Толкнув первую дверь, беглец на короткий миг увидел настоящего, пока еще живого прапорщика, державшегося за грудь.
Открывая следующую дверь, он понял, что с того момента, когда направил ствол на живого человека, ни разу не задумывался, страшно ему было тогда или нет. Очень скоро его спросят об этом: страшно убивать? Он долго будет молчать и ответит: «Очень…»
Войдя в холл и кивнув охранникам у двери, он повернул направо. Один из охранников окликнул его.
– Касса в другой стороне.
Антон досадливо махнул рукой и развернулся.
– Тороплюсь, – пояснил он охраннику.
– Оно понятно, – ухмыльнулся тот.
На втором этаже Антон, протянув билет двухметровому контролеру, шагнул в грохочущий зал дискотеки. В глаза ударил рыщущий свет ультрафиолетового прожектора, уши слегка заложило, в грудь врезались басы мощных колонок. Молодежь в зале отрывалась под тяжелый рейв, звучала композиция группы ERECTOR «Pump Up The Base». Привыкая к забытой уже атмосфере дискотеки, Антон стоял на месте и моргал в такт напалм-рейва.
Юлька заметила его сразу. Она танцевала одна – не расхлябанно, как почти все, а коротко подергивая телом. Поймав глазами в проходе высокую незнакомую фигуру, она повернулась в ту сторону, продолжая ритмично двигаться, и ждала, когда незнакомец приблизится. Кроме майки, на ней были белые лосины, поверх них короткие джинсовые шорты с наполовину расстегнутой «молнией». Девушка не мигая смотрела на Антона, голова ее подергивалась, подбрасывая длинные волосы с разноцветными лентами.
Антон, поймав ее взгляд, медленно пошел навстречу. Юлька взяла его за руку, положила его горячую ладонь себе на талию. Другой рукой она притянула его за голову и громко крикнула в ухо:
– Привет! Я тебя знаю?
Антон, улыбнувшись, пожал плечами. Ритмичные рейв-движения девушки передались ему, танцевал он хорошо.
– Не знаешь? – спросила Юлька, продолжая держать его за шею. – Меня зовут Джю-юлия. А тебя?.. Для начала ты можешь просто открыть рот.
Поколебавшись, он решил назваться своим именем.
– Антон, – громко сказал он, наклоняя голову.
Юлька взвизгнула, изображая на лице экстаз.
– Антошка! Пойдем копать картошку! А ты что, один пришел оттопыриваться?
– Да.
– А почему в таком прикиде? – Она оттянула его за майку. – У тебя «кислотных» тряпок нет, что ли?
– Есть, просто некогда было переодеться.
Юлька одобрила его манеру танца и отпустила руки.
– Молодец! Давай расширяй амплитуду.
Казалось, что она совсем не мигала, ее черные глаза бесцеремонно жгли Антона. Она стала двигаться более широко, делая руками «космические» движения. Антон принял ее предложение, стараясь быть раскованным, и уже через минуту они полностью вписались в беснующуюся толпу рейверов, обстреливаемую световыми пушками. Юлька, прикусив нижнюю губу, замотала головой, этот парень ей явно нравился. Она снова притянула его за шею.
– Ты здесь не часто клубишься, раньше я тебя не видела. Ты где обычно отрываешься?
Антон сказал первое, что пришло в голову:
– В политехе.
– У-у, как это запущено… Настоящие парни учатся в СГАУ.
– Я не учусь, просто хожу туда на дискотеки.
– Там не отрываются под «кислоту». А где живешь? Я на «Шарах».
– Я тоже.
Юлька ритмично покачала кулаком перед его носом.
– Я на «Шарах» всех знаю. Не хочешь говорить, не надо. А ты хорошо танцуешь, мне нравится.
Антон кивнул. С минуту они танцевали молча.
– А ты учишься? – спросил он, улыбаясь.
– Можно сказать, нет, провалила вступительный по физике.
– А куда поступала?
Юлька недовольно сморщила нос, отвечать не хотелось, но она не так давно взяла себе за правило говорить всегда только правду. Хотя до десятого класса только и делала, что врала учителям и родителям. А поступала она в политех потому, что шансов поступить в другой университет у нее не было, училась она не очень. В политехническом конкурс практически отсутствовал, нужно было только сдать экзамены на тройки, и все. Когда пацаны из класса узнали, куда Юля подала заявление, они дружно заржали, напомнив ей старый самарский анекдот: «Идут две красивые девушки, и обе – из политеха». Вот тут надо было смеяться, потому что в Самаре давно сложилось мнение, что в политехническом не может быть красивых девушек: заумный университет, заумные студенты, а попробуй найди хоть одного заумного с нормальной внешностью. Юлька же была очень даже ничего. Но все это «ничего» могло внезапно закончиться, потому что она стала бы одной из тех «красивых». Это был комплекс, и она похоронила его, поставив вместо надгробия двойку по физике.
