А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мороз крепчает. Ледяной ветер дует с Волги. Быстро темнеет. Над Волгой зажигаются электрические фонари. Они отражаются во льду. Похожие на каток. При ярком блеске прожектора двигаются длинные тени людей и автомашин. Здесь круглые сутки – ночью и днем – происходит засыпка банкета. Банкет – это, в общих чертах, каменный барьер, который должен оградить от волжского течения дно, где будет вырыт котлован для постройки железобетонного тела электростанции или, вернее, той ее части, которая вдается в Волгу. Банкет будет тянуться более чем на триста метров в глубь реки, поперек течения, строго по оси будущей плотины. Работы ведутся со льда. Камень засыпается прямо с грузовиков в так называемые майны – длинные проруби, вырубленные в метровом льду Волги.
Подходим к одной из майн. Темная вода плещется в проруби. Толстый, торосистый лед, сверху пронизанный лучами электрических фонарей, горит, как сапфир. Быстро подъезжает машина с камнем, разворачивается, дает задний ход и вплотную придвигается к краю майны. Водитель делает легкое, почти незаметное, движение рычагом. Кузов плавно приподнимается и становится наклонно. Камни, обгоняя друг друга, с шорохом и стуком сыплются в майну. Выбрасывается столб воды. Ледяные брызги летят во все стороны. Волга кипит, сердится, долго не может успокоиться. То и дело со дна поднимаются громадные пузыри воздуха, лопаются, недовольно фыркают. Кажется, что потревоженная в своей зимней спячке река хочет извергнуть обратно брошенные на ее дно обломки доломита. Хочет, но не может. Человек сильнее. И Волга вновь начинает сердиться – пускать пузыри. Но не успевает она утихомириться, как подъезжает новый самосвал и новые тонны камней шумно сыплются в майну, под лед.
В некоторых местах, поближе к берегу, каменный банкет уже почти достиг уровня реки. И здесь можно наблюдать забавный феномен. Волжская вода уже повернула вспять. В масштабе майны Волга уже течет не от Горького к Астрахани, а наоборот. В этом легко убедиться, бросив в прорубь спичку поближе к нижнему, так сказать «астраханскому», берегу майны. Рассудку вопреки, наперекор стихиям, спичка начинает быстро плыть снизу вверх по Волге, от Астрахани к Горькому. Стало быть, банкет помаленьку начинает действовать.
Ночь. Мороз еще крепче. Снег уже не скрипит, а отчаянно визжит. Трудно дышать. Безмолвие, тишина.
Но эта тишина обманчива. По широким просекам, вырубленным в девственных жигулевских лесах, нескончаемым потоком, одна за другой, бегут машины с тесом, станками, электромоторами, людьми, взрывчаткой, посылками, бурильными трубами, запасными частями, бензином, продовольствием. Среди леса мигают в новых, только что построенных, домах огоньки. Ни на минуту не останавливаясь, стучат на льду бурильные станки. С грохотом сыплется в майны камень. Воздух вздрагивает от подземных взрывов.
И как бы ни злилась Волга, как бы круто ни заворачивали морозы, как бы ни свирепствовали бураны и метели, весна не за горами, первая весна строительства Куйбышевской гидроэлектростанции. Весна, которая принесет строителям первые победы.
1951 г.
Москва моя!
Шел тысяча девятьсот двадцать второй год, пятый год революции. Только что окончилась гражданская война. На всем еще лежал суровый ее отпечаток. Трамвайные столбы, пробитые пулями уличных боев. Кое-где витрины, заколоченные досками. Обгоревшие развалины большого дома на том месте, где сейчас стоит памятник Тимирязеву. Разросшиеся, запущенные сады по всему кольцу Садовых. Толкучка вокруг Сухаревой башни. Запах дезинфекции на вокзалах. И вместе с тем во всем ощущение победы.
Это был исторический год провозглашения Союза Советских Социалистических Республик. 26 декабря X Всероссийский съезд Советов принял историческое решение об объединении советских республик, а через несколько дней, 30 декабря на I съезде Советов Союза Советских Социалистических Республик, были оглашены два исторических документа, принятых накануне конференцией полномочных делегаций РСФСР, Украинской ССР, Закавказской СФСР и Белорусской ССР: Декларация об образовании Союза Советских Социалистических Республик и Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик.
