На замечание своего бойфренда, который был младше ее на шесть лет, Мария отреагировала моментально. Отложив журнал, она переключилась на конкретный объект — в ее представлении такой же иллюстрированный, как мальчики-модели в престижном парижском издании.
— Сейчас ты скажешь, что не помнишь, как облевал все казино. Мой приятель облевал — если точнее. Давай, Казанова, собирай свои трусы и дуй отсюда. И вообще смени дом моделей — на твоих трусах такая здоровенная мотня, что туда двадцать членов уместятся. Твой там — как карандаш в карандашнице болтается. В баскетбольном магазине отоварился, что ли? Тебя обманули: это не трусы, а сетка для кольца.
— Что?
— Что слышал. Хватит с меня. Я натерпелась от тебя всяких гадостей, урод.
— Урод?
— А ты думал, что ты Курт Рассел, что ли? Боже мой...
Олег шизел от ее нескончаемой болтовни. Казалось, он слушал не свою подругу, а натурального переводчика американских мелодрам.
Лосев махнул рукой и поплелся в ванную с роскошной душевой кабинкой. Он проигнорировал трель своего сотового. Но на него отреагировала вставшая с кресла Мария; ее походка и жесты сочетались с доходами и уровнем жизни. Олег слышал, как она с кем-то разговаривает по его «трубе». Кому-то жутко доставалось.
— Алло, кто это? Какой Виктор?.. Близнец? Близнец Олега? А, просто друг. Слава тебе... а то меня чуть инфаркт не хватил. Ты баскетболист, что ли, или случайный покупатель? Куда позвонил, туда и попал.
В данный момент Мария нашла способ немного остыть, точнее, выплеснуть накопившуюся злобу на (как оказалось) друга своего бойфренда. Наверное, не друга, а приятеля, дружка, тоже только что проснувшегося на пропотевшей атласной простыне, забрызганной «слониками». «Мрази! — выругалась девушка. — Делятся впечатлениями, суки!»
Однако голос незнакомца не был вальяжным, томно-ленивым, не проскальзывали в нем и слащаво-победные ноты. В нем не было уверенности — пусть даже напускной, той, что всегда отчетливо прослушивалась в голосе Олега Лосева. Мария различила в нем растерянность — наверняка оттого, что незнакомый парень попал в непонятную ситуацию: надеялся услышать друга — и вот напоролся на его подругу.
— Какой у меня номер телефона? Боже мой... Что у меня, магазин на диване, что ли, чтобы каждому давать номер? Хочу дать тебе совет: бросай принимать наркотики.
Продолжая разговор, девушка открыла холодильник, едва ли не доходивший до потолка, достала початую бутылку шампанского, толкнула дверцу коленом, налила вина в высокий бокал. Сделала приличный глоток. Чуть не поперхнулась, услышав ответ.
— Откуда ты вернулся? Из армии?! А, поняла — ты только что дембельнулся. Это модно. Твой друг-близнец тоже вчера дембельнулся. Шесть уборщиц за ним убирали.
Теперь ей показалось, что это ее разыгрывают. Покачала головой: «Зачем? Что это, новый способ приколоться?» Буквально вчера на Новом Арбате, когда она выходила из своего роскошного двухместного серо-голубого «Субару», над фирменным стилем которого поработал дизайнер концерна Fuji Heavy Industries грек Андреас Запатинас, к ней подошли двое служивых лет девятнадцати. «Рублей десять не найдется? На перловке сидим...» В общем-то, привычная картина едва ли не в «рамках» Генштаба, расположенного неподалеку. Бегло глянув на солдат, Мария кивнула своему водителю, исполнявшему при ней роль телохранителя: «Дай». Или — скорее всего — «подай». Что там «подал» охранник, ее уже не интересовало.
— Ты вообще зачем позвонил-то? В гости зовешь? Боже...
«В гости» — она едва ли не просмаковала это полузабытое выражение. Она уже забыла, когда в последний раз была в гостях. Провинциальность незнакомца просто умиляла. И сама Маша набросила на себя такое же выражение — на лицо, на жесты, ставшие как бы замедленными, как спросонья. Но это не отразилось на ее манере вести разговор. Девушка поняла, что он начинает ее забавлять.
— Когда? — решительно произнесла она. — А где? Что, действительно дома? Не в ресторане, а прямо дома, ага, понятно... А может, в леске где-нибудь, за городом лучше? Замариновать свиной задок, шашлычки пожарить? Нет? Ну с кем не бывает. Что, и меня приглашаешь? Ну не знаю, стоит ли... А сколько народу будет? Вместе с родителями пятнадцать? Честное слово?!
