Джеб - 01

Денис
«Михаил Нестеров. Демонстрация силы»: Эксмо; Москва; 2005
ISBN 5-699-13750-5
Аннотация
Лихой команде морских спецназовцев во главе с Женей Блинковым по прозвищу Джеб расслабляться некогда. По заданию российской разведки они должны втереться в доверие международного террориста Хакима и обезвредить его. Первое — не так сложно. Парни Джеба легко проникли на яхту террориста, продемонстрировав ему свои способности. Хаким оценил это и предложил участвовать в подготовке нового теракта. Но вот второе задание будет потрудней — террорист решил использовать их втемную. И кто кого обезвредит раньше — вопрос...
Михаил Нестеров
Демонстрация силы
Живущему в стеклянном доме нельзя швыряться камнями.
Поговорка
Автор выражает особую признательность еженедельникам «Независимое военное обозрение», «Версия», газете «Известия», журналам «Огонек» и «Компьютерра», авторам книги «Враждебные воды» Питеру Хухтхаузену, Игорю Курдину и Алану Райту, авторам книги «Возвращение бездной» Эдуарду Ковалеву и Андрею Саксееву за использование их материалов в своей книге.
Все персонажи этой книги — плод авторского воображения. Всякое сходство с действительным лицом — живущим либо умершим — чисто случайное. Взгляды и высказанные мнения героев романа могут не совпадать с мнением автора.
Пролог
Корабль-призрак
Аравийское море, август 1990 года
...Одетый в тельник и рубашку, капитан стоял у носового ограждения шхуны. Свежий ветер играл с его непослушными черными волосами, поднимал водяную пыль и освежал его разгоряченное лицо, обращенное на девушку. Каддас улыбнулся, когда она выкрикнула:
— Я капитан! Я поведу корабль! — Ее торжествующий возглас, подхваченный соленым зефиром, пронесся над волнами. Тонкие пальцы Лизы обхватили отполированный штурвал, черные глаза озорно смотрели на молодого капитана. Несмотря на юный возраст, Каддас был опытным моряком. Морское путешествие вдоль индийского берега с заходом на прекрасные Лаккадивские острова было прервано на траверзе острова Четлат — там они попали в шторм...
Лиза стояла на капитанском мостике. Выше нее было только небо, которому Эммануил Каддас молился последние несколько часов... Каждый миг ему казалось, что судно не выдержит яростного штормового напора и его порвет пополам. Взбесившееся Аравийское море затеяло неравную игру с рыбацким дрифтером, оно то швыряло его на самый гребень гигантских волн, то сбрасывало в бездонную пропасть. Дьявольская карусель продолжалась всю ночь и утро этого августовского понедельника. Рассвет чудился последним закатом — ветер стал ледяным, его силу невозможно было измерить. Пологие волны сменились короткими, крутыми и злыми. Они с грохотом перекатывались через низкий надводный борт судна. И матросы, и капитан с подругой, задраив люки, укрылись в помещениях на нижней палубе. Лишь к обеду море смилостивилось, уняло свой пульс и успокоилось.
— Земля! — Лиза вытянула руку в сторону, указывая на восток. — Земля!
Каддас взбежал на мостик и посмотрел в том направлении.
— Да, это остров! — обрадованно выкрикнул он и перекрестился. — Один из коралловых островов Лаккадии. — «Вряд ли, — подумал капитан, — этот остров вулканического, как Реньюон или Коморские, происхождения». — Господи Иисусе, мне казалось, шторм забросил нас в самое сердце Аравийского моря. Но мы близко от индийского берега!
Он обнял девушку и поцеловал.
— Я не смогу и шагу сделать по земле, — улыбнулась Лиза. — Я упаду. Меня до сих пор качает. — Она была бледна. Взвинченность проявилась яркими пятнами на ее на щеках. Девушка многое пережила за эти страшные часы. Ее мысли были заняты двумя людьми: Эммануилом, который был рядом, и отцом, наверняка узнавшим о небывалом шторме, разыгравшемся в Индийском океане. Она представила отца, не находящего себе места. Омар Кашриэль взволнованно смотрит то из окна дома, стоящего на окраине кипрского Пафоса, то на побережье. Он просит у Аллаха лишь одного: чтобы рыбацкая шхуна не попала под удар разгулявшейся стихии и не отняла у него единственного ребенка.