В то время Москва еще не была радиофицирована. Но едва в зале съезда прозвучали слова исторической Декларации, как весть о провозглашении Советского Союза с быстротой молнии облетела столицу. На площадях, на бульварах, на перекрестках собирались толпы москвичей, окружая делегатов съезда. В цехах и на заводских дворах возникали летучие митинги. С песнями и красными флагами шли по улицам демонстранты. Гремели оркестры. У всех на устах были новые, гордые слова:
– Советский Союз!
Граждане только что провозглашенного Советского Союза поднимали красные кумачовые полотнища с четырьмя буквами: «СССР». Эти четыре буквы гордо плыли над толпой.
Москва моя!…
Как хороша была она в этот день триумфа ленинской национальной политики. В этот день древняя столица России превратилась в столицу свободного Союза свободных Социалистических Республик.
В прозрачном дыму метели плыл древний московский Кремль, и с древней Спасской башни победной музыкой звенели хрустальные колокола курантов, по всему миру разнося весть о рождении первого на земном шаре Союзного Социалистического государства.
В эти дни Москва еще была по внешнему своему облику городом старинным, со множеством церквей и часовен, с шатровыми колоколенками, головками мелких золотых куполов, со «стаей галок на крестах». С приземистыми купеческими лабазами, с облупленными особнячками Плющихи, с путаницей кривых арбатских переулков, с уездной жутью Марьиной Рощи, с Солодовниковским пассажем, с извозчиками, трактирами, ломовиками, разносчиками.
Еще на кремлевских башнях блестели золотые царские орлы, пробитые октябрьскими пулями. Еще Старую площадь окружала Китайгородская стена с круглыми воротами, крытыми ящерично-зеленой черепицей.
Но уже умерла старая, дворянская, купеческая душа Москвы. Родилась новая душа – свободная, социалистическая. И ей было тесно. И уже в дыму метели угадывались величественные очертания новой, социалистической Москвы.
Москва моя!…
На наших глазах она изменялась, росла, хорошела.
Медленно, в течение восьми веков, складывался ее облик. За тридцать пять лет Советская власть изменила его до неузнаваемости. Идешь по Москве и уже с трудом припоминаешь, где что было.
Человек очень скоро привыкает к новому. Мы очень быстро привыкли к новой Москве. Привыкли к улице Горького, к мостам, к метро, к стадиону «Динамо», к гранитным набережным, к электрическим поездам, к асфальту, к газосветным вывескам.
И уже привыкли к высотным зданиям.
Иногда кажется, что все это так всегда и было.
Вместе со всем Советским Союзом Москва все выше и выше поднимается по ступеням народных пятилеток.
Стремительный рост Москвы отражает не только бурное неслыханное в истории развитие всех производительных сил освобожденных народов Советского Союза. Он отражает рост духовных сил всего трудящегося человечества, с любовью и надеждой взирающего на рубиновые звезды московского Кремля.
Москва – это не только столица Советского государства. Москва – это столица мира. Москва не только город. Москва – это идея всемирного братства трудящихся.
Москва – это родина всех, кого мировой капитализм лишил родины и превратил в рабов.
Как же нам не любить Москву, не гордиться ею?
Москва моя!…
В светлые дни радости и в черные дни горя ты для нас, советских людей, одинаково дорога и прекрасна.
Москва стала символом для всех простых людей земного шара, символом объединения всего прогрессивного человечества под знаменем мира, демократии и социализма.
Вот почему Москва вызывает к себе такую яростную ненависть со стороны всех черных сил мировой реакции.
Вот почему фашистские полчища Гитлера исступленно рвались к Москве осенью 1941 года. Им уже казалось, что они видят в бинокль башни Кремля. Они были уверены, что не сегодня-завтра Москва падет, а вместе с Москвой будет навеки покончено с коммунизмом.
Но они жестоко просчитались.
В тот день, когда гитлеровцы уже готовы были торжествовать победу, на Красной площади состоялся парад войск, идущих через Москву на фронт.
