Здесь выложена электронная книга Под землей автора по имени Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - Под землей.
Размер архива с книгой Под землей равняется 38.69 KB
Под землей - Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович => скачать бесплатную электронную книгу
Сказки и рассказы для детей –
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 27 апреля 2002 года
«Д.Н.Мамин-Сибиряк. Избранные произведения для детей / Рисунки Е.Мешкова.»: Государственное Издательство Детской Литературы; Москва; 1962
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Под землей
I
Наступил короткий зимний вечер. Падал мягкий, пушистый снежок. Целые Две недели страшный бушевал буран, сменившийся оттепелью. Но в избушке Рукобитова было и сыро, и холодно. По вечерам долго сидели без огня, сумерничали, чтобы напрасно не изводить свет, который давала дешевенькая сальная свеча. Дарья, жена Рукобитова, в потемках перемывала горшки да плошки, а бабушка Денисиха вечно сидела на своей лавке с прялкой и без конца вытягивала нитку из кудели. Веретено мерно и ровно жужжало в ее старческих руках, точно громадная муха. Это веретено занимало тощего, вечно голодного котенка, который напрасно старался поймать его лапой, и внучка Михалку, который от нечего делать валялся в сумерки на полатях. Бабушка Денисиха любила поворчать, вернее сказать, – от старости начала думать вслух. Так и теперь под жужжанье своего веретена она говорила:
– Вот и слава богу и до рождественского сочельника дожили… Добрые люди сегодня-то до вечерней звезды не едят…
– А нам и завтра разговеться будет нечем… – сердито отозвалась от своей печки Дарья. – Одна картошка осталась, да и той в обрез хватит на всех.
В руках Дарьи горшки уныло звенели, стукаясь друг о друга, точно и они жаловались на голод. А тут еще Михалко с своих полатей жалобным голосом несколько раз повторял:
– Мамынька, звезда-то уж взошла… Дай хлебца…
– Отстань, смола! – ворчала Дарья, глотая слезы. – Вот ужо отец придет…
Рукобитовы вообще жили бедно, а нынешний праздник застал их совсем голодными. Случилось это благодаря бушевавшему целые две недели бурану, когда нельзя было работать на промыслах. Праздник являлся горькой обидой, освещая огнем тяжелую домашнюю нищету.
– У штегеря Маныкина третьего дня барана закололи, – рассказывал Михалко с полатей. – Лавочник привез с ярманки целый стяг говядины да десять свиных туш… Ей-богу! Своими глазами видел. Свиньи-то жирные-прежирные, кожа лопается от жиру… Уж лучше этого нет, как шти со свининой… Одного жиру в горшке целый вершок накипит.
– Не мы одни бедуем, – думала вслух бабушка Денисиха. – У других-то и картошки нет, а у тебя свинина на уме… Глупый ты, Михалко.
– И то глупый, – ворчала Дарья. – Без того тошно, а он еще выдумки выдумывает… Вот отец придет, может, што и раздобудет к празднику в лавочке.
«Задолжали мы в лавочке-то по горло… – думала бабушка Денисиха, вздыхая. – А лавочники ноне немилостивые…»
– Мамынька, запали свечку… – просил Михалко.
– Отвяжись, сера горючая!
Темно. Жужжит веретено у бабушки, точно и оно жалуется на плохие времена. Избушка в буран совсем выстыла, а затоплять пустую печь совестно. Михалко кутается в рваную шубенку и чутко прислушивается к каждому шороху на улице. Вот придет отец и что-нибудь принесет. Уж отец добудет! С тем пошел, чтобы не вернуться с пустыми руками.
– Идет!.. – крикнул Михалко, заслышав скрип снега на улице.
Дарья тоже услышала и различила, что муж идет не один.
«Кого еще нелегкая несет об этакую пору?» – сердито подумала она, зажигая сальный огарок.
Шаги приближались. Вот они уже во дворе, вот заскрипели ступеньки на крыльце, вот распахнулась дверь… Вошли два мужика. Один, отец Михалки, молча положил на стол ковригу ржаного хлеба, а другой остался у двери.
– Ну, вот вам и розговенье, – проговорил отец Михалки. – Яков, проходи да садись. Гость будешь…
Дарья не могла удержаться и тихо заплакала.
Рукобитов и его гость походили друг на друга, как все промысловые рабочие. Среднего роста, худощавые, с жиденькими бородками мочального цвета, в рваных полушубках, запачканных желтой приисковой глиной, в разношенных валенках. Заслышав всхлипывания жены, Рукобитов рассердился.