– В политех, – она сдвинула брови, внимательно заглядывая в глаза Антона. – Даже документы не забрала.
Музыка внезапно смолкла, рейверы дико заорали, дружно хлопая друг друга открытыми ладонями. Юлька подставила свою, Антон, улыбаясь, звонко шлепнул по ней.
– Не боишься один ходить на дискотеки? – спросила она, поглядывая в сторону знакомых парней, неторопливой походкой приближающихся к ним.
Антон покачал головой. Юлька взяла его за руку.
– Тут обычно кучкуются, но ты не бойся, отмажемся.
Парень с мелированной челкой остановился в двух шагах от Антона и небрежно оглядел его.
– Прикид от «Камдена», – насмешливо заметил он. – Ты откуда?
– Из джунглей. – Один из парней громко заржал, показывая пальцем на Антона.
Юлька не дала своему новому знакомому ответить. Она посмотрела на парня с челкой и, подражая его насмешливому тону, осадила:
– Не надо, Образ, это я его пригласила.
– А он без переводчика не может говорить?
– Не может, я запретила ему разговаривать с вислоухими.
Сергей Образцов по кличке Образ пропустил слова Юльки мимо ушей. Он продолжал сверлить Антона взглядом.
– Ты откуда? – переспросил он. За его спиной стояли еще три парня, придавшие своим лицам ленивое выражение, но кулаки у всех были крепко сжаты. Самоуверенным и спокойным выглядел только Образцов.
– Из политеха, – снова встряла Юлька. – Он помогал мне готовиться к экзаменам.
– Интересно, чем он тебе помогал, если ты завалилась, – вступил в разговор другой парень.
– Слушай, Примус, не хами, а?
Ди-джей к этому времени начал «вскрывать танцпол» – заводить рейверов для следующего танца. Проорав в микрофон: «Шевелите своими задницами», явно в подражание «Скутеру», он поставил очередной транс, и пол дискотеки вздрогнул.
Образ с друзьями, косясь на секьюрити у входа, взяли Юльку с Антоном в кольцо. Дергаясь под транс, Образ внезапно выбросил руку вперед, целясь Антону в солнечное сплетение. Никишин был готов к любым неожиданностям. Образ во время удара напирал и держал ноги не очень широко. Антон чуть подался назад, захватил рукав его куртки сверху и под плечом, слегка толкнул, сбивая равновесие, и рванул за руку вниз и назад. Одновременно другой рукой он потянул его вверх и на себя, отклоняясь и поворачиваясь в направлении рывка. Пока Образ падал на пол, Антон выбросил ногу назад, сбив с ног еще одного парня, и повернулся к остальным вполоборота.
Тот, что был ближе, сместился вправо, не очень удачно скрестив при движении ноги, ставя левую позади правой. Антон поймал его на движении правой ноги и подсек ее левой стопой. Парень, развернувшись, упал лицом на пол.
Ромка Ващенко стоял не шелохнувшись. Антон, посылая ближнюю ногу ему на грудь, а дальнюю расположив позади его ног, увлек Ромку на себя и, сделав «ножницы», бросил его на пол.
Издали было похоже, что парни танцуют то верхний, то нижний рэп, высоко вскидывая ноги, поэтому молодые охранники, реагирующие только на откровенный мордобой, даже не посмотрели в их сторону. Они знали, что такое карате, вьет-вон-дау, джет-кун-до, но, наверное, не имели понятия, что существует такая борьба, как самбо.
Юлька, открыв рот, во все глаза смотрела на Антона. Он стоял спокойный и уверенный в себе, даже дыхание не было учащенным.
Образ оказался на ногах быстрее остальных. Оглядев лежащих на полу товарищей, неожиданно рассмеялся: он впервые участвовал в драке, где никто ни разу не получил кулаком по морде. Он протянул руку:
– Сергей.
Антон пожал крепкую ладонь парня и представился.
Юлька оттерла Образцова от Антона, небрежно бросив:
– Ну что, знакомство состоялось? Если да, то… – она сделала широкий жест рукой.
Образ с друзьями отошли, а она приблизила свои губы к уху Антона:
– Короче, я в шоке.
Таганрог
Капитан Андрей Кирсанов поднялся на шестой этаж и позвонил в квартиру № 85. Ему открыл парень лет двадцати пяти. Рядом с ним, ухватившись за его штанину, стоял четырехлетний мальчишка; он смешно вытягивал губы и совершенно круглыми глазами смотрел на незнакомого человека. Позади Кирсанова выросла фигура участкового и опера-лейтенанта.
