием и изо всех сил стараясь скрыть это, Тэсс вежливо улыбнулась.
— Доброе утро.
— Действительно, доброе, Когда я сегодня вышел пробежаться, ветер с моря разогнал смог, так что воздух был довольно чистым.
— Вы по утрам бегаете?
— Каждый день.
— И я тоже, — сказала Тэсс.
— Это заметно.
Тэсс покраснела еще больше.
— В здоровом теле, — сказал незнакомец, — здоровый дух.
— Наверное.
Они замолчали. Прервав затянувшееся молчание, Тэсс со вздохом сказала:
— Это не лифт, а мучение!
— Да. Ужасно медленный. Но я стараюсь принимать вещи такими, какие они есть.
— Вроде как «терпение — добродетель»?
— Назовем это самодисциплиной, — возразил незнакомец.
Дверцы распахнулись.
— Ну вот, видите, — заметил он, — всему свое время.
Они вошли в кабину.
— Обещаю ничего не ронять, — сказала Тэсс.
— Мне было приятно вам помочь.
— Но я даже не поблагодарила вас.
— Какие пустяки, — ответил незнакомец. — Вы бы сделали для меня то же самое.
Тэсс смотрела, как мужчина нажал сначала кнопку своего этажа, затем ее, и с удовлетворением отметила, что он не носит обручального кольца.
Незнакомец обернулся к ней.
— Если уж мы с вами каждый день ненароком встречаемся, то, может быть, познакомимся?
Тэсс обрадовалась, увидев, как заискрились его серые глаза. Она назвала только свое имя, как всегда намеренно умолчав, что происходит из семьи Дрейков, потому что люди подчас заводили разговор об ее отце, человеке известном в стране, а Тэсс было тяжело вспоминать о его трагической гибели.
— Тэсс? — Незнакомец склонил голову набок и кивнул. — Прекрасное имя. Уменьшительное от…
— Терезы. — И опять она утаила от него часть правды. Хотя «Тэсс» может быть уменьшительным от Терезы, так ее прозвал отец, который в шутку, когда она была ребенком, дразнил ее «Контессой Терезой» — «Графиней Терезой» — и наконец сократил прозвище до ласкового «Тэсс».
— Ну конечно, — сказал темноволосый, удивительно красивый незнакомец. — Тереза. Испанская монахиня, основательница ордена кармелиток.
— Я не знала. То есть… про нее…
— Это неважно. Просто у меня привычка собирать массу всякой ненужной информации.
— А как вас зовут? — спросила Тэсс.
— Джозеф.
Он назвал тоже только имя, заметила Тэсс, представился точно так же, как она.
Лифт, дернувшись, остановился.
— Ну, мне снова пора отбывать наказание за грехи, — сказал Джозеф.
— Не может быть, чтобы вам не доставляла удовольствие ваша работа. Во всяком случае, вчера мне так не показалось.
— Свидетельствовать на пленке, как гниет и разлагается планета? Вряд ли это может доставлять удовольствие, и все же я чувствую удовлетворение оттого, что делаю доброе дело. — Джозеф вышел и, обернувшись, на прощание сказал: — Благослови вас Господь.
Двери закрылись, и у Тэсс что-то оборвалось под ложечкой, но не оттого, что лифт пошел вверх.
Глава 3
На следующий день, в пятницу, Тэсс так увлеклась статьей, что проработала весь обеденный перерыв. В четверть третьего желудок наконец напомнил о себе, и она решила, что не сможет сосредоточиться, если не перекусит. Войдя в лифт, она подумала о Джозефе. Кабина остановилась этажом ниже. И снова закололо кончики пальцев. Нет, подумала она, это всего лишь совпадение. Однако у нее чуть не подкосились ноги, когда дверь распахнулась и в лифт шагнул Джозеф. Он усмехнулся, совсем не удивившись, что они опять встретились.
— Похоже, нам суждено постоянно друг с другом сталкиваться. — Он надавил кнопку «Вестибюль». — Как ваше наказание за грехи?
Стоя рядом с ним, чувствуя, как соприкасаются их руки, Тэсс старалась сдержать участившееся дыхание.
— Наказание за грехи? — И неожиданно вспомнила, что вчера он уже оборонил эту фразу. — А, вы имеете в виду работу. Я пишу статью о кислотных дождях. Она идет хорошо.
— Что может быть лучше.
— Я…
— Да?
