]; пускай там свою жизнь решит». Старик отнес. Кот остался в острову, день голодал, другой и третий и стал плакать. Идет лиса и спросила кота: «О чем ты плачешь, Котай Иванович?» – «Ах, лиса, как мне не плакать? Жил я у старика и старухи, поил-кормил их, стал стар, они и прогнали меня». А лиса говорит: «Давай, Котай Иванович, женимся!» – «Куды мне жениться! Только бы свою голову пропитать; а у тебя, чай, детки есть, кормить-поить надо». – «Ничего, как-нибудь прокормимся». Вот и вышла лиса за Котая Иваныча.
Однажды медведь и заяц шли мимо лисицыной норы. Увидала их лиса и закричала: «Ах ты, толстопятый медведь, и ты, косой заяц! Как была я вдовой, бывало, ни один из вас не проходил мимо моей норы, а как вышла замуж, то каждый день шляетесь; ишь какие дороги проторили! Смотрите, как бы вас Котай Иванович по шее не проводил!» Вот, идучи дорогой, медведь и сказал зайцу: «Чего, брат, у нее за муж такой – Котай Иванович? Ужли больше меня?» А заяц: «Ужли прытче меня? Пойдем-ка завтра, посмотрим на него». Пришли на другой день к лисицыной норе и видят: кот гложет целый стяг быка, а сам мурлычет: «Мало, мало!» – «Ну, брат, – сказал медведь зайцу, – беда наша; Котай все говорит: мало, мало! Спрячемся, ты ляжь под хворост, а я взлезу на дерево». Только уселись они по своим местам, как выбежала из-под хвороста мышь. Кот увидал ее и в ту же минуту бросился за ней к хворосту. Заяц испугался, кинулся бежать; а медведь услышал тревогу, хотел повернуться, да со страстей упал с дерева и убился до смерти. Лиса с котом и доныне поживают да медведя поедают.


* * *

В некотором царстве, в некотором государстве жил в дремучих лесах могучий кот. Медведь, волк, олень, лиса и заяц собрались совет держать, как бы могучего, сильного кота к себе на пир позвать. Наготовили всякого добра и стали думать: кому идти за котом. «Ну, ступай ты, медведь!» Медведь начал отговариваться: «Я мохнат и косолап, куда мне! Пускай волк пойдет». А волк говорит: «Я неповоротлив, он меня не послушает; лучше пусть олень идет!» Олень тоже отказывается: «Я пуглив-боязлив, не сумею ответ держать; кот, пожалуй, за то меня смерти предаст. Иди ты, шустрая, – говорит лисе, – ты и собой хороша и оборотлива». – «У меня хвост длинен, не смогу скоро бежать; пускай идет заяц!» – отвечает лиса.
Тут все стали складывать на зайца: «Ступай, косой! Не бойся. Ты поворотлив и на ногу скор; коли он на тебя вскинется, ты сейчас от него уйдешь». Заяц – делать нечего – побежал к коту; прибежал, поклонился пониже ног котовых и стал звать его на пир, на беседу. Исправил все по наказу и пустился назад бежать, сколько сил хватает. Явился к своим товарищам и говорит: «Ну, набрался страху! Сам-то кот бурый, шерсть на нем стоит дыбом, а хвост так по земле и волочится!» Тут звери стали прятаться кто куда: «медведь взобрался на дерево, волк залез в кусты, лиса зарылась в землю, а олень с зайцем совсем ушли… (Окончание – то же, что и в предшествующей сказке.).


* * *

Лиса вышла замуж за Котонайла Иваныча. Раз побежала она припасти мужу обед; бегала, бегала и поймала утку. Несет домой, а навстречу ей лесной кабан. «Стой, лиса! – говорит. – Отдай утку». – «Нет, не дам». – «Ну, я сам отниму». – «А я скажу Котонайлу Иванычу; он тебя смерти предаст!» – «Что такой за зверь?» – думает кабан и пошел своей дорогой. Лиса побежала; вдруг повстречался ей медведь: «Куда, лиса, бежишь, кому утку несешь? Отдай ее мне». – «Ступай-ка подобру, а то скажу Котонайлу Иванычу; он тебя смерти предаст!» Медведь побоялся и пошел своей дорогой. Лиса дальше бежит, попадается ей волк. «Отдавай, – говорит, – утку!» – «Как же не так! Я вот скажу Котонайлу Иванычу, он тебя самого съест!» Волк оробел и пошел своей дорогой; а лиса побежала домой.
Вот кабан, медведь и волк сошлись вместе и стали думать да гадать, что за зверь такой Котонайло Иваныч: наперед того его не видывали, и в лесах его не бывало! Положили: сделать большой пир и позвать к себе Котонайла Иваныча в гости. Изготовились. «Ну, – говорят, – кому же идти за Котонайлом?» – и присудили идти волку. Волк собрался и побежал к лисицыной норе. Прибежал. А кот выглядывает из норы, усы повисли, а глаза так и светятся. Затрясся волк со страху, отдал коту низкий поклон, поздравил его с молодою женою и стал просить в гости.
Кот сидит да мурчит. «У, какой сердитый!» – думает волк и не знает, как уйти… Воротился и сказал кабану и медведю: «Ну да и страшный же Котонайло Иваныч! Глаза так и горят! Только посмотрел на меня – и то дрожь проняла…» Вот оробели они и стали прятаться: медведь взлез на дерево, кабан затесался в болото, а волк закопался в стог сена…