Кирсанов, подмигнув малышу, вытащил из кармана удостоверение ФСБ и показал его хозяину квартиры.
– Можно пройти?
– Можно. – Парень явно растерялся. Подняв сына на руки, посторонился. – А в чем, собственно, дело?
– Как вас зовут? – спросил Кирсанов.
– Виктор. Акулов.
– А отчество?
– Иванович.
– У нас к вам просьба, Виктор Иванович, нам нужно воспользоваться вашей ванной.
– Ванной?!
Кирсанов кивнул, протянув руку малышу:
– А тебя как зовут?
Тот отвернулся, вцепившись в отца.
– Не хочешь говорить? А кораблики ты любишь пускать? – Капитан, щелкнув выключателем, вошел в ванную комнату. Подозвал участкового, и они вместе стали выносить стиральную машину.
– Э! Э! – Акулов тоже округлил глаза. – Вы чего делаете?
– Все нормально, Виктор Иванович. – Кирсанов вынес ведро, вытащил из-под ванной стиральный порошок, убрал веник и половую тряпку. После этого он открыл оба крана, направив воду на пол. – Вы еще ни разу не затопляли своего соседа снизу?
– Я что-то ничего не пойму… Зачем вы это делаете? Вы вообще имеете на это право?
– Наверное, следует сказать «да».
Вода быстро залила пол и стала подниматься. Когда она достигла порога ванной комнаты, Кирсанов убавил напор. Уровень воды стал вровень с порогом.
– Мелеет, Андрей Васильевич, – участковый указал за порог.
– Да, быстро уходит. – Капитан открыл краны побольше. – Все, идите. – Вытащив рацию, он отдал распоряжение: – Группе захвата приготовиться… А вам, – он посмотрел на Акулова, – лучше пройти в комнату.
Тот быстро скрылся.
Вода стала уходить еще быстрее, Кирсанов снова повернул кран: в нижней квартире с потолка вода должна литься ручьем.
Капитан открыл входную дверь и стал ждать у порога.
На двух пролетах пятого и третьего этажей стояли спецназовцы в черных масках, с короткими автоматами. Можно было, конечно, действовать проще – позвонить в дверь Албакову, но чем черт не шутит. Кирсанов не исключал того, что если Албаков действительно связан с НВФ – а дело представляется весьма серьезным, – то он мог запросто пустить себе пулю в лоб. И хотя вероятность подобных действий со стороны чеченца была ничтожной, рисковать не хотелось.
Кирсанов посмотрел на часы: вода льет уже пятнадцать минут, Албаков в квартире, это точно, следовательно, уже должен появиться.
Внизу лязгнула железом дверь. «Поехали», – сказал в рацию Кирсанов. Спецы сверху и снизу грузно ломанулись к квартире Албакова.
Когда Кирсанов спустился, чеченец лежал на площадке лицом вниз, с широко раскинутыми ногами, на вывернутых за спину руках блестели наручники. Рядом стояли четыре спецназовца, остальные уже были в квартире.
– В машину, – кивнув на лежащего, Кирсанов прошел в квартиру.
В комнате на диване сидела кавказского вида женщина с отсутствующим взглядом.
– Вам придется проехать с нами, – сообщил ей капитан. – Если у вас есть документы, возьмите их с собой.
Оставив в квартире лейтенанта и четырех спецназовцев, Кирсанов спустился к машине.
– Поехали.
Через два часа подполковник Рябов читал стенограмму допроса, сброшенную Кирсановым по факсу. Допрос Албакова проходил в кабинете старшего следователя городского управления ФСБ Таганрога. Руководитель следственной группы, бегло просмотрев первые вопросы, принялся читать более внимательно.
Албаков: – Какой Чапаевск, а? Никогда не был.
Кирсанов: – Да? А в Закаталах тоже не был?
Вопрос Кирсанова был понятен Рябову: пока шла работа о причастности Албакова и Мараева к НВФ, Кирсанов просто давил на Албакова, назвав место в Азербайджане, где находится один из чеченских лагерей.
– Какие Закаталы, командир?! Не был!
– Как какие? Которые в Азербайджане.
– Какой Азербайджан, а?
– И Антона Никишина тоже не знаешь?
– Нет, не знаю такого человека.
– Ну как же так? Он вам с Мараевым в Чапаевске взрывчатку передал. Неужели забыл?
– …Плохо… Если русским в Чечне плохо, почему чеченцам в России тоже должно быть плохо? Русские там не воюют, почему ты хочешь, чтобы мы здесь взялись за оружие? Я еще ни разу ни в кого не выстрелил.