— Не беда... — На лицо девятнадцатилетнего капитана набежала тень. Он смотрел на остров, скрытый за невесть откуда взявшейся дымкой... и различил в нем очертания корабля.
Каддас схватил бинокль. Руки его дрогнули. Призрачный силуэт принадлежал военному кораблю. Ветер еще не выдохся после бури, он гнал лодку прямо на эсминец.
— Это эскадренный миноносец, — точно определился капитан. — Только чей — индийский, американский? Мофаз! — крикнул Каддас, подойдя вплотную к окну рубки, в которой после шторма не осталось ни одного целого стекла. И махнул рукой: «Все равно не услышит». Он сбежал с мостика и спустился в машинное отделение. — Мофаз, — спросил он у моториста, — что с машиной?
— Один двигатель не удастся починить, господин Каддас, — ответил механик, вытирая руки промасленной тряпкой. — А второй нахлебался воды. Должен бы завестись, но у меня ничего не получается. Не могу найти поломку.
— Тебе нужна помощь? Может, прислать матросов? — предложил капитан.
— Они ничем не помогут, будут только мешать. Мне одному спокойнее.
— Делай как знаешь, Мофаз. — Каддас несколько мгновений провел в раздумье: говорить ли механику про эсминец. Не стоит, решил он, приводить в смятение старика, сейчас каждая минута дорога.
Рыбацкое судно шло под египетским флагом. Ночью ветер сорвал не только флагшток и клотик, но и антенны радио и радара. Поднявшись на мостик, молодой капитан проверил единственную связь. Слава богу, громкоговоритель был исправен. Можно издали предупредить военных, что у команды египетского судна мирные намерения. Впрочем, подумал Каддас, американцы первыми выйдут на контакт. Они уже давно засекли на своих радарах судно и даже установили его классификацию. Однако военные что-то не торопятся, не выслали навстречу катер или вертолет, не дали предупреждающий выстрел из пушки или очередь из пулемета. Такой корабль напичкан смертоносным вооружением: сверхзвуковые противокорабельные крылатые ракеты, зенитно-ракетные комплексы, торпедно-бомбовые и артиллерийские установки. А скорость у него как у быстроходного катера — до 35 узлов.
Капитан снова взял в руки бинокль... Горизонт был чист. Кроме этого эсминца, вокруг ни одного корабля. Странно, все больше хмурился Каддас. Не верится, что ночной шторм разметал надводные корабли — фрегаты, крейсера, авианосцы, конвой, оборону которого должен нести миноносец. Где эскадра? Может, он в одиночку ведет разведку или несет дозорную службу? Или высадил на один из островов десант?
Еще несколько минут наблюдения, и военный корабль, приблизившийся на добрый кабельтов, открыл первый секрет. Американский эсминец типа «Кидд» стоял на якоре. Толстенная цепь убегала в воду с видимого борта, наверняка то же самое и с другого. Неужели он пережидал шторм на приколе?
Капитан подавил в себе желание протереть глаза. То, что он увидел спустя четверть часа, напугало его. Он снова оглядел горизонт. На этот раз в надежде отыскать не эскадру... а кладбище погибших кораблей. Эсминец словно поднялся из морской пучины, чтобы просушить свои ржавые борта. Якорные цепи виделись костылями, на которых он с трудом удерживается на поверхности. Едва удалось прочитать его бортовой, в коричневых подтеках номер: 910.
— "Летучий голландец"... — прошептал суеверный капитан и снова перекрестился. Он был уверен, что на борту миноносца водоизмещением не меньше восьми тысяч тонн нет ни одной живой души. Но ведь кто-то же поставил его на якорь? Кто и когда? Куда делись триста пятьдесят членов экипажа? Как долго торчит у островов Лаккадии этот военный корабль?
Еще несколько напряженных минут. Еще одна не раскрытая тайна. Обе башенные одноорудийные артустановки и пусковые кронштейны противокорабельных ракет были наполовину демонтированы, тогда как на блокшиве ржавого эсминца капитан разглядел новую, как будто только что с завода, многоствольную крупнокалиберную установку. Черт возьми! Кто ею будет управлять? Призраки? По телу пробежала дрожь, когда парень представил себе мертвую команду. Они забросили палубные работы, но непрестанно, без перерыва, днем и ночью полируют скорострельную установку. Она матово поблескивает на солнце, в любой миг готова открыть огонь... Впору зажмуриться и...
Каддас отчетливо различил шум вертолетов. Через минуту он насчитал в небе два атакующих «Аппача» и «Си-Кинг».
