вторую? третью?.. Не знаю. Да и какая разница?!
На улице в очередной раз ударил гром. Но громче грома был стук захлопнувшейся за спиной двери.
– Скалли! – крикнул Малдер. – Скалли, ты меня слышишь?
Захлопнувшаяся дверь не открывалась. Ладно, будем действовать проверенным полицейским способом. Малдер переложил фонарик в левую руку, правой достал из кобуры пистолет. После выстрела в замок открыть дверь не составило труда. Правда, толку от этого было чуть – за дверью взгляду Малдера явилась глухая кирпичная стена.
– Эй!
Малдер дернулся от внезапного окрика и обернулся, изготовившись для стрельбы, – ноги слегка подогнуты, рука с пистолетом опирается на руку с фонарем, фонарь освещает цель. Целью оказался грузный старикан в старомодном суконном пальто и дурацкой мятой шляпе, нахлобученной на уши.
– Кто вы? – спросил Малдер резко.
– Это я у вас хочу спросить, – брюзгливо сказал старикан. -
Все-таки вы у меня в доме.
Он пошарил рукой по стене и включил свет. Малдер погасил свой фонарик и сунул его в карман, пистолет он по-прежнему держал в руке. Старик пистолета не особенно испугался, осведомился только:
– Надеюсь, вы не грабитель?
– Нет, – сказал Малдер.
– Слава богу, – сказал старик. Он подошел к двери, в которую стрелял Малдер, посмотрел на вывороченный замок, сокрушенно покачал головой и спросил: – Показать вам выход?
– Неудачная шутка, – сказал Малдер.
– Шутка? – переспросил старик. – Я не шучу.
– А вы обратили внимание на дверь?
– Обратил, как не обратить.
– И что вы увидели?
– Увидел дверь с простреленным замком. Кто мне за него заплатит?
– А вы знаете, что эта дверь никуда не ведет? За ней – лишь кирпичная кладка.
Старик покивал.
– Ну конечно. Кладка, да.
– Мне не нравится ваш юмор, – сказал Малдер хмуро.
– Прошу прощения, – желчно сказал старик, – но я не вижу тут никакого юмора.
– А кто же тогда в пол стучал, дверями хлопал? Кто все время над нами подшучивал?
– О, так я имею здесь целую компанию?
– Странно слышать это из уст привидения.
– Кто привидение – я? Ха! – Старик хлопнул себя ладонями по бокам и коротко хохотнул. – Так вот оно что! Это ваш пистолет ввел меня в заблуждение. Значит, вы – охотник за привидениями? И считаете меня призраком? Знаете, эти стены повидали много странных типов. Но вы первый вошли сюда с пистолетом.
– Странных типов? – переспросил Малдер.
– Ну да, – кивнул старик.
– Вроде тех, что лежат вон там, под полом… – Малдер повернулся, показывая на страшный тайник – и остолбенел. Дыра в полу исчезла, словно ее и не было; на этом месте стояли два кресла. – Что это за фокусы?
– Какие еще фокусы? – как бы с недоумением спросил старик.
– Здесь лежат два трупа, прямо под половицами. – Опустив голову, Малдер обошел вокруг кресла. На полу не было ни трещины, ни царапины, доски лежали ровнехонько. Но ведь он сам, своими руками…
– Присядь, сынок, – сказал старик. – В ногах правды нет.
Сунув пистолет в карман, Малдер рухнул в кресло, закрыл лицо руками.
– Выпиваешь? – стоя над ним, строго вопросил старик. – Колешься? Покуриваешь?
Не отнимая ладоней от горящего лица, Малдер помотал головой:
– Нет. Нет. Нет.
– Так я тебе и поверил. Все вы говорите одно и то же. -
Старик опустился в кресло напротив. – Между прочим, перед тобой – психиатр. Я специализируюсь на психических расстройствах и маниях, связанных со сверхъестественными явлениями.
Сквозь пальцы Малдер с интересом взглянул на старика.
– Правда? Я и не знал, что есть такая специализация.
– Я именую своих пациентов испытателями души, – продолжал старик. – В результате длительного опыта общения с психами всех мастей, я создал своеобразную классификацию, в которой объединил тебе подобных в одну категорию.
– И что же это за категория? – полюбопытствовал Малдер.
– Самовлюбленные, самодовольные, самоуверенные эгоцентристы, – объявил старик голосом судьи, выносящего смертный приговор.
– Отличная категория!
– Не обольщайся, ты далеко не уникум. Таких одержимых и нелюдимых трудоголиков полным полно. В большинстве случаев они заканчивают свои дни в психушке. Имей это в виду.