Напуганные медведь и волки


* * *

Жил себе старик да старуха, у них был кот да баран. Старуха укоп копит[ Собирает сметану и сливки на масло.

], а кот проказит. «Старик, – говорит старуха, – у нас на погребе нездорово». – «Надо поглядеть, – говорит ей старик, – не со стороны ли кто блудит[ Проказничает.

]». Вот пошла старуха на погреб и усмотрела: кот сдвинул лапкой с горшка покрышку и слизывает себе сметанку; выгнала кота из погреба и пошла в избу, а кот наперед прибежал и запрятался на печи в углу. «Хозяин! – сказывает старуха. – Вот мы не верили, что кот блудит, а он самый и есть; давай его убьем!»
Кот услыхал эти речи, как бросится с печки да бегом к барану в хлев и начал его обманывать: «Брате баран! Меня хотят завтра убити, тебя зарезати». И сговорились они оба бежать ночью от хозяина. «Как же быть? – спрашивает баран. – Рад бы я с тобой лыжи навострить, да ведь хлев-то заперт!» – «Ничего!» Кот тотчас взобрался на дверь, скинул лапкой веревочку с гвоздя и выпустил барана.
Вот и пошли они путем-дорогою, нашли волчью голову и взяли с собой; шли-шли, увидели: далеко в лесу светится огонек, они и пустились прямо на огонь. Подходят, а вокруг огня греются двенадцать волков. «Бог помочь вам, волкам!» – «Добро жаловать, кот да баран!» – Брате, – спрашивает баран у кота, – что нам вечерять[ Ужинать.

] будет?» – «А двенадцать-то волчьих голов! Поди выбери, которая пожирнее». Баран пошел в кусты, поднял повыше волчью голову, что дорогой-то нашли, и спрашивает: «Эта ли, брате кот?» – «Нет, не эта, выбери получше». Баран опять поднял ту же голову и опять спрашивает: «Эта ли?»
Волки так напугались, что рады бы убежать, да без спросу не смеют. Четверо волков и стали проситься у кота и барана: «Пустите нас за дровами! Мы вам принесем». И ушли. Остальные восемь волков еще пуще стали бояться кота да барана: коли двенадцать смогли поесть, а осьмерых и подавно поедят. Стало еще четверо проситься за водою. Кот отпустил: «Ступайте, да скорее ворочайтесь!» Последние четыре волка отправились сходить за прежними волками: отчего-де не ворочаются? Кот отпустил, еще строже наказал поскорее приходить назад; а сам с бараном рад, что они ушли-то.
Волки собрались вместе и пустились дальше в лес. Попадается им медведь Михайло Иванович. «Слыхал ли ты, Михайло Иванович, – спрашивают волки, – чтобы кот да баран съели по двенадцати волков?» – «Нет, ребятушки, не слыхивал». – «А мы сами видели этого кота да барана». – «Как бы, ребятушки, и мне посмотреть, какова их храбрость?» – «Эх, Михайло Иваныч, ведь больно кот-от ретив, нельзя к нему поддоброхотиться: того и гляди, что в клочки изорвет! Даром что мы прытки над собаками и зайцами, а тут ничего не возьмешь. Позовем-ка лучше их на обед».
Стали посылать лисицу: «Ступай, позови кота да барана». Лисица начала отговариваться: «Я хоть и прытка, да неувертлива; как бы они меня не съели!» – «Ступай!..» Делать нечего, побежала лисица за котом и бараном. Воротилась назад и сказывает: «Обещались быть; ах, Михайло Иванович, какой кот-то сердитый! Сидит на пне да ломает его когтями: это на нас точит он свои ножи! А глаза так и выпучил!..» Медведь струхнул, сейчас посадил одного волка в сторожа на высокий пень, дал ему в лапы утирку[ Полотенце.