— Мне страшно, — Лиза прижалась к капитану. Вот так, обнявшись, они провели ночь и утро. Девушка шептала: «Не бросай меня». Ей казалось, что шторм разорвет судно и разделит их.
— Не бойся, — Каддас поцеловал ее в лоб. Он поднял голову на зависшие над ним военные вертолеты. Он повторил то, что шептал ей в каюте: — Я всегда буду с тобой...
По наитию, по зову души Каддас устремил взгляд на мертвый американский эсминец. Он словно искал у него защиты, призывал его призрачную команду до последнего снаряда защищать людей на борту его рыбацкой шхуны. Он видел свое судно в центре дьявольской воронки, видел палубу, залитую кровью. Он тряхнул головой, прогоняя страшное видение...
В следующую минуту он услышал усиленный громкоговорителем голос пилота «Аппача»:
— Кто вы такие и что вы здесь делаете, черт возьми?!
Капитан к этому времени стоял на палубе, словно был готов подать сигнал пилотам «вертушек» снизиться. Напор воздуха, нагнетаемый лопастями вертолетов, прижимал Каддаса к палубе, рвал на нем рубашку. «Сикорские» словно принесли на хвосте бурю. Капитан махнул рукой и поспешил, едва удерживаясь на ногах, на мостик. Взяв микрофон, он ответил летчику, надрывая голос:
— Сэр, это египетское судно! Мы попали в шторм, нас изрядно потрепало. Один двигатель вообще вышел из строя, а второй...
— Уходите отсюда немедленно! — выкрикнул пилот. — Вы приблизились к военному кораблю Соединенных Штатов Америки!
— Механики делают все возможное, сэр...
Через минуту американский пилот снова подал голос:
— Ну и черт с вами!
Вертолеты сделали разворот на полкруга и вскоре скрылись вдали. Они шли курсом на испытательный ракетный центр США, развернутый на Чагосе и несший рабочее название «Arrows Trial»...
До ужасного и величественного момента — когда мертвый американский эсминец станет на защиту рыбацкой шхуны — оставались считанные минуты...
Глава 1
Сокровища старого Хьюга
1
Красное море, четырнадцать лет спустя
Морской буксир HUGE под номером 017 возвращался на американскую военно-морскую базу в Бур-Сафаге. Он шел из Эйлата, названного моряками «приграничным городом»: к нему, как к острию копья, сходились границы трех государств — Израиля, Египта и Иордании. На самом деле ничего «приграничного» в израильском Эйлате не было. Это небольшой городок с маленьким портом, солеварнями, роскошными пляжами, развлекательными шоу по образцу Лас-Вегаса. Другая сторона Эйлата — это и серые дома, собранные из готовых панелей, похожие один на другой, как близнецы, и причалы для стоянки нефтеналивных судов.
Гребные винты «Хьюга-017» пенили воды Акабского залива, оставляли за кормой широкий серебрящийся след. За буксиром, имеющим внушительные размеры, шли два катера охраны, отчего «Хьюг» издали походил на ледокол.
Акаба был довольно глубоким местом — до двухсот метров. На выходе в Красное море — поблизости от египетского Шарм-эль-Шейха, мимо которого проходил буксир, — не больше ста.
Его борта были покрыты сине-зеленой краской; этот камуфляж в первую очередь говорил о принадлежности «Хьюга» к военному флоту. Катера охраны, ощетинившиеся пушками и крупнокалиберными пулеметами, имевшие на бортах номера 340 и 349 — в кильватере и 350 — на фланге, будто несли сопровождающий транспарант:
«Осторожно! Военный груз!» Действительно, на широком юте стояли в ряд несколько контейнеров, прикрытых камуфлированной сеткой. Они протянулись от оперативной лебедки до кормового ограждения; иллюминаторы на палубе могли сойти за счетные кружки абака: их было столько, сколько контейнеров, и располагались они друг над другом.
Миновав изрезанный бухтами берег и всемирно знаменитый египетский курорт, американский конвой вышел на оперативный простор: под килем все те же двести метров; на правом траверзе легкая дымка, скрывающая далекую Хургаду; слева по борту ряд рифов. Вода пенилась у подножия скал; чайки казались порождением волн: они то взмывали над неспокойной водой, то пропадали в ней. Такое же беловатое и крикливое облако преследовало «Хьюг» на протяжении всего пути.