– О чем хнычешь-то? – крикнул он. – А того не знаешь, что утро вечера мудренее…
– Я ничего не говорю, Иван Герасимович, – оправдывалась Дарья, сдерживая слезы. – Только обидно, што на дворе праздник, а у нас…
– Перестань, жена, – уже ласково проговорил Рукобитов, – не радуйся – нашел, не тужи – потерял… А розговенье мы себе добудем. Верно говорю, Яков?
– Добудем и розговенье… – мрачно ответил Яков, почесывая затылок.
– Ну-ко, хозяйка, свари нам картошки, – командовал Рукобитов. – Закусим – и того… да… пойдем, значит, свое розговенье добывать. – Помолчав немного, он продолжал: – Вся причина, значит, в штегере Ермишке… Все от него вышло… Привязался он к нам, пьяница… И сегодня пьяный по улицам ходил. К нам приставал, просил, просил рубль на водку, а то, говорит, вы меня попомните.
– Ох, господи, господи… – стонала бабушка Денисиха. – Вот в глазах стыда-то нет. Рупь-целковый… а? А где его взять!
– Ничего, бабушка, мы и без него обойдемся, – говорил Яков. – Мы и без него обойдемся. Пужает нас новым начальством, грит, новый управитель анжинер на промысла назначен, и все будет строго. Ему это на руку, пьянице… Подлаживается к начальству. А кто ему даст на водку, он ничего не видит и не слышит, а нас гонит с работы.
– Змей он, и больше ничего, – сердился Рукобитов.
Дарья затопила печь и приставила к огню горшок с картошкой. Она поняла, о каком розговенье говорит муж, и вперед жалела Михалку, которому придется поработать в шахте, может быть, всю ночь. Велик ли еще мальчонко, всего-то десятый год пошел. Ах, бедность, бедность!
Рукобитов с Яковом делали необходимые приготовления. Внимательно осмотрели плетенную из черемухи корзину, в которой поднимали золотоносную руду из шахты, еще более тщательно осмотрели десятисаженный канат, на котором эту корзину спускать и поднимать. Все было в порядке.
Михалко тоже понимал, в чем дело, но молчал.
Горячая картошка была съедена живо. Дарья почти всю свою порцию отдала Михалке.
О том, куда все шли, никто не говорил. Это уж такая примета, что нехорошо болтать вперед о таком деле, которое еще неизвестно чем кончится. Рукобитов даже пожалел, что вперед похвастался будущим розговеньем. Вон Михалко, кажется, – не велик, а небось молчит, точно его дело и не касается.
Когда уходили мужики, Дарья сунула за пазуху Михалке большую краюшку хлеба.
II
Выйдя из избы, компания разделилась: Яков взвалил на себя всю «снасть», то есть канат, корзину, лопаты, кайло, небольшой ломик, топор, и пошел направо, чтобы пробраться к шахте задворками, где никто не увидит, а Рукобитов с Михалкой отправились прямо селеньем.
– Убродисто теперь задворками-то, – заметил Рукобитов. – Вон сколько снегу намело.
Они прошли улицу, спустились к заводской плотине, ниже которой горбились крыши длинных корпусов золотопромышленной фабрики, и пересекли небольшую площадку, на которую выходил господский дом, где жил инженер, управляющий промыслами. Вся фабрика тонула в темноте, не дымила высокая железная труба, а господский дом был ярко освещен.
– Светленько живет новый наш анжинер… – заметил Рукобитов. – Вон сколько огня запалил.
Михалко молчал. Он с трудом шагал за отцом в своих разношенных валенках, болтавшихся на ногах. После сытой еды его клонило ко сну. Отец это заметил и старался его развлечь разговором.
– Ночку сегодня поработаем, Михалко, бог даст, добудем пудиков двадцать руды… Потапыч обещал вперед дать деньжонок. Ну, завтра и купим свинины… Любишь свинину? То-то… Такие шти мать нам запузырит, что жиру и не продуешь.
– Я люблю куском макать в жир… Скусно.
– Вот-вот… Уж на што скуснее. Дух какой по всей избе пойдет от горячих-то штец.
Глухоозерские золотые промысла занимали в Среднем Урале громадную площадь почти в шестьдесят квадратных верст. Они существовали уже больше ста лет и славились как одно из богатейших месторождений золота. Земля принадлежала казне, а прежде золото разрабатывалось казной, но в последние сорок лет этот способ добычи золота нашли невыгодным, и промысла были отданы в долгосрочную аренду одной компании. На промыслах были добыты сотни пудов золота, а селенье, раскиданное по берегу Глухого озера и по течению вытекавшей из него речонки, отличалось большой бедностью. Добытые богатства не оставались на месте, а уходили куда-то в Питер, где жили члены компании.