– Но деньги давал?
– Деньги давал. А ты бы не дал? Если бы твоему брату было плохо, ты бы не дал ему денег?
– Смотря на что. Вот если бы у него нечего было кушать…
– А-а… Моим братьям тоже нечего кушать. Я всю жизнь живу в этом городе, попросят меня, все отдам, еще заработаю.
– Ты был в Самаре?
– Много раз.
– Где останавливался?
– В гостиницах.
– Какие гостиницы, можешь назвать?
– Несколько раз жил в «Волге», но там дорого. В основном в «Октябрьской».
– Мараев вместе с тобой ездил?
– Да, одному никак нельзя, город большой, деньги немалые.
– А какие дела у тебя там были?
– Так, купи-продай… Вино «КамАЗами» возили, чай.
– А знакомые администраторы у тебя есть в «Октябрьской»?
– Как нет? Без этого нельзя.
– Фамилию можешь назвать?
– Не хочу подводить человека. Ты сразу на него наручники наденешь.
– Есть за что?
– А мне есть за что? Моей жене есть за что? Ты про мою жену-чеченку не думаешь, а я про свою знакомую русскую не забываю. Вот в этом у нас с тобой отличие.
– Ну хорошо, а помочь ты нам хочешь?
– Нет, командир, не хочу.
– А себе?
– Не надо… Веди меня в камеру, я больше ничего не скажу.
* * *
Они шли по темной улице, Юлька висела на руке Антона. Мимо них, тревожа чугунные крышки канализационных колодцев, проносились машины. После рева дискотеки улица казалась тихой и уютной. Пройдя стадион, Юлька вытянула вперед руку.
– Вот и «Шары».
– Это район так называется?
– Ага. Если пройти еще немного, можно увидеть Волгу. Антон, скажи честно, ты ведь не местный? У тебя выговор не самарский, жесткий. Откуда ты приехал?
– Из Москвы.
– О-о! – девушка многозначительно покивала головой. – У нас москвичей не любят. Ты спортсмен?
– В какой-то степени.
– А ты ни в какой группировке не состоишь? Скажу сразу, что я ребятишек из бригад не перевариваю.
– Не состою.
– Честно?
– Честно.
– Докажи.
Антон на секунду замялся.
– Ну, хорошо. Ты видела, чтобы кто-то из них ходил на дискотеки?
– Нет, хотя я и не видела, чтобы вот так дрались, как ты. У тебя здорово получается, профессионально, как в кино.
– Не только бандиты умеют хорошо драться, и не все спортсмены бандиты.
– Ты надолго приехал в Самару?
– Не знаю… Дело в том, что я только сегодня приехал, вернее, вчера, и даже не знаю, где буду ночевать.
Юлька, остановившись, покачала головой.
– Ты ищешь предлог, чтобы переспать со мной?
Антон смутился.
– Честное слово, нет. Мне действительно негде ночевать.
– Да? Интересно… А где твои вещи? Не в таком же виде ты приехал. Где они, в камере хранения?
– У меня нет вещей, я приехал так.
– Гони, гони. – Юлька немного помолчала. – Если ты действительно ищешь причину, то не надо: «Я женщина, ты мужчина, если надо причину, то это причина».
Антон пребывал в какой-то растерянности. Юлька была ультрасовременной девушкой, без каких-либо комплексов, она казалась ему намного старше, будто ей было не семнадцать лет, а все сорок. Обняв ее за плечи, он притянул к себе.
– Юля, – зашептал он, вдыхая терпкий аромат странных духов девушки, – ты мне нравишься, я не хочу, чтобы ты решила, что… ну, что я просто не упускаю возможность…
Она слегка отстранилась, заглянув ему в глаза.
– Знаешь, что я подумала, Антон? Что ты или старомодный какой-то, как «Шипр», или тебе действительно негде ночевать. Тебе незачем беспокоиться об этом, сейчас мы идем ко мне домой.
– А родители?
– Родоки активно отдыхают, у них хобби такое – на байдарках по Волге. Приплывут только через две недели. У тебя есть деньги?
– Есть.
– Купи что-нибудь выпить. Только не забугорное.
– Проходи, – скинув тяжелую обувь на платформе, Юлька надела тапочки. Показала на отцовские шлепанцы: – Возьми.
– А можно я сначала пройду в ванную?
– Ты спрашиваешь у меня разрешения?!
– Ну да.
– Прикинь, я в шоке.
Глава 6
Москва
Григорий Дробов, набив трубку душистым табаком, не спеша раскурил. Позади него на стене висел портрет Сталина в фуражке с красным козырьком; глаза у Сталина были добрые, слегка усталые, морщинки разбежались с уголков глаз – вождь улыбался с портрета.
