— Конечно, конечно… — пробормотал Лайл.
Затем он развернулся и, оставив коня пастись, скрылся в наступающих сумерках.
«Странный он какой-то», — подумала Скалли, глядя на удаляющуюся спину Лайла. Она повернулась, чтобы попрощаться с Гвен, но девушки уже не было.
…Голод. Все время голод. Чтобы жить — надо есть. Разрывать на части, вгрызаться в пульсирующие внутренности, лакать терпкую густую кровь. Неинтересно. Интересно охотиться. Есть — скучно. Но голод… Луна. Что хочет от меня эта блестящая гадина? Мне неинтересно смотреть на луну. Я не люблю ее. Я люблю есть. Я хочу охотиться. Я должен обыграть слабого с железом. Пусть это и нечестная игра. Честно играть — скучно…
Ветер. Воздух рвется в лицо. Бег стремительный и бесшумный. Секунды — это живые метры. Мир огромен. Нет конца движению, нет скуки. Можно остановиться, схватить картинку.
Тишина — это сотни слабых шорохов, это гармония звука. Падает сорванный лист, покачиваются деревья. Где-то, свернувшись, спит полевая мышь, она проснулась, услышав бег, и снова заснула. Она сытая, ей неинтересно, она может спать. Пока страх не разбудит ее. А в другом месте журчит, падая с невысокого порога, маленький ручеек.
…Скучно. Все замерло. Скучно и не еда…
Крупное, покрытое длинной черной шерстью животное мотнуло головой и, оскалив белые влажные клыки, шагнуло в темноту. Силуэт еще секунду дрожал в непрозрачном черном воздухе, а затем дрогнул и слился с темнотой. Словно и не было никого. Полевая мышь вытянула свои короткие, розовые лапки и снова заснула. Когда кто-то уходит — это не страшно. Правда, иногда кто-то возвращается. Но этого мышка не знала.
Джиму Паркеру последнее время было нехорошо. Сердце, никогда раньше не тревожившее его, теперь ныло по утрам, в ушах звенело. Он хотел сходить к доктору, но все никак не мог собраться. На ранчо хватало дел, к тому же скоро должна была прийти повестка в суд. И хотя адвокат пообещал, что ничего страшного не угрожает, Джим не мог отделаться от мысли, что он теперь убийца. Он сидел на веранде, прихлебывал чай. Вместо обычных трав в настой был долит ром. От кружки пахло спиртом, ром придавал чаю неприятный кислый привкус. Джиму не хотелось пить, и он подолгу держал кружку в руках, прежде чем сделать новый глоток. Плед, покрытый черно-красным, «шотландским», узором, прикрывал ноги, старое деревянное кресло-качалка тихо, убаюкивающе поскрипывало. Кресло было единственной фамильной реликвией. Оно было привезено из Европы более ста пятидесяти лет назад, когда Паркеры приехали в Америку. И с тех пор уже несколько поколений Паркеров — старших покачивались в нем, прихлебывая кто кофе, кто чай, но чаще — виски. Джим кресло не любил, но считал своим долгом сидеть в нем долгими летними вечерами. Тем более
когда было о чем подумать и что вспомнить.
Чай совсем остыл. Паркер плеснул из кружки в куст сирени, росший около самой веранды, поднялся, чувствуя иголки в онемевших ногах. Плед упал на крашеные доски пола. Джим наклонился поднять. Краем глаза он успел заметить тень, мелькнувшую сзади. Что-то тяжелое прыгнуло ему на спину, он упал, придавив грудью осколки чашки. Жаркое дыхание коснулось шеи. Было почти не больно…
Мотель «Трубка Мира»
Браудинг, штат Монтана
Четверг
— Да, здравствуйте. Это агент Малдер. Когда? Вчера ночью? Хорошо, сейчас подъеду, — Фокс сунул телефон в карман, повернулся к Скалли.
— Убит Джим Паркер. Мы едем к шерифу.
Серый «вольво», взятый напрокат, плохо заводился, медленно ездил и вообще притворялся старой заезженной лошадью. Однако на этот раз машина не стала выкобениваться, а спокойно тронулась и помчалась резво. Стрелка на спидометре добралась до отметки шестьдесят километров в час. Скалли тихо мрачнела, разглядывая проплывающие за стеклом дома.
Шериф встретил агентов на пороге. Он был одет по-походному. На поясе висела кобура с пистолетом.
— Поехали на ранчо. Я там еще не был.
Скенит сбежал по лестнице, сел на заднее сиденье.
— Что произошло? Вы можете рассказать поподробней? — Скалли развернулась к шерифу.
— Звонила соседка, вдова Узрели. Джим Паркер убит. Тело разорвано на куски. Я считаю, что напал крупный хищник. Или все было так обставлено. Кто-то хотел, чтобы было похоже на дикого зверя.