«С родителями, господи ты боже мой!» — Маша сжала трубку в ладонях и громко рассмеялась. Потом промочила горло очередным глотком шампанского. Игристый напиток уже добрался до самых чувственных извилин, хмельно и одиноко плутал там — как такая же брошенная кем-то гармонь из старой песни. Настроение ее не поменялось, когда она наконец-то осознала, что это никакой не розыгрыш, что ее действительно приглашают в гости, что она издевается над парнем, который вчера, может быть, вернулся из армии.
— Во сколько? В пять?! В смысле в семнадцать? Да я встаю в шестнадцать! Ладно, какой у тебя адрес? — Она открыла губную помаду и записала адрес на зеркале. — Это точно в Москве? Ладно, жди. Конечно, приеду, о чем разговор! Если Олег не сумеет, то я-то точно буду. Меня? Машей зовут. Все, Витя, целую. Погоди — поздравляю тебя с дембелем, да? До встречи, пока.
Олег вышел из ванной в махровом халате. Длинные волнистые волосы, закрывающие уши, были мокрыми и блестели, как набриолиненные. Как у негра из «Поездки в Америку» с Эдди Мерфи в главной роли. Распахнутые полы открывали сильные мускулистые и загорелые бедра.
— Кто звонил? — спросил Лосев.
Мария пожала плечами и выпятила губу: «Не знаю». Потом пояснила:
— Витька-дембель. Зовет нас в гости. — Она кивнула на зеркало. — Улица Подольских Курсантов. Рядом с бензоколонкой. Сказал, как выйдете из метро «Пражская» — и налево. Минут десять идти. Кто этот Виктор, действительно твой друг? Ты тоже из «Подольских»?
Лосев пренебрежительно махнул рукой и скривился:
— Одноклассник.
В это слово он вложил все. Как губка, оно впитало в себя навсегда ушедшие скучные годы, противные хари учителей, по-бараньи глупые — однокашников. Учебники, тетради, ДНЕВНИК — все это сейчас казалось беспросветной глупостью и тупостью. Формулы, правила, таблица умножения, теоремы и их доказательства. Кому все это нужно? Витьке Крапивину? Судя по всему, он и позвонил, больше некому. Он единственный в классе Виктор, единственный, кто позволил напялить на себя военную форму, повесить автомат через плечо, позволил бросить себя в окоп и вдохнуть вонь пороховых газов, мочи и портянок. Единственный человек, от которого Олег Лосев получал письма. Вот уже где глупость натуральная, так это в солдатских письмах. Сегодня наш взвод... Вчера наша рота... А завтра НАШ ПОЛК!.. Что там еще, бригада, дивизия, армия?
Наш, наша, наши... Даже гордостью это не пахнет. Но чем-то воняет — это точно. Брезгливо вскрывая очередное послание, Олег втайне надеялся прочесть нечто иное: «Вчера я рванул из части, прихватив автомат Калашникова и шестьдесят патронов к нему. Застрелил начальника караула и дневального...» Так было бы честнее. По нормальным волчьим законам, ибо других в этом мире не существует.
К реальности Олега вернул голос подруги:
— А что, это даже интересно.
— Давно в зверинце не была? Иди, если интересно.
— Ладно, закрой варежку. — И Мария продолжила в этом же «гардеробном» ключе: — Трусы собрал? Собирай и вали отсюда.
— Ты это серьезно?
— Я сейчас в шутку позвоню своему вышибале, и ты увидишь, серьезно это или не очень. Давно траходром на своей заднице не устраивал? — Мария затянулась и выпустила тонкую струйку дыма. — Не вздумай хамить, иначе точно найдешь приключений на свою красивую попу. Если мы где-нибудь встретимся, сделай вид, что мы не знакомы. Гуд бай, Олег.
Мода — заметила Мария, кивая в такт своим мыслям и глядя на Олега словно впервые. Стиль жизни, правила. Если ты вхожа в престижные ночные клубы и у тебя нет мальчика-скакуна, выдерживающего не только фейс-, но и лимб-контроль, если о тебе перестают говорить, то это означает если не карьерную или светскую смерть, то уж точно упадок. А уж если тебе за пятьдесят и у тебя нет молодого любовника — это верх неприличия. Одиноких львиц не должно быть, это противоречит законам природы.