1 2 3 4 5 6 7
Открывая следующую дверь, он понял, что с того момента, когда направил ствол на живого человека, ни разу не задумывался, страшно ему было тогда или нет. Очень скоро его спросят об этом: страшно убивать? Он долго будет молчать и ответит: «Очень…»
Войдя в холл и кивнув охранникам у двери, он повернул направо. Один из охранников окликнул его.
– Касса в другой стороне.
Антон досадливо махнул рукой и развернулся.
– Тороплюсь, – пояснил он охраннику.
– Оно понятно, – ухмыльнулся тот.
На втором этаже Антон, протянув билет двухметровому контролеру, шагнул в грохочущий зал дискотеки. В глаза ударил рыщущий свет ультрафиолетового прожектора, уши слегка заложило, в грудь врезались басы мощных колонок. Молодежь в зале отрывалась под тяжелый рейв, звучала композиция группы ERECTOR «Pump Up The Base». Привыкая к забытой уже атмосфере дискотеки, Антон стоял на месте и моргал в такт напалм-рейва.
Юлька заметила его сразу. Она танцевала одна – не расхлябанно, как почти все, а коротко подергивая телом. Поймав глазами в проходе высокую незнакомую фигуру, она повернулась в ту сторону, продолжая ритмично двигаться, и ждала, когда незнакомец приблизится. Кроме майки, на ней были белые лосины, поверх них короткие джинсовые шорты с наполовину расстегнутой «молнией». Девушка не мигая смотрела на Антона, голова ее подергивалась, подбрасывая длинные волосы с разноцветными лентами.
Антон, поймав ее взгляд, медленно пошел навстречу. Юлька взяла его за руку, положила его горячую ладонь себе на талию. Другой рукой она притянула его за голову и громко крикнула в ухо:
– Привет! Я тебя знаю?
Антон, улыбнувшись, пожал плечами. Ритмичные рейв-движения девушки передались ему, танцевал он хорошо.
– Не знаешь? – спросила Юлька, продолжая держать его за шею. – Меня зовут Джю-юлия. А тебя?.. Для начала ты можешь просто открыть рот.
Поколебавшись, он решил назваться своим именем.
– Антон, – громко сказал он, наклоняя голову.
Юлька взвизгнула, изображая на лице экстаз.
– Антошка! Пойдем копать картошку! А ты что, один пришел оттопыриваться?
– Да.
– А почему в таком прикиде? – Она оттянула его за майку. – У тебя «кислотных» тряпок нет, что ли?
– Есть, просто некогда было переодеться.
Юлька одобрила его манеру танца и отпустила руки.
– Молодец! Давай расширяй амплитуду.
Казалось, что она совсем не мигала, ее черные глаза бесцеремонно жгли Антона. Она стала двигаться более широко, делая руками «космические» движения. Антон принял ее предложение, стараясь быть раскованным, и уже через минуту они полностью вписались в беснующуюся толпу рейверов, обстреливаемую световыми пушками. Юлька, прикусив нижнюю губу, замотала головой, этот парень ей явно нравился. Она снова притянула его за шею.
– Ты здесь не часто клубишься, раньше я тебя не видела. Ты где обычно отрываешься?
Антон сказал первое, что пришло в голову:
– В политехе.
– У-у, как это запущено… Настоящие парни учатся в СГАУ.
– Я не учусь, просто хожу туда на дискотеки.
– Там не отрываются под «кислоту». А где живешь? Я на «Шарах».
– Я тоже.
Юлька ритмично покачала кулаком перед его носом.
– Я на «Шарах» всех знаю. Не хочешь говорить, не надо. А ты хорошо танцуешь, мне нравится.
Антон кивнул. С минуту они танцевали молча.
– А ты учишься? – спросил он, улыбаясь.
– Можно сказать, нет, провалила вступительный по физике.
– А куда поступала?
Юлька недовольно сморщила нос, отвечать не хотелось, но она не так давно взяла себе за правило говорить всегда только правду. Хотя до десятого класса только и делала, что врала учителям и родителям. А поступала она в политех потому, что шансов поступить в другой университет у нее не было, училась она не очень. В политехническом конкурс практически отсутствовал, нужно было только сдать экзамены на тройки, и все. Когда пацаны из класса узнали, куда Юля подала заявление, они дружно заржали, напомнив ей старый самарский анекдот: «Идут две красивые девушки, и обе – из политеха». Вот тут надо было смеяться, потому что в Самаре давно сложилось мнение, что в политехническом не может быть красивых девушек: заумный университет, заумные студенты, а попробуй найди хоть одного заумного с нормальной внешностью. Юлька же была очень даже ничего. Но все это «ничего» могло внезапно закончиться, потому что она стала бы одной из тех «красивых». Это был комплекс, и она похоронила его, поставив вместо надгробия двойку по физике.