— Не кажется ли вам по меньшей мере странным, что мы с вами решаем спуститься вниз…
— В одно и то же время? — докончил фразу Джозеф и пожал плечами. — Мир вообще странная штука. Я давным-давно научился смиряться с судьбой, а не спорить с ней. Того, что суждено, не избежать.
— Что-то вроде «кисмет» [4] или «кармы»? [5]
— Провидение. — Глаза Джозефа блеснули. — Поздний ленч?
Тэсс уловила запах его лосьона после бритья и не смогла сдержать дрожь в голосе.
— Заработалась.
— Я тоже. Напротив есть кафе. Хотите, перекусим вместе?
По рукам Тэсс поползли мурашки.
— Только за себя я плачу сама.
Джозеф развел руками.
— Как скажете. Но я все равно буду рад.
На людном и шумном тротуаре они подождали, пока на проезжей части не появился просвет в потоке машин, и перебежали улицу к кафе. Воздух был влажным, солнечные лучи — тусклыми, они с трудом пробивались через дымку автомобильных выхлопов. Тэсс посмотрела на Джозефа и снова обратила внимание на то, что он озирается по сторонам, словно выискивает кого-то в толпе, — точно так же, как в тот день, когда она его встретила. Почему? Она недоуменно свела брови и, следуя манере отца до всего докапываться, задала себе вопрос: неужели Джозеф считает, что за ним следят? Да будет тебе, подумала она. Это не шпионское кино. Проснись.
Обеденное время прошло, и кафе было заполнено посетителями только на четверть.
— У нас сегодня очень вкусное пастрами [6], — сказал официант.
— Спасибо. Мяса не надо, — отказался Джозеф. — Дайте, пожалуйста, сандвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами.
— С шинкованной капустой? А как насчет маринованных овощей?
— Подойдет. И бутылку минеральной воды.
— Звучит неплохо, — одобрила Тэсс. — Мне то же самое. — Когда официант отошел, она внимательно посмотрела на Джозефа. — Мясо не едите? Вы вегетарианец?
— Не то чтобы вегетарианец. Просто не люблю мясо. К тому же сегодня пятница.
Тэсс — католичка по вероисповеданию — поняла, что он хотел сказать. Раньше католикам не разрешалось есть мясо по пятницам. Но сейчас только пожилые и строго следующие религиозным канонам люди соблюдали это давно устаревшее правило, а Джозеф был слишком молод, чтобы воздерживаться от мясного из страха совершить грех.
Тэсс, стараясь не выдать своего любопытства, пояснила:
— Я спросила потому, что сама вегетарианка.
— Ну вот и еще кое-что общее у нас с вами.
— Вы тоже католик?
Джозеф нахмурился.
— С чего вы взяли, что я католик?
— Не едите мяса по пятницам.
— А, — протянул Джозеф, — понятно. Нет, я не принадлежу к этой вере.
— Извините. Я, наверное, задаю слишком много вопросов.
— Не волнуйтесь, я не обиделся.
— Тогда я… Если не возражаете, я спрошу кое-что еще, — сказала Тэсс.
— Слушаю.
— Почему вы так нервничали, когда переходили улицу?
Джозеф рассмеялся.
— В Нью-Йорке? Где полно наркоманов и сумасшедших водителей? А кто не нервничает?
— Еще вопрос.
— Давайте.
— Не хотели бы вы увидеть меня завтра? — Тэсс удивилась собственной смелости. Ее сердце замерло.
— Не хотел бы я?… — Он перевел взгляд на стол, поигрывая ножом и вилкой, затем пристально посмотрел на нее своими проницательными серыми глазами. — Конечно. Я бы с большим удовольствием проводил время в вашем обществе.
Тэсс выдохнула.
— Но мне бы хотелось быть честным.
«Черт, — подумала Тэсс. — Вот оно. Вот этого я и боялась. Такой привлекательный мужчина не может быть одинок. Сейчас он скажет, что у него кто-то есть».
Она выпрямилась и, готовя себя к худшему, оперлась руками о столешницу.
— Я ценю честность.
— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
1 2 3 4 5 6 7 8
По правде говоря, — и Тэсс вовсе не отрицала этого, — ее идеализм не требовал больших жертв. В возрасте двадцати восьми лет, когда большинство ее ровесников, казалось, были одержимы мыслями о деньгах, благодаря оставленному ей покойным дедом капиталу Тэсс могла себе позволить не гнаться за высокооплачиваемой работой. По иронии судьбы это обстоятельство не только делало ее независимой, но и подтолкнуло к тому, чтобы посвятить себя защите окружающей среды: значительную часть дедовского капитала составили огромные доходы от продукции химических заводов, чьи стоки погубили реки и отравили питьевую воду в нескольких районах Нью-Джерси и Пенсильвании. Тэсс утешалась мыслями о том, что своей работой возмещает нанесенный природе ущерб.