Малдеру такая перспектива была совсем не по душе.
– Думаю, что вы заблуждаетесь на мой счет, – сказал он.
– Заблуждаюсь? – возмутился старик. – А кто у меня перед
носом пистолетом размахивал? Кто заявлял про мертвецов под полом? Кто твердил о кирпичной стене вместо двери?
Малдер оглянулся на ту самую дверь. В настоящий момент дверь была закрыта. Но не померещилась же ему эта стена, в конце концов?! Нет, один из них двоих, определенно, сумасшедший. Малдер был уверен, что не он.
Полоумный старик не унимался:
– А еще наверняка вбил себе в голову, что видел инопланетян.
Малдер усмехнулся. Что ты можешь знать об этом, несчастный безумец? Да, я видел инопланетян…
– Знаешь, откуда все твои бзики? – подавшись вперед, спросил старик.
– Из окружающей действительности, наверное, – осторожно предположил Малдер.
– Из твоего одиночества, – проникновенно сказал старик. – Одинокий человек всегда склонен к парамастурбации. Она придает его никчемному существованию смысл, который он не может обрести в нормальной жизни. Ведь ты, конечно, считаешь себя серьезной, увлеченной и непонятой личностью. Не так ли?
– Парамастурбация? – с брезгливой гримасой переспросил Малдер.
– Нормальные люди сторонятся таких, как ты. – Старик укоризненно покачал головой.
– Хватит! – сказал Малдер резко. – Я устал от ваших измышлений.
– И каждое Рождество ты проводишь один…
– Я не один!
Старик покивал:
– Еще одно заблуждение.
– Да нет же, – сказал Малдер, удивляясь на себя – зачем он оправдывается перед этим чокнутым. – Я здесь с напарницей. Она где-то в доме…
– За кирпичной стеной? – спросил старик ехидно. – И как же ты сумел ее сюда заманить? Наверное, стянул ее ключи от машины.
Отвечать на этот выпад Малдер счел ниже своего достоинства.
– А хочешь, я объясню тебе, почему ты терпеливо сносишь ее занудные разглагольствования? – спросил старик. – Потому что тебе страшно. Ты боишься одиночества.
Неприятно было слышать такие слова из уст сумасшедшего. Вдвойне неприятно оттого, что старик во многом был прав. Он был прав почти во всем. Но Малдер не хотел это признавать.
– Пойду, поищу свою напарницу, – сказал он и шевельнулся, словно бы собираясь встать, но как-то вяло, неубедительно. Не иначе, этот проклятый старик – энергетический вампир.
– Валяй, ищи. – Старик поднялся, обошел кресло, в котором безвольно оплыл Малдер, и направился к двери с простреленным замком. Открыл ее и преспокойно прошел в соседнюю комнату. Обернулся на пороге, помахал Малдеру рукой: – Кирпичная стена, говоришь? Ну-ну.
Малдер вскочил.
– Пересмотри свой взгляд на жизнь, сынок, – посоветовал
старик с усмешкой.
Малдер рванулся вперед и пребольно ударился лбом о кирпичную стену. У него потемнело в глазах.
Свет опять погас.
– Малдер… – Скалли было страшно до чертиков. Она не призналась бы в этом даже самой себе, но это было именно так. Этот дом, эта гнетущая атмосфера готического романа действовали ей на нервы. Да еще мертвецы под полом…
Не то чтобы Скалли боялась мертвецов, их она повидала много, всяких (спасибо Малдеру!), но эти были не такие, как все. Эти мертвецы были особенные.
Малдер, Малдер, что ты наделал, подумала Скалли с укором.
По-моему, я схожу с ума…
Нет, не хочу. Не хочу и не буду, упрямо сказала она самой себе. Возьми себя в руки, истеричка! Не существует никаких привидений…
За спиной тихонько скрипнула дверь.
Ну почему, почему всегда так – за спиной?
Скалли порывисто обернулась, и ее затрясло, словно под током.
Привидение!
Белое, колышется в воздухе.
Не сдержавшись, Скалли сорвалась на истошный крик. Она
хотела выхватить пистолет, но, путаясь трясущейся рукой в складках плаща, никак не могла нашарить кобуру.
Женщина в белом тоже вскрикнула – не то чтобы испуганно, скорее предупреждающе:
– Нет-нет, не надо, я вас не трону.
– Я агент ФБР! – завопила Скалли. – Я вооружена!
– Кто вы? – удивленно переспросила призрачная женщина.
– Я вооружена, – повторила Скалли, едва не плача. Да где же
этот чертов пистолет?..
– Кто вы?