Стояла прекрасная погода. Море было ярко-синее, солнце ослепительно белое.
Матросы буксира и военные, охраняющие груз, столпились после обеда на кормовой площадке и скармливали чайкам остатки еды. И только с появлением боцмана прекратилось кормление птиц.
— Кто будет убирать помет с ограждений и поручней? — обрушился он на команду и прикомандированных на «Хьюг» военных.
— Я так и знал, что он нам обломает кайф, — заметил молодой матрос, раздетый до пояса, демонстрирующий накачанные мышцы.
Его реплика не осталась без внимания боцмана. Он определился с выбором и приготовил для мускулистого подчиненного соответствующие слова и выражение лица.
«Хьюг-017» миновал один из островков, у которого дрейфовало небольшое судно с вертикальным ярусом — крючковой снастью. Дело обычное, это рыбаки вели здесь свой нехитрый промысел. Совсем иначе смотрелся, не вписываясь в рыбацкую рутину, катер с высокой рубкой. Он на большой скорости выходил из-за острова и разворачивался в сторону буксира. На миг он показал надпись на своем правом борту, и волосы боцмана, уже набиравшего в грудь воздух, чтобы выпалить в лицо матроса наказание, встали дыбом. Это судно — по классификации спасательное — называлось HUGE и несло на борту трехзначный номер: 017. «Этого не может быть», — пронеслось в голове моряка. И он, отчетливо представляя, что случится в следующую минуту, громко выкрикнул:
— Брандер!
И еще раз, срывая голос:
— Брандер!!
Корабль-камикадзе был легок на ходу и изящен. Он не кривился черным пиратским флагом, но насмехался над жертвой ее продублированными названием и номером. Он издали показал американскому судну смертный приговор и торопился привести его в исполнение. Он шел поперек курса военного конвоя на скорости 30 узлов, ревя дизелем и позванивая спасательным колоколом; его язык бился так же часто, как и сердце боцмана. Как и всех, кто не мог оторвать взгляд от этой страшной и завораживающей картины.
Чайки, предчувствуя катастрофу, взмыли в небо, но тотчас снизились и пошли на бреющим полете к соседнему рифу.
Издав металлический скрип, похожий на предсмертный, пушки катеров сопровождения развернулись в сторону брандера. Крик шкипера «Хьюга» заставил вздрогнуть механиков:
— Стоп, машина! Полный назад!
Но скорость брандера была велика. Им управлял опытный моторист; и он успел зафиксировать штурвал сцепным устройством. До цели было не больше полкабельтова, когда рубку судна-камикадзе прошили первые 20-миллиметровые снаряды. Голову единственного члена экипажа разорвало в кровавую пыль, и он на миг предстал безголовым посланником из, ада. Только на миг — следующая прицельная очередь с 350-го, сбросившего скорость, откинула его изуродованное тело от приборного щитка.
Казалось, скорострельные орудия сделали свое дело — на брандере раздался взрыв, и в небо взметнулся черно-красный столб. Но то взорвался небольшой заряд в носовой части судна. Основная масса взрывчатки находилась, поделенная надвое, на обрезе рубки и на месте буксирного устройства и водоотливного механизма.
По палубе «Хьюга» пронесся вздох облегчения. Кто-то успел перекреститься, приняв взрыв на брандере как спасение. Однако все до единого замерли, ухватившись за поручни и скобы, ожидая столкновения. Оно было неизбежным и пришлось на середину удлиненного бака. Матрос на трюмной палубе успел отпрянуть от иллюминатора. Он развернулся и ничком бросился на пол. Но бешеное дыхание взрывной волны тут же подбросило и швырнуло его на переборку. В следующий миг буксир разорвало пополам. Его половины сошлись бортами, давя обезображенные человеческие тела и останки брандера. Носовая часть вдруг закрутилась, выпуская затхлый воздух трюма и истекая соляром, и стремительно пошла ко дну. Вслед за ней опустилась корма, а вместе с ней и контейнеры с особо опасным грузом.
2
Военно-морская база США «Атолл-44», Бур-Сафага, Египет
Губы адмирала Маккормика посинели и мелко подрагивали. Перед глазами американского военачальника пронеслась целая жизнь, заканчивающаяся на стыке трех государств. Вот он простой матрос, драит палубу на минном тральщике, вечером садится за стол и пишет письмо родителям в Джэксонвилл о том, что служба идет хорошо.
1 2 3 4 5 6