Мария точно знала, что случится уже сегодня. Олег Лосев появится в «Сугробе» или в другой «точке» с новой дурой, возможно, преклонного возраста, а назавтра они оба предстанут на страницах желтой прессы. Фотография будет маленькой и нечеткой, но заголовок, как всегда, огромным и вопрошающим: «Почему Древняя Старуха залезла в штаны молодому Лосю? Дуся-агрегат объясняет, почему ей нравятся гомосексуалисты». И Марию это нисколько не тронет. Ничуть. Просто кто-то сменил перчатки, что из того?
Сейчас было с кем сравнить, и Маша подумала: если бы не мода на таких ходячих членов, как Олег Лосев, звонил бы он сейчас своему другу. Вернувшись из армии.
* * *
Что может быть лучше двойного праздника, когда за столом поднимают бокалы за твой дембель и день рождения?.. Дембель не простой, из горячей точки, где Виктор Крапивин торчал неполных полтора года. У каждого человека есть, наверное, второй день рождения, но вряд ли он совпадает, как у Виктора: он просился называться Днем ангела. Тройной праздник.
Близнец как в воду глядел, когда по-взрослому решил: «Напиваться не будем». На столе, за которым собралось пятнадцать человек близких родственников и друзей, ничего крепче сухого красного вина. В холодильнике ждала своей очереди целая батарея охлажденного пива.
— Витек, а ты чего не в форме? — вдруг встрепенулся бывший одноклассник Сергей Войков.
— Я меру знаю, — ответил Крапивин. Он в был старых потертых джинсах, майке с короткими рукавами, на шее золотая цепочка, которую таскал еще до армии. На плече появилась татуировка: контур трехглавой горы и словно брошенный к ее подножию тюльпан.
Рядом с Виктором сидела незнакомая девушка по имени Света — друзья «притащили». «Ничего так девушка, — оценил дембель. — Уши, правда, большеваты, для дискотечных басов подходят».
— Покурим?
Парни и девчата, прихватив по бутылке пива, вышли на площадку.
— Витек, дай Светке прикурить! — предложил Сергей.
— Что, прямо сейчас?
— А чего стесняться-то?
Светка хихикнула и покрутила у виска пальцем: «Дураки!»
Внизу хлопнула подъездная дверь, раздались чьи-то быстрые шаги. Витька подался вперед. Оказалось, соседка с пятого этажа. Она на ходу поздоровалась и поздравила парня с возвращением.
— Кого-то еще ждешь? — спросил рыжеватый приятель, чем-то смахивающий на Аполлонова из «Иванушек».
— Лосев обещал прийти с подругой.
Пацаны заржали. Рыжий классически пояснил:
— Он с кузнецом придет.
— Обычная молодежь одета в то, что их родители называют «фирмой». Это поколение реагирует на «бренд», который давно определен на страницах Cool, Mens Health и на MTV. Для детей нет никаких «практичных и недорогих», а есть торговая марка в качестве материализации стиля. Мне нравится выражение Дмитрия Губина: «Теперь Россия моду не догоняет, а усваивает так, как будто сама изобрела». Мой коллега модельер Денис Симачев сажает на майку цвета хаки портрет президента, обрамляет божественный лик розами, чем обеспечивает «крутую» продажу... Так, это я ни к селу ни городку воткнула.
Мария нажала на кнопку «стоп» и швырнула диктофон на противоположное кресло.
Жутко хотелось полениться, забыть, к чертовой матери, про работу, про книгу, которую начала писать-наговаривать — потому что писать модно, а читать — прикольно. Просто лежать с открытыми глазами и ничего не делать. Не исполнять никаких обязательств даже перед собой. Взять короткий отпуск, чтобы не играть никакой роли: ни строгой начальницы, ни талантливого дизайнера (это тоже роль, причем ответственная), ни страстной суки в постели. Просто остаться женщиной, человеком. Свободной от макияжа, слегка отягощенной жирком, вольной от стервозности.
Нет, ничего не получится. На семь тридцать вечера назначена встреча с администратором ГУМа.
Мария вставила в деку видеомагнитофона диск с записью последнего показа коллекции одежды своей марки. Инсталляция проходила в галерее «Ковчег» — деловой центр на Усачева. Сейчас прозвучит громкая музыка, раздастся исключительно поставленный голос «выписанного» диктора, промелькнут лица «випов» и «супервипов»; в перерыве они станут главными действующими лицами, что являлось сущей правдой; прославленный режиссер пошлет в жопу известного телеведущего, увлечет под руку другую знаменитость... Домашний кинотеатр перенесет ее далеко-далеко от дома.