Как это уже было раньше, освещение включилось само собой, и Скалли смогла разглядеть свою неожиданную собеседницу. Это была сухая седовласая дама с бледным лицом и глубокими черными глазами; ее белые одежды и впрямь слегка смахивали на саван.
Скалли сумела-таки достать свой пистолет, но оружие не прибавило ей уверенности.
– Простите, но я немного нервничаю, – предупредила Скалли седую старушку. – Не подходите.
– Так вы – агент ФБР? – кутаясь в свою ветхую накидку, спросила старушка. На пистолет, пляшущий в руке Скалли, она смотрела без испуга, скорее с интересом.
– Меня зовут Дана Скалли, и я… – Скалли глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться, – я могу показать вам свое удостоверение.
Старушка не стала настаивать на немедленном предъявлении документов.
– А я подумала, что вы – привидение, – сказала она – похоже, всерьез.
– Нет, что вы. – Скалли опустила пистолет. – Я просто ищу здесь своего напарника.
– Высокий? С благородным профилем? – уточнила старушка.
Это у Малдера-то благородный профиль? – подумала Скалли, ощутив укол ревности. Вот ведь старая кошелка!
Вслух же она спросила:
– Вы его видели?
– Вместе с вами, в гостиной. И решила, что он – тоже призрак. – Старушка смущенно улыбнулась.
Малдер – призрак? Скалли немного позабавила эта мысль.
– Значит, это вы были наверху?
– Время от времени я страдаю лунатизмом, вот и подумала, что вы мне просто приснились. А вы возьми да и появись снова.
– Прошу прощения, – сказала Скалли. Пистолет в кобуру она так и не убрала – мало ли что. Старушка сама призналась, что она лунатичка. А может, она еще и чокнутая. Живя в таком доме, недолго свихнуться. Надо бы с ней помягче… – Мне так неловко, что я вас напугала. Видите ли, мы обнаружили трупы…
– Трупы? – изумилась старушка.
– Да.
– Где?
– Здесь… – В полном недоумении, Скалли замолчала. Не было здесь никаких трупов. И дыры в полу тоже не было. Но не могла же она исчезнуть сама собой? Или могла? Как исчезла лестница, ведущая на галерею…
– Что с вами? – участливо спросила старушка. – Вы как будто привидение увидели. – И, понизив голос, сообщила доверительным шепотом: – Кстати, в этом доме они водятся.
У едва начавшей успокаиваться Скалли вновь пробудились нехорошие подозрения.
– Кто вы?
– Я здесь живу, если позволительно так выразиться, – несколько загадочно ответила старушка.
Что-то она темнит, подумала Скалли и снова подняла пистолет.
– Где мой напарник? – требовательно спросила она.
Старушка поджала губы:
– Так вы все-таки собираетесь меня застрелить?
– Вот тут, на этом самом месте, лежали два трупа! – нервно
выкрикнула Скалли.
– Наверное, это была злая шутка местных привидений, – пожала плечами старушка. Нет, точно, она сумасшедшая.
– Я не верю в привидения!
Полоумная старушенция неприятно захихикала. Скалли не выдержала, побежала к двери, распахнула ее – и едва не врезалась в кирпичную стену. Как же так?.. Не веря своим глазам, она потрогала стену рукой. Холодная, сырая, и раствор между кирпичами совсем свежий, словно стену сложили только что. Этого не может быть, подумала Скалли, я же прошла через эту дверь каких-нибудь десять минут назад. Этого просто не может быть…
Но это было.
Аккуратно прикрыв дверь, Скалли обернулась, растерянно посмотрела на старушку.
– И зачем вы сюда приехали? – спросила та.
– Это все мой напарник…
– Он верит в привидения?
Во что он только не верит…
– Да.
– А вы – нет?
– Нет.
– Бедняжка, – проговорила старушка сочувственно. – В ночь перед Рождеством гоняться за тем, во что даже не веришь. – Она сделала шаг навстречу Скалли, выпростав из-под накидки узкую, пергаментную ладонь, словно намеревалась погладить бедного агента ФБР по головке, утешить, приласкать…
– Не подходите ко мне! – взвизгнула Скалли, потрясая пистолетом.
Старушка остановилась.
– Знаете, ваше лицо – как открытая книга для меня, – сказала она, качая головой. – Я читаю на нем страх, неудовлетворенные желания и подсознательную тягу к одному человеку, который почти всегда рядом с вами. У вас с ним неразрывная, сверхъестественная связь…
– Что?!
– Быть может, вы и самой себе в этом не признаетесь, убеждаете себя, что это ваш дружеский долг, и отметаете прочь низкую истину. Но на самом деле, ваша единственная радость в жизни – доказать, что он неправ.