– В политех, – она сдвинула брови, внимательно заглядывая в глаза Антона. – Даже документы не забрала.
Музыка внезапно смолкла, рейверы дико заорали, дружно хлопая друг друга открытыми ладонями. Юлька подставила свою, Антон, улыбаясь, звонко шлепнул по ней.
– Не боишься один ходить на дискотеки? – спросила она, поглядывая в сторону знакомых парней, неторопливой походкой приближающихся к ним.
Антон покачал головой. Юлька взяла его за руку.
– Тут обычно кучкуются, но ты не бойся, отмажемся.
Парень с мелированной челкой остановился в двух шагах от Антона и небрежно оглядел его.
– Прикид от «Камдена», – насмешливо заметил он. – Ты откуда?
– Из джунглей. – Один из парней громко заржал, показывая пальцем на Антона.
Юлька не дала своему новому знакомому ответить. Она посмотрела на парня с челкой и, подражая его насмешливому тону, осадила:
– Не надо, Образ, это я его пригласила.
– А он без переводчика не может говорить?
– Не может, я запретила ему разговаривать с вислоухими.
Сергей Образцов по кличке Образ пропустил слова Юльки мимо ушей. Он продолжал сверлить Антона взглядом.
– Ты откуда? – переспросил он. За его спиной стояли еще три парня, придавшие своим лицам ленивое выражение, но кулаки у всех были крепко сжаты. Самоуверенным и спокойным выглядел только Образцов.
– Из политеха, – снова встряла Юлька. – Он помогал мне готовиться к экзаменам.
– Интересно, чем он тебе помогал, если ты завалилась, – вступил в разговор другой парень.
– Слушай, Примус, не хами, а?
Ди-джей к этому времени начал «вскрывать танцпол» – заводить рейверов для следующего танца. Проорав в микрофон: «Шевелите своими задницами», явно в подражание «Скутеру», он поставил очередной транс, и пол дискотеки вздрогнул.
Образ с друзьями, косясь на секьюрити у входа, взяли Юльку с Антоном в кольцо. Дергаясь под транс, Образ внезапно выбросил руку вперед, целясь Антону в солнечное сплетение. Никишин был готов к любым неожиданностям. Образ во время удара напирал и держал ноги не очень широко. Антон чуть подался назад, захватил рукав его куртки сверху и под плечом, слегка толкнул, сбивая равновесие, и рванул за руку вниз и назад. Одновременно другой рукой он потянул его вверх и на себя, отклоняясь и поворачиваясь в направлении рывка. Пока Образ падал на пол, Антон выбросил ногу назад, сбив с ног еще одного парня, и повернулся к остальным вполоборота.
Тот, что был ближе, сместился вправо, не очень удачно скрестив при движении ноги, ставя левую позади правой. Антон поймал его на движении правой ноги и подсек ее левой стопой. Парень, развернувшись, упал лицом на пол.
Ромка Ващенко стоял не шелохнувшись. Антон, посылая ближнюю ногу ему на грудь, а дальнюю расположив позади его ног, увлек Ромку на себя и, сделав «ножницы», бросил его на пол.
Издали было похоже, что парни танцуют то верхний, то нижний рэп, высоко вскидывая ноги, поэтому молодые охранники, реагирующие только на откровенный мордобой, даже не посмотрели в их сторону. Они знали, что такое карате, вьет-вон-дау, джет-кун-до, но, наверное, не имели понятия, что существует такая борьба, как самбо.
Юлька, открыв рот, во все глаза смотрела на Антона. Он стоял спокойный и уверенный в себе, даже дыхание не было учащенным.
Образ оказался на ногах быстрее остальных. Оглядев лежащих на полу товарищей, неожиданно рассмеялся: он впервые участвовал в драке, где никто ни разу не получил кулаком по морде. Он протянул руку:
– Сергей.
Антон пожал крепкую ладонь парня и представился.
Юлька оттерла Образцова от Антона, небрежно бросив:
– Ну что, знакомство состоялось? Если да, то… – она сделала широкий жест рукой.
Образ с друзьями отошли, а она приблизила свои губы к уху Антона:
– Короче, я в шоке.
Таганрог
Капитан Андрей Кирсанов поднялся на шестой этаж и позвонил в квартиру № 85. Ему открыл парень лет двадцати пяти. Рядом с ним, ухватившись за его штанину, стоял четырехлетний мальчишка; он смешно вытягивал губы и совершенно круглыми глазами смотрел на незнакомого человека. Позади Кирсанова выросла фигура участкового и опера-лейтенанта.