Она сдернула с кровати широченную простыню, скомкала и забросила в угол. Легла прямо на матрас и уставилась в потолок. Потом ее взгляд скользнул по слегка тонированным окнам, потревожил своим вниманием невесомый тюль, задел краем зеркало и гордую пузатую тумбочку с множеством ящичков, ненадолго уперся в плиту, взобрался по холодильнику до самого потолка ее студии. В этой громадной комнате, как при переезде, было собрано все, что должно находиться на кухне, в прихожей, в спальне. Даже ванная комната, которую она называла умывальником, была отделена всего лишь матовым дверным стеклопакетом.
Сообразив, что голова покоится на подушке, на которой спал Лосев, девушка отшвырнула ее от себя. Чуть не попала в зеркало. Долго и с недоумением смотрела на странную запись на зеркале. Улыбнулась: «Витька-дембель».
Мария взяла с тумбочки трубку и позвонила своему водителю Юрию Цыганку, спросила, знает ли он, где находится улица Подольских Курсантов. И фыркнула в трубку:
— Ну надо же! Как я сама не догадалась. Не в Подольске, а в Москве! Купи карту. И подъезжай к пяти. Уже пять? Значит, подъезжай прямо сейчас.
Двадцатипятилетнего охранника ей посоветовал знакомый из Федеральной службы охраны полковник Корсаков. Скорее всего Цыганка выгнали из Кремлевского полка. Сам же он невнятно пояснил, что «накуролесил в завидовской резиденции шефа». Но надо отдать ему должное, с машиной он управлялся лихо, мог, наверное, за час покрыть стодвадцатикилометровое расстояние от центра до Завидово, одним движением, взглядом мог остановить любого.
Мария снова переключилась на Виктора. Она не нашла причины, вылившейся в порыв. Подумала, что пожалела парня, с которым в общем-то неплохо поговорила. По-простому. Так, как не говорила давно. А может, вообще никогда. Точнее, он с ней говорил по-простому, а она то забавлялась над ним, то откровенно издевалась. А он, что удивительно, проглотил злую иронию. Или не заметил? Она получит ответ, когда посмотрит в его глаза. И не дай бог, если она увидит в них насмешку. Даже намек на нее.
«Андеграунд», — пришло определение. Зверинец — вспомнилось лосевское выражение.
Мария исполняла роль штурмана. Она бросала взгляд то на карту, то на дорогу. Машина мчалась по Варшавке и уже миновала Днепропетровский и Первый Дорожный проезды. Некоторые прохожие оборачивались на роскошную серо-голубую иномарку с открытым верхом, как на конную повозку.
— Следующая улица Подольских Курсантов, — «штурмовала» Мария. — Сворачивай налево.
— Не направо?
— Направо улица Красного Маяка, — длинным ухоженным ногтем девушка оставила след на карте. — А прямо — улица Газопровод и Кирпичные Выемки. Страна Засрания какая-то. Вон — точно бензоколонка, сворачивай в проулок. Стоп! Вот эта улица, вот этот дом. Вот первый подъезд. Тормози, приехали. Пошла знакомиться с Витькой. А ты отгони машину — вдруг тут мусор из окон выбрасывают? И жди моего звонка.
— Я провожу тебя до квартиры, — уперся Цыганок.
— Да ладно тебе, кому я тут нужна? Лучше машину сторожи. Хотя проводи — вдруг какой-нибудь маньяк спрятался в подъезде? Потом начнутся протоколы: «Насильник согласился признаться после седьмого следственного эксперимента». Айда, — прорепетировала девушка, прежде чем сделать первый шаг к «подворотне».
Мария остановилась напротив двери под номером 8, по привычке коснулась рукой прически: волосы были туго зачесаны назад, «конский хвост» уложен в толстый пучок и обернут искусственными косами разного цвета. Согнула палец и костяшкой нажала на кнопку звонка.
Звонок заглушил на секунду оживленный фон за дверью и обозначил отдельные голоса: «О, кузнец пришел»... «Открой, Витек»...
Зверинец...
Шаги. Торопливые. Щелчок замка, скрип двери. Маша увидела невысокого плечистого парня лет двадцати пяти с пронзительными голубыми глазами. На миг ей показалось, что его зрачки искусственно фокусируются на ее лице, словно настраиваются на близкое расстояние. Только что они были маленькими, и вот выросли в размерах, прогоняя из глаз синь.