– Да откуда вы можете это знать? – возмутилась Скалли.
Вредная старушенция не ответила, но на губах у нее заиграла тонкая усмешка – что, милочка, не в бровь, а в глаз?
– И вовсе вы не живете в этом доме! – в запальчивости заявила Скалли. – Это не ваш дом!
– Если судить по тому, что со мной здесь обращаются как с прислугой, то – да, не мой, – сухо ответила старушка.
– А почему вся мебель в чехлах? – продолжала наступать Скалли.
– Мы делаем ремонт, – нашлась старушка.
– А где рождественская елка?
– Мы не празднуем Рождество. Мы евреи.
За спиной – опять за спиной! – проскрипела дверь.
Обернувшись, Скалли узрела старика в темном пальто и шляпе с опущенными полями. Видимо, для него, как и для Дэвида Копперфильда, кирпичные стены не были серьезной преградой.
– Ни с места! Иначе буду стрелять! – Скалли вертелась волчком, наводя пистолет то на старика, то на старушку. – Ни с места, слышите!
– По-моему, мы их заинтриговали, – с довольной улыбкой сказал старик подруге дней своих суровых. Старушка, тоже улыбаясь, покивала в ответ.
– Где Малдер? – требовательно спросила Скалли у старика.
– Малдер? – переспросил старик. – Значит, так зовут этого несчастного молодого человека?
Скалли насторожило определение «несчастный».
– Где он?
– Скоро он к нам присоединится, – пообещал старик.
Старушка за спиной Скалли снова захихикала – вылитая Момби, злая колдунья из страны Оз.
– Встаньте вон туда, вы оба! – распорядилась Скалли, указывая пистолетом на середину комнаты. – Встаньте, кому говорят!
Пожилая парочка подчинилась, хотя и с явным неудовольствием.
– Вы не имеете права. Я буду жаловаться. У меня есть друзья в Лиге защиты прав человека. – Старик гневно погрозил пальцем Скалли. Старушка прижалась к его груди, он обнял ее, успокаивающе погладил по спине.
– Руки вверх! – приказала Скалли.
Они помедлили, переглянувшись, и исполнили приказание.
Боже мой, подумала Скалли. Бедная женщина.
Когда старушка подняла руки, полы ее накидки разошлись,
открыв взгляду Скалли страшную рану. Похоже, старушке выстрелили прямо в сердце, в упор, из револьвера сорок пятого калибра. Старого сорок пятого, с мягкими свинцовыми пулями, от которых остаются раны хуже, чем от разрывных.
Но человек, которому выстрелили в сердце, должен быть… мертв?
Старушка смотрела на Скалли с печальной улыбкой.
Плохо понимая, что делает, дрожащей рукой Скалли потянулась к старику, сняла с него шляпу…
И, увидев люстру сквозь дырку в его голове, лишилась чувств.
– До чего мы докатились, – сокрушенно проговорил старик. – До низкопробного шарлатанства. – Он подобрал с пола шляпу и прикрыл свою простреленную голову. – А ведь как замечательно все начиналось…
– Бывало, мы годами сводили их с ума, – мечтательно произнесла старушка. – А теперь в нашем распоряжении только одна ночь.
– Все равно, нельзя так давить на психику. Когда мы в последний раз преследовали людей?
– Когда совершали двойное убийство. До того, как над домом нависло проклятие.
Старик досадливо поморщился:
– Мне надоел этот дилетантизм. Детский сад какой-то.
Старушка взяла его за отвороты пальто и встряхнула с силой, неожиданной для таких хрупких ручек.
– Если мы не будем стараться, нас вычеркнут из всех туристических справочников. И так в прошлом году ни одна живая душа не заглянула.
– Ну почему ты выбрала Сочельник? – вопросил старик. – Почему не Хэллоуин?
– В Хэллоуин никто не страдает от одиночества, – резонно ответила старушка. И добавила со значением: – А Рождество бывает раз в году.
Старик ностальгически улыбнулся, припомнив кое-что из дней минувших, кивнул:
– Да, ты права. – Скосив глаза вниз, задумчиво сказал: – Эти двое и впрямь какие-то неприкаянные. Стоит показать им, что такое настоящее рождественское одиночество.
– О да, – сказала старушка, обворожительно улыбнувшись своему кавалеру. – Теперь я верю, что скоро святки.
Люстра погасла, и комната опять погрузилась во тьму. Пронзительная вспышка молнии высветила две крепко обнявшиеся фигуры. Сквозь раскаты грома послышался жуткий смех.
Ну и черт с ней, с этой дверью, решил Малдер. Стена там кирпичная, подумаешь. В конце концов, можно подняться на галерею.