Кирсанов, подмигнув малышу, вытащил из кармана удостоверение ФСБ и показал его хозяину квартиры.
– Можно пройти?
– Можно. – Парень явно растерялся. Подняв сына на руки, посторонился. – А в чем, собственно, дело?
– Как вас зовут? – спросил Кирсанов.
– Виктор. Акулов.
– А отчество?
– Иванович.
– У нас к вам просьба, Виктор Иванович, нам нужно воспользоваться вашей ванной.
– Ванной?!
Кирсанов кивнул, протянув руку малышу:
– А тебя как зовут?
Тот отвернулся, вцепившись в отца.
– Не хочешь говорить? А кораблики ты любишь пускать? – Капитан, щелкнув выключателем, вошел в ванную комнату. Подозвал участкового, и они вместе стали выносить стиральную машину.
– Э! Э! – Акулов тоже округлил глаза. – Вы чего делаете?
– Все нормально, Виктор Иванович. – Кирсанов вынес ведро, вытащил из-под ванной стиральный порошок, убрал веник и половую тряпку. После этого он открыл оба крана, направив воду на пол. – Вы еще ни разу не затопляли своего соседа снизу?
– Я что-то ничего не пойму… Зачем вы это делаете? Вы вообще имеете на это право?
– Наверное, следует сказать «да».
Вода быстро залила пол и стала подниматься. Когда она достигла порога ванной комнаты, Кирсанов убавил напор. Уровень воды стал вровень с порогом.
– Мелеет, Андрей Васильевич, – участковый указал за порог.
– Да, быстро уходит. – Капитан открыл краны побольше. – Все, идите. – Вытащив рацию, он отдал распоряжение: – Группе захвата приготовиться… А вам, – он посмотрел на Акулова, – лучше пройти в комнату.
Тот быстро скрылся.
Вода стала уходить еще быстрее, Кирсанов снова повернул кран: в нижней квартире с потолка вода должна литься ручьем.
Капитан открыл входную дверь и стал ждать у порога.
На двух пролетах пятого и третьего этажей стояли спецназовцы в черных масках, с короткими автоматами. Можно было, конечно, действовать проще – позвонить в дверь Албакову, но чем черт не шутит. Кирсанов не исключал того, что если Албаков действительно связан с НВФ – а дело представляется весьма серьезным, – то он мог запросто пустить себе пулю в лоб. И хотя вероятность подобных действий со стороны чеченца была ничтожной, рисковать не хотелось.
Кирсанов посмотрел на часы: вода льет уже пятнадцать минут, Албаков в квартире, это точно, следовательно, уже должен появиться.
Внизу лязгнула железом дверь. «Поехали», – сказал в рацию Кирсанов. Спецы сверху и снизу грузно ломанулись к квартире Албакова.
Когда Кирсанов спустился, чеченец лежал на площадке лицом вниз, с широко раскинутыми ногами, на вывернутых за спину руках блестели наручники. Рядом стояли четыре спецназовца, остальные уже были в квартире.
– В машину, – кивнув на лежащего, Кирсанов прошел в квартиру.
В комнате на диване сидела кавказского вида женщина с отсутствующим взглядом.
– Вам придется проехать с нами, – сообщил ей капитан. – Если у вас есть документы, возьмите их с собой.
Оставив в квартире лейтенанта и четырех спецназовцев, Кирсанов спустился к машине.
– Поехали.
Через два часа подполковник Рябов читал стенограмму допроса, сброшенную Кирсановым по факсу. Допрос Албакова проходил в кабинете старшего следователя городского управления ФСБ Таганрога. Руководитель следственной группы, бегло просмотрев первые вопросы, принялся читать более внимательно.
Албаков: – Какой Чапаевск, а? Никогда не был.
Кирсанов: – Да? А в Закаталах тоже не был?
Вопрос Кирсанова был понятен Рябову: пока шла работа о причастности Албакова и Мараева к НВФ, Кирсанов просто давил на Албакова, назвав место в Азербайджане, где находится один из чеченских лагерей.
– Какие Закаталы, командир?! Не был!
– Как какие? Которые в Азербайджане.
– Какой Азербайджан, а?
– И Антона Никишина тоже не знаешь?
– Нет, не знаю такого человека.
– Ну как же так? Он вам с Мараевым в Чапаевске взрывчатку передал. Неужели забыл?
– …Плохо… Если русским в Чечне плохо, почему чеченцам в России тоже должно быть плохо? Русские там не воюют, почему ты хочешь, чтобы мы здесь взялись за оружие? Я еще ни разу ни в кого не выстрелил.
– Но деньги давал?