1 2 3 4 5 6 7
— Сейчас ты скажешь, что не помнишь, как облевал все казино. Мой приятель облевал — если точнее. Давай, Казанова, собирай свои трусы и дуй отсюда. И вообще смени дом моделей — на твоих трусах такая здоровенная мотня, что туда двадцать членов уместятся. Твой там — как карандаш в карандашнице болтается. В баскетбольном магазине отоварился, что ли? Тебя обманули: это не трусы, а сетка для кольца.
— Что?
— Что слышал. Хватит с меня. Я натерпелась от тебя всяких гадостей, урод.
— Урод?
— А ты думал, что ты Курт Рассел, что ли? Боже мой...
Олег шизел от ее нескончаемой болтовни. Казалось, он слушал не свою подругу, а натурального переводчика американских мелодрам.
Лосев махнул рукой и поплелся в ванную с роскошной душевой кабинкой. Он проигнорировал трель своего сотового. Но на него отреагировала вставшая с кресла Мария; ее походка и жесты сочетались с доходами и уровнем жизни. Олег слышал, как она с кем-то разговаривает по его «трубе». Кому-то жутко доставалось.
— Алло, кто это? Какой Виктор?.. Близнец? Близнец Олега? А, просто друг. Слава тебе... а то меня чуть инфаркт не хватил. Ты баскетболист, что ли, или случайный покупатель? Куда позвонил, туда и попал.
В данный момент Мария нашла способ немного остыть, точнее, выплеснуть накопившуюся злобу на (как оказалось) друга своего бойфренда. Наверное, не друга, а приятеля, дружка, тоже только что проснувшегося на пропотевшей атласной простыне, забрызганной «слониками». «Мрази! — выругалась девушка. — Делятся впечатлениями, суки!»
Однако голос незнакомца не был вальяжным, томно-ленивым, не проскальзывали в нем и слащаво-победные ноты. В нем не было уверенности — пусть даже напускной, той, что всегда отчетливо прослушивалась в голосе Олега Лосева. Мария различила в нем растерянность — наверняка оттого, что незнакомый парень попал в непонятную ситуацию: надеялся услышать друга — и вот напоролся на его подругу.
— Какой у меня номер телефона? Боже мой... Что у меня, магазин на диване, что ли, чтобы каждому давать номер? Хочу дать тебе совет: бросай принимать наркотики.
Продолжая разговор, девушка открыла холодильник, едва ли не доходивший до потолка, достала початую бутылку шампанского, толкнула дверцу коленом, налила вина в высокий бокал. Сделала приличный глоток. Чуть не поперхнулась, услышав ответ.
— Откуда ты вернулся? Из армии?! А, поняла — ты только что дембельнулся. Это модно. Твой друг-близнец тоже вчера дембельнулся. Шесть уборщиц за ним убирали.
Теперь ей показалось, что это ее разыгрывают. Покачала головой: «Зачем? Что это, новый способ приколоться?» Буквально вчера на Новом Арбате, когда она выходила из своего роскошного двухместного серо-голубого «Субару», над фирменным стилем которого поработал дизайнер концерна Fuji Heavy Industries грек Андреас Запатинас, к ней подошли двое служивых лет девятнадцати. «Рублей десять не найдется? На перловке сидим...» В общем-то, привычная картина едва ли не в «рамках» Генштаба, расположенного неподалеку. Бегло глянув на солдат, Мария кивнула своему водителю, исполнявшему при ней роль телохранителя: «Дай». Или — скорее всего — «подай». Что там «подал» охранник, ее уже не интересовало.
— Ты вообще зачем позвонил-то? В гости зовешь? Боже...
«В гости» — она едва ли не просмаковала это полузабытое выражение. Она уже забыла, когда в последний раз была в гостях. Провинциальность незнакомца просто умиляла. И сама Маша набросила на себя такое же выражение — на лицо, на жесты, ставшие как бы замедленными, как спросонья. Но это не отразилось на ее манере вести разговор. Девушка поняла, что он начинает ее забавлять.
— Когда? — решительно произнесла она. — А где? Что, действительно дома? Не в ресторане, а прямо дома, ага, понятно... А может, в леске где-нибудь, за городом лучше? Замариновать свиной задок, шашлычки пожарить? Нет? Ну с кем не бывает. Что, и меня приглашаешь? Ну не знаю, стоит ли... А сколько народу будет? Вместе с родителями пятнадцать? Честное слово?!