1 2 3 4
На улице в очередной раз ударил гром. Но громче грома был стук захлопнувшейся за спиной двери.
– Скалли! – крикнул Малдер. – Скалли, ты меня слышишь?
Захлопнувшаяся дверь не открывалась. Ладно, будем действовать проверенным полицейским способом. Малдер переложил фонарик в левую руку, правой достал из кобуры пистолет. После выстрела в замок открыть дверь не составило труда. Правда, толку от этого было чуть – за дверью взгляду Малдера явилась глухая кирпичная стена.
– Эй!
Малдер дернулся от внезапного окрика и обернулся, изготовившись для стрельбы, – ноги слегка подогнуты, рука с пистолетом опирается на руку с фонарем, фонарь освещает цель. Целью оказался грузный старикан в старомодном суконном пальто и дурацкой мятой шляпе, нахлобученной на уши.
– Кто вы? – спросил Малдер резко.
– Это я у вас хочу спросить, – брюзгливо сказал старикан. -
Все-таки вы у меня в доме.
Он пошарил рукой по стене и включил свет. Малдер погасил свой фонарик и сунул его в карман, пистолет он по-прежнему держал в руке. Старик пистолета не особенно испугался, осведомился только:
– Надеюсь, вы не грабитель?
– Нет, – сказал Малдер.
– Слава богу, – сказал старик. Он подошел к двери, в которую стрелял Малдер, посмотрел на вывороченный замок, сокрушенно покачал головой и спросил: – Показать вам выход?
– Неудачная шутка, – сказал Малдер.
– Шутка? – переспросил старик. – Я не шучу.
– А вы обратили внимание на дверь?
– Обратил, как не обратить.
– И что вы увидели?
– Увидел дверь с простреленным замком. Кто мне за него заплатит?
– А вы знаете, что эта дверь никуда не ведет? За ней – лишь кирпичная кладка.
Старик покивал.
– Ну конечно. Кладка, да.
– Мне не нравится ваш юмор, – сказал Малдер хмуро.
– Прошу прощения, – желчно сказал старик, – но я не вижу тут никакого юмора.
– А кто же тогда в пол стучал, дверями хлопал? Кто все время над нами подшучивал?
– О, так я имею здесь целую компанию?
– Странно слышать это из уст привидения.
– Кто привидение – я? Ха! – Старик хлопнул себя ладонями по бокам и коротко хохотнул. – Так вот оно что! Это ваш пистолет ввел меня в заблуждение. Значит, вы – охотник за привидениями? И считаете меня призраком? Знаете, эти стены повидали много странных типов. Но вы первый вошли сюда с пистолетом.
– Странных типов? – переспросил Малдер.
– Ну да, – кивнул старик.
– Вроде тех, что лежат вон там, под полом… – Малдер повернулся, показывая на страшный тайник – и остолбенел. Дыра в полу исчезла, словно ее и не было; на этом месте стояли два кресла. – Что это за фокусы?
– Какие еще фокусы? – как бы с недоумением спросил старик.
– Здесь лежат два трупа, прямо под половицами. – Опустив голову, Малдер обошел вокруг кресла. На полу не было ни трещины, ни царапины, доски лежали ровнехонько. Но ведь он сам, своими руками…
– Присядь, сынок, – сказал старик. – В ногах правды нет.
Сунув пистолет в карман, Малдер рухнул в кресло, закрыл лицо руками.
– Выпиваешь? – стоя над ним, строго вопросил старик. – Колешься? Покуриваешь?
Не отнимая ладоней от горящего лица, Малдер помотал головой:
– Нет. Нет. Нет.
– Так я тебе и поверил. Все вы говорите одно и то же. -
Старик опустился в кресло напротив. – Между прочим, перед тобой – психиатр. Я специализируюсь на психических расстройствах и маниях, связанных со сверхъестественными явлениями.
Сквозь пальцы Малдер с интересом взглянул на старика.
– Правда? Я и не знал, что есть такая специализация.
– Я именую своих пациентов испытателями души, – продолжал старик. – В результате длительного опыта общения с психами всех мастей, я создал своеобразную классификацию, в которой объединил тебе подобных в одну категорию.
– И что же это за категория? – полюбопытствовал Малдер.
– Самовлюбленные, самодовольные, самоуверенные эгоцентристы, – объявил старик голосом судьи, выносящего смертный приговор.
– Отличная категория!
– Не обольщайся, ты далеко не уникум. Таких одержимых и нелюдимых трудоголиков полным полно. В большинстве случаев они заканчивают свои дни в психушке. Имей это в виду.
Малдеру такая перспектива была совсем не по душе.