Высокая — пяти футов и девяти дюймов ростом, — с красивым свежим лицом, она поддерживала себя в форме ежедневными занятиями в оздоровительном клубе недалеко от своей квартиры в Сохо. У нее были ярко-голубые глаза, на лице никакой косметики, лишь слегка подкрашены губы. Одеваться Тэсс предпочитала в джинсы, кроссовки и хлопчатобумажный пуловер. Девушка протянула руку к стоящей на столе вазе с фруктами, взяла яблоко, с удовольствием откусила и в ту же минуту спиной почувствовала чье-то присутствие: в дверном проеме кабинета стоял мужчина.
— Опять работаешь допоздна? — улыбнулся он. — Мне стыдно уходить домой. — Это был Уолтер Траск, главный редактор журнала «Матерь Земля», пятидесятипятилетний грузный человек с редеющими седыми волосами и одутловатым серым лицом. Пиджак Траска был перекинут через руку, воротник измятой рубашки расстегнут, галстук приспущен.
— Допоздна? — Тэсс глянула на часы. — Боже мой, уже семь часов? Я обдумывала статью о кислотных дождях и, похоже, так увлеклась, что…
— Отложи ее до завтра, Тэсс, и отдохни. Планета это как-нибудь переживет. Но ты долго не протянешь, если будешь так усердствовать.
Тэсс пожала плечами.
— Пожалуй, можно сходить в бассейн.
Траск покачал головой.
— Мне бы твою энергию.
— Это все витамины и физические упражнения.
— Мне они не помогут. Мне бы скинуть лет тридцать. Читала газеты? Об убийствах в «Пасифик Рим петролеум корпорейшн» после утечки нефти. Что ты об этом думаешь?
Тэсс приподняла плечи.
— Этого следовало ожидать.
— Да?
— Утечка кого-то ужасно разозлила.
— Да, конечно. — Траск вздохнул. — Но я не то имел в виду. Как ты считаешь, нам об этом надо написать?
— Журнал «Матерь Земля» — не бульварная газетенка. Наша тема — утечка нефти, а не убийства. Они — ерунда, побочная проблема. Фанатики только вредят нашему делу. Слишком многие считают нас тоже фанатиками, паникерами, преувеличивающими угрозу…
— Да, конечно, — повторил Траск. — Но мы несем убытки. Если бы… Ладно. Не забудь, пожалуйста, запереть, когда будешь уходить. И не задерживайся, договорились?
— Даю честное слово.
— Хорошо. До завтра, малышка. — Устало сутулясь, Траск исчез в коридоре.
Через полминуты Тэсс услышала, как спускается лифт. Она доела яблоко, еще раз изучила иллюстрации к статье и решила, что Траск прав, — ей надо отдохнуть. Она, однако, знала, что после бассейна в клубе и душа, вернувшись домой и поужинав салатом и макаронами с томатным соусом без мяса (с грибами, луком и зеленым перцем), она все равно непременно захочет поработать над статьей. Поэтому, несмотря на совет Траска, Тэсс уложила фотографии и материалы для статьи в две картонные коробки, перекинула через плечо сумочку, нагрузилась коробками и своим большим блокнотом с желтой бумагой, локтем погасила свет в кабинете и пошла по коридору, по дороге нажимая на выключатели. Локтем же она включила сигнализацию и закрыла редакционную дверь, в которой автоматически сработал замок. В небольшом холле перед лифтом Тэсс исхитрилась нажать кнопку вызова, услышав, как поднимается кабина, прислонилась к стене и наконец призналась самой себе, что устала.
Из— за усталости или по воле судьбы, но когда двери раскрылись и Тэсс вошла в лифт, она уронила блокнот. Он упал, и прикрепленная к нему золотая ручка «кросс» [3] покатилась по полу. Ручка, подарок отца по случаю поступления в колледж, значила для нее многое -отец так и не дожил до ее выпускного вечера.