Население было все промысловое и жило только той работой, которую давала компания. Но, к сожалению, население увеличилось, а работы не прибавлялось. Особенно тяжело приходилось по зимам, когда открытые работы, где золото вымывалось из золотоносных песков, прекращались, и продолжали действовать одни шахты, где разрабатывалось жильное золото, то есть золото, заключенное в кварцевых прослойках.
Между прочим, компания отдавала от себя в аренду небольшие участки частным предпринимателям, то есть своим же рабочим. Но получить такой участок бедному рабочему, как Рукобитов или Яков, было очень трудно. Нужда заставляла по зимам прибегать к тайной добыче золота, то есть золотоносного кварца, который сбывался состоятельным арендаторам, а уж те выдавали его за свой и промывали на компанейской фабрике. Именно таким арендатором был Потапыч, у которого уже несколько лет работала арендованная у компании шахта «Рублиха» и которому продавали тайно добытый золотоносный кварц.
Рукобитов и Михалко вышли на берег Глухого озера, а потом свернули на лесную дорожку, по которой зимой возили дрова. Михалке сегодня казалось, что уж очень далеко идти до их тайной шахты, точно кто ее отодвинул. Снег продолжал падать, и ночная темнота точно сгущалась. Рукобитов несколько раз останавливался и прислушивался. На грех мастера нет, и можно было встретиться с кем-нибудь из штейгеров, преследовавших тайную разработку золотоносных жил.
– Здесь… – шепотом проговорил Рукобитов останавливаясь.
В стороне от дороги рос тощий еловый лесок, жидкий березняк и кусты рябины. Приходилось дальше брести прямо по снегу без всякой дороги. Рукобитов заравнивал за собой следы сломанной еловой веткой.
Они пришли к шахте не прямо, а сделали, на всякий случай, обход, путая оставшиеся в снегу следы.
– Здесь… – опять шепотом сказал Рукобитов, рассматривая свежие следы по снегу. – Э-э, Яков-то нас обогнал. Он прямиком прошел…
Действительно, Яков уже сидел у шахты, поджидая компаньонов. Он страшно устал и встретил их молча.
– Садись, Михалко, надо малость передохнуть, – предлагал шепотом Рукобитов.
Место для тайной шахты выбрано было очень искусно, среди мелкой лесной поросли, так что можно было пройти в двух шагах и ничего не заметить. А сейчас, кроме того, все было завалено кругом глубоким снегом.
– Эх, кабы не буран… – жалел Яков, почесывая в затылке. – Сидели бы сейчас в тепле да в сухе.
Рукобитов молчал. Что уж тут говорить. Он поднялся и начал расчищать снег, которым было занесено отверстие шахты. Это была так называемая шахта-дудка, то есть круглая, без деревянных крепей. Такие шахты устраиваются только зимой, когда смерзшаяся земля не грозит обвалом. Обыкновенная шахта напоминает колодец, стенки которого от обвала защищены деревянным срубом; но где же бедному рабочему добыть такую роскошь. Не хватит силы. Конечно, работа дудками представляет собой большие опасности и преследуется горными законами; но бедные люди не писали этих законов.
Работа шла в темноте. Снег был срыт. Яков разыскал спрятанный в леске деревянный ворот, то есть деревянный валик с железной ручкой, «ходивший» на двух деревянных подставках, как в деревенских колодцах. Круглое отверстие шахты-дудки было прикрыто хвоей, чтобы не замело снегом.
Работали молча. Скоро над шахтой был поставлен ворот, а к нему прикреплен канат.
– Ну-ка, сперва я спущусь, – говорил Рукобитов. – Нет ли где обвалу… Михалко, ты озяб? Ничего, брат, под землей завсегда вот как тепло…
Еще раз осмотрели канат: как бы не оборвался, грешным делом.
– Ничего, хоть толстого купца спущай, – решил Яков.
К концу каната была прикреплена корзина. Когда канат был намотан на ворот, Рукобитов встал одной ногой в корзину и скомандовал:
– Ну, Яков, действуй!..
Канат начал медленно развиваться, и корзинка пошла книзу. Шахта-дудка была настолько узка, что Рукобитов время от времени придерживался руками за ее стенки. Кругом было совершенно темно, а приходилось спускаться в глубину на десятки сажен.
– Стоп, машина! – крикнул Рукобитов, когда корзина стукнулась о дно.
Он зажег сальный огарок и осмотрелся. Все оставалось в том же положении, как и две недели тому назад. Стенки дудки держались крепко. Рукобитов в двух местах прикладывался ухом к этим стенкам и прислушивался, не течет ли где почвенная рудниковая вода, которая затопляет и настоящие, дорогие шахты.