– Деньги давал. А ты бы не дал? Если бы твоему брату было плохо, ты бы не дал ему денег?
– Смотря на что. Вот если бы у него нечего было кушать…
– А-а… Моим братьям тоже нечего кушать. Я всю жизнь живу в этом городе, попросят меня, все отдам, еще заработаю.
– Ты был в Самаре?
– Много раз.
– Где останавливался?
– В гостиницах.
– Какие гостиницы, можешь назвать?
– Несколько раз жил в «Волге», но там дорого. В основном в «Октябрьской».
– Мараев вместе с тобой ездил?
– Да, одному никак нельзя, город большой, деньги немалые.
– А какие дела у тебя там были?
– Так, купи-продай… Вино «КамАЗами» возили, чай.
– А знакомые администраторы у тебя есть в «Октябрьской»?
– Как нет? Без этого нельзя.
– Фамилию можешь назвать?
– Не хочу подводить человека. Ты сразу на него наручники наденешь.
– Есть за что?
– А мне есть за что? Моей жене есть за что? Ты про мою жену-чеченку не думаешь, а я про свою знакомую русскую не забываю. Вот в этом у нас с тобой отличие.
– Ну хорошо, а помочь ты нам хочешь?
– Нет, командир, не хочу.
– А себе?
– Не надо… Веди меня в камеру, я больше ничего не скажу.
* * *
Они шли по темной улице, Юлька висела на руке Антона. Мимо них, тревожа чугунные крышки канализационных колодцев, проносились машины. После рева дискотеки улица казалась тихой и уютной. Пройдя стадион, Юлька вытянула вперед руку.
– Вот и «Шары».
– Это район так называется?
– Ага. Если пройти еще немного, можно увидеть Волгу. Антон, скажи честно, ты ведь не местный? У тебя выговор не самарский, жесткий. Откуда ты приехал?
– Из Москвы.
– О-о! – девушка многозначительно покивала головой. – У нас москвичей не любят. Ты спортсмен?
– В какой-то степени.
– А ты ни в какой группировке не состоишь? Скажу сразу, что я ребятишек из бригад не перевариваю.
– Не состою.
– Честно?
– Честно.
– Докажи.
Антон на секунду замялся.
– Ну, хорошо. Ты видела, чтобы кто-то из них ходил на дискотеки?
– Нет, хотя я и не видела, чтобы вот так дрались, как ты. У тебя здорово получается, профессионально, как в кино.
– Не только бандиты умеют хорошо драться, и не все спортсмены бандиты.
– Ты надолго приехал в Самару?
– Не знаю… Дело в том, что я только сегодня приехал, вернее, вчера, и даже не знаю, где буду ночевать.
Юлька, остановившись, покачала головой.
– Ты ищешь предлог, чтобы переспать со мной?
Антон смутился.
– Честное слово, нет. Мне действительно негде ночевать.
– Да? Интересно… А где твои вещи? Не в таком же виде ты приехал. Где они, в камере хранения?
– У меня нет вещей, я приехал так.
– Гони, гони. – Юлька немного помолчала. – Если ты действительно ищешь причину, то не надо: «Я женщина, ты мужчина, если надо причину, то это причина».
Антон пребывал в какой-то растерянности. Юлька была ультрасовременной девушкой, без каких-либо комплексов, она казалась ему намного старше, будто ей было не семнадцать лет, а все сорок. Обняв ее за плечи, он притянул к себе.
– Юля, – зашептал он, вдыхая терпкий аромат странных духов девушки, – ты мне нравишься, я не хочу, чтобы ты решила, что… ну, что я просто не упускаю возможность…
Она слегка отстранилась, заглянув ему в глаза.
– Знаешь, что я подумала, Антон? Что ты или старомодный какой-то, как «Шипр», или тебе действительно негде ночевать. Тебе незачем беспокоиться об этом, сейчас мы идем ко мне домой.
– А родители?
– Родоки активно отдыхают, у них хобби такое – на байдарках по Волге. Приплывут только через две недели. У тебя есть деньги?
– Есть.
– Купи что-нибудь выпить. Только не забугорное.
– Проходи, – скинув тяжелую обувь на платформе, Юлька надела тапочки. Показала на отцовские шлепанцы: – Возьми.
– А можно я сначала пройду в ванную?
– Ты спрашиваешь у меня разрешения?!
– Ну да.
– Прикинь, я в шоке.
Глава 6
Москва
Григорий Дробов, набив трубку душистым табаком, не спеша раскурил. Позади него на стене висел портрет Сталина в фуражке с красным козырьком; глаза у Сталина были добрые, слегка усталые, морщинки разбежались с уголков глаз – вождь улыбался с портрета.
1 2 3 4 5 6 7