Огорченно сморщившись, Тэсс нажала кнопку с надписью «Вестибюль» и, когда лифт пошел вниз, не выпуская из рук коробок, нагнулась, чтобы поднять блокнот и ручку. Она так и застыла в этой неловкой позе, когда кабина неожиданно остановилась. Двери открылись, и Тэсс из-под руки взглянула назад и увидела неясный силуэт высокого мужчины. При мысли о своей неуклюжей и не совсем приличной позе Тэсс почувствовала по меньшей мере смущение. Можно сказать, демонстрирую свою лучшую часть тела, подумала она. Но доброжелательная улыбка мужчины тут же ее успокоила. Сочувственно пожав плечами, он поднял блокнот и ручку, и, как Тэсс поняла позже, эта ни к чему не обязывающая любезность изменила всю ее жизнь. Когда в последующие дни и недели Тэсс заставляла себя проанализировать их первую встречу, ей приходила в голову мысль: что было бы, если бы она не уронила блокнот? Может быть, они так и не заговорили бы. Может быть, тогда ее миновали бы боль и страдание, весь тот ужас, который ей довелось пережить. Но Тэсс всегда приходила к одному и тому же выводу. Она была не властна над событиями, наоборот, они управляли ею. Какими бы жуткими ни оказались последствия, она ничего не могла изменить, как не смогла побороть вдруг охватившее ее влечение к этому человеку. Вздор? Нелепость? Да. Можете назвать это химическими процессами в организме или биотоками. Можете назвать влиянием планет либо благоприятным расположением звезд. Каким бы ни было объяснение, колени у нее задрожали, в низу живота потеплело, и на миг Тэсс испугалась, что упадет в обморок. Тем не менее ей удалось выпрямиться и повернуться лицом к мужчине, даже не покачнувшись.
Он был высоким, по меньшей мере шести футов ростом, а Тэсс, тоже высокая, уважала мужчин, плечи которых оказывались не ниже ее собственных. У него было красивое загорелое лицо со здоровым румянцем, правильными чертами и волевым подбородком. Мускулистая и в то же время худощавая фигура отличалась совершенством пропорций. Его одежда походила на ее: кроссовки, джинсы, голубая хлопчатобумажная рубашка под легким, вишневого цвета пуловером. Но больше всего Тэсс поразили его глаза. Они излучали сияние, исходящее, казалось, прямо из души, и были того самого серого цвета, каким авторы обычно наделяют глаза героев любовных историй, которыми Тэсс, будучи подростком, тайком зачитывалась.
В то время как Тэсс пыталась побороть смущение, незнакомец продолжал приветливо улыбаться.
— Тяжелый день?
— Не слишком тяжелый. Просто длинный.
Мужчина показал на ее коробки.
— И, по всей видимости, еще не закончился.
Тэсс покраснела.
— Вероятно, я стараюсь делать слишком много.
— Это лучше, чем делать слишком мало. — Незнакомец нажал кнопку «Вестибюль» и, прищурившись, взглянул на ее ручку. — Золотой «кросс», — сказал он. Тэсс показалось, что он произнес название фирмы с каким-то особым, понятным ему одному значением. Он прикрепил ручку к блокноту и передал ей. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Наверное, между ними проскочил электрический разряд, потому что кончики пальцев Тэсс словно ударило током.
— Вы работаете в журнале «Матерь Земля»? — спросил незнакомец.
— А как вы догадались?
— Написано на коробках.
— Ах, конечно. — Тэсс опять покраснела. — А вы? Вы вошли этажом ниже, а там только одна фирма — телевизионная «Видеоправда».
— Верно. Между прочим, я читал ваш журнал. Отличное издание. Кстати, я монтирую документальный фильм, который по тематике близок к вашей работе: о недостаточной безопасности радиоактивных захоронений. У нас с вами самая нужная в мире работа.
— Постараться спасти планету? — невесело спросила Тэсс. — Если бы так думало побольше людей…
— Ну, в этом-то и проблема, не правда ли?
— Да? — Тэсс нахмурилась. — Я полагаю, она не единственная. Какая, по-вашему, главная?
— Спасти человеческую натуру. Я вообще не уверен, что планету можно спасти.
Его ответ удивил Тэсс.
Лифт остановился.
— Вам помочь с коробками? — спросил незнакомец.
— Нет, спасибо, я справлюсь.
— Тогда давайте я придержу дверь.
Они вышли на улицу, и их окружила суетливая толпа пешеходов, рев автомобилей, удушливый чад выхлопных газов и тусклый, задымленный свет заходящего солнца.
— Вот это я и имел в виду. — Незнакомец покачал головой, голос его звучал мрачно. — Я не уверен, что планету можно спасти. — Он помог Тэсс поймать такси, огляделся, словно выискивая кого-то, и, сказав: — Благослови вас Господь, — исчез, как по мановению волшебной палочки растворившись в толпе.