Москва моя!…
Ты видела тысячи знамен разбитых и уничтоженных немецко-фашистских армий и дивизий, которые принесла Советская Армия на великий парад Победы. Ты видела, как эти презренные знамена были брошены к ногам победившего советского народа, к подножию Ленинского Мавзолея.
Можно ли забыть тебя, Москва моя, в эти дни, можно ли забыть твое небо, озаренное вспышками торжественных залпов, сверкающие разноцветные букеты салюта, дымно-стеклянные столбы прожекторов, улицы, полные ликующего народа!
Как же можем мы не любить Москву!
С каждым днем растет и хорошеет Москва. Теперь на ее улицах и площадях можно увидеть представителей стран народной демократии. Советский Союз уже не одинок. У него сотни миллионов друзей и союзников, сбросивших навсегда цепи капитализма и начавших новую жизнь по светлым законам Ленина.
Мы сильны как никогда. Но мы не кичимся своей силой. Мы и все наши друзья и сторонники, все наши братья по классу хотим мира.
Знамя мира развевается над седыми башнями Кремля.
Жить можно только по законам коммунизма, по законам высшей справедливости, по тем законам, которые тридцать лет назад были провозглашены в день образования Советского Союза – первого свободного Союза свободных государств свободных народов.
Будь же и впредь путеводным маяком на пути к объединению трудящихся всего мира, наша любимая, родная Москва.
1952 г.
Счастье нашей молодежи
В двадцать лет молодость кажется естественным состоянием человека. Думается – она никогда не кончится. Ее истинную цену, ее счастливую кратковременность начинаешь постигать, когда тебе уже за пятьдесят или даже, увы, за шестьдесят. И мне хочется поговорить сегодня о нашей молодежи как человеку, перешагнувшему этот роковой рубеж, как человеку, много писавшему для юношества и о юношестве, наконец, как руководителю журнала, само заглавие которого «Юность» объясняет смысл и содержание нашей в нем деятельности.
…Молодежь! Наша молодежь! Мы повторяли эти слова и в 20-х годах, и в 30-х, и в 40-х, и в 50-х, но не всегда задумывались над тем, а в чем же состоят коренные, принципиальные черты нашей советской молодежи, как она изменяется во времени, как развивается, в чем обогащается.
Значение VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, думается мне, не только в той радости новых впечатлений, интересов, развлечений, которые он принесет нашему юношеству, и даже не только в важнейшем деле установления дружеских связей, личных знакомств с представителями разных стран и народов. Значение фестиваля и в том, что он заставит всех нас особенно глубоко задуматься о нашей молодежи, о ее судьбах, о ее сегодняшнем дне, ее будущем.
Мне кажется, главное, что отличает нашу советскую молодежь, это спокойная, мудрая и вместе с тем веселая уверенность в высоком назначении человека, уверенность, которая двигала рукой Зои Космодемьянской, записавшей в своем дневнике известные чеховские строки: «В человеке должно быть все прекрасно…»
Это оптимизм исторический, он завоеван отцами и дедами сегодняшних юношей в октябре семнадцатого года, он был защищен в сорок первом году на заснеженных равнинах Подмосковья их старшими братьями. Это оптимизм молодого, восходящего общества, он рожден уверенностью в завтрашнем дне, твердым знанием, что сбудутся все предначертания и планы партии, что будет построено, выполнено, сделано все, что задумано народом. Нет страха перед завтрашним днем, нет боязни случайности – плохого настроения хозяйчика: не так посмотришь – и вышибут на улицу.
На стороне твоих прав, молодежь, стоит весь наш справедливый социалистический строй. И каждый новый день – во всех отношениях лучше предыдущего. Отсюда уверенность, бодрость, оптимизм.
Не стоит делать скидок на молодость, но нужно быть бережливыми по отношению к ней. Если сегодняшние молодые люди и проигрывают в чем-то по сравнению с поколением, чья юность пришлась на первую четверть нашего века, то именно в отсутствии собственного революционного опыта. Наш долг, долг писателей старшего поколения, – воспитывать нашу молодежь в духе высоких революционных традиций, в духе идейной чистоты и принципиальности.