] и наказал: «Коли увидишь кота с бараном, махай утиркою: мы пойдем – их повстречаем». Стали готовить обед; четыре волка притащили четыре коровы, а в повара медведь посадил сурка.
Вот идут в гости кот да баран; завидели караульного, смекнули дело и стакнулись меж собою. «Я, – говорит кот, – подползу тихонько по траве и сяду у самого пня супротив волчьей рожи, а ты, брат баран, разбежись и что есть силы ударь его лбом!» Баран разбежался, ударил со всей мочи и сшиб волка, а кот бросился ему прямо в морду, вцепился когтями и исцарапал до крови. Медведь и волки, как увидели то, зачали меж собою растабаривать[ Разговаривать.

]: «Ну, ребятушки, вот какова рысь кота да барана! Евстифейка-волка умудрились сшибить и изувечить с какого высокого пня, а нам где уж на земле устоять! Им, знать, наше готовленье-то нипочем; они придут не угощаться, а нас пятнать. А, братцы, не лучше ли нам схорониться?»
Волки все разбежались по' лесу, медведь вскарабкался на сосну, сурок спрятался в нору, а лиса забилась под колодину. Кот с бараном принялись за наготовленные кушанья. Кот ест, а сам мурлычет: «Мало, мало!», обернулся как-то назад, увидел, что из норы торчит сурков хвост, испугался да как прыснет на сосну. Медведь устрахался[ Устрашился.

] кота, да напрямик с сосны на землю и ринулся и чуть-чуть не задавил лисы под колодиной. Побежал медведь, побежала лиса. «Знать ты, куманек, ушибся?» – спрашивает лисица. «Нет, кумушка, если б я не спрыгнул, – кот бы давно меня съел!»


* * *

Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок – и тот пополам, а коли вилы в бок – так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник, за каждый час на промысле, и где плохо лежит – тут у него и брюхо болит.
Вот однажды лежат себе козел да баран и разговаривают промеж себя; где ни взялся котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет. Козел да баран и спрашивают: «Кот-коток, серенький лобок! О чем ты, ходя, плачешь, на трех ногах скачешь?» – «Как мне не плакать? Била меня старая баба, била-била, уши выдирала, ноги поломала да еще удавку припасала». – «А за какую вину такая тебе погибель?» – «Эх, за то погибель была, что себя не опознал да сметанку слизал». И опять заплакал кот-мурлыко. «Кот-коток, серый лобок! О чем же ты еще плачешь?» – «Как не плакать? Баба меня била да приговаривала: ко мне придет зять, где будет сметаны взять? За неволю придется колоть козла да барана!»
Заревели козел и баран: «Ах ты серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас-то загубил? Вот мы тебя забодаем!» Тут мурлыко вину свою приносил и прощенья просил. Они простили его и стали втроем думу думать: как быть и что делать? «А что, середний брат баранко, – спросил мурлыко, – крепок ли у тебя лоб: попробуй-ка о ворота». Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом: покачнулись ворота, да не отворились. Поднялся старший брат мрасище[ Мрась – негодяй.

]-козлище, разбежался, ударился – и ворота отворились.
Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется, бегут козел да баран, а за ними скачет на трех ногах кот серый лоб. Устал он и возмолился названым братьям: «Ни то старший брат, ни то средний брат! Не оставьте меньшого братишку на съеденье зверям». Взял козел, посадил его на себя, и понеслись они опять по горам, по долам, по сыпучим пескам. Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах силы хватило.
Вот пришло крутое крутище, станово становище; под тем крутищем скошенное поле, на том поле стога' что города стоят. Остановились козел, баран и кот отдыхать; а ночь была осенняя, холодная. «Где огня добыть?» – думают козел да баран; а мурлышко уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с баранком стукнуться лбами. Стукнулись козел с бараном, да таково крепко, что искры из глаз посыпались; берестечко так и зарыдало[ Вспыхнуло, затрещало.

]. «Ладно, – молвил серый кот, – теперь обогреемся», – да за словом и затопил стог сена.
Не успели они путем обогреться, глядь – жалует незваный гость мужик-серячок Михайло Иванович. «Пустите, – говорит, – обогреться да отдохнуть; что-то неможется». – «Добро жаловать, мужик-серячок муравейничек[ Мелкой породы медведь который любит разгребать муравьиные кучи и лакомиться муравьиными яйцами («Русск. вестн.», 1857, XII, 463).

]! Откуда, брат, идешь?» – «Ходил на пасеку да подрался с мужиками, оттого и хворь прикинулась; иду к лисе лечиться». Стали вчетвером темну ночь делить: медведь под стогом, мурлыко на стогу, а козел с бараном у теплины[ Огня.