— Может, это месть за убийство Джо Змеиной Кожи? — спросила Скалли.
— Не знаю, — Скенит пожал плечами, — честное слово, не знаю. Агент Скалли вчера разговаривала с Гвен. Может быть, вам, — Чарли повернулся к Дане, — она сказала больше, чем мне?
Дана молча покачала головой.
— Ее нет, она пропала, — через некоторое время добавил шериф. — Никто не видел ее со времени похорон. Мы объявили розыск. По всей резервации разослан фоторобот. Пропал Лайл Паркер. Его мы тоже не можем найти.
— Возможно, что и не сможем. Будет неприятно, если он тоже уже мертв, — философски произнес Малдер.
Дальше они ехали в полной тишине.
Ранчо «Два Снадобья»
Браудинг, штат Монтана
Четверг
Ночь дышала звуками. Шепотом листвы, тихими вздохами далекого болота. Уханьем большого глазастого филина. Пока не послышался шорох шин. Машина, разгоняя мрак светом фар, вывернула во двор. Хлопнула дверца.
— Я посмотрю вокруг, — Скалли вытащила пистолет, сняла с предохранителя. Ущербная луна почти не давала света, фонарь Дана с собой не взяла, было темно, но глаза скоро привыкли.
Дана шла, осторожно ступая по мягкой и мокрой траве. Стало слышно, как орет какая-то сумасшедшая лягуха. «Весны не хватило бедняге…» — рассеянно подумала Скалли. Потом она прислушалась и поняла, что это не кваканье, а плач. Кто-то рыдал всего в нескольких десятках метров отсюда.
Дана, стараясь не шуметь, пошла на звук. В кустах, уткнувшись лицом в трухлявый замшелый пень, сидел Лайл Паркер. Посиневшая кожа была покрыта мурашками, губы дрожали. Он всхлипывал, слезы капали на мох, оставляя темно-зеленые мокрые пятнышки.
— Что случилось?
Дана спрятала пистолет и подбежала к Лайлу. Лайл крепче прижал локти к бокам, стал еще меньше и беззащитней.
— Почему ты голый? Как ты оказался в лесу?
Паркер не ответил, только повернул голову, затравленно глядя на Дану. Та замерла на секунду, а затем резко, без размаха, ударила Лайла по лицу. Звонкая пощечина привела парня в чувство, Паркер вздохнул и снова посмотрел на Скалли, уже осмысленно. И стыдливо прикрылся.
Труп лежал на веранде, около перевернутого кресла. В том, что осталось, с трудом можно было узнать Джима Паркера, да и вообще человека. Оставшиеся от одежды лохмотья были пропитаны кровью, выеденные глаза щерились в звездное небо.
— Он упал лицом вниз. Затем его перевернули. Видите эти осколки? Он упал на собственную чашку. Вот эти раны на ногах — явно нанесены когтями, — Чарли ткнул пальцем в разорванное до кости бедро.
— Я не видел таких когтей ни у одного животного, — с сомнением в голосе ответил Малдер. — Шериф, кажется, нам самое время поговорить. — Он развернулся к Скениту, надеясь, что тот ответит утвердительно.
— А что мне еще остается?
Из темноты появилась Скалли. Подхватив Лайла под руку, она практически тащила его — сам Паркер еле передвигал ноги.
— Малдер! Я отвезу Лайла в больницу. У него сильное переохлаждение, — сказала Скалли подбежавшему Малдеру. — Держи, он тяжелый.
Фокс довел парня до машины, отдал ему свой пиджак и вопросительно уставился на Скалли.
— После того как его осмотрят врачи, я собираюсь его допросить, — ответила Дана на незаданный вопрос.
Малдер вернулся к шерифу, который при свете полицейского фонарика рассматривал землю около трупа.
— Что вы скрываете? — Фокс продолжил незаконченный разговор.
— Я думал, все кончено. Скенит погасил фонарик, и они оказались в темноте.
— Кончено… — соглашаясь, повторил Малдер. — Вы поэтому не разрешили вскрывать тело Джо Змеиной Кожи? Вы надеялись, что после кремации все закончится? Что мы могли обнаружить?
— Я не могу сказать, — спокойно ответил шериф. — Но могу привести вас к человеку, который знает.
Клиника Гроув
Браудинг, штат Монтана
Четверг
Поздний вечер
Лайл, в теплой фланелевой пижаме, сидел на покрывале. Рядышком, на стуле, лежал полный комплект одежды — джинсы, футболка, свитер и нижнее белье. Под кроватью стояли ботинки.