«С родителями, господи ты боже мой!» — Маша сжала трубку в ладонях и громко рассмеялась. Потом промочила горло очередным глотком шампанского. Игристый напиток уже добрался до самых чувственных извилин, хмельно и одиноко плутал там — как такая же брошенная кем-то гармонь из старой песни. Настроение ее не поменялось, когда она наконец-то осознала, что это никакой не розыгрыш, что ее действительно приглашают в гости, что она издевается над парнем, который вчера, может быть, вернулся из армии.
— Во сколько? В пять?! В смысле в семнадцать? Да я встаю в шестнадцать! Ладно, какой у тебя адрес? — Она открыла губную помаду и записала адрес на зеркале. — Это точно в Москве? Ладно, жди. Конечно, приеду, о чем разговор! Если Олег не сумеет, то я-то точно буду. Меня? Машей зовут. Все, Витя, целую. Погоди — поздравляю тебя с дембелем, да? До встречи, пока.
Олег вышел из ванной в махровом халате. Длинные волнистые волосы, закрывающие уши, были мокрыми и блестели, как набриолиненные. Как у негра из «Поездки в Америку» с Эдди Мерфи в главной роли. Распахнутые полы открывали сильные мускулистые и загорелые бедра.
— Кто звонил? — спросил Лосев.
Мария пожала плечами и выпятила губу: «Не знаю». Потом пояснила:
— Витька-дембель. Зовет нас в гости. — Она кивнула на зеркало. — Улица Подольских Курсантов. Рядом с бензоколонкой. Сказал, как выйдете из метро «Пражская» — и налево. Минут десять идти. Кто этот Виктор, действительно твой друг? Ты тоже из «Подольских»?
Лосев пренебрежительно махнул рукой и скривился:
— Одноклассник.
В это слово он вложил все. Как губка, оно впитало в себя навсегда ушедшие скучные годы, противные хари учителей, по-бараньи глупые — однокашников. Учебники, тетради, ДНЕВНИК — все это сейчас казалось беспросветной глупостью и тупостью. Формулы, правила, таблица умножения, теоремы и их доказательства. Кому все это нужно? Витьке Крапивину? Судя по всему, он и позвонил, больше некому. Он единственный в классе Виктор, единственный, кто позволил напялить на себя военную форму, повесить автомат через плечо, позволил бросить себя в окоп и вдохнуть вонь пороховых газов, мочи и портянок. Единственный человек, от которого Олег Лосев получал письма. Вот уже где глупость натуральная, так это в солдатских письмах. Сегодня наш взвод... Вчера наша рота... А завтра НАШ ПОЛК!.. Что там еще, бригада, дивизия, армия?
Наш, наша, наши... Даже гордостью это не пахнет. Но чем-то воняет — это точно. Брезгливо вскрывая очередное послание, Олег втайне надеялся прочесть нечто иное: «Вчера я рванул из части, прихватив автомат Калашникова и шестьдесят патронов к нему. Застрелил начальника караула и дневального...» Так было бы честнее. По нормальным волчьим законам, ибо других в этом мире не существует.
К реальности Олега вернул голос подруги:
— А что, это даже интересно.
— Давно в зверинце не была? Иди, если интересно.
— Ладно, закрой варежку. — И Мария продолжила в этом же «гардеробном» ключе: — Трусы собрал? Собирай и вали отсюда.
— Ты это серьезно?
— Я сейчас в шутку позвоню своему вышибале, и ты увидишь, серьезно это или не очень. Давно траходром на своей заднице не устраивал? — Мария затянулась и выпустила тонкую струйку дыма. — Не вздумай хамить, иначе точно найдешь приключений на свою красивую попу. Если мы где-нибудь встретимся, сделай вид, что мы не знакомы. Гуд бай, Олег.
Мода — заметила Мария, кивая в такт своим мыслям и глядя на Олега словно впервые. Стиль жизни, правила. Если ты вхожа в престижные ночные клубы и у тебя нет мальчика-скакуна, выдерживающего не только фейс-, но и лимб-контроль, если о тебе перестают говорить, то это означает если не карьерную или светскую смерть, то уж точно упадок. А уж если тебе за пятьдесят и у тебя нет молодого любовника — это верх неприличия. Одиноких львиц не должно быть, это противоречит законам природы.