– Думаю, что вы заблуждаетесь на мой счет, – сказал он.
– Заблуждаюсь? – возмутился старик. – А кто у меня перед
носом пистолетом размахивал? Кто заявлял про мертвецов под полом? Кто твердил о кирпичной стене вместо двери?
Малдер оглянулся на ту самую дверь. В настоящий момент дверь была закрыта. Но не померещилась же ему эта стена, в конце концов?! Нет, один из них двоих, определенно, сумасшедший. Малдер был уверен, что не он.
Полоумный старик не унимался:
– А еще наверняка вбил себе в голову, что видел инопланетян.
Малдер усмехнулся. Что ты можешь знать об этом, несчастный безумец? Да, я видел инопланетян…
– Знаешь, откуда все твои бзики? – подавшись вперед, спросил старик.
– Из окружающей действительности, наверное, – осторожно предположил Малдер.
– Из твоего одиночества, – проникновенно сказал старик. – Одинокий человек всегда склонен к парамастурбации. Она придает его никчемному существованию смысл, который он не может обрести в нормальной жизни. Ведь ты, конечно, считаешь себя серьезной, увлеченной и непонятой личностью. Не так ли?
– Парамастурбация? – с брезгливой гримасой переспросил Малдер.
– Нормальные люди сторонятся таких, как ты. – Старик укоризненно покачал головой.
– Хватит! – сказал Малдер резко. – Я устал от ваших измышлений.
– И каждое Рождество ты проводишь один…
– Я не один!
Старик покивал:
– Еще одно заблуждение.
– Да нет же, – сказал Малдер, удивляясь на себя – зачем он оправдывается перед этим чокнутым. – Я здесь с напарницей. Она где-то в доме…
– За кирпичной стеной? – спросил старик ехидно. – И как же ты сумел ее сюда заманить? Наверное, стянул ее ключи от машины.
Отвечать на этот выпад Малдер счел ниже своего достоинства.
– А хочешь, я объясню тебе, почему ты терпеливо сносишь ее занудные разглагольствования? – спросил старик. – Потому что тебе страшно. Ты боишься одиночества.
Неприятно было слышать такие слова из уст сумасшедшего. Вдвойне неприятно оттого, что старик во многом был прав. Он был прав почти во всем. Но Малдер не хотел это признавать.
– Пойду, поищу свою напарницу, – сказал он и шевельнулся, словно бы собираясь встать, но как-то вяло, неубедительно. Не иначе, этот проклятый старик – энергетический вампир.
– Валяй, ищи. – Старик поднялся, обошел кресло, в котором безвольно оплыл Малдер, и направился к двери с простреленным замком. Открыл ее и преспокойно прошел в соседнюю комнату. Обернулся на пороге, помахал Малдеру рукой: – Кирпичная стена, говоришь? Ну-ну.
Малдер вскочил.
– Пересмотри свой взгляд на жизнь, сынок, – посоветовал
старик с усмешкой.
Малдер рванулся вперед и пребольно ударился лбом о кирпичную стену. У него потемнело в глазах.
Свет опять погас.
– Малдер… – Скалли было страшно до чертиков. Она не призналась бы в этом даже самой себе, но это было именно так. Этот дом, эта гнетущая атмосфера готического романа действовали ей на нервы. Да еще мертвецы под полом…
Не то чтобы Скалли боялась мертвецов, их она повидала много, всяких (спасибо Малдеру!), но эти были не такие, как все. Эти мертвецы были особенные.
Малдер, Малдер, что ты наделал, подумала Скалли с укором.
По-моему, я схожу с ума…
Нет, не хочу. Не хочу и не буду, упрямо сказала она самой себе. Возьми себя в руки, истеричка! Не существует никаких привидений…
За спиной тихонько скрипнула дверь.
Ну почему, почему всегда так – за спиной?
Скалли порывисто обернулась, и ее затрясло, словно под током.
Привидение!
Белое, колышется в воздухе.
Не сдержавшись, Скалли сорвалась на истошный крик. Она
хотела выхватить пистолет, но, путаясь трясущейся рукой в складках плаща, никак не могла нашарить кобуру.
Женщина в белом тоже вскрикнула – не то чтобы испуганно, скорее предупреждающе:
– Нет-нет, не надо, я вас не трону.
– Я агент ФБР! – завопила Скалли. – Я вооружена!
– Кто вы? – удивленно переспросила призрачная женщина.
– Я вооружена, – повторила Скалли, едва не плача. Да где же
этот чертов пистолет?..
– Кто вы?