— Мне стыдно говорить… — Паркер сидел, не глядя на Дану, которая стояла напротив. — После того, что произошло на похоронах, я нахлестался «бурбона». Что было потом — не помню. Вообще ничего. Хотя, наверное, я пошел на ранчо. Каждый раз, когда я надираюсь, я иду к отцу на ранчо, — Лайл облокотился на колени, взгляд его затуманился. — К диким животным. Точнее, к клеткам, где мы их держим. Брожу, поглядываю на зверей. Мне становится спокойней, все в голове укладывается по своим местам. Но это неважно… Моя мама начала собирать этих животных. Наверно, когда я прихожу туда, то вспоминаю и о ней тоже.
Скалли присела рядом на кровать, прекрасно понимая, что доверительная беседа — это лучший способ допроса. Лайл сидел, задумавшись о чем-то своем. Потом непонимающе пожал плечами:
— Как можно так нагрузиться? Убежать в лес, голышом… Вы, наверное, решили, что я спятил. Или представил себя диким зверем, — Лайл еще раз пожал плечами.
— Скажите, когда вы вернулись домой, вы говорили с отцом? — тихо спросила Скалли.
— Нет… Он очень злился за то, что я пошел на похороны. Я помню. Он сидел на крыльце, качался в кресле… Но я не помню разговора… Почему?.. Мы что, не разговаривали?
— Ваш отец умер… — так же тихо произнесла Скалли. — Мне очень жаль…
Паркер сидел, недоуменно моргая, затем ткнулся лицом в ладони.
— Кажется, его загрызло животное, но… Я подозреваю, что это убийство. Лайл, я недавно потеряла отца и знаю, как обессиливает…
— Вы думаете, — Лайл поднял взгляд, — это моя вина? Я пошел на похороны, разозлил их, и они убили моего отца?
— Не знаю, — ответила Скалли.
— Но если я — причина… Если я виноват… Я не могу даже… Как… — он смотрел на Дану, словно она могла дать ему ответ. — Со смертью я справлюсь, — Лайл вдруг заговорил быстро, словно пытаясь оправдаться. — Когда живешь на ранчо — оказываешься настолько близко к природе, что смерть ощущаешь как уход, растворение в окружающем тебя мире. Смерть — это не страшно. Но предательство, убийство! — Паркер посмотрел на свои руки, поднес их вплотную к лицу, всматриваясь в рисунок. — Мне кажется, что я своими руками…
Лайл виновато посмотрел на Скалли и заплакал.
Вигвам шамана стоял на самом краю поселка. Большинство индейцев уже давно переселились в нормальные, двух— и трехэтажные дома, но шаман оставался верен традициям. Скенит указал на вход, завешенный шкурой лося:
— Нам туда. Старого шамана зовут Иш. Он единственный, кто сможет рассказать вам то, что вы хотите узнать.
Малдер постоял в нерешительности, окинул взглядам свой костюм, наконец решился и откинул полог.
Шаман сидел на огромной шкуре гризли и курил трубку. Горький запах дикого табака заполнил все небольшое пространство вигвама.
— Иш, это Фокс Малдер, он хочет говорить с тобой. Он представитель закона, но сейчас он пришел как тот, кому небезразлична жизнь индейцев. Он хочет узнать, зачем Маниту снова появился в нашем городе.
Фокс огляделся. На закопченных деревянных опорах висели сушеные травы. Он с трудом узнал зверобой и мяту, пыльный веник которых висел прямо над костром. Сердоликовый амулет — фигурка свернувшегося полоза — покачивался в неровном свете пламени. Малдер кивнул шаману, тот указал ему и шерифу на большую кипу шкур, сваленных вдоль стены.
— Не знаю, зачем Маниту снова пришел в наш город. — Иш покачал головой. Затянулся и медленно выпустил струю дыма. Табачный дым смешался с дымом костра и вытек в дырку в крыше. — Я могу рассказать вам все, что знаю. Что-то я видел своими глазами, что-то рассказали люди, о чем-то пришлось догадываться. Но начинается мой рассказ — как предание, переданное старой скво маленькому внуку, еще не умеющему говорить, но уже любящему слушать.
Шаман подтянул ноги, уселся поудобнее и заговорил нараспев. Голос оказался неожиданно сильным и красивым. Малдер вдруг заметил, что его завораживает звучание и он почти не вслушивается в смысл фраз.
— Давным-давно, когда солнце светило ярче и добрый дух Вакантанка еще не покинул людей, родился на свет Лунный Волк. Он был могуч, и, как у любого могучего повелителя, у него были слуги. Эти слуги назывались Маниту.
Фокс стряхнул с себя оцепенение, посмотрел шаману в лицо. Старый индеец сидел неподвижно, морщинистое лицо было подернуто пеленой воспоминаний.
— Однажды я встретил Маниту, — продолжал Иш. — Я был совсем молод…
— В сорок шестом? Дело Уоркетса? — спросил Фокс.
Шаман поднес к губам трубку, посмотрел на Малдера.