Мария точно знала, что случится уже сегодня. Олег Лосев появится в «Сугробе» или в другой «точке» с новой дурой, возможно, преклонного возраста, а назавтра они оба предстанут на страницах желтой прессы. Фотография будет маленькой и нечеткой, но заголовок, как всегда, огромным и вопрошающим: «Почему Древняя Старуха залезла в штаны молодому Лосю? Дуся-агрегат объясняет, почему ей нравятся гомосексуалисты». И Марию это нисколько не тронет. Ничуть. Просто кто-то сменил перчатки, что из того?
Сейчас было с кем сравнить, и Маша подумала: если бы не мода на таких ходячих членов, как Олег Лосев, звонил бы он сейчас своему другу. Вернувшись из армии.
* * *
Что может быть лучше двойного праздника, когда за столом поднимают бокалы за твой дембель и день рождения?.. Дембель не простой, из горячей точки, где Виктор Крапивин торчал неполных полтора года. У каждого человека есть, наверное, второй день рождения, но вряд ли он совпадает, как у Виктора: он просился называться Днем ангела. Тройной праздник.
Близнец как в воду глядел, когда по-взрослому решил: «Напиваться не будем». На столе, за которым собралось пятнадцать человек близких родственников и друзей, ничего крепче сухого красного вина. В холодильнике ждала своей очереди целая батарея охлажденного пива.
— Витек, а ты чего не в форме? — вдруг встрепенулся бывший одноклассник Сергей Войков.
— Я меру знаю, — ответил Крапивин. Он в был старых потертых джинсах, майке с короткими рукавами, на шее золотая цепочка, которую таскал еще до армии. На плече появилась татуировка: контур трехглавой горы и словно брошенный к ее подножию тюльпан.
Рядом с Виктором сидела незнакомая девушка по имени Света — друзья «притащили». «Ничего так девушка, — оценил дембель. — Уши, правда, большеваты, для дискотечных басов подходят».
— Покурим?
Парни и девчата, прихватив по бутылке пива, вышли на площадку.
— Витек, дай Светке прикурить! — предложил Сергей.
— Что, прямо сейчас?
— А чего стесняться-то?
Светка хихикнула и покрутила у виска пальцем: «Дураки!»
Внизу хлопнула подъездная дверь, раздались чьи-то быстрые шаги. Витька подался вперед. Оказалось, соседка с пятого этажа. Она на ходу поздоровалась и поздравила парня с возвращением.
— Кого-то еще ждешь? — спросил рыжеватый приятель, чем-то смахивающий на Аполлонова из «Иванушек».
— Лосев обещал прийти с подругой.
Пацаны заржали. Рыжий классически пояснил:
— Он с кузнецом придет.
— Обычная молодежь одета в то, что их родители называют «фирмой». Это поколение реагирует на «бренд», который давно определен на страницах Cool, Mens Health и на MTV. Для детей нет никаких «практичных и недорогих», а есть торговая марка в качестве материализации стиля. Мне нравится выражение Дмитрия Губина: «Теперь Россия моду не догоняет, а усваивает так, как будто сама изобрела». Мой коллега модельер Денис Симачев сажает на майку цвета хаки портрет президента, обрамляет божественный лик розами, чем обеспечивает «крутую» продажу... Так, это я ни к селу ни городку воткнула.
Мария нажала на кнопку «стоп» и швырнула диктофон на противоположное кресло.
Жутко хотелось полениться, забыть, к чертовой матери, про работу, про книгу, которую начала писать-наговаривать — потому что писать модно, а читать — прикольно. Просто лежать с открытыми глазами и ничего не делать. Не исполнять никаких обязательств даже перед собой. Взять короткий отпуск, чтобы не играть никакой роли: ни строгой начальницы, ни талантливого дизайнера (это тоже роль, причем ответственная), ни страстной суки в постели. Просто остаться женщиной, человеком. Свободной от макияжа, слегка отягощенной жирком, вольной от стервозности.
Нет, ничего не получится. На семь тридцать вечера назначена встреча с администратором ГУМа.
Мария вставила в деку видеомагнитофона диск с записью последнего показа коллекции одежды своей марки. Инсталляция проходила в галерее «Ковчег» — деловой центр на Усачева. Сейчас прозвучит громкая музыка, раздастся исключительно поставленный голос «выписанного» диктора, промелькнут лица «випов» и «супервипов»; в перерыве они станут главными действующими лицами, что являлось сущей правдой; прославленный режиссер пошлет в жопу известного телеведущего, увлечет под руку другую знаменитость... Домашний кинотеатр перенесет ее далеко-далеко от дома.