Кончики пальцев Тэсс все еще покалывало.
Глава 2
На следующее утро, ожидая в вестибюле лифт, Тэсс, случайно взглянув в сторону дверей, увидела, что в здание вошел вчерашний незнакомец, и почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
— Еще раз привет, — сказал он.
Польщенная вниманием и изо всех сил стараясь скрыть это, Тэсс вежливо улыбнулась.
— Доброе утро.
— Действительно, доброе, Когда я сегодня вышел пробежаться, ветер с моря разогнал смог, так что воздух был довольно чистым.
— Вы по утрам бегаете?
— Каждый день.
— И я тоже, — сказала Тэсс.
— Это заметно.
Тэсс покраснела еще больше.
— В здоровом теле, — сказал незнакомец, — здоровый дух.
— Наверное.
Они замолчали. Прервав затянувшееся молчание, Тэсс со вздохом сказала:
— Это не лифт, а мучение!
— Да. Ужасно медленный. Но я стараюсь принимать вещи такими, какие они есть.
— Вроде как «терпение — добродетель»?
— Назовем это самодисциплиной, — возразил незнакомец.
Дверцы распахнулись.
— Ну вот, видите, — заметил он, — всему свое время.
Они вошли в кабину.
— Обещаю ничего не ронять, — сказала Тэсс.
— Мне было приятно вам помочь.
— Но я даже не поблагодарила вас.
— Какие пустяки, — ответил незнакомец. — Вы бы сделали для меня то же самое.
Тэсс смотрела, как мужчина нажал сначала кнопку своего этажа, затем ее, и с удовлетворением отметила, что он не носит обручального кольца.
Незнакомец обернулся к ней.
— Если уж мы с вами каждый день ненароком встречаемся, то, может быть, познакомимся?
Тэсс обрадовалась, увидев, как заискрились его серые глаза. Она назвала только свое имя, как всегда намеренно умолчав, что происходит из семьи Дрейков, потому что люди подчас заводили разговор об ее отце, человеке известном в стране, а Тэсс было тяжело вспоминать о его трагической гибели.
— Тэсс? — Незнакомец склонил голову набок и кивнул. — Прекрасное имя. Уменьшительное от…
— Терезы. — И опять она утаила от него часть правды. Хотя «Тэсс» может быть уменьшительным от Терезы, так ее прозвал отец, который в шутку, когда она была ребенком, дразнил ее «Контессой Терезой» — «Графиней Терезой» — и наконец сократил прозвище до ласкового «Тэсс».
— Ну конечно, — сказал темноволосый, удивительно красивый незнакомец. — Тереза. Испанская монахиня, основательница ордена кармелиток.
— Я не знала. То есть… про нее…
— Это неважно. Просто у меня привычка собирать массу всякой ненужной информации.
— А как вас зовут? — спросила Тэсс.
— Джозеф.
Он назвал тоже только имя, заметила Тэсс, представился точно так же, как она.
Лифт, дернувшись, остановился.
— Ну, мне снова пора отбывать наказание за грехи, — сказал Джозеф.
— Не может быть, чтобы вам не доставляла удовольствие ваша работа. Во всяком случае, вчера мне так не показалось.
— Свидетельствовать на пленке, как гниет и разлагается планета? Вряд ли это может доставлять удовольствие, и все же я чувствую удовлетворение оттого, что делаю доброе дело. — Джозеф вышел и, обернувшись, на прощание сказал: — Благослови вас Господь.
Двери закрылись, и у Тэсс что-то оборвалось под ложечкой, но не оттого, что лифт пошел вверх.
Глава 3
На следующий день, в пятницу, Тэсс так увлеклась статьей, что проработала весь обеденный перерыв. В четверть третьего желудок наконец напомнил о себе, и она решила, что не сможет сосредоточиться, если не перекусит. Войдя в лифт, она подумала о Джозефе. Кабина остановилась этажом ниже. И снова закололо кончики пальцев. Нет, подумала она, это всего лишь совпадение. Однако у нее чуть не подкосились ноги, когда дверь распахнулась и в лифт шагнул Джозеф. Он усмехнулся, совсем не удивившись, что они опять встретились.
— Похоже, нам суждено постоянно друг с другом сталкиваться. — Он надавил кнопку «Вестибюль». — Как ваше наказание за грехи?