Как это уже было раньше, освещение включилось само собой, и Скалли смогла разглядеть свою неожиданную собеседницу. Это была сухая седовласая дама с бледным лицом и глубокими черными глазами; ее белые одежды и впрямь слегка смахивали на саван.
Скалли сумела-таки достать свой пистолет, но оружие не прибавило ей уверенности.
– Простите, но я немного нервничаю, – предупредила Скалли седую старушку. – Не подходите.
– Так вы – агент ФБР? – кутаясь в свою ветхую накидку, спросила старушка. На пистолет, пляшущий в руке Скалли, она смотрела без испуга, скорее с интересом.
– Меня зовут Дана Скалли, и я… – Скалли глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться, – я могу показать вам свое удостоверение.
Старушка не стала настаивать на немедленном предъявлении документов.
– А я подумала, что вы – привидение, – сказала она – похоже, всерьез.
– Нет, что вы. – Скалли опустила пистолет. – Я просто ищу здесь своего напарника.
– Высокий? С благородным профилем? – уточнила старушка.
Это у Малдера-то благородный профиль? – подумала Скалли, ощутив укол ревности. Вот ведь старая кошелка!
Вслух же она спросила:
– Вы его видели?
– Вместе с вами, в гостиной. И решила, что он – тоже призрак. – Старушка смущенно улыбнулась.
Малдер – призрак? Скалли немного позабавила эта мысль.
– Значит, это вы были наверху?
– Время от времени я страдаю лунатизмом, вот и подумала, что вы мне просто приснились. А вы возьми да и появись снова.
– Прошу прощения, – сказала Скалли. Пистолет в кобуру она так и не убрала – мало ли что. Старушка сама призналась, что она лунатичка. А может, она еще и чокнутая. Живя в таком доме, недолго свихнуться. Надо бы с ней помягче… – Мне так неловко, что я вас напугала. Видите ли, мы обнаружили трупы…
– Трупы? – изумилась старушка.
– Да.
– Где?
– Здесь… – В полном недоумении, Скалли замолчала. Не было здесь никаких трупов. И дыры в полу тоже не было. Но не могла же она исчезнуть сама собой? Или могла? Как исчезла лестница, ведущая на галерею…
– Что с вами? – участливо спросила старушка. – Вы как будто привидение увидели. – И, понизив голос, сообщила доверительным шепотом: – Кстати, в этом доме они водятся.
У едва начавшей успокаиваться Скалли вновь пробудились нехорошие подозрения.
– Кто вы?
– Я здесь живу, если позволительно так выразиться, – несколько загадочно ответила старушка.
Что-то она темнит, подумала Скалли и снова подняла пистолет.
– Где мой напарник? – требовательно спросила она.
Старушка поджала губы:
– Так вы все-таки собираетесь меня застрелить?
– Вот тут, на этом самом месте, лежали два трупа! – нервно
выкрикнула Скалли.
– Наверное, это была злая шутка местных привидений, – пожала плечами старушка. Нет, точно, она сумасшедшая.
– Я не верю в привидения!
Полоумная старушенция неприятно захихикала. Скалли не выдержала, побежала к двери, распахнула ее – и едва не врезалась в кирпичную стену. Как же так?.. Не веря своим глазам, она потрогала стену рукой. Холодная, сырая, и раствор между кирпичами совсем свежий, словно стену сложили только что. Этого не может быть, подумала Скалли, я же прошла через эту дверь каких-нибудь десять минут назад. Этого просто не может быть…
Но это было.
Аккуратно прикрыв дверь, Скалли обернулась, растерянно посмотрела на старушку.
– И зачем вы сюда приехали? – спросила та.
– Это все мой напарник…
– Он верит в привидения?
Во что он только не верит…
– Да.
– А вы – нет?
– Нет.
– Бедняжка, – проговорила старушка сочувственно. – В ночь перед Рождеством гоняться за тем, во что даже не веришь. – Она сделала шаг навстречу Скалли, выпростав из-под накидки узкую, пергаментную ладонь, словно намеревалась погладить бедного агента ФБР по головке, утешить, приласкать…
– Не подходите ко мне! – взвизгнула Скалли, потрясая пистолетом.
Старушка остановилась.
– Знаете, ваше лицо – как открытая книга для меня, – сказала она, качая головой. – Я читаю на нем страх, неудовлетворенные желания и подсознательную тягу к одному человеку, который почти всегда рядом с вами. У вас с ним неразрывная, сверхъестественная связь…
– Что?!
– Быть может, вы и самой себе в этом не признаетесь, убеждаете себя, что это ваш дружеский долг, и отметаете прочь низкую истину. Но на самом деле, ваша единственная радость в жизни – доказать, что он неправ.
– Да откуда вы можете это знать? – возмутилась Скалли.