Она сдернула с кровати широченную простыню, скомкала и забросила в угол. Легла прямо на матрас и уставилась в потолок. Потом ее взгляд скользнул по слегка тонированным окнам, потревожил своим вниманием невесомый тюль, задел краем зеркало и гордую пузатую тумбочку с множеством ящичков, ненадолго уперся в плиту, взобрался по холодильнику до самого потолка ее студии. В этой громадной комнате, как при переезде, было собрано все, что должно находиться на кухне, в прихожей, в спальне. Даже ванная комната, которую она называла умывальником, была отделена всего лишь матовым дверным стеклопакетом.
Сообразив, что голова покоится на подушке, на которой спал Лосев, девушка отшвырнула ее от себя. Чуть не попала в зеркало. Долго и с недоумением смотрела на странную запись на зеркале. Улыбнулась: «Витька-дембель».
Мария взяла с тумбочки трубку и позвонила своему водителю Юрию Цыганку, спросила, знает ли он, где находится улица Подольских Курсантов. И фыркнула в трубку:
— Ну надо же! Как я сама не догадалась. Не в Подольске, а в Москве! Купи карту. И подъезжай к пяти. Уже пять? Значит, подъезжай прямо сейчас.
Двадцатипятилетнего охранника ей посоветовал знакомый из Федеральной службы охраны полковник Корсаков. Скорее всего Цыганка выгнали из Кремлевского полка. Сам же он невнятно пояснил, что «накуролесил в завидовской резиденции шефа». Но надо отдать ему должное, с машиной он управлялся лихо, мог, наверное, за час покрыть стодвадцатикилометровое расстояние от центра до Завидово, одним движением, взглядом мог остановить любого.
Мария снова переключилась на Виктора. Она не нашла причины, вылившейся в порыв. Подумала, что пожалела парня, с которым в общем-то неплохо поговорила. По-простому. Так, как не говорила давно. А может, вообще никогда. Точнее, он с ней говорил по-простому, а она то забавлялась над ним, то откровенно издевалась. А он, что удивительно, проглотил злую иронию. Или не заметил? Она получит ответ, когда посмотрит в его глаза. И не дай бог, если она увидит в них насмешку. Даже намек на нее.
«Андеграунд», — пришло определение. Зверинец — вспомнилось лосевское выражение.
Мария исполняла роль штурмана. Она бросала взгляд то на карту, то на дорогу. Машина мчалась по Варшавке и уже миновала Днепропетровский и Первый Дорожный проезды. Некоторые прохожие оборачивались на роскошную серо-голубую иномарку с открытым верхом, как на конную повозку.
— Следующая улица Подольских Курсантов, — «штурмовала» Мария. — Сворачивай налево.
— Не направо?
— Направо улица Красного Маяка, — длинным ухоженным ногтем девушка оставила след на карте. — А прямо — улица Газопровод и Кирпичные Выемки. Страна Засрания какая-то. Вон — точно бензоколонка, сворачивай в проулок. Стоп! Вот эта улица, вот этот дом. Вот первый подъезд. Тормози, приехали. Пошла знакомиться с Витькой. А ты отгони машину — вдруг тут мусор из окон выбрасывают? И жди моего звонка.
— Я провожу тебя до квартиры, — уперся Цыганок.
— Да ладно тебе, кому я тут нужна? Лучше машину сторожи. Хотя проводи — вдруг какой-нибудь маньяк спрятался в подъезде? Потом начнутся протоколы: «Насильник согласился признаться после седьмого следственного эксперимента». Айда, — прорепетировала девушка, прежде чем сделать первый шаг к «подворотне».
Мария остановилась напротив двери под номером 8, по привычке коснулась рукой прически: волосы были туго зачесаны назад, «конский хвост» уложен в толстый пучок и обернут искусственными косами разного цвета. Согнула палец и костяшкой нажала на кнопку звонка.
Звонок заглушил на секунду оживленный фон за дверью и обозначил отдельные голоса: «О, кузнец пришел»... «Открой, Витек»...
Зверинец...
Шаги. Торопливые. Щелчок замка, скрип двери. Маша увидела невысокого плечистого парня лет двадцати пяти с пронзительными голубыми глазами. На миг ей показалось, что его зрачки искусственно фокусируются на ее лице, словно настраиваются на близкое расстояние. Только что они были маленькими, и вот выросли в размерах, прогоняя из глаз синь.
1 2 3 4 5 6 7