]. Идут семь волков серых, восьмой белый, и прямо к стогу. «Фу-фу, – говорит белый волк, – нерусским духом пахнет. Какой-такой народ здесь? Давайте силу пытать!»
Заблеяли козел и баран со страстей[ Со страху.

], а мурлышко такую речь повел: «Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшего; он, помилуй бог, сердит! – как расходится, никому несдобровать. Аль не видите у него бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу сымает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть с твоим меньшим братишком, что под стогом-то лежит». Волки на том козлу кланялись, обступили Мишку и стали его задирать. Вот он крепился-крепился, да как хватит на каждую лапу по волку; запели они Лазаря, выбрались кое-как, да, поджав хвосты, – подавай бог ноги!
А козел да баран тем времечком подхватили мурлыку и побежали в лес и опять наткнулись на серых волков. Кот вскарабкался на самую макушку ели, а козел с бараном схватились передними ногами за еловый сук и повисли. Волки стоят под елью, зубы оскалили и воют, глядя на козла и барана. Видит кот серый лоб, что дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать: «Раз волк! Два волк! Три волк! Всего-то по волку на брата. Я, мурлышко, давеча двух волков съел, и с косточками, так еще сытехонек; а ты, большой братим, за медведями ходил, да не изловил, бери себе и мою долю!» Только сказал он эти речи, как козел сорвался и упал прямо рогами на волка. А мурлыко знай свое кричит: «Держи его, лови его!» Тут на волков такой страх нашел, что со всех ног припустили бежать без оглядки. Так и ушли.


* * *

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок, у него были козел да баран. Поленился мужик накосить сена; пришла зима, нечего есть козлу и барану, стали они на весь двор реветь, а мужик схватил кнут и ну колотить их. Вот козел и сказал барану: «Давай, брат, уйдем в лес; найдем стог сена и станем жить». – «Пойдем, брат Козьма Микитич! Хуже не будет».
Козел стащил у хозяина ружье, а баран куль, и пошли вдвоем; идут путем-дорогою и нашли старую волчью голову. «Брат баран! – сказал тут козел. – Возьми эту голову и положи в куль». – «На черта она нам? И так тяжело идти!» – «Возьми! Придем на место, сварим себе студень». Баран поднял волчью голову, положил в куль и понес. Шли они, шли и, наконец, пришли в лес. «Я совсем иззяб», – сказал баран. А козел увидал, что в стороне огонь светится, и говорит: «Вон где-то огонь горит; пойдем туда!» Пошли на огонь и прямехонько-таки наткнулись на волков; сидят кругом огня да греются.
Баран напугался, еле душа в теле держится. А козел говорит ему: «Не робей, баран!», а сам подошел к волкам: «Здорово, ребята!» – «Здравствуй, Козьма Микитич!» Вот, думают волки, славная будет пожива: козел да баран сами пришли, сами в рот просятся. Только козел себе на уме. «Ну-ка, брат баран! Давай, – говорит, – сюда волчью голову; сварим да сделаем студень. Да смотри выбирай, чтоб был старый волк!» Баран вынул из куля волчью голову и несет козлу. «Не та! – говорит козел. – Там, в кулю, есть другая голова, с самого старого волка, – ту и притащи».
Баран стал копаться в своем куле, копался, копался и несет опять ту же голову. «Ах ты, дурак, – закричал козел и ногами затопал, – не та!.. Посмотри, на самом исподе лежит». Баран опять копался-копался и несет ту же самую голову. «Ну, вот теперь так! – сказал козел. – Эту самую голову мне и надобно». А волки поглядывают да раздумывают: «Ишь сколько наколотил нашей братии! Одних голов целый куль». – «Нет ли у вас, братцы, – спрашивает козел, – в чем нам ужин изготовить?» Тут волки повскакали и побежали кто за дровами, кто за водою, кто за посудою, а у самих на уме – как бы уйти подобру-поздорову.
Бегут, а навстречу им медведь. «Куда вы, серые волки?» – «Ах, Михайло Иванович! Ты не знаешь нашего горя: пришли к нам козел да баран, принесли с собой целый куль волчьих голов, хотят студень варить; мы убоялись, чтоб они и до нас-то не добрались, и убежали». – «Ах вы, дурачье! – сказал медведь. – Козел да баран сами к вам пришли, только бери да кушай; а вы убоялись! Пойдемте-ка со мною». – «Пойдем!»
Козел и баран увидали, что волки назад идут, засуетились, забегали. Козел взобрался на дерево, изловчился и уселся, а баран лез, лез, никак не может высоко подняться, ухватился кое-как за сук передними ногами и повис на нем. Вот пришел и медведь с волками, смотрит:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Народные русские сказки. Том 1'


1 2 3 4 5 6 7 8 9