Вредная старушенция не ответила, но на губах у нее заиграла тонкая усмешка – что, милочка, не в бровь, а в глаз?
– И вовсе вы не живете в этом доме! – в запальчивости заявила Скалли. – Это не ваш дом!
– Если судить по тому, что со мной здесь обращаются как с прислугой, то – да, не мой, – сухо ответила старушка.
– А почему вся мебель в чехлах? – продолжала наступать Скалли.
– Мы делаем ремонт, – нашлась старушка.
– А где рождественская елка?
– Мы не празднуем Рождество. Мы евреи.
За спиной – опять за спиной! – проскрипела дверь.
Обернувшись, Скалли узрела старика в темном пальто и шляпе с опущенными полями. Видимо, для него, как и для Дэвида Копперфильда, кирпичные стены не были серьезной преградой.
– Ни с места! Иначе буду стрелять! – Скалли вертелась волчком, наводя пистолет то на старика, то на старушку. – Ни с места, слышите!
– По-моему, мы их заинтриговали, – с довольной улыбкой сказал старик подруге дней своих суровых. Старушка, тоже улыбаясь, покивала в ответ.
– Где Малдер? – требовательно спросила Скалли у старика.
– Малдер? – переспросил старик. – Значит, так зовут этого несчастного молодого человека?
Скалли насторожило определение «несчастный».
– Где он?
– Скоро он к нам присоединится, – пообещал старик.
Старушка за спиной Скалли снова захихикала – вылитая Момби, злая колдунья из страны Оз.
– Встаньте вон туда, вы оба! – распорядилась Скалли, указывая пистолетом на середину комнаты. – Встаньте, кому говорят!
Пожилая парочка подчинилась, хотя и с явным неудовольствием.
– Вы не имеете права. Я буду жаловаться. У меня есть друзья в Лиге защиты прав человека. – Старик гневно погрозил пальцем Скалли. Старушка прижалась к его груди, он обнял ее, успокаивающе погладил по спине.
– Руки вверх! – приказала Скалли.
Они помедлили, переглянувшись, и исполнили приказание.
Боже мой, подумала Скалли. Бедная женщина.
Когда старушка подняла руки, полы ее накидки разошлись,
открыв взгляду Скалли страшную рану. Похоже, старушке выстрелили прямо в сердце, в упор, из револьвера сорок пятого калибра. Старого сорок пятого, с мягкими свинцовыми пулями, от которых остаются раны хуже, чем от разрывных.
Но человек, которому выстрелили в сердце, должен быть… мертв?
Старушка смотрела на Скалли с печальной улыбкой.
Плохо понимая, что делает, дрожащей рукой Скалли потянулась к старику, сняла с него шляпу…
И, увидев люстру сквозь дырку в его голове, лишилась чувств.
– До чего мы докатились, – сокрушенно проговорил старик. – До низкопробного шарлатанства. – Он подобрал с пола шляпу и прикрыл свою простреленную голову. – А ведь как замечательно все начиналось…
– Бывало, мы годами сводили их с ума, – мечтательно произнесла старушка. – А теперь в нашем распоряжении только одна ночь.
– Все равно, нельзя так давить на психику. Когда мы в последний раз преследовали людей?
– Когда совершали двойное убийство. До того, как над домом нависло проклятие.
Старик досадливо поморщился:
– Мне надоел этот дилетантизм. Детский сад какой-то.
Старушка взяла его за отвороты пальто и встряхнула с силой, неожиданной для таких хрупких ручек.
– Если мы не будем стараться, нас вычеркнут из всех туристических справочников. И так в прошлом году ни одна живая душа не заглянула.
– Ну почему ты выбрала Сочельник? – вопросил старик. – Почему не Хэллоуин?
– В Хэллоуин никто не страдает от одиночества, – резонно ответила старушка. И добавила со значением: – А Рождество бывает раз в году.
Старик ностальгически улыбнулся, припомнив кое-что из дней минувших, кивнул:
– Да, ты права. – Скосив глаза вниз, задумчиво сказал: – Эти двое и впрямь какие-то неприкаянные. Стоит показать им, что такое настоящее рождественское одиночество.
– О да, – сказала старушка, обворожительно улыбнувшись своему кавалеру. – Теперь я верю, что скоро святки.
Люстра погасла, и комната опять погрузилась во тьму. Пронзительная вспышка молнии высветила две крепко обнявшиеся фигуры. Сквозь раскаты грома послышался жуткий смех.
Ну и черт с ней, с этой дверью, решил Малдер. Стена там кирпичная, подумаешь. В конце концов, можно подняться на галерею.
1 2 3 4