По сравнению с людьми старшего поколения у нашей молодежи есть и другой невольный «недостаток». Она не видела своими глазами всех тех мерзостей старой жизни, того прошлого, знание которого, как писал Горький, необходимо. И когда какая-нибудь девушка начинает брюзжать, что не смогла купить юбки понравившейся ей расцветки или что каблук туфель имеет форму молотка, в то время как ей больше нравится форма гвоздя, то она далеко не всегда отчетливо представляет себе – могла ли мечтать о нарядах ее мать или бабушка в старой России.
Когда-то одному из героев моих книг, маленькому одесскому гимназисту Пете Бачей, достаточно было сходить на Ближние Мельницы, чтобы увидеть нищету заводского люда и понять очень много в окружавшей его жизни. Наша действительность тоже имеет «недостаток»: в ней нет «Ближних Мельниц» как социального явления, нет ужасающей нищеты, разорения и бесправия трудящихся масс. И очень хорошо, что советские юноши и девушки, встретившись с гостями фестиваля, собственными ушами услышат о жизни рабочих кварталов капиталистических городов, узнают, что такое колониальное рабство. В этом тоже весьма и весьма большое значение фестиваля.
Мы быстро привыкаем к хорошему, оно становится для нас привычным. Для нас нет уже ничего необыкновенного в том массовом порыве молодежного энтузиазма, который привел к подвигу на целине, который двадцать пять лет назад помог воздвигнуть Комсомольск и в дни войны бросал людей на амбразуры дотов. А ведь все это величайшие подвиги человеческого духа, темы, достойные величайших художественных произведений.
Да, в нашем обществе, живущем по законам материализма, немало идеалистов в лучшем смысле этого слова – людей, жертвующих очень многим и дорогим во имя высокой идеи. И это для меня лично, быть может, самая привлекательная, драгоценная черта нашей молодежи.
Нам приходится, особенно в последнее время, читать горькие статьи буржуазных журналистов, признающих, что технический прогресс в некоторых западных странах происходит одновременно с полным моральным одичанием и душевным запустением Капитализм восхваляет убогие мещанские «идеалы». Энергия человека должна быть затрачена на то, чтобы скопить средства и купить холодильник, телевизор, автомашину, которых не было у его родителей. Более высоких целей и идеалов у него нет. Жить становится невыносимо скучно и пусто. Не случайно ведь в капиталистических странах самого высокого жизненного уровня одновременно и самый высокий процент самоубийств, проституции, алкоголизма. Беда современного буржуазного общества не только в том, что оно не может обеспечить прожиточный минимум для большинства своих членов, – оно не может дать идей, с которыми человек мог бы не существовать, а жить в полном смысле этого слова.
Наша страна осуществляет грандиозную программу подъема материального благосостояния народа. На этом пути нас ведет могучая сила марксистско-ленинских идей, и мне хочется сегодня, в преддверии фестиваля, великого праздника всего мира, призвать наших юношей и девушек быть всегда достойными этих идей, высоко нести звание советского человека и помнить, что молодость не так уж бесконечна – ей отпускается много сил, но от нее требуется и большая работа.
1957 г.
Неповторимые, героические дни
Время неудержимо движется вперед. Все отдаленнее события минувшего. Но, отдаляясь во времени, они не становятся меньше, мельче. Нет, очистившись от случайного, несущественного, искажающего пропорции, они встают перед твоим душевным взором – величественные, поражающие яркостью и чистотой своих красок, четкостью линий…
Так мне видятся теперь уже далекие, но все же необычайно близкие 30-е годы. Для меня их начало – это участие во «Всесоюзном дне ударника», подписание договора о шефстве, которое над нами, группой московских писателей, взяли рабочие станкостроительного завода «Красный пролетарий». В том же году, вместе с Демьяном Бедным, мы отправились на Днепрострой. Потом Ростсель-маш. Потом наши корреспондентские рейды на Сталинградский тракторный, в молодые колхозы, в МТС. И памятная поездка в Магнитогорск, на легендарную стройку.
Эпоха котлованов и строительных лесов, разбуженного захолустья и поднимаемой целины, эпоха чернорабочей прозы – она достойна самой высокой и светлой поэзии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42