— Ты не такой, как все, — медленно произнес он. — Ты открыт индейцам. У тебя даже имя наше. Лис. Тебя надо было назвать Бегущий Лис. Или Хитрый Лис.
— Главное — чтобы не Лис-Призрак, — в тон ответил Малдер, — остальное меня не волнует. Расскажите, что вы видели?
— Уоркетс гулял один по лесу, — заговорил шаман. — И на него напал зверь. Ричард убил его, шрамы зажили. Все оказалось забыто. Но затем начались смерти. Индейцы кроу поняли, что в Уоркетса вселился дух Маниту. Злой демон, способный превратить человека в зверя. Кровь духа и человека смешалась, и несчастный сам стал Маниту.
— Значит, зажившие шрамы на теле Джо… — шепотом произнес Скенит.
— Маниту нападает на человека ночью. И не в полнолуние. Никто не знает почему, но слуги Лунного Волка боятся луны. Демон послушен двум желаниям. И если первое привычно и понятно, то второе вселяет ужас. Маниту — как маленький ребенок, впервые увидевший мир. Ему интересно все, что можно разорвать и посмотреть, что сокрыто внутри. А второе — Маниту голоден. Он все время хочет набить свой желудок, заставить молчать демона, грызущего его чрево. Страшен человек, попавший под власть демона. И нет спасенья, кроме смерти, и в смерти спасения тоже нет, только тьма.
Иш начертал в воздухе знак, ограждающий от несчастья, и продолжил рассказ:
— Как-то ночью, когда мне было шестнадцать лет, я возвращался с рыбалки. Из ущелья Кай-Тайк. Это совсем недалеко от дома Уоркетса. Я услышал вой. Не звериный, но и не человеческий. Я заглянул в окно. Ричард лежал на полу, весь в крови и поту. Ему было очень, очень больно. Он корчился в судороге, на губах выступила пена. Я увидел его руку. На ней была разорвана кожа. Края разошлись и свисали лохмотьями. Затем кожа лопнула и упала на пол. Словно у змеи. Челюсти удлинились, из-под ногтей проступили звериные когти. Уоркетс обернулся, закричал. И увидел меня. Его глаза все еще были людскими. И они просили, умоляли меня — убей. Если бы я охотился и у меня оказалось ружье — я бы выполнил эту просьбу не задумываясь. Но я был мальчишкой. Я до смерти перепугался. И убежал. Вскоре после этого его убила полиция. Но Маниту появился снова. Через восемь лет.
— Но откуда мог взяться еще один Маниту? Ведь Уоркетс был мертв? — Скенит жадно слушал Иша, словно мальчик, которого нечасто балуют сказками.
— У Ричарда был сын. Возможно, Маниту передается между кровной родней.
— Гвен? Возможно, Джо не был ранен, возможно, он получил Маниту по родству. От своего отца. И тогда Гвен, возможно, тоже оборотень! И она вполне могла убить Паркера, — Малдер посмотрел на шамана, затем на шерифа. — Я думаю, нам пора.
Фокс вытащил пистолет и, откинув полог, выбежал из вигвама. Шериф расстегнул
кобуру и тоже выбрался наружу. Солнце ослепило их, и секунду все стояли не двигаясь, пока глаза привыкали к свету. Малдер быстрым шагом пошел к машине шерифа, на которой они приехали. Скенит, шедший рядом, вдруг рванулся в сторону, в два прыжка оказался около «пикапа» Иша. Дернул дверь. Наружу выкатился растрепанный, царапающийся и кусающийся комок. Чарли отшатнулся, одним движением заломил напавшему руку.
— Гвен! — произнес шаман, возникший позади Малдера.
— Ты арестована за попытку угона машины Иша! — Шериф снял с пояса наручники, с трудом удерживая вырывающуюся Гвен.
— Что случилось, Гвен? Отчего ты убегаешь? — Фокс подошел ближе, внимательно и с участием посмотрел индеанке в глаза.
— Я видела это! Я видела, как это убило Паркера! — закричала Гвен. Глаза девушки стали безумными, в них плескался страх. И тоска.
— Отпусти ее, — Малдер кивнул шерифу.
Чарли Скенит нехотя выпустил руку, повесил наручники обратно на ремень
— Успокойся и рассказывай. Я должен знать, — Малдер подошел вплотную, взял девушку за руку.
Гвен вздрогнула от прикосновения, хотела отдернуть руку, но удержалась и торопливо, словно боясь не успеть, заговорила:
— Я после похорон отправилась на ранчо. Собиралась набить морду этому мальчишке. Я ждала, но Джим Паркер сидел на веранде. А потом эта штука, эта тварь, животное… — Гвен заплакала. — Боже мой! Никогда в жизни мне не было так страшно!
1 2 3 4 5