Стоя рядом с ним, чувствуя, как соприкасаются их руки, Тэсс старалась сдержать участившееся дыхание.
— Наказание за грехи? — И неожиданно вспомнила, что вчера он уже оборонил эту фразу. — А, вы имеете в виду работу. Я пишу статью о кислотных дождях. Она идет хорошо.
— Что может быть лучше.
— Я…
— Да?
— Не кажется ли вам по меньшей мере странным, что мы с вами решаем спуститься вниз…
— В одно и то же время? — докончил фразу Джозеф и пожал плечами. — Мир вообще странная штука. Я давным-давно научился смиряться с судьбой, а не спорить с ней. Того, что суждено, не избежать.
— Что-то вроде «кисмет» [4] или «кармы»? [5]
— Провидение. — Глаза Джозефа блеснули. — Поздний ленч?
Тэсс уловила запах его лосьона после бритья и не смогла сдержать дрожь в голосе.
— Заработалась.
— Я тоже. Напротив есть кафе. Хотите, перекусим вместе?
По рукам Тэсс поползли мурашки.
— Только за себя я плачу сама.
Джозеф развел руками.
— Как скажете. Но я все равно буду рад.
На людном и шумном тротуаре они подождали, пока на проезжей части не появился просвет в потоке машин, и перебежали улицу к кафе. Воздух был влажным, солнечные лучи — тусклыми, они с трудом пробивались через дымку автомобильных выхлопов. Тэсс посмотрела на Джозефа и снова обратила внимание на то, что он озирается по сторонам, словно выискивает кого-то в толпе, — точно так же, как в тот день, когда она его встретила. Почему? Она недоуменно свела брови и, следуя манере отца до всего докапываться, задала себе вопрос: неужели Джозеф считает, что за ним следят? Да будет тебе, подумала она. Это не шпионское кино. Проснись.
Обеденное время прошло, и кафе было заполнено посетителями только на четверть.
— У нас сегодня очень вкусное пастрами [6], — сказал официант.
— Спасибо. Мяса не надо, — отказался Джозеф. — Дайте, пожалуйста, сандвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами.
— С шинкованной капустой? А как насчет маринованных овощей?
— Подойдет. И бутылку минеральной воды.
— Звучит неплохо, — одобрила Тэсс. — Мне то же самое. — Когда официант отошел, она внимательно посмотрела на Джозефа. — Мясо не едите? Вы вегетарианец?
— Не то чтобы вегетарианец. Просто не люблю мясо. К тому же сегодня пятница.
Тэсс — католичка по вероисповеданию — поняла, что он хотел сказать. Раньше католикам не разрешалось есть мясо по пятницам. Но сейчас только пожилые и строго следующие религиозным канонам люди соблюдали это давно устаревшее правило, а Джозеф был слишком молод, чтобы воздерживаться от мясного из страха совершить грех.
Тэсс, стараясь не выдать своего любопытства, пояснила:
— Я спросила потому, что сама вегетарианка.
— Ну вот и еще кое-что общее у нас с вами.
— Вы тоже католик?
Джозеф нахмурился.
— С чего вы взяли, что я католик?
— Не едите мяса по пятницам.
— А, — протянул Джозеф, — понятно. Нет, я не принадлежу к этой вере.
— Извините. Я, наверное, задаю слишком много вопросов.
— Не волнуйтесь, я не обиделся.
— Тогда я… Если не возражаете, я спрошу кое-что еще, — сказала Тэсс.
— Слушаю.
— Почему вы так нервничали, когда переходили улицу?
Джозеф рассмеялся.
— В Нью-Йорке? Где полно наркоманов и сумасшедших водителей? А кто не нервничает?
— Еще вопрос.
— Давайте.
— Не хотели бы вы увидеть меня завтра? — Тэсс удивилась собственной смелости. Ее сердце замерло.
— Не хотел бы я?… — Он перевел взгляд на стол, поигрывая ножом и вилкой, затем пристально посмотрел на нее своими проницательными серыми глазами. — Конечно. Я бы с большим удовольствием проводил время в вашем обществе.
Тэсс выдохнула.
— Но мне бы хотелось быть честным.
«Черт, — подумала Тэсс. — Вот оно. Вот этого я и боялась. Такой привлекательный мужчина не может быть одинок. Сейчас он скажет, что у него кто-то есть».
Она выпрямилась и, готовя себя к худшему, оперлась руками о столешницу.
— Я ценю честность.
— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
1 2 3 4 5 6 7 8