На дне шахты оставалась еще не поднятая наверх кварцевая руда. Значит, не успели убрать. А в правом боку дудки шло маленькое отверстие, в которое «собаке пролезть». Это был так называемый «забой», или, по ученой терминологии, штрек. Золотоносные кварцевые пласты не падают вертикально, а всегда под углом, и разработка их производится при помощи таких штреков.
В дудке Рукобитова, конечно, не могло быть и речи о правильно устроенном штреке, то есть с деревянным потолком на подпорках из бревен и с деревянной обкладкой стенок, чтобы земля не осыпалась. Дудки делаются круглыми, чтобы не обкладывать деревом, а забои устраиваются самые узкие с той же целью. Взрослому мужику в такую нору, конечно, не пролезть, а поэтому посылают туда мальчиков-подростков. Конечно, горными законами все это предусмотрено и строго запрещено, как угрожающее жизни, но горькая нужда поневоле обходит всякие законы. В свое время Рукобитов сам работал в таких забоях, а теперь посылал своего сына Михалку.
– Ничего, бог не без милости, – утешал он себя, поднимаясь наверх в корзинке.
Вернувшись наверх, Рукобитов проговорил:
– Тепло тебе будет в забое, Михалко… Под землей-то, брат, не мокнешь, не сохнешь, не куржавеешь. А жила разрушистая, только тронь ломом – сама крошится.
Когда Михалко уже поместился в корзине, отец дал ему еще одно наставление:
– Вот что, Михалко: будешь работать, а сам слушай, не зажурчит ли вода. Понял? На рудную воду можешь наткнуться, и всю шахту затопит. Потом опять же смотри в оба, штобы не попасть на песок-плывун. Он еще похуже воды будет… Воду можно откачать, а песок все засыплет.
– Без тебя знаем… – довольно грубо ответил Михалко, потому что страшно хотел спать.
III
На работе Михалко принимал грубый тон, подражая настоящим большим мужикам. Так и сейчас, влезая в корзину, чтобы спуститься в дудку, он что-то ворчал себе под нос, а потом проговорил:
– Вы у меня тут смотрите, не оборвите веревку-то…
– Уж дела не подгадим, Михалко, – успокаивал Яков, крепко придерживая железную ручку ворота. – А вот ты нам к празднику жилки наковыряй, штобы золота побольше было…
Михалко сердито посмотрел на него и даже плюнул в сторону:
– Ума у тебя нету, Яков…
– Н-но-о!
– Верно тебе говорю… Што ты сказал-то, ежовая голова? Когда охотники на охоту едут, так им што говорят добрые люди? «Штобы вам не видать ни шерсти, ни пера…» А ты: давай больше золота!
– Правильно, Михалко! – похвалил Рукобитов. – А ты, Яков, немножко не того. Напрасное слово, значит, сказал.
Необходимая для работы «снасть», то есть небольшой железный лом, кайло и железная лопата с короткой ручкой, была уложена в корзинку, и Михалко начал спускаться в темную пасть дудки. Налегая всей грудью на ворот, чтобы не тряхнуть корзины, Яков проговорил:
– Пуда с полтора мальчонка вытянет…
Когда корзина была в половине дудки, Рукобитов наклонился над ее отверстием и крикнул:
– Михалко, а ты гляди, грешным делом, не засни в забое-то… Тепло там, как раз сон подморит.
Из глубины дудки детский голос ответил:
– Вы там не засните наверху-то… Да огоньку разложите. Когда вылезу, так погреться надо.
– Ладно, ладно… И свечку береги, Михалко. Другой-то нет…
– Без тебя знаю…
– С богом, со Христом, Михалко.
Спуск продолжался недолго. Когда корзина опустилась на дно, канат сразу ослабел. Рукобитов все время смотрел на дудку и успокоился только тогда, когда глубоко под землей затеплился слабый огонек.
– Надо огонек разложить, как Михалко наказывал, – решил Яков. – Вылезет из дудки, обогреться захочет…
– А кабы кто не увидал огня-то…
– Ну, кому его видеть… Праздник на дворе, все по своим углам сидят. Да и нам погреться бы надо, а то вот как студено… Одежонка-то дыра на дыре.
– И то студено… – согласился Рукобитов, почувствовавший холод только теперь.
Чтобы со стороны не было видно огня, мужики выкопали в снегу глубокую яму и на самом дне устроили небольшой костер. Из снега же была устроена стенка – защитка от ветра. Кроме того, Яков кругом ямы натыкал хворосту.
– Оно куда способнее за ветром-то посидеть, – говорил он, протягивая над огнем окоченевшие руки.
Под землей - Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Под землей автора Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Под землей у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Под землей своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - Под землей.
Если после завершения чтения книги Под землей вы захотите почитать и другие книги Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович, тогда зайдите на страницу писателя Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Под землей, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович, написавшего книгу Под землей, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Под землей; Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн